Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)

Кай правой рукой провёл по лицу, откинул волосы со лба и запрокинул голову.
У Ханя разжались пальцы, и одеяло бесшумно упало на пол. Он не собирался ничего делать, только смотреть, но мысль о том, что он свободен от уз, наложенных природой, как и Кай ― из-за “касабланки”, порушила все благие намерения. Сделать всего один шаг и прижаться к смуглой спине оказалось так легко. Под щекой ощущались горячие и твёрдые узлы напряжённых мышц. И Хань уверенно обхватил Кая руками за пояс, прижавшись плотнее.
― Уйди.
― Неа, ― пробормотал в спину Каю Хань, ничуть не волнуясь о том, что губами прикасался к влажной коже. Прикасался недолго, потому что Кай резко сбросил его руки и развернулся. Если Кай намеревался добить Ханя своим видом, то в этом уж точно преуспел. Ханю глаз не хватало, чтобы смотреть сразу на всё. Потом не хватило и времени. Кай сжал его плечо ладонью и, кажется, вознамерился невежливо выставить из ванной, но не смог. Тяжело опёрся о плечо Ханя, несколько мгновений стоял вроде бы нормально, а потом его повело в сторону. Хань машинально поймал его и удержал от падения, озадаченно уставился на тёмноволосую голову. Кай уткнулся лбом в подставленное плечо, и этот лоб оказался чертовски горячим. Ненормально горячим.
― Кай?
Невнятное глухое бормотание в ответ заставило забеспокоиться сильнее. И меньше всего это походило на обещание жаркой ночи.
Хань закинул руку Кая себе на плечо и медленно потащился в комнату, там сгрузил Кая на кровать и запихнул под одеяло. На всякий случай потрогал ладонью лоб и вновь убедился, что тот слишком уж горячий. Хуже того, Кай не реагировал на прикосновения. Он казался спящим, но Хань сомневался, что он просто спит. У спящих людей пульс и дыхание размеренные и глубокие, но Кай этим похвастать не мог: дышал неровно, а сердце билось быстрее, чем в обычном состоянии. Если бы не отсутствие реакций, Хань решил бы, что Кай просто валяет дурака и притворяется. Однако он достаточно хорошо уяснил, что Кай скорее позволит себя убить, чем проявит слабость сознательно. Стало быть, сейчас это точно было бессознательно.
А потом вдруг всё пропало ― и пульс, и звук дыхания. И даже кожа под пальцами Ханя стала быстро остывать. Он ещё никогда так сильно не пугался и так быстро не трезвел. Поднёс ладонь к губам Кая, продержал так долго, как смог, но не уловил движения воздуха. Тогда бросил ладонь на грудь, туда, где полагалось биться сердцу. И ничего не ощутил, только гладкую кожу и твёрдые мышцы под ней. Он хотел отнять руку, помедлил и лишь в этот миг уловил один-единственный удар ― сильный, глубокий. Второго удара пришлось ждать достаточно долго, но дождаться удалось. Пульс был, слишком медленный, но был.
Хань низко наклонился и, прикрыв глаза, прислушался. Он так просидел минут пять, зато убедился, что Кай дышит, правда, так же медленно, как медленно билось его сердце.
Хань включил лампу рядом с кроватью и растерянно взлохматил светлые волосы. Сходу он не мог припомнить случаи с подобными симптомами, да и многое уже позабыл из академического курса. В конце концов, он учился на фармакологическом отделении, занимался фармакологией и никогда не проходил практику в смежных медицинских сферах. Конечно, общая программа предлагала внушительный объём знаний, и он получил весь этот объём. Только если чем-то долго не пользоваться, оно со временем начинает забываться. Вот и теперь Хань толком ничего не мог вспомнить.
Поразмыслив немного, осторожно прикоснулся пальцами к лицу Кая, тронул веко и слегка оттянул вверх. Едва не отшатнулся, потому что Кай смотрел прямо на него. Зрачок расширился так сильно, что заполнил почти всю радужку. И зрачок не реагировал на свет. Кай смотрел, но не видел. На потерю сознания это никаким боком не походило.
― Кай? ― тихо позвал Хань, пытаясь уловить хоть что-то, хоть какой-то отклик. Напрасно. Кай неподвижно лежал на спине: почти не дышал, сердце билось слишком медленно, глаза не реагировали на свет. Хань тронул его руку и попытался согнуть в локте, но не смог. Кай весь как будто оцепенел, мышцы затвердели до такой степени, что напоминали камень.
 
Хань осмотрел все раны, лишний раз убедился, что они не представляли никакой опасности. Закусив губу, окинул Кая беспомощным взглядом с головы до ног и обратно.
А если…
Он аккуратно запустил пальцы в густые влажные пряди и ощупал голову Кая. Не нашёл никаких следов от ушибов, скрытых ран, ничего такого, лишь под самый конец нащупал плотный пластырь на шее. Хань с трудом перевернул Кая на живот и отвёл тёмные волосы в сторону. Кусок толстого пластыря белел как раз у основания черепа и спускался на шею, сантиметра на четыре. По центру белого прямоугольника расплылось бурое пятно.
Хань опознал пластырь ― такими пользовались хирурги. И это означало, что под пластырем наверняка обнаружатся следы скальпеля и швы. Но откуда это, чёрт возьми? Хань пожалел сто раз о том, что в своё время не увлёкся хирургией, поэтому теперь бесполезно было отдирать пластырь и смотреть на результат операции ― он всё равно бы ничего не понял. Однако ему хватило познаний, чтобы списать нынешнее состояние Кая на послеоперационные последствия. Слишком мало времени прошло, вероятно. После любой операции полагалось лежать на койке, а не бегать по городу. А Кай наверняка перепутал последовательность ― сначала побегал, потом решил поваляться, когда организм не вынес подобного небрежного обращения с собой.
Операцию провёл доктор Чжан, Хань не сомневался в этом. Кай вряд ли позволил бы подобное кому-то другому. У доктора Чжана прекрасная репутация и нет ни одной причины желать Каю смерти, стало быть, можно не насиловать телефон и не названивать Чжан Исину, но что, чёрт возьми, это такое? Кай попал в неприятности? Какие? Не пулю же он в голову получил. Если б получил пулю в такое место, то давно бы беседовал со Всевышним. Зачем же тогда надо было резать именно тут вот, в основании черепа?
Хань перевернул Кая на спину, подложил подушку под голову и закутал в одеяло. Потом целую минуту пялился на смуглое лицо с заострившимися чертами. И его осенило. А если в кровь попало что-нибудь? Что-нибудь… Чёрт!
Хань галопом промчался по коридору, оленем попрыгал по ступеням лестницы и зашарил в лаборатории. Пока нашёл сумку с тестовыми материалами, изрядно освежил в памяти нецензурные познания сразу в двух языках. Анализатор, к счастью, всегда валялся на видном месте из-за частого использования.
Вниз по лестнице Хань пропутешествовал тяжело нагруженным осликом, добрался до комнаты Кая и принялся искать, куда можно подключить оборудование. Пришлось разбудить Дэна для поисков удлинителей, переходников и прочей технической мути.
Спустя час Хань с гордостью полюбовался на включенное оборудование и применил его по назначению. Сонный Дэн заодно сварил кофе на двоих, ещё раз пожелал спокойной ночи не собирающемуся спать Ханю и убрёл к себе.
Хань свернулся клубком в кресле у кровати и уткнулся носом в монитор анализатора. Пока что результаты всех тестов были отрицательными. По крайней мере, никаких ядов в крови Кая обнаружить не удалось. Ещё полчаса истратились зря ― вспомогательные вещества тоже по нулям. От отчаяния Хань провёл общий анализ. В ходе анализа задремал на пару минут, но подорвался от писка прибора. Потерев лицо ладонями, посмотрел на монитор и вытаращил глаза.
― Это ещё что такое?..
Хань спросонья подумал, что забыл основы, правда, через пару минут осознал абсурдность подобного предположения. Ничего он не забыл, но картина на мониторе любого заставила бы усомниться в незыблемости даже закона всемирного тяготения.
Общий анализ всегда выдавал карту биовида. Эта карта рассчитывалась по наличию обязательных признаков, составу крови и ряду традиционных физиологических показателей. Сама карта выглядела как концентрат показателей цветовой шкалы от красного до фиолетового оттенков и вшивалась в документы. Например, у альфы показатели преимущественно размещались в полях от красного до жёлтого, концентрат ― в оттенках жёлтого или оранжевого. У беты показатели большей частью попадали в зелёную зону и давали концентрат от оттенков серо-коричневого до зелёного. У омеги концентрат обычно выходил в синих или сиреневых тонах.