Однажды я умер (СИ)

К моей радости, или всё–таки сожалению, определиться я так и не смогла, по мере приближения к камням, ночной дракон начал распахивать крылья в стороны, постепенно выравниваясь и на огромной скорости проскальзывая над одним из пиков, практически касаясь его лапой. Переглянувшись с оставшимися, мы последовали за ночным, а также за нагоняющей его парочкой драконов.
Когда я нырнула к земле, мои глаза прикрыла перепонка, защищающая от встречного ветра не хуже чем от воды. Всё ближе и ближе земля… Я чувствую, как мою вытянувшуюся тушку, с прижатыми к телу лапами, будто бы сдавливает со всех сторон тугими обручами, и в какой–то момент понимаю, что вскоре я уже не успею раскрыть крылья, слишком разогнавшись. Хлопок и последовавший за ними болезненный удар по мембранам - я с радостным и довольным урчанием раскидываю в стороны крылья, наслаждаясь резкой сменой плоскости моего движения, проносясь мимо замедлившегося и успокоившегося к тому моменту Циркона. Всё–таки мне очень нравится летать, и ещё больше нравится крутить фигуры высшего пилотажа! Жаль конечно, что не особо нас этому учили в яслях, и всё приходилось постигать самой.
Мимо меня весело проносится Тростинка, резко уходя в сторону и заворачивая вираж, чтобы вновь пристроиться в хвосте. А затем обгоняет и хохочущий Каракурт. Демонстрируя своё мастерство, песчаный распахнул крылья чуть позже меня, практически коснувшись своей грудью одного из острых пиков. Но вместо того чтобы размазаться по скалам, он успел вовремя выровняться и даже шлёпнуть задней лапой по проскользнувшей всего в паре сантиметров от него скале. Показушник.
Фирн всё–таки нагнала якобы удиравшего ночного, чуть было на него не набросившись в порыве собственной злости. Но благо, она заметила, как Предвестник потихоньку замедляется, лишь недовольно порыкивая в сторону подозрительного ночного. В отстающих осталась Звёздочка, за которой летел жалующийся ей на жизнь Лонган, и Сайда, к которой вскоре подлетел несколько хмурый Циркон. Эта четвёрка постепенно нагоняла нас по мере того, как мы сбрасывали скорость.
Так, уже куда ближе к земле и нормальному воздуху, порой опускаясь в горные долины, идущие с нами по одному курсу, мы летели ещё примерно часок. И только когда светило перевалилось через зенит, Предвестник скомандовал привал. Ну, точнее, как скомандовал – резко завернул в сторону, уйдя с нашего маршрута, и направился к небольшому заросшему травой и редкими кустами горному плато, по которому стекала шустрая горная речушка, срывающаяся в раскинувшуюся ниже долину небольшим водопадом.
— Отдыхаем два часа, — уже после приземления на мягкую травку, поглядев на широко зевающего, практически плюхнувшегося на землю Лонгана и продрогшую Сайду, сообщил Предвестник, тут же обернувшись к Циркону: — Мы с тобой летим на охоту. Остальные ждут здесь.
— Я с вами, — прорычала оскалившаяся Фирн, сделав шаг навстречу лишь меланхолично пожавшему своими крыльями Предвестнику, который подошёл к краю плато и окинул взглядом раскинувшуюся внизу долину.
— Если хочешь, — бросил в сторону злобного сугроба провидец, после того как он окончил свои поиски.
Дождавшись короткого кивка от Циркона, убедившегося, что Сайда перевела дух и отправилась окунать свою морду в ручеёк, ночной оттолкнулся лапами от камней, спрыгивая с обрыва и раскидывая крылья. За ним тут же последовали двое моих сокрыльцев, оставив нас у всего мира на виду.
И всё–таки, как скоро нашу пропажу обнаружат? Не из–за этого ли спешил вперёд Предвестник, столь высоко поднявшись и взяв достаточно немилостливый темп для морской? Тяжело дышащая Сайда плюхнулась на свой хвост у реки, набирая в ладони воды и смачивая ими большие пластинки на шее. Небось, вода здесь ещё более ледяная, чем в озерце, в котором мы чуть раньше купались, но принцессу, похоже, это не беспокоило.
Лонган же, который начал принимать свои привычные оранжевые оттенки, проводил взглядом удаляющихся в сторону долины драконов, что–то буркнув про «термитов, кик-уик, в гнездо», а затем плюхнулся на спину, вытянув на траве как можно шире крылья и подставив пузо под лучи светила. От удовольствия радужный даже замурлыкал и спустя мгновение уже громко сопел носом. Неужто уснул? Вот так сразу, после физической нагрузки? Забавные они, радужные.
 
Я же не то чтобы устала, да и моя сестрица тоже. Так, скорее замёрзла, но это не страшно. Вон Каракурт тоже немного продрог, судя по тому, с каким удовольствием он подставляет свой идущий вдоль спины гребень под солнце. Практически как Лонган жмурится и нежится, наслаждаясь не столько самим отдыхом, сколько возможностью погреться. Разве что, в отличие от ворочающегося радужного, Каракурт не спит, предпочтя разглядывать нас из под полуприкрытых от удовольствия глаз.
Осталась ещё Звёздочка. Какое–то время ночная торчала без дела около Сайды и речушки, пару раз наклонившись к воде, чтобы сделать несколько глотков. Но затем ночная развернулась и целенаправленно двинулась ко мне, проминая своими лапами тянущиеся к небу травинки и оглядываясь по сторонам.
— Водомерка, ты не могла бы дать мне свиток с третьим номером? — остановившись на расстоянии протянутой лапы, спрашивает Звёздочка.
А я только начала умывать пристроившуюся возле меня Тростинку, умудрившуюся сунуть свою моську в кучу слишком пыленосных фиолетовых цветов, из–за чего покрытая жёлтым налётом сестрица громко и без остановки чихала.
— Аааа? — протягиваю я, втянув обратно в пасть свой шершавый язык. И уже затем сообразив, что от меня нужно ночной, я расстегнула сумку на своей груди, запустив в неё лапу.
Спустя мгновение наружу показались все четыре свёртка, которые я и протягиваю разом ночной. Вот делать мне нечего больше, как искать, какой именно из них “третий”. Впрочем, телепатка благодарно кивает, поправляя болтающийся на её шее кулон и осторожно выхватывая самый длинный и толстый свиток из моей лапы, тут же его разворачивая перед собой. А я, убрав обратно в сумку три остальных свёртка, возвращаюсь к первоначальному занятию, с лёгким нажимом проходясь своим языком по переносице бедненькой зачихавшейся Тростинки.
— Апчхи-фыр! — возмущённо сопит носом сестрица, пока я медленно слизываю совсем невкусную, крупную пыльцу уже с её носа, с укором смотря на слишком уж неосторожно, любознательную сестрицу. Как бы потом это не стало проблемой… Аааа, для меня, кстати, тоже. С какого перепугу я решила лезть с вылизываниями, вместо того чтобы пойти и умыть свою сестрицу в речушке? Эх, земляные мозги…
— Ну что, где мы? — интересуется уже отогревшийся и поднявшийся с места Каракурт, заглядывая за плечо Звёздочки, привлекая и моё внимание.
Повернув к ночной свою мордочку, я продолжаю чистить сестрицу боком языка, навострив чуть уши и решив не думать о возможных последствиях употребления пыльцы неизвестного растения. С другой стороны… это же не грибы какие–нибудь, а обычная пыльца горного цветка, какие у неё могут быть опасные для моей тушки свойства?
Звёздочка ещё какое–то время молчит, то разглядывая развёрнутую в её лапах карту, то окидывая взглядом горы вокруг, будто бы выискивая какой–нибудь приметный ориентир.
— Не могу точно сказать, — без особой уверенности в голосе бормочит себе под нос Звёздочка, но затем тыкает когтем в карту. — Но летели мы почти ровно на север. Так что, наверное, мы здесь, но… я совсем не уверена в этом… Вылетим к Пятихвостой реке, и я смогу более точно ориентироваться.
Похоже, ночная попыталась оправдаться перед Каракуртом, но ободряюще ей улыбнувшийся песчаный лишь несильно толкнул ночную сжатым кулаком в плечо.
— Не беспокойся, если что, кого кусать мы знаем, — негромко хихикает покрытый шрамами дракон, поворачивая уже ко мне свою морду с блестящими карими глазами.
И я, сбившись с мыслей от его взгляда, как–то слишком уж резко втянула воздух носом, вместе с частью пыльцы с ушка Тростинки. Даже под носом не успела поскребсти коготком, как тут же громкий чих вырвался из моей пасти, а следом за ним звучит недовольное сопение приоткрывшего один глаз Лонгана. Всё–таки лучше помыть сестрицу в речушке.