Легенды авиаторов. Игровые сказки.

44. Буквы, цифры и иероглифы 
— Говорят, скоро будет много японских самолетов, — товарищ младший лейтенант Вася приветствовал старого приятеля с танкового сервера, Ганса Шмульке.
— Нравится японская техника? — осведомился Ганс.
— Неоднозначное впечатление, — пожал плечами Вася.
— А говорят, все заграничное лучше русского, — поддразнил Ганс.
— Во! Видел? — Вася показал Шмульке кулак. — Ерунда. Кто это говорит? Я с ним отдельно побеседую.
— Да так, бродят мнения, — уклончиво ответил Шмульке. — Мол, русские, скажем, танкисты по глупости ругали те же английские танки. Ну там другая система числительных, дюймы вместо сантиметров, непонятного много, а как разберутся — так сразу видят, что иностранные танки удобнее советских.
— Лучше Т-34 ничего не придумано, — отрезал Вася.
— Или что японская техника была куда выше советской, — продолжал тоном провокатора Шмульке.
Видно было, что он забавляется, но Вася сделался мрачнее тучи.
— Ага, «куда выше», пока Жуков не вломил самураям, — сказал товарищ младший лейтенант. — Тут-то сразу и стало очевидно, чья техника лучше.
— Дорогой товарищ Вася, мы ведь давно установили: сражаются не машины, а люди...
— Кстати, лично про японцев ничего плохого не скажу, — заявил Вася. — У нас тут летает капитан Хирата, вполне вменяемый офицер. Правда, ни с кем в паре ходить не любит. Но мы его перекуем и воспитаем в своих рядах. Будет хороший товарищ.
Ганс Шмульке от души рассмеялся:
— Ты, Вася, все такой же.
— А зачем мне меняться? Я сталинский сокол, — приосанился Вася.
— Кстати, сокол, давно хочу поговорить с тобой о названиях, — произнес Шмульке.
— О каких еще названиях? О прозвищах, что ли? — насупился Вася.
— Ты обращал внимание на то, что у каждой страны собственная традиция давать прозвища своей боевой технике?
— Ну... — Видно было, что сталинский сокол не слишком озадачивался подобными вопросами как несущественными. — Да... Замечал, конечно. Например, у нас все названия очень ласковые: «Пешка», «Уточка»...
— «Катюша», — подсказал Ганс.
— Во-во! — подхватил Вася. — Это потому, что наша техника — хорошая. И удобная. И мы ее любим.
— Американцы любят почему-то давать женские имена, — продолжал Ганс.
— Наверное, потому, что среди американцев много ирландцев, а все ирландцы боятся своих жен, — высказался Вася.
— Твое речение, друг Вася, отдает дремучим невежеством, но выглядит как-то на редкость убедительно, — отозвался задумчиво Шмульке. — Как, впрочем, и большинство дремучих речений.
Товарищ младший лейтенант махнул рукой.
— Немцы пафосны, — продолжал Шмульке. — «Тигры», «Пантеры».
— Угу, — сказал Вася.
— А японцы?
— Что — японцы? — не понял Вася.
— Ты ведь летаешь с Хиратой. Как он объясняет названия японских самолетов, например? Ураганы, тайфуны, цветочки, лунные лучи... Мистика какая-то.
— Вон идет сам капитан Хирата, — Вася показал на офицерский клуб, откуда действительно только что вышел японский капитан. — Вот и спроси у него.
Капитан Хирата заметил собеседников и подошел к ним первый. Поклонился. Ганс Шмульке поздоровался с ним за руку.
— У нас тут возник небольшой спор о названиях, — заговорил Шмульке. — О том, как в разных странах по-разному относятся к танкам и самолетам и как это отношение отражается в названиях.
Хирата помолчал немного, обдумывая услышанное, затем произнес:
— Это поверхностный, но приемлемый взгляд, поскольку он облегчает запоминание. В Японии все по-другому.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Вася себе под нос.
— Взять хотя бы нашу систему обозначений самолетов в морской авиации, — продолжал капитан Хирата. — Все самолеты авиации флота Японии — как берегового, так и корабельного базирования, — имели пять различных систем обозначения.
 
— Пять? — ахнул Вася. — Как вы это запоминали?
— Запомнить нетрудно, если речь идет о твоем самолете, — объяснил Хирата. — Я попробую растолковать в самых общих чертах. Тогда вам будет проще выбирать самолет. Если вы, конечно, захотите летать на японской технике.
Вася быстро переглянулся с Гансом Шмульке.
— Почему же не захочу? — осведомился Вася. — Мне интересно... И самолеты в Японии неплохие. Ну и вообще...
— Говорят, скоро их будет много, — добавил Ганс Шмульке. — Впрочем, я просто так, в гости заглянул. Посмотреть, чем тут вы живете. Чем дорогой друг сталинский сокол занимается.
— Начнем с первой системы, — невозмутимо продолжал капитан Хирата. — Она называется «Кодзи — Гата». Включает в себя название фирмы-изготовителя, номер самолета и его оперативное обозначение. Да, и номер типа.
— Какого типа? — не понял Шмульке.
— Типа самолета. Это дата, если говорить совсем просто, — ответил Хирата. — Правда, дата отсчитывается по годам правления императора Тайсё. Это предшественник императора Хирохито.
— Все, я умер, — объявил Вася.
— Да нет же, умирать не надо, это действительно просто, — Хирата любезно улыбнулся. — Например, что такое «Накадзима Га 10 Сентоки»? Это истребитель, то есть «сентоки», произведен фирмой «Накадзима» в десятом году правления Тайсё. То есть, по-вашему, в 1921-м.
— Но потом император стал другой, — напомнил Шмульке. — Хирохито.
— Да, с 1924 года — по вашему счету, — кивнул Хирата. — И с этого времени типы обозначаются по годам традиционного японского календаря. Отсчет идет от основания империи. Самый знаменитый наш истребитель «Зеро», то есть «Ноль», как вы знаете, — это «тип 0», то есть самолет, изготовленный в 2600 году по японскому счету или в 1940 — по европейскому.
— Совсем просто, — сказал Вася. — Ноликом заканчивается. Что у нас, что у японцев.
— Только надо иметь в виду, что один и тот же самолет в морской и армейской авиации мог иметь разные типовые номера, — вдруг сказал Хирата. — Если их вводили в строевые части в разное время. Вы же знаете, что в Японии армия и флот существовали... как вы это говорите? Не вполне согласованно.
Вася схватился за голову:
— Но это, правда, невозможно запомнить!
— Запомните самые главные слова, — сказал Хирата. — У нас в Японии очень ценят, если собеседник проявил старание и попробовал выучить хотя бы некоторые названия. «Кансэн» — «палубный истребитель», «Ясэн» — «ночной истребитель», «Кьёкусэн» — «перехватчик»... Вообще-то «Кьёкусэн» — это сокращенное название. Полностью — «Кьёкути-Сентоки» — «истребитель-перехватчик».
Ганс Шмульке вынул блокнот и сделал несколько заметок. Вася прошептал ему на ухо:
— Дашь потом списать?
— Не валяй дурака, товарищ младший лейтенант, ты запомнишь это гораздо быстрее, чем я.
— А тебе-то зачем это запомнить? Ты же танкист, — удивился Вася.
— Для общей эрудиции, — невозмутимо ответил Шмульке и спрятал блокнот в нагрудный карман.
— Дальше, — невозмутимо произнес капитан Хирата. — Вторая система обозначения — «Сидзаку». Существовала как система обозначения прототипов. Летательные аппараты обозначали по году выдачи задания на разработку. Отсчет велся от начала правления императора Хирохито. К году добавлялось описание назначения самолета.
— На примерах проще, — попросил Вася.
— Извольте, товарищ младший лейтенант. — Капитан Хирата улыбнулся. — «14-Си» — морской самолет первоначального обучения. Задание выдано в 1939 году. Это 14-й год правления императора Хирохито.
— Все просто, — согласился Вася. И насторожился: — Или опять какой-то подвох?
— Нет, здесь действительно все просто, — согласился капитан Хирата. — Следующая система — «Кана/Ката» — это система короткого обозначения. Кстати, позаимствована в США: первая заглавная буква — оперативное назначение самолета, дальше цифра — номер задания определенной категории самолетов, заглавная буква — изготовитель, цифра — порядковый номер модификации.