Мое падение (СИ)

Черт! Открываю бардачок. Хватаю пистолет. Я заперта, но я могу прострелить окно. Парень не спешит нападать, кружит вокруг Дана, выжидая удобного момента. Дан ничего не делает, просто следит за ним. Щелкаю курком как учил Дан, меня начинает трясти, руки не слушаются. Крепче перехватываю пистолет. Дану надоедает кружить. Он делает обманный маневр, парень дергается, выкидывает руку с ножом вперед. Дан резко перехватывает его запястье, выкручивает руку с ножом, парень корчится от боли, разжимает руку, роняя нож. Дан делает парню захват, заводя руку за спину, выворачивает до тех пор, пока тот не падает на колени. Это было похоже на какой-то бой без правил, борьбу, которую показывают на спортивных каналах. Дан делает ему болевой прием. Вот только отморозок не может постучать рукой по рингу, прекращая бой. Перевожу взгляд на других парней. Один из них сидит на траве, размазывая кровь из разбитой брови. Тот, который получил удар в челюсть, до сих пор лежит, но он в сознании. Облегченно вздыхаю, опуская пистолет. Вижу, как Дан отшвыривает нож в озеро. Отпускает парня. Что-то тихо и спокойно говорит этой троице, на что парень с разбитой бровью машет ему в ответ и что-то мямлит. Дан достает из кармана телефон, что-то записывает. Делает дозвон на телефон одного из парней. Разворачивается, и спокойно, даже с легкой ухмылкой, направляется к машине.
Мы едем в город в полной тишине. Меня до сих пор немного потряхивает. Все вроде бы уже закончилось, но мои руки трясутся сами собой. В горле образовался ком, который я никак не могу сглотнуть. Это – последствия стресса. Запоздалая реакция организма. Пытаюсь глубоко дышать, успокоиться, но ничего не помогает. Смотрю в лобовое стекло перед собой. Боже. Да что со мной такое?! Все хорошо. Но я впервые в жизни так испугалась за мужчину. Машина резко тормозит, меня кидает вперед, но я успеваю выставить руки на панель, предотвращая удар головой. Ничего не понимаю! Смотрю по сторонам. Трасса пустая. Что заставило Дана так резко затормозить? Дан выходит из машины. Обходит ее. Открывает ее с моей стороны, подает руку, тянет на себя, заставляя меня выйти. Нерешительно выхожу из машины, отчаянно не понимая, что происходит. Дан тянет меня на себя, и неожиданно заключает в свои крепкие, сильные, теплые объятья.
- Ну что такое, Дюймовочка? Ты сама не своя, тебя всю трясет. Испугалась? – ничего не отвечаю. Прижимаюсь к нему, слушая мерный стук его сердца. Я сама не знаю, что со мной. Я испугалась. Но испугалась за него. – Ну что ты? – проводит рукой по спине, медленно и нежно поглаживая меня. – Ты же смелая, бойкая девочка. Все хорошо. Это просто мелочи. Зарвавшиеся отморозки, не видящие берегов. Их просто надо было научить хорошим манерам, – усмехается он.
- Мелочи? Почему тогда ты запер меня в машине?
- Для твоей же безопасности. Ты же не стояла бы на месте. И возможно бы совершила необдуманный поступок, кинулась меня спасать. Могла пострадать, – киваю головой в знак согласия. Меня уже почти отпустило. Прижимаюсь к нему еще сильнее, не хочу его отпускать. Мне так хорошо в его объятиях. Но где-то в глубине своего сознания я понимаю, что это ненадолго. Завтра все может закончиться. Дан сам отстраняется от меня, обхватывает мое лицо двумя руками, смотрит в глаза.
- Ты действительно иногда ведешь себя как маленькая девочка.
- Это плохо? – хмурюсь я.
- Нет, Дюймовочка. Это очень хорошо. Ты непосредственная, – тянет меня на себя, зарывается пальцами в мои волосы и сладко целует, углубляя поцелуй. – Успокоилась? Мы можем ехать? – с теплой улыбкой спрашивает он. Киваю головой, не в состоянии вымолвить и слова. В горле застревает ком, хочется плакать от его тепла и нежности. Зачем он так? Зачем? Ведь завтра все кончится. К чему эта ласка?
Глубоко вдыхаю. Беру себя в руки, мило улыбаюсь Дану, делая вид, что со мной все нормально. Дан не замечает во мне перемены, открывает для меня пассажирскую дверь, помогает сесть, обходит машину. Мы едем назад в город, я даже не знаю куда. Возможно, он завезет меня домой и покинет меня. Он и так провел со мной слишком много времени. А может он продлит еще немного наш совместный день, хотя бы до завтрашнего утра.
Он продлил наш день. Подарил мне еще одну страстную ночь, оставляя на моем теле свои отметины в виде засосов и маленьких синяков на бедрах, ногах. Но утро все расставило на свои места. Проснулась я в одиночестве. Я даже не была разочарована. Я знала, что так будет. Чувствовала. После того как меня разбудил будильник, я еще минут двадцать не могла встать с кровати. Утыкалась лицом в подушку, на которой он спал, вдыхала его неповторимый мужской запах. Гладила смятые белые простыни, вспоминая, чем мы на них занимались.
В офисе я появляюсь в девять десять. Я опоздала на десять минут, но не потому, что я проспала или долго собиралась. Двадцать минут я сидела в машине на стоянке для сотрудников бизнес центра. Я боролась с собой. Я не хотела туда идти, боялась увидеть его маску. Боялась увидеть его холодного и бездушного. Я просто не смогу. Я видела его другого. Другого нормального Дана. И я хочу настоящего Дана. Нежного, страстного, заботливого, веселого, даже злого, но настоящего. После того, как он показал мне свою нормальную, настоящую сторону, я не хочу и не могу видеть другую.
Медленно прохожу в приемную. Кабинет Дана немного приоткрыт. Я знаю, что он там. Он всегда приходит раньше всех. Как всегда по утрам в офисе стоит тишина. Ну что ж, утро начинается с чая для начальника. Иду на кухню, включаю чайник. Заглядываю в шкафчики. И о, черт! Его любимого «эрел-грея» нет. Я забыла его купить! Я честно хотела сделать это на выходных. Но… Он сам виноват. Это он заставил меня забыть обо всем на свете. Кофе. Он же пьет кофе. Делаю Дану его любимый кофе со сливками, но без сахара, нарезаю сыр. Странный конечно у него завтрак. Чай и сыр. И все. До обеда он больше ничего не ест. Чем ближе я к его кабинету, тем сильнее трясутся мои руки с подносом. Глубоко вдыхаю, расправляю плечи, уверено прохожу в кабинет. Дан как всегда сидит в пол-оборота в своем огромном кожаном кресле. Смотрит в панорамное окно, не обращая на меня никакого внимания. Ставлю поднос на стол. Беру чашку кофе, переставляю ее с подноса на стол.
- Кофе? – удивленно спрашивает он, даже не смотря на чашку, продолжая пялиться в окно.
- Да, Данил Александрович, кофе, – стараюсь отвечать уверенно, официально. Но ничего не выходит, мой голос срывается на разочарованный. Мы вернулись к тому, с чего начали, как будто и не было этих сумасшедших выходных. – Я забыла купить Ваш любимый чай, уж извините меня. Я хотела сделать это на выходных. Но, думаю, Вам известно, чем я занималась в выходные, – к горлу подступает ком, ничего не могу с собой поделать. Он не смотрит на меня. Он опять надел маску безразличия. И я понимаю, что не смогу больше у него работать. Я не выдержу его холода. Поспешно переставляю тарелку сыра. Забираю поднос. – Я сейчас же схожу в магазин и куплю чай. Если Вы, конечно, позволите. – «А после уволюсь к чертовой матери», – добавляю я про себя. Быстро отворачиваюсь от него, спешу покинуть кабинет, чтобы больше не лицезреть своего бездушного босса.
- Ксения Владимировна, задержитесь на минуточку, – я останавливаюсь. Сейчас он начнет отчитывать меня за опоздание? Или за то, что я не купила этот чертов чай? Да какая, в принципе, разница? Я все равно уволюсь. Медленно разворачиваюсь. Дан все так же смотрит в окно.
- Подойдите, – сглатываю, медленно подхожу к нему. Дан разворачивается в кресле лицом ко мне, а я боюсь смотреть в его пустые, холодные глаза. Отворачиваюсь, смотрю в окно. Дан хватает меня за руку, резко тянет на себя. Настолько неожиданно, что я падаю ему на колени. Сердце ускоряет ритм и замирает, когда я поднимаю голову и смотрю в его лицо. И Боже, его глаза такие же теплые как вчера. В них есть эмоции, много эмоций, блеск, теплота, немного похоти, и чертовщинки. Он притягивает меня к себе плотнее. Устраиваюсь поудобнее у него на коленях, располагаюсь лицом к нему, спиной опираюсь об его рабочий стол. Дан обхватывает мою талию, чуть сжимает. Хитро ухмыляется. Ох, похоже, я погорячилась с увольнением. Я остаюсь!