Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)

Покончив с документами и докладом, Исин сбегал в лабораторию, потом на склад, подписал заказ на поставку медикаментов из “Хань Фарма” и заполнил бланк запроса на новое оборудование. Из любопытства попросил рассчитать стоимость и несказанно удивился, услыхав итоговую сумму, которая оказалась гораздо скромнее предполагаемой. Ему объяснили, что “Хань Фарма” предоставляет городским и военным больницам ряд привилегий, потому и цены отличаются от обычных.
Не то чтобы Исин преисполнился благодати, но сказать “спасибо” Ханю очень хотелось. Исследования и проекты Исина, разумеется, финансировало военное министерство, но за больницу душа у него болела.
Вернувшись в кабинет, Исин сверился с расписанием и часами на мониторе, внезапно обнаружил, что уйти домой ему полагалось ещё сорок минут назад. Ладно… Он стянул халат и нашарил свитер. Свитер болтался на нём, как на вешалке, а ведь раньше хорошо сидел. А, ну да… Еда. Надо поесть. Надо обязательно поесть.
Исин потёр глаза и вздохнул. Поесть-то надо, но сил на готовку не осталось. Ничего, завтра поест на работе украдкой. Украдкой вовсе не обязательно, но лучше украдкой ― есть призрачный шанс, что никто отвлекать не будет.
Исин выключил свет, спустился в лифте в холл и выполз на улицу. Прикрыл глаза и сделал вдох, а когда глаза открыл, перед ним притормозила сиреневая “мадонна”, та самая, которую он выбрал в каталоге в Ванкувере, но так и не успел купить.
Исин стоял и молча моргал. Пока моргал, дверца приглашающе распахнулась. Он даже не стал внутрь заглядывать. Кевин. Ну кто ещё мог сидеть за рулём?
― Ты решил попозировать для туристов?
― Каких туристов? ― пробормотал Исин, отчаянно пытавшийся включить мозги. Они не включались. Только тихо щёлкали, буксовали на месте и снова глохли.
― Японских. Свитер хоть сними тогда, а то стоишь как в мешке.
― Мне нравятся мешки.
― А им ― нет. Садись уже.
― Не сяду.
― Исин… ― Кевин вздохнул и выглянул из салона.
Исин замер и уставился на него, как кролик на удава. Когда он последний раз слышал собственное имя из этих уст? Целую вечность назад и ещё столько же. Это было нечестно, всё равно что пустить в ход тяжёлую артиллерию.
Не сказав ни слова, Исин медленно забрался в машину и осторожно прикрыл дверцу. На Кевина он больше не смотрел.
― Меня не нужно подвозить, не утруждайся. У тебя много дел и ты очень занят, я знаю. Не хочу отвлекать, и вообще…
― Заткнись. Пожалуйста, ― тихо попросил Кевин. ― Я не дал тебе ни одного повода считать моё общество опасным или неприятным. Или я ошибаюсь?
Ещё как. А кто лез к Исину с поцелуем? Сам Исин? Ну как же, да… Но говорить об этом почему-то не хотелось. Да и поцелуй был всего один, быстрый и лёгкий. Можно считать, что ничего и не было. Если бы это ещё получалось легко и просто…
В молчании они ехали по улицам. Исин сплёл пальцы и напрягся, словно ждал чего-то плохого. Дождался дробного стука в стекло ― зарядил дождь. Если бы пошёл пешком домой, промок бы до нитки. Или лучше было бы промокнуть, чем сидеть в тишине с Кевином?
Или…
Стоило просто оказаться рядом с Кевином, и тот притягивал его, как Земля Луну. Звучало по-дурацки, зато верно отражало суть. Когда-нибудь закончится ли это? Неспособность к сопротивлению убивала Исина, как и само желание сопротивляться. Но, честно говоря, Исин уже просто сам не знал, чего хотел от Кевина, от себя и от них обоих.
Зато точно знал, почему сбежал тогда. Понял только сейчас. Понял подлинную причину. Иногда надо так мало, чтобы придумать кучу оправданий и спрятаться. Чонин и Кевин похожи, хоть и разные. Наверное, стоило сбежать хотя бы поэтому, чтобы поговорить однажды с Чонином и докопаться в итоге до сути.
Докапываться до сути ― привилегия Кевина и его неизлечимая болезнь. И Исин всегда оставлял это занятие ему ― знал, что у Кевина это выходит намного лучше. Для него это как конфета для ребёнка, а отнимать у ребёнка конфету подло и низко, но иногда нужно, иначе ребёнок начнёт видеть только конфеты ― и ничего больше. И тогда…
 
Исин откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, слушая музыку дождя. Что же из всего было настоящим, а что надуманным? И не слишком ли поздно разгребать эти завалы, накопившиеся за прошедшее время? Кевин здесь, и у него есть какие-то планы. Но какие? И не будет ли это обычной местью? Он сам сказал, что так ничего и не понял, но пустая квартира наверняка осталась в его памяти, как и долгие месяцы одиночества, отчуждение, неприятие и многое другое. И Исин понятия не имел, какую боль он причинил Кевину.
Наверное, это именно Исин должен был спросить, ненавидит ли его Кевин, а получилось наоборот. Кевин мог выбесить кого угодно до чёртиков, но ненавидеть его… это невозможно.
Машина остановилась у дома Исина. Он торопливо пробормотал что-то, распахнул дверцу и рванул к спасительному крыльцу, пулей влетел в лифт и забарабанил по кнопке с нужным номером. Кевин почти что просочился в сходящиеся створки, с невозмутимым видом встал рядом с Исином. Притвориться, что забыл, где живёт, не выйдет, Кевин вряд ли отправлял с розой курьера ― сам принёс. Кстати, роза ведь так и осталась торчать в почтовом ящике на двери.
Ну да. Роза алым пятном выделялась на фоне тёмного прямоугольника. И Исин не представлял, что ему делать. Забрать цветок? Но тогда Кевин перейдёт в наступление по всем фронтам. Проигнорировать? И Кевину будет ещё больнее. С сердитым видом выбросить? Кевин придумает что-то иное.
― Ты проводил меня до двери, доволен? Со мной ничего не случилось. Я устал и…
― Я зайду в гости, ― перебил его Кевин.
― Я не принимаю гостей.
― Это неважно.
― А что важно? ― вздохнул Исин. ― Я не просил тебя идти за мной.
― Ты забыл запереть дверь.
― Знаю.
― Кофе угостишь?
― Нет.
Кевин просто перекинул его через плечо, распахнул дверь, занёс внутрь, не обращая внимания на активные попытки вырваться, и поставил на ноги. После этого молча запер дверь изнутри и смерил Исина внимательным и немного усталым взглядом.
― Никакого кофе, ― твёрдо заявил Исин, всё ещё пребывая в прострации от столь странной выходки.
― Чай? ― предположил с надеждой Кевин. ― Ну или просто стакан воды? И я у тебя переночую, хорошо?
Исин немо открывал и закрывал рот, будучи не в силах произнести ни звука. Вот это наглость!
― Только не говори, что “Интернационал” не позаботился о крыше над головой для тебя.
― Не скажу. Но на улице дождь идёт.
― Пф, ты на машине, ноги не промочишь.
― Я тоже устал.
Может, и правда. Но Исин не имел ни малейшего желания оставаться в одной квартире с таким опасным соседом. Для него опасным. И боялся он отнюдь не за свою жизнь.
― Стакан воды. И ты уйдёшь сразу же.
Кевин медленно покачал головой.
― Вызову полицию.
― И что?
Действительно, и что? Кевин наплетёт им про подделку документов, например, или ещё что-нибудь. Да и что вообще полиция может сделать майору “Интернационала”? Правильно, ничего. Исину ещё и штраф заплатить придётся за ложный вызов.
Проклятый “Интернационал”, от которого спасения нет.
Кевин сунулся из коридора в прихожую и немедленно обо что-то споткнулся. Жаль, не загремел на пол. Отметил царящий повсюду бардак, но ни слова по этому поводу не сказал. А ведь мог бы дать Исину лишний повод рассердиться.
Самым умным в этой ситуации было бы прямо спросить, чего хочет Кевин. Исин прекрасно это понимал, как понимал и то, что он не сделает ничего подобного. Потому что боялся до дрожи в коленках услышать ответ. Любой ответ, каким бы он ни был. В Бомбее он считал, что терять ему уже нечего. Соуль заставил изменить своё мнение.
Лучше бы Кевин никогда не приезжал в Соуль.
Звякнула металлическая ручка на двери ванной, заскрипело кожаное покрытие дивана, и тишина вернулась вновь. По крайней мере, Кевин вёл себя смирно и ненавязчиво.
Но на кухне возле любимой чашки Исина с остывающим кофе лежала роза, уронившая один лепесток на скатерть.