Стихотворения (1970–1980)

1975
  
«Уже давно предельно ясно мне…»
 
 
 
Уже давно
 
Предельно ясно мне,
 
Ни от себя,
 
Ни от других
 
Не скрою:
 
Была я рядовою
 
На войне,
 
В поэзии
 
Осталась рядовою.
 
 
 
Но на судьбу
 
Не сетую свою,
 
Я вовсе не довольствовалась
 
Малым:
 
Не знаю,
 
Кем труднее быть в бою —
 
Простым солдатом
 
Или генералом?..
 
 
1975
  
МОЙ КОМИССАР
 
 
 
Не в войну, не в бою,
 
Не в землянке санвзвода —
 
В наши мирные дни,
 
В наши мирные годы
 
Умирал комиссар…
 
Что я сделать могла?..
 
То кричал он в бреду:
 
— Поднимайтесь, ребята! —
 
То, в сознанье придя,
 
Бормотал виновато:
 
— Вот какие, сестренка, дела…
 
 
 
До сих пор он во мне
 
Еще видел сестренку —
 
Ту, что в первом бою
 
Схоронилась в воронку,
 
А потом стала «справным бойцом»,
 
Потому что всегда впереди,
 
Словно знамя,
 
Был седой человек
 
С молодыми глазами
 
И отмеченным шрамом лицом.
 
 
 
След гражданской войны —
 
Шрам от сабли над бровью…
 
Может быть, в сорок первом,
 
В снегах Подмосковья
 
Снова видел он юность свою
 
В угловатой девчонке —
 
Ершистом подростке,
 
За которым тревожно,
 
Внимательно, жестко
 
Все следил краем глаза в бою…
 
 
 
Не в эпохе,
 
Военным пожаром объятой,
 
Не от раны в бою —
 
От болезни проклятой
 
Умирал комиссар…
 
Что я сделать могла?..
 
То кричал он, забывшись:
 
— За мною, ребята! —
 
То, в себя приходя,
 
Бормотал виновато:
 
— Вот какие, сестренка, дела…
 
 
 
Да, солдаты!
 
Нам выпала трудная участь —
 
Провожать командиров,
 
Бессилием мучась:
 
Может, это больней, чем в бою?..
 
Если б родину вновь
 
Охватили пожары,
 
Попросила б направить меня
 
В комиссары,
 
Попросилась бы в юность свою!
 
 
1975
  
ПАРОЛЬ
 
 
 
«Война!» —
 
То слово,
 
Словно пропуск в душу…
 
Тесней
 
Редеющий солдатский строй!
 
Я верности окопной
 
Не нарушу,
 
Навек останусь
 
Фронтовой сестрой.
 
 
 
А если все же
 
Струшу ненароком,
 
Зазнаюсь,
 
Друга не замечу боль,
 
Ты повтори мне
 
Тихо и жестоко
 
То слово —
 
Поколения пароль…
 
 
1975
   
«Хорошо молодое лицо…»
 
 
 
Хорошо молодое лицо —
 
Жизнь еще не писала на нем,
 
И своим не пахала резцом,
 
И своим не дышала огнем.
 
Больно время его обожжет,
 
Так же, как обжигало и нас.
 
Пусть упрямым останется рот,
 
Не погаснет сияние глаз,
 
Но добавится что-то еще —
 
Станут тоньше, духовней черты.
 
С этой грани начнется отсчет
 
Настоящей мужской красоты.
 
Да, тогда лишь придет Красота,
 
И теперь навсегда, до конца:
 
Красота не пустого холста —
 
Обожженного жизнью лица.
 
 
1975
  
ЧЕЛОВЕК
 
 
 
Человек всемогущ, словно бог,
 
Вечно в поиске, вечно в движенье.
 
Он боязнь высоты превозмог
 
И планеты родной притяженье.
 
 
 
До чего человек уязвим! —
 
Балансирует вечно на грани:
 
Каждый камень, нависший над ним,
 
Может сдвинуться, грохнуться, грянуть.
 
 
 
Человек изворотлив, как черт,
 
Впрямь владеет он дьявольской силой —
 
Улыбаясь, к немилой идет,
 
Улыбаясь, уходит от милой.
 
 
 
Как же слаб этот черт, этот бог! —
 
Сколько раз от единого слова
 
Стать несчастным мгновенно он мог
 
И счастливым мог сделаться снова…
 
 
1975
  
СВЕРСТНИКАМ
 
 
 
Все относительно на свете —
 
От истины недалеки,
 
Считают старыми нас дети
 
И молодыми старики.
 
 
 
Ох, это, право же, недаром —
 
Стоим на трудном рубеже,
 
Когда еще совсем не стары,
 
Но и не молоды уже…
 
 
1975
  
«Уверенней становится резец…»
 
 
 
Уверенней становится резец
 
У скульптора,
 
Когда приходит зрелость.
 
Но все же главное —
 
Чтоб сердцу пелось,
 
Когда резцом владеешь наконец.
 
 
 
Не сетую,
 
Что так же боль больна,
 
Как в юности, —
 
Она за песню плата…
 
Когда плачу,
 
Когда плачу сполна,
 
Тогда лишь
 
Чувствую себя богатой.
 
 
1975
  
«Вновь потуже натянем шлемы…»
 
 
 
Вновь потуже натянем шлемы,
 
Вновь проверим ремни —
 
Держись!..
 
Да, Великие Гонщики все мы,
 
Наше вечное ралли — жизнь.
 
 
 
Гонишь так — не рассмотришь лица,
 
И куда уж в глаза смотреть!
 
А настанет черед разбиться —
 
Не успеешь увидеть смерть…