Ангел с ледяными пальцами

Ткнуть дулом в лицо, в рот, выкрошить пару зубов. Пусть испугается, пусть почувствует запах своей крови. Сплюнул что-то белое. Теперь, не давая прийти в себя, спросить, задать вопросы, те же самые, которые задавал он:

– Кто ты?

Пауза. Замах. Ответ:

– Не всё ли равно? Наш диалог не выстроился. А теперь уж поздно.

– Вы ничего не скажете, потому что вас убьют. Ну, или скажете, но вас всё равно убьют.

Смотрит прямо… Но не злобно, не злобно, черт возьми. И не испуганно! Спокойно смотрит, несмотря на выплюнутые зубы и разбитые губы. Крепкий дядя!

– Меня вы, скорее всего, тоже прикончите. И даже если я что-то от вас узнаю, мне это не пригодится. Зачем двум покойникам обмениваться информацией? Это глупо.

– Лично я не собираюсь умирать. Лично я желаю сохранить свою жизнь. С вашей помощью. Прикажите им отпустить меня. И я не убью вас.

Подумал. Не сразу ответил. Значит, всерьёз прикидывал расклад.

– Приказать могу, только без толку. Они же варвары, дикари, они жаждут вашей крови. Они меня не послушают. Они никого сейчас не послушают. Вы сами добились этого. Не пойму только, зачем вам всё это? На легкую смерть нарываетесь?

– Тоже вариант.

– Согласен. И даже не худший. Хотя есть другие.

– Какие?

– Сдаться. Может, я смогу договориться. Поколотить вас они поколотят. Покалечат, наверное. Но до смерти, надеюсь, не забьют. Отведут душу и успокоятся. Подумайте. Лучше быть немножко трусом, чем навсегда покойником.

– Вы хотели сказать, «немножко» предателем?

– Ну, пусть так.

– Немножко предателем быть нельзя.

– Бросьте. Некуда вам деваться. Даже если вы вырветесь отсюда, что дальше? Здесь кругом они. И пустыня. Не убьют вас здесь, умрете в песках от жажды…

В дверь стукнули. Еще раз. И еще, но уже громче.

– Скажите им, чтобы не мешали. Что вы ведете допрос.

– Хотите выгадать время?

– Ну!

«Собеседник» что-то крикнул. За дверью затихли.

– Что дальше? Они ведь далеко не уйдут.

И точно – не ушли. Завозились. Что-то крикнули.

– Что они говорят?

– Хотят услышать своих братьев. Вот этих, которых вы убили.

В дверь заколотили.

– Вы теряете минуты. Они притащат ломы и высадят дверь и убьют вас. А я гарантирую, нет, гарантировать не могу, но обещаю попытаться сохранить вам жизнь.

– И себе?

– И себе тоже.

Опять постучали, но уже ногами. Ухнуло железо об железо. Дверь подалась. Буквально на миллиметры, но этого было довольно, чтобы сквозь образовавшуюся щель они увидели убитого боевика.

Всё стихло. Но почти сразу же там, за дверью, раздались команды. Дальше таиться было бессмысленно. Дверь можно удерживать пять, может быть, десять минут. Можно стрелять сквозь нее, отгоняя боевиков, пока не кончатся патроны. Можно нарваться на встречные выстрелы. Но это не более чем агония. Борьба за лишние десять минут жизни.

– Вы что, намерены стрелять?

– Да.

Но не в дверь. Нет, не в дверь. В окно! В решетку! Туда, где она крепится к стене. В откосы. Подойти ближе, упереться плечом в стену, прицелиться…

Выстрел! Еще один… Еще!.. В одно и то же место. Пуля в пулю! Полетели куски выбитого бетона. Одна из пуль рикошетом ушла в противоположную стену.


За дверью затихли. Видно, испугались.

Выстрел! Еще один. Отбросить пустую обойму, вставить новую. Выстрел! Выстрел! Теперь выше, в следующую проушину. Стрелять, долбить бетон, выбивая куски. Тряхнуть решетку. Нет, крепко сидит, не выдернуть. Силенок не хватит.

Новый пистолет. Выстрел! Выстрел! Пустая обойма.

И еще выстрелы. Но уже не его, уже в дверь. Бьют снизу вверх. В потолок. Значит, хотят взять живым или боятся зацепить своих.

Новая обойма. Два выстрела подряд. Несколько патронов оставить. Обязательно! «Собеседнику» и себе. И тем – за дверью!

Всё! Пора. Теперь вся надежда на помощников. Не добровольных.

С той стороны двери оживились, потому что стрельба стихла. Долбанули чем-то. Всунули в дверь лом. И ниже – второй.

А вот это уже серьезно! Теперь надо навалиться. Ухватиться за решетку. Упереться ногами. И что есть сил, до черноты в глазах – тянуть!

Он ведь не один, сзади боевики налегли на ломы и тянут, тащат на себя дверь. А ребята они крепкие. Ну же, еще разок! Общими усилиями!

Уперлись ребята, уперлись! И я упрусь. Уж так упрусь! Раз-два! Что-то хрустнуло, сдвинулось… Дрогнула решетка, поползла. Полезли из стены длинные анкеры. Теперь не зевать, потому что провод провиснет и дверь распахнется.

Повернуться, выстрелить два раза в образовавшуюся щель. Чтобы все отхлынули за стены.

Еще выстрел. Чей-то сдавленный вскрик. Но не до них. Уже не до них. Тут кто быстрее! Дернуть, отгибая решетку от стены. Выбить ногой стекло. А если там вторая решетка? Нет, воздух. Там свобода и темнота. Ночь. Южная, непроглядная! Ах, как хорошо, что ночь!

Но прежде «Собеседник»… Ему оставленная пуля. Где он? Ах ты… Шустрый парень, ох, шустрый! Заполз, забрался под второй труп. Сообразил, успел! Когда только? Выстрелить, туда, где мелькнула его голова один раз. Всего один, потому что предпоследняя пуля. Последняя – себе.

Уже не мешкая вывалиться в окно… Какой этаж? Шмякнуться на землю.

Первый этаж, всего-то первый.

И быстро, быстро, не оглядываясь, метнуться вдоль стены вправо, чтобы те, кто ворвется сейчас в «камеру», не могли выцелить его.

Бегом, бегом. Завернуть за угол. Оглядеться. Вон он – забор. Скорее к нему! Сзади бухнул выстрел. Вряд ли в него. Скорее наугад, для острастки. С ходу, царапая руки и грудь, прыгнуть на забор, перевалиться через него, упасть. Вскочить на ноги и бегом, бегом прочь! Дальше, как можно дальше… Неужели получилось? Неужели ушел? Песок под ногами. Пустыня. Если что, не спрятаться. Только бежать! Бежать!

И вдруг, как удар кинжалом, вспышка света позади. Прожектор! Прорубил темноту, зашарил вокруг. Высветил, выхватил одинокую фигуру. И тут же пулемётная очередь. Веером. Пока еще веером. И негде спрятаться, негде залечь. Нет здесь деревьев, пней или хотя бы кустиков. Ничего нет!

Всё! Всё напрасно. Еще пара-тройка секунд – и пули найдут свою жертву. Тогда зачем тот последний патрон? Чем эта пуля будет лучше тех, других, что перережут его пополам? Нет, бежать бессмысленно. Не бегают, когда некуда бежать. Смерть надо встречать не спиной – лицом! Так достойней! Встать, глубоко вдохнуть. И выдохнуть. Поднять обе руки. Определить пулемет по частым огненным вспышкам. Где там может быть пулеметчик? Где его голова? Шансов практически никаких. Сколько до него – метров двести? Для пулемета нормально, в самый раз. А для пистолета… Нет шансов! Но и иного выбора нет. Стрекочет пулемет, шмякаются пули в песок. Все ближе и ближе.

Замереть. Зафиксироваться на вспышках. Плавно, нежно вдавить спусковой крючок. Один выстрел. Всего лишь один. Ниже, чуть ниже, еще…

Выстрел!

И вдруг ушло шмяканье, не плюхаются пули в песок. Еще стучит очередь, но не сюда, куда-то мимо, в небо. Прострекотала коротко и оборвалась.

Тишина!

Не может быть! Ну, не может! Не стучит пулемет. Затих.

Одна пуля! Всего лишь одна пуля, готовая поставить точку на его жизни. А получилось вон как… Она его спасла!

Но некогда думать. Некогда удивляться. Это еще не конец. Будет погоня, обязательно будет.

И нужно бежать… Но куда? Да хоть куда, главное – отсюда. Бежать, бежать…





* * *


– Где он?

– Ушел. За периметр ушел! Шибко быстрый.

– А где вы все были?

– Там, внутри. Кто ж мог знать, что он выберется через окно? Там же решетка!

Там не только решетка была, там два вооруженных боевика находились и он – Советник. Боевиков уже нет, совсем нет, вон они лежат под одеялом, ноги наружу.

– Чего вы медлите, почему не организуете погоню?

– Зачем торопиться? Торопиться не надо! Некуда ему здесь деваться, пустыня кругом. Утром будет солнце, будет и след. Мы пойдем по следу и быстро его найдем. Зачем ночью ходить, ночью ничего не видно. И его не видно. А нас – видно. Мы с фонарями пойдем… Он нас увидит, мы его – нет. Зачем нам людьми рисковать.