Баллада о змеях и певчих птицах

Дистрикт-7

Юноша (Трич) – Випсания Серп

Девушка (Ламина) – Плиний Харрингтон

Дистрикт-8

Юноша (Бобин) – Юнона Фиппс

Девушка (Воуви) – Иларий Хевенсби

Дистрикт-9

Юноша (Панло) – Гай Брин

Девушка (Шиф) – Андрокл Андерсон

Дистрикт-10

Юноша (Теннер) – Домиция Уимсвик

Девушка (Бренди) – Арахна Крейн

Дистрикт-11

Юноша (Рипер) – Клеменсия Давкоут

Девушка (Дилл) – Феликс Равинстилл

Дистрикт-12

Юноша (Джессап) – Лисистрата Викерс

Девушка (Люси Грей) – Кориолан Сноу



Количество соперников Люси Грей сократилось до тринадцати. Минус еще один, к тому же юноша. Прекрасная новость.

Менторский список успел помяться, и Кориолан аккуратно сложил его вчетверо, решив хранить во внешнем кармане школьной сумки, чтобы было проще доставать. Внутри неожиданно обнаружился носовой платок, хотя обычно он держал свои платки в карманах одежды. Потом Кориолан сообразил: это же тот самый, которым Люси Грей утирала слезы, когда он принес ей хлебный пудинг. Приятно иметь нечто настолько личное, можно сказать, талисман, в память о ней. Он осторожно положил список рядом с платком.

На предшоу пригласили только тех менторов, которые принимали участие в вечере интервью. Все они по умолчанию стали лицами Голодных игр, даже если их трибуты были аутсайдерами. В углу студии поставили несколько мягких кресел и журнальный столик, повесили слегка кособокую люстру. Большинство менторов принялись заново рассказывать биографии своих трибутов, стараясь как можно лучше расписать их боевые качества, даже если таковых особо не имелось.

На вечере интервью Кориолан отдал все эфирное время песне Люси Грей и теперь был единственным ментором с новым материалом. Довольный Счастливчик Фликермен позволил ему превысить лимит времени. Кориолан по большей части рассказывал про музыкальный ансамбль Люси Грей и всячески подчеркивал, что ее нельзя считать в полной мере жительницей дистрикта, скорее наоборот. Ансамбль имел давнюю историю, все исполнители были артистами, каких теперь редко встретишь, и ничуть не походили на жителей дистриктов. В сущности, если задуматься, они почти капитолийцы, и лишь благодаря несчастливому стечению обстоятельств осели или, что гораздо вероятнее, вынуждены были осесть в Дистрикте-12. Зрители наверняка и сами заметили, что Люси Грей чувствует себя в Капитолии как дома, подчеркнул Кориолан, и Счастливчик согласился, признав, что в этой девушке действительно есть нечто особенное.

Заняв место возле ведущего, Лисистрата бросила на Кориолана сердитый взгляд, значение которого он понял, едва та заговорила. Лисистрата пыталась выставить Джессапа с Люси Грей парой и вызвать симпатию к ним обоим. Хотя Джессап – простой шахтер, разве не ясно зрителям с самого первого совместного поклона на Жатве, что их связывают узы товарищества? Да и кто не заметил бы их необычайной близости, которой так часто не хватает трибутам из одного дистрикта? И вообще, заявила Лисистрата, они весьма преданы друг другу. Учитывая силу Джессапа и способность Люси Грей очаровывать публику, победа в нынешних Голодных играх наверняка останется за Дистриктом-12.

Затем место Лисистраты занял директор Хайботтом и принялся анализировать совместный проект менторов и трибутов с таким видом, словно все это время вовсе не находился под действием наркотика. На самом деле Кориолана даже встревожили его меткие наблюдения. Директор заметил, что вначале ученики Капитолия имели определенные предубеждения против своих подопечных из дистриктов, но за две недели, прошедшие после Жатвы, многие пересмотрели взгляды на жизнь, научились ценить и даже уважать трибутов.

– Как говорится, врага нужно знать. А что поможет в этом лучше, чем совместное участие в Голодных играх? Капитолию удалось победить в войне лишь в результате долгих, тяжелых боевых действий, к тому же недавно на арене прогремели новые взрывы. Полагать, что одной из враждующих сторон не хватает ума, силы или отваги, было бы ошибкой.

– Разве можно сравнивать наших детей и их? – влез Счастливчик. – С первого взгляда ясно, что наши – гораздо лучше!

– С первого взгляда ясно, что наших лучше кормили, одевали и водили к хорошим дантистам, – пояснил директор Хайботтом. – Считать иначе и приписывать им физическое, психическое или моральное превосходство – весьма ошибочно. Подобное высокомерие едва не прикончило нас во время войны.

– Потрясающе, – протянул Счастливчик. – Надо же, какая у вас неординарная точка зрения!

– Благодарю, мистер Фликермен. Вряд ли найдется человек, чье мнение я ценю столь же высоко, как ваше, – с невозмутимым видом проговорил директор.

К удивлению Кориолана, Счастливчик принял похвалу за чистую монету и покраснел от удовольствия.

– Вы очень добры, мистер Хайботтом. Как мы знаем, я всего лишь скромный телеведущий.

– И подающий надежды волшебник, – напомнил ему директор.

– Пожалуй, я готов признать вину! – воскликнул Счастливчик со смехом. – Погодите-ка, что у вас тут? – И он достал из-за уха директора Хайботтома плоскую полосатую конфетку. – Ваше?

Директор Хайботтом даже не подумал ее взять.

– Вот это да! Откуда?

– Ловкость рук, – ответил ведущий с хитрой усмешкой, – и никакого мошенничества.

В Академию Кориолан возвращался в одном автомобиле с Феликсом Равинстиллом и директором Хайботтомом, которые, видимо, часто встречались в обществе и теперь радостно болтали, не обращая внимания на попутчика. И он задумался о словах директора про людей в дистриктах. Якобы они, по сути, равны тем, кто живет в Капитолии, только находятся в худшем материальном положении. Идея слишком радикальная, чтобы высказывать ее открыто. Конечно, Мадам-Бабушка и многие другие с ним ни за что не согласятся. К тому же теперь попытка Кориолана отграничить Люси Грей от жителей дистриктов выглядела по меньшей мере жалко. Хотел бы он знать, насколько его мотивы обусловлены выигрышной стратегией и насколько отражают смятение, в котором он находится из-за нежных чувств к своему трибуту.


На входе в зал Феликс отвлекся на репортеров, и тут на плечо Кориолану легла рука.

– Как зовут твоего друга, ментора Второго? Ну, того эмоционального парнишку? – спросил директор Хайботтом.

– Сеян Плинт, – ответил Кориолан. Собственно, друзьями они вовсе не были, но директора это не касалось.

– Пожалуй, лучше ему сесть поближе к выходу. – Директор вынул из кармана бутылочку, нырнул за ближайшую колонну и вытряхнул несколько капель морфлинга себе в рот.

Прежде, чем Кориолан успел позаботиться о Сеяне, к нему подлетела рассерженная Лисистрата.

– Честное слово, Кориолан, мог бы хоть немного со мной посоветоваться! Джессап во всеуслышание называет Люси Грей своей союзницей!

– Откуда мне было знать, что ты задумала? Поверь, я вовсе не хотел тебя подставить! Если нам выпадет еще один шанс, я непременно стану работать в команде, – пообещал он.

– Что-то я сильно сомневаюсь, – сердито буркнула она.

Сатирия пробилась сквозь толпу и только подлила масла в огонь:

– Какое удачное интервью, мой милый! Я сама чуть не поверила, что твоя девушка – уроженка Капитолия!.. А теперь пошли со мной. Ты тоже, Лисистрата. Вам нужно получить значки и коммуникаторы.

Она повела их через зал, который в этом году буквально гудел от радостного предвкушения. Многие желали Кориолану удачи, поздравляли с успешным интервью. Ему нравилось внимание, однако было во всем этом нечто тревожное. В прошлом открытие Игр проходило без всякой шумихи, люди избегали смотреть друг другу в глаза и лишний раз рта не раскрывали. Теперь же толпа волновалась, словно предвкушая любимое развлечение.

За отдельным столом распорядитель вручал менторам экипировку. Всем выдали ярко-желтые значки со словом «ментор», чтобы носить его на шее, а тем, чьи трибуты еще участвовали в Играх, полагались коммуникаторы – предмет зависти тех, чьи подопечные выбыли. Во время войны и послевоенной разрухи граждане Панема лишились практически всех личных устройств, потому что производство сосредоточилось на первоочередных потребностях. Даже простые средства связи стали редкостью. Коммуникаторы крепились на запястье и имели маленький дисплей, на котором красным мигал перечень подарков от спонсоров. Все, что ментору требовалось сделать, – пролистать список продуктов, выбрать нужный и щелкнуть по нему дважды, чтобы распорядитель организовал доставку с помощью беспилотника. Некоторые трибуты подарков не заработали. Хотя Рипер участия в вечере интервью не принял, спонсоры помнили его по представлению в зоопарке. Клеменсия так и не появилась, и ее коммуникатор сиротливо лежал на столе, притягивая жадные взгляды Ливии.

Кориолан отвел Лисистрату в сторонку и показал ей свой список подарков.

– Послушай, у меня тут целая куча всего. Раз уж наши трибуты объединились, я буду посылать еду им обоим.

– Спасибо, я тоже. Извини, я вовсе не хотела с тобой ссориться. Ты не виноват, мне самой следовало поднять этот вопрос. – Она понизила голос до шепота: – Понимаешь… вчера мне не спалось, я все думала, как выдержать до конца. Знаю, Игры устраивают в наказание дистриктам, но разве мы недостаточно их наказали? Сколько можно затягивать войну?

– Доктор Галл считает, что вечно, – ответил Кориолан. – В классе она об этом уже говорила.

– Дело не в ней одной. Только посмотри! – Лисистрата указала на веселящуюся публику. – Это же отвратительно!

Кориолан попытался ее успокоить.

– Моя кузина велела помнить о том, что не мы это устроили. Мы еще просто дети.

– Знаешь, от этого ничуть не легче. Ты ведь понимаешь, что нас с тобой используют? – грустно спросила Лисистрата. – А трое наших одноклассников мертвы…

Используют? Кориолан всегда считал, что быть ментором – большая честь. Возможность послужить Капитолию и немного прославиться. Хотя отчасти Лисистрата права. Если дело неблагородное, то и участвовать в нем бесчестно. Он внезапно понял, что им манипулировали, и ощутил свою беспомощность. Словно он сам скорее трибут, чем ментор.

– Скажи мне, что это закончится быстро, – попросила Лисистрата.

– Скоро все закончится, – заверил ее Кориолан. – Хочешь, сядем вместе? Тогда сможем лучше управляться с подарками.

– Давай, – кивнула она.

К этому времени собралась вся школа. Кориолан с Лисистратой протиснулись сквозь толпу в переднюю часть зала, где стояли двадцать четыре кресла для менторов. Явиться должны были все, независимо от того, остались их трибуты живы или нет.

– Прошу, только не на первый ряд! – взмолилась Лисистрата. – Не хочу, чтобы камера уткнулась мне прямо в лицо, когда моего Джессапа убьют.

Конечно, она была права. Стоит трибуту погибнуть, как камеру тут же наведут на его ментора. Если Люси Грей умрет, Кориолана непременно покажут крупным планом.

Кориолан внял ее просьбе и отвел Лисистрату к заднему ряду. Они уселись, и он посмотрел на огромный экран, где Счастливчик Фликермен выступал в роли туристического гида по дистриктам: перечислял виды промышленности, сдабривая скучные факты погодой и фокусами. Для Счастливчика Голодные игры стали звездным часом, и, рассказывая про Дистрикт-5, чьей специализацией была энергетика, он не преминул задействовать какой-то хитрый прибор, от которого волосы у него встали дыбом.

– Я прямо-таки искрюсь! – радостно выпалил он.

– Какой придурок! – пробормотала Лисистрата и вдруг отвлеклась. – Вот уж не думала, что от гриппа бывают такие ужасные последствия!

Кориолан проследил за ее взглядом до стола, где Клеменсия как раз получила значок и коммуникатор. Она пристально оглядывала зал в поисках кого-то… О нет, она ищет именно его! Едва их глаза встретились, как Клеменсия ринулась прямиком к заднему ряду кресел, и вид у нее был отнюдь не радостный. Ярко-желтая радужка вылиняла до блеклого оттенка цветочной пыльцы, покрытый чешуей участок тела скрывала белая блузка с высоким воротником и длинными рукавами, и все же несмотря на это Клеменсия буквально излучала немочь. Кожа на лице шелушилась, и девушка постоянно почесывалась; язык то высовывался изо рта, то деловито обшаривал внутреннюю сторону щеки. Клеменсия прошла по предпоследнему ряду, остановилась прямо перед Кориоланом и молча стояла, между делом стряхивая с лица кусочки кожи.

– Спасибо, что навестил, Корио! – выпалила Клеменсия.

– Клемми, я собирался, но мне ведь и самому изрядно досталось… – начал объяснять он.

Договорить она не дала.

– Спасибо, что связался с моими родителями! Спасибо, что сообщил им, куда я делась!

Лисистрата посмотрела на нее озадаченно.

– Мы все знали, где ты, Клем. Врачи сказали, что навещать тебя нельзя, потому что ты заразная. Я пыталась позвонить, но мне сообщили, что ты спишь.