Первый снег (СИ)

Доктор не отреагировал вообще никак, продолжив работать как ни в чём не бывало, так что Гусев даже немного успокоился и перестал так отчаянно жмуриться. «Может это нормально? Может, у всех так во время массажа?» — мелькнула в голове у Макара успокоительная мысль. Мелькнула и тут же исчезла. Потому что теперь это уже явно был не массаж — руки врача откровенно ласкали его тело: гладили, иногда очень нежно, иногда чувственно и сильно, его живот и грудь, пощипывали напрягшиеся соски, проходились по внутренней стороне бёдер. И в итоге оказались там, где их больше всего желал чувствовать сам Гусев — у себя на члене и яйцах.
Макар с трудом отдавал себе отчёт в том, что происходит, но одно можно было сказать точно — всякий стыд полностью исчез, и было понятно, что и после никакого намёка на стеснение не будет. Денис Евгеньевич умело дрочил ему, одновременно массируя промежность сразу за яйцами, а Макар, уже полностью потеряв связь с реальностью, просто лежал, чуть раскинув ноги и цепляясь руками в края стола, и глухо постанывал через закушенную нижнюю губу. И не сразу сообразил после оргазма, что доктор влажным полотенцем сам вытирает его перепачканный спермой живот.
— Я сам, спасибо, — Гусев перехватил его руку, сел и взял полотенце. — Я тоже могу для вас кое-что сделать, — широко улыбаясь сказал Макар — значительный бугор в спортивных штанах врача и, главное, то, каким жадным взглядом смотрел на своего пациента Денис Евгеньевич, вселяли в Гусева уверенность.
Он слёз со стола, стал вплотную к своему массажисту и, легко подталкивая его, усадил на кушетку у стены медкабинета.
— И ты знаешь… что надо делать? — сбивающимся голосом спросил Денис Евгеньевич.
— Нет, — без всякого смущения заявил Гусев, усевшись на пол между коленями доктора и высвободив из штанов его вставший член. — Но вы же мне подскажете, — Макар игриво усмехнулся и облизал губы: член Дениса Евгениевича ему очень нравился.
Минут через десять, удовлетворённо вытерев натруженные губы, Макар вспомнил, что до сих пор не одет и стал искать свои трусы.
— Эй, Денис Евгеньич, вертай мои труселя взад, — Макар протянул руку за своим бельем, которое в задумчивости мял доктор.
— Конечно, держи, — Денис Евгеньевич вернул Гусеву пропажу, — я просто хотел поговорить с тобой.
— Скажешь, шо не понравилось — не поверю, — усмехнулся Макар. Врача он теперь называл на «ты» и считал, что имеет на это полное право.
— Ну, что ты, очень понравилось, — улыбнулся Денис Евгеньевич. — Особенно для первого раза. Если это и вправду твой первый раз, конечно.
— Первый, — серьёзно сказал Гусев.
— Макар… Я вижу, что ты очень спокойно относишься к оральному сексу между мужчинами, и это замечательно…
— К чему я отношусь? К какому сексу? — не понял Гусев.
— К оральному. Минет, который ты мне сейчас делал. Так вот, я не хочу, чтобы в будущем у тебя были из-за этого проблемы. Макар, надо быть осторожным, — доктор подошёл к своему уже одевшемуся пациенту-тире-любовнику и обнял его за талию. — Не всем можно говорить, что тебе нравятся мужчины. Держи это в секрете от своих товарищей по команде, учителей и родителей. И в будущем будь осторожен с бывшими зэками, милицией, военными, врачами-психиатрами и теми, кто негативно настроен к гомосексуалистам.
— Да понял я, — скривился Гусев. — Сам знаю. Педиков нигде не любят.
— Не просто не любят. За мужеложство есть статья в уголовном кодексе. И хотя я лично не был знаком ни с кем, кого бы по ней привлекли, всё же бдительность терять не стоит. Если бы мы сейчас имели сношение per anus…
— ЧеХо ты опять выражаешься, Денис Евгеньич, — поморщился Макар. — По-русски Ховори, я не такой умный как ты. Непонятно ж ни хрена!
— Если бы я тебя трахнул…
— Да без проблем, хоть щас тебе дам, — перебил его Гусев. — А хошь — я тебя? А то ж я ни так, ни так не пробовал. Мне интересно.
 
— Макар! — засмеялся Денис Евгеньевич. — Я бы с радостью, но мы пока ограничимся минетом.
— Слушай, ты скажи лучше, что делать-то, если я ото всех скрываться буду? Как я тогда других пидарасов найду? — задумался вдруг Гусев. Перспектива никогда ни с кем не трахаться его очень напугала.
— Гомосексуалистов, Макар, гомосексуалистов, — поправил его Денис Евгеньевич. — И потом, я же тебя как-то нашёл.
— Ещё б не нашёл! — хмыкнул Макар, — Намял мне жопу, увидел стояк. Делов-то! Но я ж не могу так мужиков мацать.
— Я про тебя раньше всё понял, — опять улыбнулся Денис Евгеньевич. — Просто не было случая пообщаться поближе. На медосмотре перед сборами.
— Да бля, на мне написано шо ли? — Макар заволновался — раскрывать себя перед всеми подряд тоже не очень-то хотелось.
— Для некоторых написано, Макар. И потом, есть места, где собираются такие как мы.
— Где это? — Гусеву стало до ужаса любопытно.
— Не скажу. Рано тебе ещё там шл… гулять.
— А хер те сосать, значит, не рано, — хищно оскалился Макар и снова полез доктору в штаны.
— Чшш, — остановил его Денис Евгеньевич, — попридержи коней. Отбой скоро. А завтра я тебя жду.
— В девять буду, — сказал Макар и на прощание жамкнул Дениса Евгениевича за ягодицы.
Васильев с помощником по воспитательной работе уже давно приходили проверить спортсменов, даже болтовня между мальчишками, в которой Макар сегодня принципиально не участвовал, стихла, а заснуть никак не получалось. Подумать только, у Макара ведь сегодня был первый раз! Пусть не совсем полноценный, пусть не с тем, с кем хотелось бы, но… Это было круто!
Макар всё прокручивал в голове то, как он впервые увидел так близко чужой член, как смог его потрогать, рассмотреть, попробовать на вкус. Толстый, перевитый выступающими венами ствол, крупная, глянцевая от распирающей её крови головка с каплей смазки, почти полностью освободившаяся от шкурки… Он и лизал её, и пробовал сосать как коктейль через соломинку, и двигал рукой по стволу вверх-вниз, игрался с тяжёлыми яичками и даже облизал всю мошонку. Денис Евгеньевич аккуратно направлял Макара, подсказывал что и как лучше делать, нежно массировал кожу его головы горячими пальцами… Было так кайфово, что Макар мурлыкать готов был от удовольствия. И пах Денис Евгеньевич так приятно — чистым телом и возбуждением (как может издавать запах такая неопределённая вещь как возбуждение Макар не знал, но нутром чуял — это тот самый запах). Видимо, доктор не обманул — он действительно всё понял про Макара ещё в Москве и, когда представилась возможность встретиться наедине, основательно подготовился. Даже волосы на лобке у него были аккуратно подстрижены. «А яйца! — очередной раз за этот вечер восхитился про себя Гусев. — Ведь пока лизал, никакая волосня в зубах не застряла. Значит, бреет. Хера себе, я тоже хочу так». Макару задним числом даже стало как-то неудобно за свои заросли, которые во всей красе мог наблюдать (и не просто наблюдать) доктор, пока дрочил ему.
Вообще, Гусев сам удивлялся, но то, как он сосал чужой член, произвело на него гораздо более сильное впечатление, чем-то, что ему в первый раз подрочили. Хотя кончить от чужой руки было куда как приятнее, чем от своей собственной.
Глубокой ночью, уже проваливаясь в сон, Макар всё ещё не мог никак расстаться с мыслями о членах. Только теперь член Дениса Евгениевича странным образом трансформировался в сознании Гусева в Серёжин, и Макар всё гадал, такой ли в действительности у Серёги член или нет, ведь вживую он его никогда не видел. И, скорее всего, это счастье Гусю даже не светит — вот Майке, может, повезёт когда-нибудь: она и посмотреть, и потрогать, и всё, что хочешь с ним сделать сможет…