Стихотворения (1970–1980)
Часть 40 из 48 Информация о книге
АЛЬПИНИСТУ
Ты полз по отвесным дорогам,Меж цепких колючих кустов.Рукой осторожною трогалГоловки сомлевших цветов.Срываясь, цеплялся за корни,Бледнея, смотрел в пустоту.А сердце стучало упорней,А сердце рвалось в высоту.Не эти ли горные кручиВо взгляде остались твоем?Не там ли ты понял —Чем круче,Тем радостней будет подъем?«Отцвели маслины в Коктебеле…»
Отцвели маслины в Коктебеле,Пожелтел от зноя Карадаг…А у нас в ПолесьеЗябнут ели,Дождик,Комариные метелиДа в ночи истошный лай собак.Я люблю тебя,Мое Полесье,Край туманных торфяных болот.Имя звонкое твое,Как песня,В глубине души моей живет.Отчего жеНынче над собою,В полумраке северных лесов,Вижу юга небо голубое,Слышу дальних теплоходов зов?Ну, а тыВ ночах осенних, длинных,Ты,От моря и меня вдали,Помнишь лиЦветущие маслиныИ на горизонте корабли?ЗНОЙ
Солнце.Скалы.Да кустарник рыжий.Выжженная, тощая трава…Что сказал ты?Наклонись поближе,Звон цикад глушит твои слова.То ли так глаза твои синеют,То ли это неба синева?Может, то не Крым,А Пиренеи?..Звон цикад глушит твои слова.Марево плывет над дальней далью.Так похоже облако на льва.Дульцинея…Дон-Кихот…Идальго…Звон цикад глушит твои слова.Слышишь звон доспехов Дон-Кихота?Скалы…Зной…Кружится голова…Ты лениво отвечаешь что-то,Звон цикад глушит твои слова.«Нынче в наших горах синева…»
Нынче в наших горах синева,Нынче серое небо в столице.И кружится моя голова —А твоя голова не кружится?Я не шлю телеграммы в Москву,Не пленяю сияющим Крымом,Я приехать тебя не зову —Приезжают без зова к любимым…«Да здравствуют южные зимы!..»
Да здравствуют южные зимы!В них осень с весной пополам.За месяц январского КрымаТри лета курортных отдам.Здесь веришь, что жизнь обратима,Что годы вдруг двинулись вспять.Да здравствуют южные зимы! —Короткая их благодать.«Бежала от морозов — вот беда…»
Бежала от морозов — вот беда:От них, должно быть, никуда не деться.Сковали землю Крыма холодаИ добираются они до сердца.Я, как могу, со стужею борюсь —Хожу на лыжах в горы,А под вечерТвержу, чтобы согреться, наизустьСкупые наши, считанные встречи…В ПЛАНЕРСКОМ
Над горою КлементьеваВетра тревожный рев.Рядом с легким планеромТяжелый орел плывет.Здесь Икаром себяВдруг почувствовал Королев,Полстолетья назадВ безмоторный уйдя полет.Сколько тем, что когда-тоМальчишками шли сюда,Тем девчонкам, которыхВзяла высота в полон?..Ах, не будем педантами,Что нам считать года?Возраст сердца —Единственный времени эталон…Над горою КлементьеваТак же ветра ревут,Как ревели ониПолстолетья тому назад.Через гору КлементьеваК солнцу пролег маршрут,Хоть давно с космодромовТуда корабли летят.У МОРЯ
Доголаздесь ветер горы вылизал,Подступает к морюневысокий кряж.До сих поротстрелянными гильзамиМрачно звякаетзабытый пляж.В орудийном грохоте прибояЧеловексо шрамом у вискаСнова,снова слышит голос боя,К ржавым гильзамтянется рука.В БУХТЕ
Чаек крикливых стая.Хмурый морской простор.Ветер, листву листая,Осень приносит с гор.Я в бухте уединенной,С прошлым наедине.Проржавленные патроныВолны выносят мне.Ввысь, на крутые дали,Смотрю я из-под руки —Давно ли здесь отступалиРусские моряки?От самого КарадагаОни отползали вниз.Отчаяние с отвагойВ узел морской сплелись.Они отступали с боемИ раненых волокли.А море их голубоеВздыхало внизу, вдали.И верили свято парни:За ними с Большой землиПослала родная армияНа выручку корабли.Хрипел командир: — БратишкиДавайте-ка задний ход.Я вижу в тумане вспышкиТо наша эскадра бьет.А в море эскадры этойНе было и следа —За Севастополем где-тоНаши дрались суда…Вздыхали пустынные волны…Да, может быть, лишь в боюМы меряем мерой полнойВеликую веру свою.Великую веру в отчизну,В поддержку родной земли.У нас отнимали жизни,Но веру отнять не могли!