Белое солнце дознавателей

— Помолчи, мешаешь.

Я расстреляла весь второй колчан — сорок стрел, пока наконец не удовлетворилась — последняя десятка легла кучно — центр мишени щерился полосатым оперением.

— Если бы я не знал, что ты не участвуешь, решил бы — готовишься к боевке.

Готовлюсь. Почти к боевке. В южных гаремах принято проверять северных новеньких на прочность.

— О тебе задавали вопросы…

Я стягивала с пальцев перчатки и на миг замерла.

— Через десятые руки, подходили к нескольким из делегации, — Кантор смотрел в небо и щурился — полоса розовела по краю, скоро будет закат. — Работают грубо. И с ними уже поболтал Му…

— Представляю, что он наговорил, — я фыркнула. — Исчадие грани во плоти, которое заставляет обосраться своих одноклассников…

— Блау! Не будь вульгарной.

— … при виде которой он наложил в штаны. Так звучит лучше? — исправилась я язвительно. — Кто? Выяснил?

— Кто-то из местных, — Тир пожал плечами. — Но это ни о чем не говорит.

Действительно, ни о чем. Интересоваться мог кто угодно.

Я спрятала лук в чехол, щелкнула застежками и забросила ремень на плечо.

— Академию посещал второй Наследник, — Тир перегородил мне выход, сделав шаг. Кто бы сомневался, что он захочет обсудить это.

— Пирамидка с записями в твоем кабинете, — отрапартовала я четко. — Посмотришь. Все самое важное от первого лица. А теперь отойди, у меня — танцы.

— Танцы? Блау… юг влияет на тебя странно, — Тир почти улыбнулся — глаза заискрились смехом.

— Танцы, — рявкнула я тихо. — И тебе никогда не говорили дома, что нельзя стоять между сирой и ее развлечениями?

Кантор шагнул в сторону и выполнил издевательский поклон, пропуская меня вперед.

— Перевязь, Блау.

Я шумно выдохнула, вернулась и сгребла со стола псаковы тряпки.

— Завтра я хочу видеть тебя на Турнире. Рядом.

— Не справляешься с хаджем?

— Скорее хочу услышать нестандартную оценку ситуации.

— Ты сейчас меня похвалил или поругал?

— Не важно Блау. Важно, что ты нужна мне завтра на трибунах в самом сияющем расположении духа, и самом стервозном, — закончил он насмешливо. — Чтобы отвлечь.

— Оу. Тир. Скажи мне, что это не то, о чем я думаю?

— Не знаю, о чем ты думаешь Блау, — глаза Кантора холодно сверкнули — не лезь, — но лучше перестань думать о чем — бы то ни было. Помощь. И никаких вопросов.

Я пожевала губу, переминаясь на месте. Этот придурок решил провести поединок со столичным заранее? Или что? С другой стороны — прошлый раз Юг устоял, и на Арене не было никаких случаев, но… и Тира тоже не было. Потому что Тир — умер.

Живой, как сейчас — с чуть растрепанной косой челкой, закрывающей один глаз, с серьгой — артефактом в ухе, с закатанными по локоть рукавами рубашки — такой домашний, он нравился мне намного больше мертвого.

Я кивнула, поудобнее подбрасывая на плече чехол с луком.

Помощь. И никаких вопросов.





* * *


— Не хватит, — я медленно свернула свиток в трубочку и затянула шелковый шнур.

Фей вопросительно приподняла тонкие брови и изящно поставила пиалу с чаем на столик. Есть мне не хотелось, как и пить, но слуги тщательно выполняли распоряжение господина — каждый вечер перед сном приносить леди свежайший чай, настоянный на северных травах.

— Империалов. Мне не хватает на все лоты, — я постучала свитком по столу. Маминых денег, которые передал Люци, не достаточно, если кто-то начнет по-крупному повышать ставки.


— Ты хочешь скупить пол аукциона?

Не хочу. Но вынуждена. После сегодняшнего выступления. Иначе это вызовет вопросы. Помимо ценнейших вещей придется брать то, на что должна позариться юная глупая провинциальная сира.

— Выбери то, что тебе нравится, — я перебросила свиток Фей-Фей. — Сделай пометки, завтра отдашь мне.

— Но… Вайю, — сестра аккуратно спрятала список лотов во внутренний карман. — Что именно я должна выбрать?

— То, что нравится. То, что должна хотеть юная сира.

— Но… империалы…

— Я попрошу у Акселя, и дядя Бер не откажет сделать племяннице приятное, — вестники я планировала выслать завтра. — Вряд ли мы скоро попадем на такой аукцион.

Фей рассеяно кивнула, рассматривая дно чашки. Такой несобранной она стала сразу после Вестников из дома, которые я читала вслух — дядя писал, что всё хорошо, Данд учится, и Яо делает успехи.

Наставник Луций уже присылал отчет утром — «состояние дяди Люциана стабильно и без изменений», а Целительница отчитывалась вечером — за здоровьем несчастной Луэй я следила отдельно. Правда обычно она писала о Булке и Зи, хотя бы вскользь, но не сегодня. Чтобы узнать, что мистер Зиккерт в порядке мне потребовалось отправить ещё один вестник.

Ремзи чувствовал себя превосходно, но это не успокоило Фей…

— Третья.

— Что?

— Третья пиала. Ты наливаешь уже третью, — отметила я ровно, наблюдая, за тем, как чай тонкой струйкой льется из глиняного носика в чашку. — На ночь — вредно.

Чайник брякнул — донышко стукнулось о столешницу, и на скатерти расплылось мокрое пятно.

— Оставь, слуги уберут, — я отодвинула Фей в сторону — она сразу спрятала руки под стол, и бросила сверху салфетку.

— Прости…

— Это всего лишь чай…

— Тем не менее, я была неловкой…

— Мне казалось, вечер прошел хорошо.

Сестра закивала.

— Мы отлично потанцевали.

Она кивнула ещё раз.

— Тебя что-то беспокоит, — я не спрашивала — утверждала, и она кивнула в ответ, прежде, чем вскинулась и подняла на меня глаза, оторвав их от скатерти.

Без эмпатии было хорошо — тихо внутри. И без эмпатии было плохо — тихо внутри. Если бы только я могла управлять этим — тогда точно поняла бы, что это за эмоции. Глаза так ярко сияют от страха или от …

Я крутнула чайную ложечку на столе — серебряная стрела завертелась по кругу, пока не замерла, указывая на Фей-Фей.

Фей замолчала, задумавшись, прежде, чем начала медленно говорить.

— Яо не очень умный — это правда. И его способности к алхимии средние. Но он очень наблюдательный и у него прекрасная память — сотню ингредиентов он выучил за декаду, со всеми характеристиками. Дедушка… одно из семейных наказаний Ву — это смотреть на улицу. Дедушка заставлял Яо сидеть по целому дню в верхней голубой гостиной — там окна выходят на проспект, вместе со слугой. Вечером, — продолжила она так же размерено, — слуга отдавал пирамидки с записями. И задача Яо — пересказать всё, что он видел. Яо умеет подмечать мелочи там, где не видит никто. Он… не всегда понимает, но — помнит. Яо соскучился, Вайю. Его ставили одного и…

— И?

— …он будет рад Вестнику от тебя.

В спальне стало тихо. Я постукивала пальцами по столешнице — раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

Яо. Соскучился. Яо. Соскучился.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.

— Дядя вызывал тебя к себе накануне отбытия?

Фей-Фей закивала — быстро и ожесточенно и тут же вздрогнула, как от боли — вертикальная морщинка прочертила лоб.

Я встала резко, и забрала с туалетного столика шкатулку с драгоценностями, вывалив все содержимое на тахту.

— Подвеска с гранатом, нефритовые серьги, и… шпилька с тремя яшмовыми камнями, — я выудила из кучи несколько украшений и разложила на столе. — Подвеска — один. Серьги — два. Шпилька… ровно три камня. Я хочу, чтобы ты выбрала украшение на завтра. Сестра.

Фей-Фей с напряженным вниманием смотрела прямо на меня.