Порочный круг. Сиреневый туман
— Осенью прошлого года они несколько раз встречались. Ксива даже приезжал сюда к Спартаку, но с какой целью — неизвестно.
— Откуда у Жменькина взялся «Мерседес»?
— Зарегистрирован в ГАИ был по фальшивым документам, будто купленный в комиссионном магазине. На самом деле, как после выяснилось, машину собрали из ворованных частей умельцы «Автосервиса».
— Выходит, Ксива был связан с этой фирмой?
— Большие деньги сейчас всех коммерсантов в один клубок вяжут. А Жменькин имел в достаточном количестве не только отечественную «капусту», но и валюту. В нынешнее смутное время его природный талант оплачивался по высшей категории.
Бирюков задумался:
— Ну, Виктор Федорович, подпустил ты нам еще тумана. Никак не могу сообразить, что притягивало Спартака Казаринова к Софии Лазаревне?..
— Я сам над этим вопросом давно размышляю. Предварительные предположения такие: либо это какая-то месть преуспевающему Максиму Вольфовичу, либо София Лазаревна что-то о ком-то знала, чего ей не положено было знать.
— Ты уверен, что ее нет в живых?
— Конечно. При этом убийство так искусно было замаскировано, что, если бы старый портной не съездил в Красноярск, его дочь ушла бы в небытие тихо-тихо.
— А у нас здесь, если бы не перепутали могилы, так же тихо исчез бы из жизни Спартак Казаринов. Кстати, знаешь о том, что в райцентре долгое время жила сватья Химича?
— Знаю об Ольге Модестовне. Химич рассказывал мне о своей романтической любви.
— Но перед смертью Ольга Модестовна не захотела видеть этого романтика.
— Она не могла простить Лазарю, что тот тайком ушел в катакомбы и оставил ее на произвол судьбы в оккупированном городе. Лазарь Симонович стал как бы основным виновником ее жизненной трагедии.
— Но ведь Химич воспитал ее сына…
— Да, это так. Однако и сам он признает свою вину перед Ольгой Модестовной.
— Она перед смертью, кажется, уговаривала Максима Вольфовича съездить в Одессу. Там, вроде бы, осталось что-то, связанное с отцом.
— Об этом Лазарь Симонович или не знает, или утаивает. Многое я от него слышал, но об этом — ни гу-гу.
— Виноградов действительно второго июля улетел в Лондон?
— Не знаю, когда Максим Вольфович вылетел из Москвы за границу, но из Новосибирска в Москву улетел второго числа утренним рейсом.
— Что он за человек?
— Полная противоположность Асултанову. Умен, интеллигентен, трезв, умеет держать слово. Очень пунктуален.
— С женщинами как?..
— Разборчив. Точнее сказать, женщины для него не представляют интереса. Да и заниматься ими Максиму Вольфовичу некогда. Он больше за границей находится, чем дома.
— Химич не рассказывал тебе, как отдал пятьсот рублей гадалке?
— Гадалке?.. Какой?..
— «Ясновидящей». В дачном поселке Родниково появилась некая Оксана…
Шахматов посмотрел на молчаливо сидящего Евсеева:
— Валерий Андреевич, это же наверняка Черноплясова… Вот, оказывается, куда подруга Ксивы спряталась, в Родниково.
— Конечно, она, — согласился Евсеев. — Видимо, вернулась с гастролей по Сибири и Дальнему Востоку ученица Кашпировского.
— Она на самом деле училась у популярного психотерапевта? — спросил Бирюков.
Евсеев усмехнулся:
— Мошенница она экстра-класса. Закончила театральное училище. Начинала эстрадной певицей. Пару раз даже по телевидению в музыкальных программах прокрутилась, но из-за крупногабаритной фигуры большого успеха не имела. Потом, насмотревшись многосерийных телешоу Кашпировского и Чумака, сделала вывод, что не глупее их, и разработала свою программу мирного отъема денег у доверчивых людей. В зависимости от потребности клиентов может выступать в роли психотерапевта, экстрасенса, ясновидящей, прорицательницы. Словом, от скуки на все руки. Два года назад, когда Ксива вышел из колонии, познакомилась с ним и стала сожительствовать. Тот нарисовал подруге таких лауреатских дипломов, о которых ее телевизионные учителя и мечтать не могут.
— Хоть что-то она угадывает? — спросил Бирюков.
— Угадывала, пока Ксива был жив, — Евсеев опять усмехнулся. — В уголовной среде у Ксивы были колоссальнейшие связи. Авторитетом среди уголовников он пользовался очень большим, следовательно, и знал очень много. С его подачи Оксана «угадывала» и место, где находились украденные вещи, и тщательно упрятанные трупы, и лучше фоторобота изображала словесные портреты преступников. Разумеется, за хорошее вознаграждение от потерпевших или их родственников.
Бирюков посмотрел на Шахматова:
— Не из-за этого ли свели с Ксивой счеты?
— Такую версию мы отрабатывали, но ни у одного из подозреваемых, у кого было за что с ним поквитаться, не оказалось пистолета «Вальтер».
— О Виноградовой, по-моему, Оксана что-то знает, если взялась «гадать» Лазарю Симоновичу.
— Может знать, — согласился Шахматов. — Когда София Лазаревна таинственно исчезла, Ксива жил у Черноплясовой. А уж коли он подделывал письмо и телеграмму, то наверняка знал того, кому это было нужно. Вероятно, замышлялся какой-то бизнес. Допустим, хотели выкачать у состоятельного Максима Вольфовича солидную сумму. Но убийство Ксивы разрушило авантюрный план.
— Я сегодня утром отправил к этой гадалке Славу Голубева.
— Слава может проиграть поединок с Оксаной. Баба она наглая, да еще и актриса не бесталанная.
— У нас здесь тоже есть талантливая артистка, — Бирюков повернулся к Евсееву. — Валерий Андреевич, по вашему ведомству не числится в каких-нибудь махинациях заведующая складом промышленных товаров нашего райпо Галактионова Юлия Николаевна?
— Нет.
— Понимаете, недавно ей привезли из Новосибирска уцененную до пустяка жилую стенку «Цойленрода» и… злополучную японскую коробку. Точно такую, в какой пытались захоронить Спартака Казаринова.
— Составные части этих стенок растеряли при перевозке по железной дороге. Поэтому пришлось уценять. Распределял же их после уценки по друзьям-товарищам бывший председатель вашего райпо Хлыстунов. Постараюсь узнать, кому он поручил отвезти стенку Галактионовой. — Евсеев глянул на часы и обратился к Шахматову: — Кажется, пора нам, Виктор Федорович, выходить на боевую позицию…
— Пойдем, Антон Игнатьевич, с нами, — сказал Шахматов Бирюкову. — Если сделка Асултанова с Полегшаевым состоится, без прокурора нам кашу не сварить.
Сергей Полегшаев назначил Асултанову встречу у афишного стенда, установленного слева от входа в районный Дом культуры, просторная асфальтированная площадка перед которым в дневное время обычно пустовала. Место для тайной сделки было удобным. Сразу за стендом густели изогнутые клены. Между ними — узкие тропинки. Свернув туда, можно легко скрыться в запутанном лабиринте кустов.
Прежде чем направиться к месту предстоящей операции, Шахматов и Евсеев стали подробно инструктировать приехавших с ними двух рослых оперативников из группы задержания, как лучше подстраховать друг друга в том случае, если Полегшаев, получив взятку, попытается сразу исчезнуть в кустах. Третий, моложавый, оперативник, которому вменялось в обязанность заснять момент передачи взятки на кинопленку, самоуверенно усмехнулся:
— Чего страховаться? Не чайники, сообразим по ходу дела.
— В отличие от чайников, профессионалы без страховки не ходят, — заметил ему другой, видимо, более опытный.
Когда Бирюков, Шахматов и Евсеев через служебный ход прошли в фойе Дома культуры с закрытыми на этот случай дверями главного входа, на площадке не было ни души. В центре ее на сером прямоугольном постаменте гипсовый в полный рост Ленин из-под козырька засиженной птицами кепки загадочно щурился в безоблачную даль.
Приглашенные в понятые директриса РДК и кассирша тревожно переглядывались между собой, боясь даже шепотом произнести хоть слово. По улице мимо шли редкие прохожие. Иногда пылили легковые автомашины и грузовики.
Неожиданно с улицы на площадку свернула новенькая черная «Волга». Обогнув памятник вождю, машина остановилась почти у самого входа в Дом культуры. Сидевший за рулем смуглый Асултанов неторопливо закурил и вроде бы с удивлением стал озираться.