Белое солнце дознавателей

По-сути, они сказали ему всё. Прямо и сразу. Жена и сын.

«Каюсь. Признаю и осознаю свою вину.» — украшенная подвесками и тяжелыми шпильками голова Рейны склоняется в поклоне — настолько низком, что только последние из слуг выполняют его так.

«Скорблю о потере. Буду помнить» — это траурная лента сына. Плоть от плоти и кровь от крови.

Они — честны. Извращенное понятие чести даже здесь и сейчас диктует свои правила. Джихангир… не глуп, нет… иначе не смог бы удерживать клан так долго, но даже сильные — могут ошибаться. Особенно — сильные, и те, кто больше всего полагается на свою силу — ума, внутреннего источника, артефакты.

Если ты — слаб, ты всегда ждешь подвоха. Как только ты начинаешь полагаться на свою силу — ты уже мертв. Может это и есть главная ошибка, которую совершил дядя? В Левенсбрау? Решил, что он — самый умный и сможет переиграть всех.

Так же, как Джихангир. Сейчас.

Сквозь полуприкрытые ресницы изучала Старика, сидевшего во главе стола, полностью отключив эмоции.

Нам — не договориться. История не имеет сослагательного наклонения. Время течет только в одну сторону. Есть время быть на вершине горы, и есть время упасть к подножию. Всё циклично.

У меня есть рычаги воздействия на Рейну, но нет — на Джихангира. Глава южного клана — это не мой уровень. Я даже не женщина для него пока, даже не предмет обихода. Просто — ресурс, который он хочет получить.

Это значит, мне нужен Глава, с которым договориться можно. И это значит только одно — нужно просто убрать этот узел из плетений.

«Нет Джихангира — нет проблем. Нет никаких новых долгов Блау. А Кораи… должны быть слишком заняты в ближайшие пару зим, чтобы уделять нам время».

Джихангир не отступится. Отмотает плетения назад, затаится, и опять будет ждать. Повода, чтобы поймать Блау, или… создаст повод сам. Такие как он могут ждать много зим, много воды утечет по горным рекам, много раз сезоны цветения сменят друг друга… ждать, чтобы ударить. Не сможет поймать дядю — поймают Акселя, а у меня всего один непутевый брат.

Джихангир угроза для Блау. А угроза — должна быть устранена. Это — война. Здесь и сейчас. Война, в которой моя семья должна выжить.

Старуха закончила. Нацедила, изящно отодвинув рукав в сторону, отдельную пиалу, сиротливо стоявшую посреди большого круглого, богато украшенного подноса. Поднялась с колен, величаво и медленно, прошла к Старику и опустилась на колени, подавая чай.

«Каюсь. Признаю твою власть» — поднос висел в воздухе, Глава не пошевелился, и даже не открыл глаз. Мгновения текли, Рейна стояла на коленях, пока, наконец, Джихангир не поднял руку и не взял предложенный дар.

Я немного приподняла пиалу, салютуя Главе пиалой — «Это просто война. Ничего личного».

Первый глоток он сделал не торопясь. Смакуя, чтобы терпкий вкус растворился на языке, согревая теплом. Второй. Третий. Маленькие пиалы — ровно на три глотка.

Вряд ли старик чист, нельзя остаться чистым, управляя таким кланом, но даже он… не заслужил. От тех, кто далеко — спасет купол, ударить в спину могут только те, кого подпустишь близко.

Ближе некуда.

Тень торжествующей улыбки первого Наследника, который стоял за спиной Старика, я буду вспоминать долго.

Старик пил вторую пиалу — так же, не торопясь. Меня бы устроил другой вариант, но этот — старуха выбрала сама, и поэтому меня не интересовало, сколько зим жизни она положила сегодня на родовой алтарь за нарушение клятвы мужу — хранить и оберегать, и — главе. И чем она заплатит за откат сыну — «возьму на себя».

Старик открыл глаза, только когда допил вторую чашку — Рейна проследила, чтобы выпил всё до капли, и потом снова заботливо наполнила пиалу. В третий раз.

— Нападение шекков — это прискорбно… мой внук… не справился — Джихангир бросил быстрый резкий взгляд в сторону старухи. — Он был… слишком юн и у него не хватило сил…

— Прискорбно, — откликнулась я тихим эхом.

— …его самоуверенность извиняет молодость… и он уже понес свое наказание… высшее наказание — это смерть… виновный — наказан…

— Наказан.

— У нас всегда были… семейные отношения между нашими родами… помолвка, — Джихангир помедлил, — … этот свиток стоит закрыть… с этого момента северная птичка — только гостья этого дома… желанная гостья…

Но он не сказал, что не откроет новый.

Пергамент мне подал будущий Глава — лично — формулировки были стандартными и составленными по всей форме — предыдущие соглашения аннулировались, вира была положенной в таких случаях — род не смог обеспечить безопасность гостье и признает вину, долгов нет, обязательств нет.

Если я поставлю оттиск силой, подтверждая — свиток уйдет дяде, и, когда Глава Блау поставит печать — старая глава будет закрыта.

Родовая сила вспыхнула темным облаком и облизнула пальцы, я поднесла печать — «свидетельствую».

— У Вайю Юстинии Блау нет претензий к клану Корай, — проговорила я стандартную формулу.

Старик медленно кивнул в ответ — ещё один взгляд на Рейну — я не успею покинуть гарем, как он получит ответы на свои вопросы.

— Южное гостеприимство выше всяких похвал, родичи всегда будут желанными гостями на Севере… клянусь, — сила вспыхнула повторно, облизав родовое кольцо, — оказать им такой же радушный прием, как был оказан мне на Юге.

Рейна резко подняла на меня взгляд и я улыбнулась одной стороной рта — вторая двигалась плохо — целители использовали все доступные плетения, чтобы привести меня в форму.

Ни шагу на мой Север. Я поклялась силой.

Когда меня проводили на женскую половину — все вещи были уже собраны, артефакты вернули — и я, пересчитав свои кольца, спешно натянула их обратно.

«Если на то воля Немеса, мы встретимся очень скоро, девочка… ты не успеешь покинуть Юг, и дашь ответ…» — прощальные слова старика звенели в голове.


Встретимся за Гранью, Джихангир Корай. Встретимся за Гранью — и там я буду держать ответ.

На выход меня препроводили спешно — Фифа уже была оседлана и в нетерпении била копытом. Охрана, вся пропахшая гарью, ждала снаружи. Доставить меня до Тиров и передать из рук в руки отрядили сира Зу, который был на редкость молчалив и сосредоточен — и то и дело хмурил брови, бросая взгляды на мужскую половину дома.

Говорят, некоторые вассалы, которые служат долго — много зим, начинают чувствовать своего господина. Если так — предчувствие сира Зу не обманывает.

Я держалась из последних сил, смиряя шаг Фифы и с трудом удерживаясь от желания дать шенкеля и сорваться в галоп. Выезжали мы чинно и неторопливо.

Свобода. Псаки! Свобода!

И только, когда ворота поместья захлопнулись за нашими спинами, я позволила себе сделать глубокий вдох — полной грудью. Утренний воздух казался прохладным, свежим, и особенно вкусным.

«Рейна — это не столько статус, девочка, — так мне по пути обратно объясняла ночью старуха. — Рейна — это та, которая равна. Та, которая хранит…

Хранит — Род, а не главу, а потому в исключительных случаях, может не подчиниться приказам.

«И заплатить за это» — каркнула она. — Права всегда имеют оборотную сторону, чем больше прав — тем больше обязанностей. Иногда решения, которые приходится принимать наполняют твое сердце кровью, девочка… но процветание рода превыше всего.

За процветание рода оплачено моей кровью. Не зарекайся, — погрозила она мне крючковатым пальцем. — Чтобы не пришлось делать такой выбор, если Глава будет вредить… роду… иногда нужно делать выбор…

Выбор? Вредить? Блау хранят Блау. Всегда. И я не могла представить момента, когда мне придется поднять руку… на дядю. Чушь псакова!

Пафос и кружева слов, которые плела старуха, оставили меня равнодушной, потому что напоминание упиралось в живот — круглой и гладкой рукояткой хлыста, который я забрала из рук мертвой Лейле.

Заткнутое за пояс напоминание о том, что есть цена, которую я платить не готова. И что я — не такая, как Рейна. Если когда-нибудь придет в голову забыть.

Трофей, который я увозила от Кораев, нужно будет показать дяде — артефакты бывают разные. И… зайти в Храм, принести дары. Лейле достойна иного посмертия… после стольких зим службы — могила среди зыбучих воронок — это лучшее, чем ее удостоила госпожа. Они все остались там — среди пустыни, сожранные песками.

Зу молчал всю дорогу — единожды, очень деликатно, затронув тему, которой явно был обеспокоен — дознаватели. Кораи получили сразу три официальных уведомления — от распорядителей Турнира, от Тира и от… менталистов.

«В связи с особыми обстоятельствами участницу Турнира просят прибыть в команду, по причине смены состава». Не знаю, что у них случилось, что сделал Кантор, а, главное — как? — это не важно. Главное — я выбралась отсюда.

Помолвка отменяется, потому что не смогли обеспечить безопасность невесты. Теперь долгов нет — а о том, чтобы не приобрести новые, я позаботилась. Свиток от дознавателей прибыл вовремя, иначе Старик мог бы ещё потянуть время.

— Ясного дня, госпожа… — Зу склонил седовласую голову. — Очень… надеюсь… мы больше не встретимся, госпожа, даст Немес…

Я коротко отсалютовала сжатым кулаком и тронула поводья, разворачивая Фифу к дому — слуги Тиров уже широко распахнули для меня ворота, предупрежденные заранее.

Меня ждут дела. То, что важно по-настоящему. Кораи — досадная помеха, от которой удалось избавиться. На время.

Наши клятвы с Рейной были двусторонними — никаких долгов, и клан Блау приобретает вынужденного, но союзника на Юге, до тех пор, пока Рейна правит гаремом и ее сын занимает место Главы… это не значит, что они не попытаются нарушить клятвы и искать обходные пути… но это значит, что по крайней мере пока — у Блау есть время.

Которого нам так не хватает.





* * *


— Вайю!

Фей обняла меня так крепко, что хрустнули кости, и заныло плечо — останутся синяки.

— Фей!

Вытерпев ещё пару мгновений объятий, я отстранилась — купальни, завтрак, свежие газеты и Вестники, я должна знать, что пропустила.

Марша обнимать не стала — только кивнула, коротко и удовлетворенно, и прищурилась, с явным облегчением.

Что у них случилось?

Гебион слетел по лестнице почти кубарем, запнувшись на последних ступеньках, удержал равновесие, выровнялся и застыл, не зная, что делать — его я обняла сама — легко похлопывая по плечам.

— Вайю!

— Потом, — Тир оборвал Фей взмахом руки. — Обсудите новости за завтраком. Блау, — жест был красноречивым — наверх. Быстро!

Кантор устал — и устал смертельно — осунулся, и под глазами залегли серые тени — куда смотрят клановые целители?

— Приготовь форму. Купальни! Артефакты! Мой саквояж?

— Все здесь, — Тир стоит в дверях, пропуская вереницу слуг с моими вещами. — Решил, что стоит убрать и усилить плетения — защита комнаты зафиксировала проникновение.