Я решу сам (СИ)
Конечно же, Дан легко понял подоплеку вопроса: — Не особенно. Просто эротические наброски, по которым сложно кого-то опознать. Однако ты всё же поищи, ладно? И если найдёшь, то, будь добр, не суй в него нос. Там есть личная информация.
— Только если потом ты мне сам покажешь эти эротические наброски, — сразу выставил я условие, и Дан скрепя сердце согласился.
Имея такой стимул, я даже уборку средней степени генеральности затеял, однако блокнот так и не нашёл. Дан на эту новость сначала похмурился: — Аннигилировал он, что ли? — а потом махнул рукой: — Ладно, выплывет рано или поздно.
И, как бывало в большинстве случаев, оказался прав.
***
Течка никогда не подкрадывалась ко мне незаметно: о том, что четыре месяца адекватности вот-вот истекут я узнавал, во-первых, по дикому аппетиту, а во-вторых, по тому, насколько радикально мой кишечник начинал расставаться с отходами жизнедеятельности. И как бы в этот раз мне не хотелось первое списать на начало учебного года и возросшую умственную и физическую нагрузку, а второе — на подозрительные жареные пирожки в университетском буфете, календарь ясно говорил, что пора ставить дела на паузу.
Я дважды перепроверил расчёты — течка как назло выпадала на середину недели. Значит, придётся опять мухлевать с больничным через отцовского знакомого в регистратуре поликлиники — наши преподы не прощали прогулы даже пятикурсникам.
— Могу сделать тебе справку, что ты неделю был у нас на стажировке, — предложил Данич. Мы сидели в кафешке рядом с его домом, и я вполголоса жаловался на свою трудную жизнь под «Чёрный лес» и не менее чёрный кофе.
— Это каким же образом? — недоверчиво поинтересовался я.
— Напечатаю бумажку на лабораторном бланке, сам распишусь и заверю круглой печатью у бухгалтеров. Ни они, ни преподы особенно разбираться не будут.
— Вообще-то, это подделка документов.
— Вообще-то, твои махинации с больничным тоже. Но серьёзнее.
Мы недолго померились взглядами и одновременно отвели глаза.
— Тебе оно точно не аукнется? — Я обязан был об этом спросить.
— Точно, — А Дан обязан был именно так ответить.
— Ладно, делай, — я уныло ковырнул ложечкой и без того порядком раскрошенный кусок торта.
— На какое число?
— Где-то на двадцатое, плюс-минус день. И ещё, Дан, — я посмотрел прямо ему в глаза. — Спасибо.
— Ты же мой друг, — отказался от благодарности Данич. — И в связи с этим у меня есть ещё одно предложение.
Он замолчал, подбирая слова, а я, интуитивно догадавшись, о чём пойдёт речь, смутился до такой степени, что трусливо захотел сбежать из-за столика на фиг.
— Если у тебя снова возникнут, м-м, проблемы, — судя по тому, как пристально Дан смотрел в окно, ему тоже было неловко это обсуждать, — то можешь мне звонить. Просто набрать и сбросить — я пойму и приеду.
Я снова уткнулся взглядом в свою тарелку: — Хорошо, — а про себя решил, что лучше утоплю смартфон в унитазе, чем так поступлю. Потому что форс-мажор — это одно, а использовать друга в качестве регулярной секс-помощи — совсем другое. Особенно, если этот друг — Дан.
***
По расчётам и опыту течка должна была начаться в ночь на вторник, однако уже в понедельник я никуда не пошёл. Думал поучиться дома — лабораторные там оформить, курсач начать, — да лень одолела. Полдня я провалялся под сериалы, затем попил заваренного молоком чаю — аппетита уже не было, — снова улёгся смотреть кино и сам не понял, как заснул.
Снилась мне всякая хаотично-эротическая мура, от которой я проснулся разбитым, с дикой головной болью и крепким стояком. Пока собирался с моральными силами для того, чтобы пойти в ванную и решить вторую проблему, в мою гудящую голову пришла мысль попробовать разобраться с первой при помощи антипохмельных таблеток, валявшихся в прикроватной тумбочке. Не вставая, я выдвинул верхний ящик, сунул в него руку, но вместо мятого блистера нащупал что-то, похожее на книжку. Вытащил на свет божий — ба, блокнот Данича нашёлся! Ничтоже сумняшеся я открыл его на случайной странице и только потом вспомнил про своё обещание. Да ладно, сказало моё любопытство совести, одним глазочком гляну и сразу уберу обратно. Совесть многозначительно промолчала.
Мне не повезло — рисунков на открытом развороте не было, только текст. Всего один абзац, написанный бисерным Дановым почерком, который я честно не собирался читать. Просто мазнул глазами по первой строчке — и не мог остановиться.
«Думаю, если бы ты действительно был альфой, то это ничего бы не поменяло. Я бы лёг под тебя, и кричал бы, и подмахивал в такт, и просил ещё, и жалел — всем существом жалел бы, — что на мне нельзя поставить твою метку. Как жалею сейчас, что не могу поставить свою на тебе. Ты ненавидишь свою сущность — знал бы ты, как я порой ненавижу свою. Вечная френдзона, роль второго плана и полное отсутствие шансов. По объективной причине: постоянные пары складываются из альф и омег — так устроен наш мир. А мне не нужны месяц, или год, или годы счастья. Мне нужны вся жизнь, весь ты, и зря я приехал, поддался соблазну, не смог отказать, как же сложно»
Запись оборвалась. Уверен, Данич писал это пока я, оттраханный и счастливый, дрых без задних ног, а тут, видимо, начал просыпаться. Возможно, в блокноте были ещё какие-то заметки, но дальше я, естественно, листать не стал. Мне и так было ужасно стыдно за своё любопытство — Дан же предупреждал, что там личное, на фига я полез? Однако вместе со стыдом мою душу наполняли крайнее изумление и огромное счастье, причин которого я до конца не понимал — или не хотел понимать. И, должно быть, именно этот эмоциональный коктейль поднял меня с кровати и потянул одеваться, чтобы отвезти Дану его пропажу. Головная боль то ли прошла, то ли я перестал её замечать, однако думалка работала всё ещё плоховато. Иначе бы я обязательно обратил внимание на то, что стояк по-прежнему со мной, пусть и не такой сильный, как сразу после пробуждения. А обратив внимание, сообразил бы, что сегодня мне лучше не рисковать и сидеть дома. Увы, все мы крепки задним умом. Вот и я пришёл к последнему выводу уже на крыльце здания, в котором работал Данич, ощутив специфическую и, к несчастью, очень знакомую пульсацию внизу живота.
По-хорошему, надо было срочно возвращаться. Однако я представил, как еду в автобусе с набирающей обороты течкой, и мне стало дурно. Нет уж, лучше разорюсь на такси, тем более что в таксисты идут преимущественно беты, которые умеют держать себя в руках даже рядом с течным омегой. Я полез в карман за смартфоном и понял, что попал по-крупному. Смартфона не было — занятый своими мыслями я благополучно оставил его дома. Я нервно прикусил костяшку указательного пальца: что же теперь делать? Заходить, как собирался, на работу к Дану рискованно — в охране у них стопроцентно альфы, а быть коллективно выебанным в подсобке я не хотел. Идти домой пешком — обязательно на кого-нибудь нарвусь, особенно учитывая то, что уже наверняка благоухаю, как лавка с афродизиаками. Оставалось последнее: дождаться Дана, благо рабочий день неуклонно близился к концу. В его компании моей заднице грозил только один член, и не скажу, чтобы я против этого возражал.
Через дорогу от здания Даничевой работы, прямо напротив крыльца, очень удачно находился узкий проход между жилыми домами. Там я и укрылся, про себя благословляя то обстоятельство, что в определённые часы наш тихий центр буквально вымирал. Только бы затишье продлилось подольше, только бы Дана не задержали! И какого хрена течка началась на половину суток раньше? Я переминался с ноги на ногу, не в силах стоять спокойно. Одежда — особенно джинсы — уже доставляла неудобство, и потворствуя желанию как можно скорее её снять, я расстегнул две верхние пуговицы на тенниске. Хорошо, что сейчас бабье лето и можно ходить без куртки — два слоя ткани на себе я бы, пожалуй, не вытерпел.