Mon amour (СИ)

— Готов поспорить, у меня не такая высокая температура, как у тебя, так что ты пока лежи, а я приготовлю нам чай.
— Вот лучше бы дальше спал, серьезно, — фыркает Леншер, посчитав, что останавливать Чарльза дело такое же гиблое, как спорить с ним. Ксавьер торопливо идёт на кухню, по пути вытягивая спину, что затекла после сна. Он быстро ставит чайник и находит чашки, насыпая в них сахар.
Дождавшись, когда вскипит чайник, Чарльз разливает кипяток и достаёт из холодильника нарезанные лимонные дольки. Подумав пару секунд, Ксавьер забирает чашки с чаем и аккуратно направляется к спальне.
Войдя в комнату, он бросает взгляд на уже задремавшего Леншерра и чуть улыбается. Он ставит чашку Эрика на столик у двери, а сам останавливается в проёме со своим чаем в руках.
Чарльз тепло улыбается, смотря на друга.
Тихие шаги и запах лимона вырывают Эрика из дремоты. Это слишком непривычно.
«Забота».
— Любуешься? — с ухмылкой спрашивает Леншерр не открывая глаз.
 — Мечтай, — фыркает, улыбаясь, Ксавьер, взяв вторую чашку и поднеся её к тумбе у кровати.
— Лжец, — кратко говорит Леншер, приоткрывая глаза и садясь на кровати, чуть прикусив щеку изнутри, потому что от температуры все мышцы чертовски сильно болят. — Болеть отвратительно.
— Чтож, через пару часов я полностью распробую вкус болезни и присоединюсь к твоему нытью, а пока… — он протягивает Леншеру его кружку. — Пей.
— Если Эмма узнает, тут же убьёт меня, — бормочет тот в чашку, делая обжигающий глоток.
— Как я уже говорил, буду пытаться защитить тебя от её гнева. В конце концов, я ведь сам пришёл, ты меня не заставлял. Так что виновен — я, целиком и полностью. — улыбается Чарльз.
— Ее это волновать не будет, уверяю. Так что твое дело — забрать мой рюкзак себе. — говорит он глядя в чашку, а потом снова делает большой глоток.
Ну да, с Гёте и презервативом внутри. Ксавьер прячет смешок в чашке, делая глоток тёплого чая.
— Буду пытаться спасти тебя от её рук до последнего, mon prefere. — улыбается он.
Этот юный француз постоянно вставляет свои странные прилагательные вовремя, думает Эрик, когда немного давится чаем от чужих слов.
— Настаиваю на том, чтобы ты остался в стороне. Вряд ли наш лектор хотел бы лишиться такого ученика. — он неопределенно указывает на Ксавьера ладонью, подмечая расстегнутую рубашку. Это давно так?
— И тем не менее, всегда готов хотя бы попытаться спасти тебя от гнева Эммы Фрост. — с улыбкой говорит Чарльз, делая глоток чая.
— Кто тебе позволит? — усмехается Эрик, допивая последний глоток, поставив чашку на тумбу и упав на кровать. Он явно не будет ничего чувствовать языком ближайшие несколько часов.
— А кто попробует меня остановить? — в тон спрашивает Чарльз с улыбкой смотря на Эрика.
— Я конечно, кто ж еще? — фыркает Леншер.
— Хочешь принять весь гнев Эммы на себя? Да ты прямо самоубийца.
— Все еще надеюсь на умение делать грустное и виноватое лицо. — Эрик раскидывает руки в стороны и одна из них свисает с кровати. — Зачем мы проснулись так рано, если никто никуда не собирается идти?
— Затем, — говорит Ксавьер, — что во сне человек не получает достаточное количество витаминов для полной борьбы с простудой. Поэтому я сделал тебе чай с лимоном.
— Ага, заботливая жена. Но я благодарен, — улыбается Леншер. — Теперь постоянно буду говорить о том, что твоему крашу повезет.
— Возможно, — отвечает Чарльз, с улыбкой смотря на Леншера.
— Возможно повезет? — с улыбкой закрывает он глаза.
— Да, соня, возможно, — говорит Чарльз, кладя пустую чашку рядом с чашкой Леншера, после решая тоже немного прилечь рядом с другом, — не мне же говорить о своей заботливости.
— Ладно. Но если она или он не увидят заботы и исключительного упрямства, то сразу бросай. Они ничего не понимают.
— Возьму на заметку, да. — смеётся Ксавьер, укладываясь поудобнее рядом с Эриком.
— Умница. А теперь выспись перед допросом. — слабо улыбается Эрик, набрасывая одеяло и на Ксавьера, подвинувшись чуть дальше.
— Хорошо, — мягко улыбается Чарльз, прикрывая глаза.
 
***
День за сном — лучший день. Когда Эрик просыпается, повернув голову к окну, жмурясь, чтобы четче видеть окружающий мир, в комнате темно не от штор, а от вечера на улице.
— Прекрасно, — тихо-тихо выдыхает Леншер, повернув голову обратно.
Ксавьер спокойно смотрит сны буквально в пяти сантиметрах от его лица.
Чарльз просыпается и не спешит открывать глаза. Он лишь мягко улыбается, ощущая рядом чужое тепло, от которого на душе сейчас не было привычно странно-одиноко, как когда Ксавьер просыпался в своей кровати один; наоборот — лёгкое желание сейчас притянуться и обнять человека напротив заполняло рассудок и побуждало улыбаться от тепла под рёбрами.
Ксавьер лишь чуть ёжится, удобнее располагаясь под одеялом.
***
Он немного улыбается во сне, а после чуть съезжает вниз — Эрик на секунду уверен, что они соприкоснутся кончиками носов при этом — с подушки, теплее накрываясь одеялом.
— Проснулся? — шепотом спрашивает он, думая, что ответа скорее всего не получит.
 — Ммм. — неопределённо мычит Ксавьер, всё-таки открывая глаза, — доброе утро, — сонно произносит Чарльз.
— Скорее вечер, — медленно говорит Эрик, улавливая в темноте взгляд Чарльза, — выспался?
— Да, пожалуй. — с улыбкой говорит Ксавьер, в противовес словам снова закрывая глаза.
Просто всё это очень… уютно. Хорошо. Тепло.
— Давай не засыпай, нам нужно собираться, — говорит Эрик, потрепав Ксавьера по макушке и поднимаясь с кровати.
— Куда? — спрашивает Ксавьер, всё ещё не проснувшись окончательно.
— Ты домой не собираешься? — сипит Эрик, открывая шкаф.
— Выгоняешь? — со смешком спрашивает Ксавьер.
— Эммы не будет еще два дня, а еды хватит на три, я не против твоего присутствия, но уверен, что твоя сестра уже точит для меня топор, — фыркает он, достав серую толстовку и джинсы.
— С ней я могу и сам как-нибудь разобраться, — отвечает Чарльз, лениво улыбаясь и следя взглядом за движениями Леншера, — а мы с тобой собирались вместе приготовить блинчики. Определённо то, чем должны заниматься люди в… — Ксавьер смотрит на часы. — девять часов вечера. Определённо.
— Я за то, чтобы ты лечился. А на выходных уже обсудим эту выпечку, — говорит Эрик, словив себя на мысли о том, что собирается встретиться с Чарльзом на выходных. Хах. — У тебя еще десять минут, чтобы проваляться, а потом я приду из душа и вытащу тебя отсюда насильно, — Эрик прикладывает ладонь ко лбу. Терпимо.
— Хорошо, ma cheri, — улыбается Ксавьер, блаженно прикрывая глаза.
***
— Mein Gott. — удрученно смотрит на себя в зеркало Эрик, рассматривая горящую кожу и неизвестно откуда взявшиеся синяки под глазами. Ну и где вообще смысл спать?
Теплый душ снизить температуру явно не помогает, но теперь его по крайней мере не морозит.
— Ну что, готов? — спрашивает Леншер, возвратившись в комнату через пятнадцать минут, на ходу натягивая толстовку.
— Мм. — сонно кивает Ксавьер, с мягкой улыбкой смотря на вошедшего Эрика через полуприкрытые веки.
— Ксавьер, я могу вытащить тебя за ворот, так что давай поднимайся. — чуть хрипло говорит Эрик.
— Или можешь вновь взять меня на руки, ага, — говорит Ксавьер, всё-таки садясь на кровати. Он с какой-то детской невинностью в движениях потирает глаза после сна и проводит рукой по взъерошенным волосам.
— Мечтать не вредно. — смеется Эрик тихо, всё же выпивая одну жаропонижающую таблетку, — Давай, schätzchen*, Рэйвен ждет, я уверен.
— Ладно, — тянет Ксавьер, выбираясь из-под одеяла и только сейчас осознавая, что рубашку он всё ещё не застегнул. Чарльз всё также сонно проходится по пуговицам, оставляя незастёгнутой самую верхнюю, чтобы дышать было более-менее возможно.
 
Он встаёт с кровати, параллельно разминая затёкшую шею.
— Вот, уже лучше. — кивает Леншерр, выходя в коридор. — Посмотри, чтобы ничего не забыл! — со всей возможной при простуде громкостью говорит Эрик, нашаривая в рюкзаке ключи от квартиры, — если узнаю, что ты болел дольше двух дней, то подам на развод. — с напущенной серьезностью говорит он, застёгивая заклепки на куртке.