Порочный круг. Сиреневый туман
— Ты сегодня с Голубевым виделся? — спросил Лимакина Антон.
— Да, он рассказал мне о новых показаниях бригадира грузчиков. Я согласен со Славой в том, что Галактионова сообразила быстро заменить свою использованную упаковку. Но как теперь найти того, кто сделал Юлии Николаевне такую услугу?.. — Лимакин задумался. — Есть одно предложение. Не знаю, одобришь ли?..
— Предлагай — обсудим.
— Не привлечь ли нам Максима Вольфовича Виноградова для розыска гражданина, который услужил Галактионовой? Виноградов ведь постоянно вращается в деловых кругах, и, если ему сказать, что от этого зависит результат розыска его жены, то, по-моему, он энергично откликнется на нашу просьбу…
Бирюков отрицательно повел головой:
— Нет, Петр, такое предложение не могу принять.
— Почему?
— Негоже профессионалам обращаться за помощью к дилетантам и учинять частный сыск. К тому же, мы знаем Виноградова понаслышке. Вдруг он окажется не таким благородным, как нам его нарисовали? Тогда возможен и оговор, и предвзятость, и вообще что угодно не в нашу пользу.
— Но сам ведь послал Голубева к ясновидящей гадалке, — возразил Лимакин. — Неужели ей веришь больше, чем Виноградову?
— Эта «гадалка» может оказаться важным свидетелем обвинения. Если, конечно, «угадает» судьбу Софии Лазаревны и Спартака. А тебе надо срочно искать новосибирские связи Галактионовой. Кстати, обрати внимание: бригадир грузчиков Лупов упоминал, будто «к Юле по воскресеньям козырной туз на белой „Тойоте“ подкатывает». Он же, по словам Артема, сидел рядом с шофером в кабине «Колхиды», на которой Юлии Николаевне привезли уцененную стенку в придачу с пустой коробкой от японского холодильника.
— Это… у которого «Мальборо» грузчик Санков «стрельнул»?
— Да. «Холеный дядька лет под пятьдесят. По виду — из бывших номенклатурщиков…» — Бирюков, задумавшись, помолчал. — Поскольку стенку Галактионовой привезли с оптовой базы, то и «номенклатурщика» надо там искать. Отыщем его — можем, как говорится, сразу двух зайцев убить. Во-первых, белая «Тойота» подъезжала к избушке могильщика Собачкина. Во-вторых, когда сорвалось тайное захоронение Казаринова, Галактионовой тут же привезли упаковочную коробку…
— Думал, Антон Игнатьевич, я об этом, но показания Лупова очень уж сомнительные. То одно вспомнит, то другое, словно чего-то боится. По-моему, у самого Артема в этом деле рыльце в пушку. Или нет?
— Сейчас трудно сказать.
— Может, все-таки напрасно так глубоко копаем? Не на поверхности ли истина? Самое простое, на мой взгляд, довериться Максиму Вольфовичу…
— Самое простое — не всегда самое лучшее.
— Ты уверен, что Спартак причастен к исчезновению Виноградовой?
— Совсем не уверен. Однако что-то притягивало Казаринова к Виноградовой. Чего он прошлой осенью возле их дачи крутился?
Лимакин помолчал:
— Максим Вольфович богатый человек. Не вознамерился ли Спартак шантажировать его, чтобы урвать приличный кусок?
— Если Виноградов умный, а он явно не дурак, то ему не составляло труда посадить шантажиста на место. Во всяком случае, насколько нам известно, интеллекты Виноградова и Казаринова — это, как говорит Галактионова, две большие разницы.
— Может, какой-то корыстный интерес их связывал?
— Какой? Представляешь, интеллигентный преуспевающий брокер, владеющий тремя иностранными языками, и прошедший восьмилетнюю «школу» исправительно-трудовой колонии грузчик, у которого родной язык — матерный, а русский — со словарем…
— Да, интеллект Спартака оставляет делать лучшего, — согласился Лимакин. — Тем более, что какие-то загадочные письмо и телеграмма из Красноярска были. Это уж совсем не по умственным «зубам» Казаринова. Созвонился бы ты, Антон Игнатьевич, с Шахматовым насчет почтово-телеграфных загадок.
— Сегодня обязательно созвонюсь.
Однако звонить Шахматову не пришлось. Сразу же после разговора с Лимакиным, словно по-щучьему велению, начальник областного отделения розыска сам заявился к Бирюкову. И не один, а с начальником Управления по борьбе с экономическими преступлениями Евсеевым — невысоким крепышом в штатском костюме.
— Легок ты на помине, Виктор Федорович, — поднимаясь из-за стола навстречу вошедшим, улыбнулся Бирюков.
— Только нелегкая нас к тебе принесла, — ответил Шахматов, протягивая Антону руку.
Поздоровавшись, все трое уселись возле стола. Шахматов сразу спросил Бирюкова:
— Асултанов Магомет Саидович оставлял тебе жалобу на Сергея Полегшаева?
— Оставлял, но сам бесследно исчез, — ответил Антон.
— Посчитал, что вы «по-родственному» замнете дело. Обратился к нам, в Управление, — Шахматов глянул на часы. — Через полтора часа должна состояться сделка. При необходимости санкционируешь задержание взяточника?
— Разумеется, если на то будут основания. Откровенно признаться, сомневаюсь я в безгрешности Асултанова. Не приготовил ли он какой-то капкан Полегшаеву?
— Мы тоже сомневаемся, но на всякий случай обеспечили Магомета Саидовича взяточными «куклами» на пятьдесят тысяч рублей.
— Столько Сережа с него запросил?! — удивился Бирюков.
— Просил больше — сторговались на пятидесяти тысячах. Это и возмутило Асултанова.
— На чем он попался Сергею?
— Задумал в райцентре открыть филиал «Автосервиса». С районными властями вроде бы договорился без всякого намека на взятку, но неожиданно дело застопорилось. И тут предложил свои услуги Полегшаев. Встретились в ресторане. Подвыпив, Магомет Саидович занервничал, стал возмущаться непомерно большой суммой за пустяк. Чтобы не ерепенился, Полегшаев оперативно подстроил ему ночлег в вытрезвителе. Очухавшись от спецобслуживания, Асултанов пошел к администраторам района по второму заходу, но там, как он считает, после соответствующей информации Полегшаева без лишних слов дали окончательный от ворот поворот.
— Вчера у меня был одесский портной Химич, — сказал Бирюков. — Об Асултанове Лазарь Симонович плохого мнения.
— Вот неугомонный старик! — Шахматов покачал головой. — Не думал, что он к тебе приедет. Узнал от соседа по даче, будто у вас здесь какого-то насильника поймали, и пристал ко мне: хороший ли прокурор в райцентре? Пришлось дать тебе высшую аттестацию. А Магомеда Саидовича мы и без Лазаря Симоновича отлично знаем. Работает кооператор, говоря языком футболистов, на грани офсайда. Но теперь, если судить по старым правилам, у нас даже государственные предприятия и торговля стараются урвать прибыль из положения «вне игры».
— В беседе со стариком меня заинтересовали письмо и телеграмма, якобы от Софии Лазаревны…
— Очень искусными подделками оказались те послания, — ответил Шахматов. — Удалось даже установить «художника», который нарисовал фальшивки. Жил-был в Новосибирске самобытный мастер по подделке документов, печатей, почерков и вообще — чего хочешь Владимир Эдуардович Жменькин, известный среди уголовников под кличкой Ксива. Последнее наказание отбывал вместе с Казариновым. И освободился в один и тот же день со Спартаком. Вот он и настрочил за Софию Лазаревну с такой ловкостью, что наш молодой эксперт-почерковед в первоначальном заключении дал маху.
— Неужели по заказу Казаринова Жменькин сработал?
— К сожалению, это теперь трудно узнать. В декабре прошлого года Ксиву застрелили в его собственном подержанном «Мерседесе». Убийство до сих пор не раскрыто. Такой «глухарь», что пока нет ни малейшей зацепки для раскрытия. В машине нашли только пулю от пистолета системы «Вальтер» — и все. Наши оружейники перебрали всю картотеку — ни одного преступления из этого пистолета не зарегистрировано. Или дальний гастролер за прежние долги Жменькина прихлопнул, или недавно появился у кого-то в Новосибирской области «Вальтер» и, того и гляди, еще где-нибудь выстрелит.
— Где это убийство совершено?
— Недалеко от села Гусиный Брод. В ста метрах от шоссейной дороги, ведущей в ваш район, на глухом проселке.
— О встречах Казаринова с Ксивой сведений нет?