Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)

― Не может или не хочет?
― И то, и другое. Он не умеет выполнять приказы. Даже когда пытается, всё равно начинает действовать сам рано или поздно. Но у него нет выбора. Он не может не летать, а “Воин” ― это армия. Робота нельзя купить на рынке или в магазине. Роботы есть только в армии, поэтому Чонину просто некуда деваться. Официально у него статус свободного агента.
― Что-то новенькое.
― Ещё бы. Министр Чон сам придумал. Он и не такое бы придумал при необходимости, потому что не может позволить себе потерять Чонина. Лингва, сам понимаешь. Чонин уникален ― сам мне об этом жужжал недавно.
― Министр Чон зря старается ― он потеряет Чонина так или иначе. И довольно скоро. ― Кевин припал к кофе с видом сфинкса, ещё и глаза прикрыл. Исин ― наоборот ― глаза вытаращил.
― Что это значит?
― Ничего. Армия Кореи Чонина не получит.
― Ты сомневаешься, что эксперимент с пси-усилителем пройдёт успешно?
― Вовсе нет. Я уверен, что ты предусмотрел всё. Ты умный, Исин, и очень гуманный. Твоё человеколюбие не знает границ. Если бы ты на самом деле сомневался в успехе, не стал бы вообще заниматься этим. И я верю тебе ― Кай не может служить в армии. И не будет.
― Тогда что ты имел в виду?
― Не могу сказать ― служебная тайна. Узнаешь в своё время.
― Ты же не собираешься арестовать Чонина?
― Посмотрим. Арестую, если он даст мне повод.
― Но…
― Закон одинаков для всех. Если он нарушит закон, я его арестую. Любого арестую. Тебя ― в том числе.
Исин обхватил чашку с кофе ладонями и уставился на тёмную поверхность остывшего напитка. Только бы не смотреть на Кевина. Хорошо бы ещё и не слышать. Закон… Это Исин тоже ненавидел. Двойные стандарты есть всегда. И они есть даже в “Интернационале”, и плевать, что Кевин не согласен с этим. Только нельзя прибегать к двойным стандартам, а потом делать вид, что их не существует. Кевин умудрялся, но то Кевин. Исин так никогда не умел, а учиться этому ему уже поздно.
― Ненавидишь меня?
Чёрт бы побрал эту проницательную скотину…
― Нет. А должен?
― Наверное, раз рванул аж в Бомбей.
― Откуда ты… ― Глупый вопрос, поэтому Исин не стал договаривать до конца. “Интернационал” знает всё. Длинные руки и любопытный нос ― опасное сочетание. Кевин тоже промолчал, не снизошёл до объяснений. Да и какие объяснения, если официально они до сих пор в браке состоят? Когда Исин умотал из Ванкувера, не соизволил оформить бумаги. Честно говоря, он и не думал об этом. Из головы вылетело. Он вообще часто забывал о столь обыденных вещах, которые всем прочим казались естественными и необходимыми. Например, мог побежать на работу, оставив ключ в двери дома. Ещё мог побежать на работу в домашних тапочках, потому что непременно в больницу заехал бы Кевин и привёз бы ботинки. И ключ. И всё, что Исин забыл. Потому что Кевин никогда ничего не забывал и умилялся рассеянности Исина, считал эту черту забавной и симпатичной. И никогда не попрекал Исина, не заставлял быть внимательнее и собраннее.
Зря. Вот попрекал бы и воспитывал, тогда Исин сообразил бы, что для побега от Кевина маловато непосредственно расстояния, ещё и бумажки всякие подписать надо. Интересно, если собрать бумажки сейчас и сунуть Кевину под нос, он сразу пошлёт Исина освежать в памяти анатомический атлас или всё-таки подпишет ― так, для смеха? А вот чёрт его знает, Кевин всегда оставался для Исина загадкой. То кажется, что изучил его вдоль и поперёк, то Кевин как отмочит что-нибудь, выходящее за все разумные рамки, ― хоть стой, хоть падай, хоть глотай горстями успокоительное…
― Мне казалось, я хорошо тебя изучил, но ты всегда умел преподносить шокирующие сюрпризы, ― пробормотал Кевин. Как будто мысли прочитал и украл себе. Но это же неправда! Исин был простым, как прямая линия. Что там изучать? И какие ещё сюрпризы? ― Я так и не понял, что тебя сподвигло. Думал постоянно, даже голова начинала раскалываться, но так и не понял.
Ещё лучше… Исин возмечтал нырнуть в чашку с остатками кофе и утопиться. Ну или хоть исчезнуть из поля зрения Кевина. Не понял он, видите ли. Господи, и с этим человеком он жил? Ещё и считал себя счастливым? Где были его глаза? Чёрт с ними, с глазами, где ж его мозги-то были? Умопомрачение приключилось, что ли? Как его вообще угораздило связаться с псом закона, который ничего кроме своего грёбаного закона и не видит?
 
― Не хочу говорить об этом.
Кевин кивнул, спокойно и бесстрастно. Исин выдохнул с облегчением, но рано.
― Очень удобно. ― Укол. И сразу второй: ― Для тебя ― особенно.
Мстительная скотина. Но лучше пусть кусает и жалит, чем манипулирует. Всё это Кевин умел проворачивать одинаково хорошо. Если от уколов Исин мог защититься ничего не значащими улыбками, равнодушием и отстранённостью, то с тонкой игрой на струнах собственной души уже ничего сделать не выйдет. Тут как ни старайся, всё равно угодишь в хитроумную ловушку. Исин это проходил, и не раз. Всегда попадался так или иначе. И сказать, что больше это не прокатит, он не мог при всём желании. Ведь Кевин оставался с ним и в Бомбее, и в Соуле, и был даже сейчас. Затянувшееся умопомрачение, однако. И время лечило паршиво, если не сказать, что не лечило вовсе.
― Я не такой сильный, как ты.
― Ошибаешься, ― отрезал Кевин и поставил чашку на стол, только смотрел он при этом на руки Исина, сжимавшие холодный уже фарфор. ― Ультиматума не будет, если ты этого боишься.
― И ничего я не боюсь.
― Поэтому я и говорю ― ты ошибаешься в оценке собственной силы. Поговорим позднее. ― И он подался вперёд прежде, чем Исин хоть что-то успел сообразить. Ожёг быстрым поцелуем губы, поднялся и убрался в соседнее помещение, чтобы избавиться от халата и надеть подсохшую одежду. Исин сидел дурак дураком с чашкой в руках и с горящими губами. И чувствовал, что его только что круто обломали, но не мог уразуметь, как и почему.
― Я был свидетелем беседы двух психов, или это у меня уже проблемы с головой? ― глухо проворчал с койки Чонин.
― Давно подслушиваешь? ― немного оклемавшись, поинтересовался Исин и осторожно отставил чашку.
― С “ненавидишь меня”, а что? Я пропустил нечто существенное, потому и не могу въехать в суть вашей беседы?
― Э… ― Вообще-то Чонин слушал с нужного места. И умудрился ни черта не понять, надо же. Не зря Исин считал, что эти двое похожи. Оба придурки.
― Вы явно неровно дышите к нему, к чему тогда вся эта демагогия ни о чём?
― Это не демагогия.
― Словарь дать?
― Уймись. Как самочувствие?
― Как будто меня резали скальпелем, копались внутри, а потом зашили.
― Я не об этом.
― Нормально, ― подумав, ответил Чонин.
― Ощущаешь второй разум?
― Как бы вам сказать…
― Говори как есть, ― посоветовал Кевин, высунувшись из соседнего помещения. Ещё один любитель подслушивать. Такими темпами вся больница к вечеру будет в курсе подробностей личной жизни Исина. Да, вся, включая пациентов.
― А, ну ладно. Чувствую себя обычно. Может, вы забыли включить эту штуку после того, как поставили?
― У неё нет включателя, ― рассеянно отметил Исин.
― Здорово, вы забыли его сделать?
― Нет, он просто не нужен. Усилитель всегда работает.
― Значит, истёк срок хранения, и он испортился.
― Исключено.
― Тогда сами думайте ― мне надоело. ― Чонин приподнялся и медленно сел на койке, побледнел немного, но встал и самостоятельно натянул драные футболку и куртку.
― На аэробайке тебе сейчас ехать нельзя.
― Можно.
― Нельзя.
― Я не оставлю его тут, даже не мечтайте.
― Я отвезу тебя. Аэробайк поедет следом ― можно устроить.
Чонин с сомнением посмотрел на Кевина, но промолчал. Стало быть, на аэробайке ему действительно пока рано рассекать.
― Прежде чем поедем, надо решить один вопрос. Сотрудничество.
― Ещё чего.
― Успокойся и присядь, а то сейчас свалишься.
― Не дождётесь, скиснете.
Кевин покосился на Исина. Пожалуй, он начинал понимать всё лучше, что за “подарок” Чонин. Исин попробовал прикинуть, кто из них двоих раньше прикончит другого, но быстро махнул рукой на это гиблое дело. В конце концов, в кабинете припрятан не один огнетушитель, а штук пять. Должно хватить. Только потом стоит сказать дежурному, чтобы заменил использованные на новые. Ну мало ли…