Однажды я умер (СИ)

Спустя где–то пол часа Циркон и Фирн вернулись вместе с Предвестником. К тому времени Сайда уже привела себя в порядок, оглядываясь по сторонам и клянча у меня чистый свиток, чтобы порисовать, а Каракурт всё также обсуждал со Звёздочкой карту, показывая ей то на одни участки, то на другие, что–то бормоча про пустыню, оазисы и реку. Лонган же спал, и видимо не планировал просыпаться ближайшее время, наслаждаясь возможностью отдохнуть. А я, после того как умыла мордочку сестрицы в горной речушке, вытянулась в стороне, наблюдая за то и дело подскакивающей ко мне Тростинкой, протягивающей различные цветочки со словами: «А это может пригодится?», «А это?», «Смотри, что нашла!».
Ночной, вместе со своим сопровождением, опустился к земле. Фирн, на морде которой были заметны пятна крови, небрежно швырнула свою добычу на землю – в меру упитанную горную козу, ещё недавно скакавшую по скалам, а сейчас подранную серповидными когтями ледяной драконицы. Циркон же с точно такой животинкой обходился куда осторожнее. Животное в его когтях продолжало отчаянно блеять и не слишком активно пытаться вывернуться из его лап. Приземлившийся небесный спустя мгновение прервал эти жалкие попытки спастись, вцепившись своими клыками в шею добычи, и резко дёрнув мордой в сторону. До моего уха донёсся резкий хруст, и коза окончательно стихла.
Ну а Предвестник, стянув со своих плеч заполненный мешок, вывалил перед нами небольшую кучу подозрительно зелёных яблочек. Уф, что-то мне кисло становится только от одного взгляда на эти маленькие, чуть блестящие на свету плоды. Пожалуй, я воздержусь от пробы этого угощения, скорее всего принесённого для Лонгана. Бедный радужный, ему ближайшие пару дней в лучшем случае придётся питаться ЭТИМ. Либо голодать, что возможно не очень хорошо скажется на его состоянии.
— Как только поедим, сразу продолжим путь. До заката мы должны ещё много пролететь, чтобы завтра достигнуть края гор, — окинув всех присутствующих взглядом, даёт нам распоряжение Предвестник, заодно кивая в сторону козьих тушек и отходя в сторону рекушки.
Да и не только он – Фирн с Цирконом тоже не проявляют интерес к еде, видимо перекусив одной из коз, до того как вернуться к нам. По крайней мере, на это указывали кровавые пятна на морде ледяной, которые та принялась старательно оттирать от своих чешуек, и то, что эта троица даже не смотрела в сторону тушек. Ну что же, оно и к лучшему – нам больше достанется.
Оглядевшись по сторонам я подбираюсь к тушке, оставленной Цирконом. Как–никак, она и потеплее будет, в лапах Фирн наверное очень холодно, а эта коза ещё и недавно брыкалась, прямо свежачок. Заодно и сестрицу подзываю к себе, подмахивая ей крылом, вместе с этим с интересом разглядывая выбранную тушку. Несколько тёмно–алых полос у добычи было посреди спины, с окровавленным мехом вокруг. Похоже, в этом месте Циркон нанёс удар по позвоночнику неудачно подставившейся козы. Ещё переход от головы к шее изодрана клыками небесного дракона, залитая сладко пахнущей, свежей кровью.
Хм, а я ведь давно свежепойманной дичи не ела. То, что совали под нос ученикам Драконята Судьбы, точно не считается. А тут ещё тёплое, не пахнущее болотом и тиной, недавно трепыхавшееся мясо, в бок которого я с удовольствием вгрызаюсь клыками. Конечно, у козлятины есть несколько специфичный аромат, да и клочки шерсти застревают между клыками, но меня это не останавливает.
И ведь насколько же это вкусно! Ещё тёплая кровь приятно покалывает язык. Вязкое, совсем не жирное мясо разрывается на волокна клыками, когда я дёргаю мордой и вырывают приличный кусок. Уже его, вместе со шкурой, я начинаю неспешно пережёвывать, языком проталкивая измельчённые куски в горло, наслаждаясь смешивающимся со слюной вкусом вязкого мяса. Вскоре ко мне присоединяется и Тростинка, вгрызаясь в шею добычи, отплёвывая в сторону куски шкуры.
Какое–то время на нас несколько удивлённо смотрит Каракурт, не решаясь подойти к двум громко чавкающим земляным драконицам, оккупировавшим одну тушу на двоих. Или он просто вспомнил недавний опыт с шашлыком и решил не проверять, как мы отреагируем на приближение чужака к нашему мясу?
 
— Ну уж нет, ещё от меня откусите, — буркает себе под нос песчаный, повернувшись к задумчиво изучающей вторую тушку ночной. — Звёздочка, поделишься? Мне много не надо.
— Конечно, — кивает телепатка, скручивая карту и откладывая её в сторону, пока мимо неё проскальзывает недовольно поморщившаяся Сайда, брезгливо изучающая окровавленную козью тушку.
— А рыбу нельзя было поймать? — обиженно смотрит принцесса в сторону Циркона, пытающегося растолкать недовольно сопящего радужного. — Я должна есть это?
— Ну, ты можешь не есть. Нашим обжорам больше достанется, — усмехается Каракурт, вступившись за ни в чём неповинного небесного, вместе с этим подходя к тушке и выбирая от чего бы откусить кусочек.
Немного поводив своим носом над добычей, насладившись её ароматом, Каракурт впился своими клыками в голень козы, отодрав шмат мяса побольше и уже с ним, победно фыркнув, он отходит в сторону, оставив Звёздочку наедине с тушей. Не пережёвывая, Каракурт закидывает свою морду к небу, проталкивая практически цельный кусок мяса в свою глотку. Я даже замечаю, как растягивается его горло на том участке, по которому плоть проскальзывала в пищевод, пока наконец-то не провалилась в желудок довольно зажмурившегося и облизнувшегося песчаного дракона. Говорю же, кто–то показушничает! И вообще, чем он окружающих впечатлить хочет? Тем, как его глотка тянется? Ну, как по мне, это такой себе повод для хвастовства.
А я тем временем, не обращая внимания на застывающую поверх чешуек кровь, добралась до печени. Резкий, отдающий железом вкус приятно дополнял мои ощущения от этого обеда, и я чуть было не проглотила скользкий шмат мяса, но вовремя опомнилась, лишь покатав его на языке. Затем изодранная клыками печёнка сплёвывается мной на грудную клетку козы, аккуратно перед носиком Тростинки. Сестричка ещё маленькая, ей расти надо и сил набираться. В благодарность ткнув носом в моё плечо, сестричка слизнула изодранную печёнку. А я возвращаюсь к своей части туши, когтями выгребая из неё козьи кишки, навострив свои ушки, когда Сайда вновь подаёт свой голос, продолжая строить из себя брезгливую принцессу на выезде в глубинку:
— Что значит не есть? — возмущённо фыркнула драконица, шлёпнув хвостом по траве за собой. — Я устала! Мы очень много пролетели! Я хочу есть! Но не это! Оно… чешую пачкает! А ещё мерзко пахнет. Я такое не буду.
— Не ешь, — повторил облизывающийся Каракурт, потянувшись, вспоров когтями землю перед собой. — Не вижу никаких проблем.
— Но я голодна! Это и есть проблема! — недовольно фыркнула принцесса, видимо не понимая, что песчаный дракон над ней подшучивает.
— Тогда ты можешь попробовать те зелёные штуки для Лонгана, — хитро протянул лыбящийся Каракурт, кивнув в сторону всё–таки поднявшегося с места и принюхивающегося к плодам радужного, который, похоже, так до конца и не проснулся.
— Что? Я? Есть это?! — возмутилась в очередной раз шлёпнувшая своим хвостом по земле Сайда, столь громко, что даже Тростинка отвлеклась от уже погрызенной тушки, переведя взгляд на недовольно фыркающую морскую.
— Конечно, — кивает Каракурт, вновь указывая на апельсинового радужного. — Видишь, как ему вкусно?
А морда попробовавшего яблоки Лонгана передаёт весь спектр его ощущений. Сначала она пожелтела, будто лимон, а затем стремительно приняла ядовито-салатовый цвет, с белыми пятнами в центре каждой чешуйки.
— Аааэ, — выплюнул яблочко радужный, следом за ним показав свой язык, который он тут же принялся обдувать носом. — Кифло! Офень кифло! Аааа!
И со всех лап отведавший горных фруктов радужный дракон бросился к реке, толкнув недовольно зашипевшую ему в след Фирн. Тут же он жадно принялся лакать холодную воду.
— Вот. Видишь, как ему понравилось! — громко и грубо хохотнул песчаный, пока обиженно сопящая Сайда вновь обернулась к небесному, закончившему оттирать свои когти и чешуйки от крови.