Озорные стихи

  
Николай Некрасов
 
 
 
Наконец из Кенигсберга
 
Я приблизился к стране,
 
Где не любят Гуттенберга
 
И находят вкус в говне.
 
Выпил русского настою,
 
Услыхал «ебену мать»,
 
И пошли передо мною
 
Рожи русские писать.
 
 
  
Анакреон Клубничкин
   
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЬ
 
 
 
Спи, мой хуй толстоголовый,
 
Баюшки-баю,
 
Я тебе, семивершковый,
 
Песенку спою.
 
 
 
Безобразно и не в меру
 
Еб ты в жизнь свою,
 
Сонькой начал ты карьеру,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Помнишь, как она смутилась,
 
Охватил всю страх,
 
Когда в первый раз явился
 
Ты у ней в руках?
 
 
 
Но когда всю суть узнала,
 
Голову твою
 
Тихо гладила, ласкала,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Расцветал ты понемногу
 
И расцвел, друг мой,
 
Толщиной в телячью ногу,
 
Семь вершков длиной.
 
 
 
И впоследствии макушку
 
Так развил свою,
 
Что годился на толкушку,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Очень жаль, что не издали
 
Нам закон такой,
 
Что давали тем медали.
 
У кого большой.
 
 
 
Мне, наверное, бы дали
 
За плешь на хую.
 
Уж мотались бы медали,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Помнишь, девки чуть не в драку
 
Нам давали еть.
 
Как заправишь через сраку —
 
Любо поглядеть.
 
 
 
Да, работали на славу
 
Мы в родном краю,
 
Красным девкам на забаву,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Как-то раз, видно по злобе,
 
Нас попутал бес.
 
Ты к кухарке нашей Домне
 
В задницу залез.
 
 
 
Помнишь, как она орала
 
Во всю мочь свою?
 
И недели три дристала,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Знать, от сильного запиху,
 
Иль судил так рок.
 
Получил ты невстаниху,
 
Миленький дружок.
 
 
 
А теперь я тихо, чинно
 
Сяду в уголок
 
И тебя, мой друг старинный,
 
Выну из порток.
 
 
 
Погляжу я, от страданья
 
Тихо слезы лью,
 
Вспомню все твои деянья,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Плешь моя, да ты ли это!
 
Ишь как извелась,
 
Из малинового цвета
 
В сизый облеклась.
 
 
 
А муде, краса природы,
 
Вас не узнаю;
 
Знать, прошли младые годы,
 
Баюшки-баю.
 
 
 
Но когда навек усну я,
 
И тебя возьмут —
 
Как образчик дивный хуя
 
В Питер отошлют.
 
 
 
Скажет там народ столичный,
 
Видя плешь твою:
 
«Экий хуй-то был отличный,
 
Баюшки-баю!»
 
 
  
ДОЧЬ СУЛТАНА
  
 
 
Каждый день в саду гарема,
 
Близь шумящего фонтана
 
Гордым лебедем проходит
 
Дочь великого султана.
 
 
 
Каждый день невольник юный
 
Дочь султана здесь встречает,
 
И она, в его объятья
 
Бросившись, в блаженстве тает
 
 
 
Каждый день невольник этот,
 
Взяв в охапку дочь султана,
 
С вожделеньем ощущает
 
Гибкость девичьего стана.
 
 
 
Каждый день под кипарисом
 
Он ей груди обнажает
 
И к соскам прелестной девы
 
Он устами прилипает.
 
 
 
Каждый день султана дочка
 
Резво с пленником играет:
 
Расстегнув его шальвары,
 
Член оттуда вынимает.
 
 
 
Каждый день малюткой ручкой
 
Этот член она щекочет
 
И любовные словечки
 
Нежным голосом бормочет.
 
 
 
Каждый день в ответ на этот
 
Знак вниманья очень лестный
 
Он, стянув с нее шальвары,
 
Созерцает вид чудесный.
 
 
 
Каждый день султана дочка,
 
Вся от страсти замирая,
 
Ляжки в неге раздвигает,
 
Член любовника вставляя.
 
 
 
Каждый день любовник пылкий,
 
В этом райском уголочке
 
Наслаждаясь телом девы,
 
Трет пизду султана дочки.
 
 
 
Каждый день под ним младая,
 
Извиваясь в неге томной,
 
Яйца пленника младого
 
Ловит ручкою нескромной.
 
 
 
Каждый день она в истоме
 
Сладострастной замирает,
 
Когда чувствует, что соку
 
Ей в пизду он напускает.
 
 
 
Каждый день султана дочка,
 
Утолив свои желанья,
 
Возвращается к мамаше
 
Вплоть до нового свиданья…
 
 
  
ВАКХАНАЛИЯ
 
 
 
Я помню чудное мгновенье:
 
Она на зов явилась мой,
 
Томима жаждой наслажденья,
 
Палима страстью огневой…
 
 
 
Чтоб на алтарь Венеры с нею
 
Усердней жертву приносить,
 
Чтоб ласки сделать горячее,
 
Вино мы дружно стали пить.
 
 
 
И вот, когда шестую кружку
 
Мы осушили с ней до дна,
 
Я убедил свою подружку,
 
Чтоб платье сбросила она.
 
 
 
Одежда легкая упала
 
К ногам красавицы младой,
 
И обнаженная предстала
 
Венеры жрица предо мной.
 
 
 
Вид чудного нагого тела
 
Во мне желанья пробудил,
 
Я сбросил тунику и к делу
 
В томленьи сладком приступил.
 
 
 
Схватив красавицу в объятья,
 
Не медля ни мгновенья, стал
 
Нагие прелести ласкать я:
 
Красотку я к себе прижал,
 
 
 
Любуясь нежными сосками
 
Упругих молодых грудей,
 
Я мял их жадными перстами…
 
Но я ласкал всего нежней
 
 
 
Предмет, которым утоляем
 
Мы похоть сладкую свою,
 
Ту щель, куда мы посылаем
 
В миг сладкий семени струю.
 
 
 
Ключом желанья в нас кипели,
 
Терпеть мы дальше не могли
 
И на разубранной постели,
 
Обнявшись, вместе мы легли.
 
 
 
И там, желаньем пламенея,
 
Волненье чувствуя в крови,
 
Вкушать мы стали вместе с нею
 
Утехи сладкие любви.
 
 
 
Я слабое сопротивленье
 
Моей подружки победил
 
И плоть свою в одно мгновенье
 
В ее влагалище вонзил.
 
 
 
И, заключив в объятьи смелом
 
Красотку страстную мою,
 
Ее нагим роскошным телом
 
Стал утолять я страсть мою.
 
 
 
Красотка подо мной взыграла
 
И, сладкой похоти полна,
 
Меня любовно обнимала
 
Руками полными она…
 
 
 
Чем дальше, гем страстнее стали
 
Движенья наших голых тел,
 
Друг друга жарче мы ласкали,
 
Сильней в нас пыл страстей кипел.
 
 
 
С какой-то зверской дикой силой
 
Я перси пышные сжимал
 
И в прелести красотки милой
 
Глубоко член свой погружал.
 
 
 
Приятны были эти ласки
 
Моей красавице хмельной,
 
И будто в сладострастной пляске
 
Она свивалась подо мной…
 
 
 
Но вот прильнули мы друг к дружке,
 
Миг вожделенный наступил,
 
И в матку жадную подружке
 
Я семени струю впустил…
 
 
 
Всю ночь на ложе надушенном
 
Мы резвой тешились игрой:
 
Я был сатиром исступленным,
 
Она — вакханкою хмельной.
 
 
 
Едва мы похоть утоляли,
 
Как в нас она рождалась вновь,
 
И с новой силой начинали
 
Мы сладкую игру в любовь…