Избранные произведения в двух томах.Том 2.Стихотворения (1942–1969)
Часть 50 из 51 Информация о книге
1969
«С собою душой не криви…»
С собою душой не криви:Признаться без ханжества надо —Есть боль в умиранье любви,Но есть и свободы награда.Окончилась странная власть —Бессмертное хрупкое чудо —Власть голоса, смеха и глаз…Бедней и богаче я буду:Я буду вольна над собой.И снова, как в юности ранней,В крови нарастает прибой,В груди — холодок ожиданья…1969
«Как гром зимою…»
Как гром зимою,Словно летом снег(Зачем? К чему? —Пугаетесь вы сами),Вдруг начинает сниться человек —Чур, чур меня с такими чудесами!Вы были с ним дружны и холодны —Не бросит в жар,Не задрожат ресницы.И вдруг в ночи — предательские сны.А если и ему такое снится?..И вот неловкость сковывает вас,Глаза боятся встретиться с глазами —О, двух сердец невидимая связь,Родившаяся где-то в подсознании!..1969
«Я в далеких краях побыла…»
Я в далеких краях побыла,Как солдат, как газетчик, как гость.Помнишь Сент-Женевьев де Буа —Под Парижем российский погост?Сколько там, в равнодушной земле,Потерявших Отчизну лежит!В каждом сердце, на каждом челеКак клеймо запеклось — «апатрид» [2].Знаю, были их дни нелегки,Куплен хлеб дорогою ценой.Знаю, были они бедняки,Хоть нажил миллионы иной.Бродят близкие возле оград,В их глазах безнадежный вопрос.О, пронзительный волжский закат,О, застенчивость брянских берез!Что ж, и нам суждено провожать —Перед смертью бессилен любой.Потеряешь когда-нибудь мать,Удержать не сумеешь любовь…Но опять захохочут ручьи,Брызнет солнце в положенный час,Знаешь, все-таки мы — богачи:Есть Отчизна — Россия — у нас.Отними ее — ты бы зачах,Отними ее — мне бы конец…Слышу я в заграничных ночахПерестук эмигрантских сердец…1969
«О, хмель сорок пятого года…»
О, хмель сорок пятого года,Безумие первых минут!…Летит по Европе Свобода —Домой каторжане бредут.Скелеты в тряпье полосатом,С клеймами на тросточках рукБросаются к русским солдатам:«Амико!», «Майн фройнд!», «Мой друг!»И тихо скандирует БушаЕго полумертвый земляк.И жест, потрясающий душу, —Ротфронтовский сжатый кулак…Игрались последние акты —Гремел Нюрнбергский процесс.Жаль, фюрер под занавес как-тоВ смерть с черного хода пролез!И, жизнь начиная сначала,Мы были уверены в том,Что черная свастика сталаВсего лишь могильным крестом.И тихо скандировал БушаЕго полумертвый земляк.И жест, потрясающий душу, —Ротфронтовский сжатый кулак…Отпели победные горны,Далек Нюрнбергский процесс.И носятся слухи упорно,Что будто бы здравствует БорманИ даже сам Гитлер воскрес!Опять за решеткой Свобода,И снова полмира в огне.Но хмель сорок пятого годаПо-прежнему бродит во мне.1969
ОТ ИМЕНИ ПАВШИХ
(На вечере поэтов, погибших на войне)
Сегодня на трибуне мы — поэты,Которые убиты на войне,Обнявшие со стоном землю где-тоВ своей ли, в зарубежной стороне.Читают нас друзья-однополчане,Сединами они убелены.Но перед залом, замершим в молчанье,Мы — парни, не пришедшие с войны.Слепят «юпитеры», а нам неловко —Мы в мокрой глине с головы до ног.В окопной глине каска и винтовка,В проклятой глине тощий вещмешок.Простите, что ворвалось с нами пламя,Что еле-еле видно нас в дыму,И не считайте, будто перед намиВы вроде виноваты, — ни к чему.Ах, ратный труд — опасная работа,Не всех ведет счастливая звезда.Всегда с войны домой приходит кто-то,А кто-то не приходит никогда.Вас только краем опалило пламя,То пламя, что не пощадило нас.Но если б поменялись мы местами,То в этот вечер, в этот самый час,Бледнея, с горлом, судорогой сжатым,Губами, что вдруг сделались сухи,Мы, чудом уцелевшие солдаты,Читали б ваши юные стихи.1969
«Все грущу о шинели…»
Все грущу о шинели,Вижу дымные сны —Нет, меня не сумелиВозвратить из Войны.Дни летят, словно пули,Как снаряды — года…До сих пор не вернули,Не вернут никогда.И куда же мне деться? —Друг убит на войне,А замолкшее сердцеСтало биться во мне.