Белый огонь

Каждая принимала отведенную ей во дворце роль, и каждая старалась в меру своих сил во благо их герцогства, их мужа и их общего будущего. Но чтобы продолжить это будущее, ей следует восстановить свое влияние, вернуть доверие его светлости, вновь стать первой из первых, луной его сердца.

Она покинула Женский Угол через маленькие двери, украшенные резьбой из слоновой кости. С другой стороны стояла охрана в парадных доспехах, с глефами, при мечах, пропускавшая внутрь лишь тех, кому было должно там находиться. Чуть дальше, прямо на полу, поджав под себя ногу, в простом бледно-желтом халате, подвязанном обычной веревкой, в мягкой обуви и коротких штанах, из которых торчали лодыжки, ждал Тир.

Он был каким-то ее родичем. Очень далеким, таким далеким, что общая прапрабабка была скорее легендой, чем реальной правдой. Но в семьях на севере Карифа в традиции заботиться о тех, в ком течет твоя кровь, пускай она и разбавлена так, как чан с водой разбавляет каплю вина.

Тир был старше Яс, его виски и бородку покрыло легким снегом, смуглая кожа на лице стала сухой, тонкой, натянувшейся на скулах и подбородке. Он являлся ее личным слугой, доверенным, поверенным, глазами, ушами, когда надо — языком, а когда — кинжалом. Герцогиня доверяла ему, насколько вообще можно доверять слуге и родичу. Чуть больше, чем другим, но в пределах разумного, ибо доверие вещь крайне опасная, а во дворце часто даже смертельная.

Да что там во дворце!

В Эльвате.

В Карифе.

Увидев госпожу, он неспешно поднялся. Такой же невысокий, как она, но крепко сбитый, плечистый, с жилистыми могучими предплечьями, говорящими о недюжинной силе. Поклонился и, не ожидая приказания, пошел близко, в двух шагах от нее. Еще через несколько мгновений к Яс присоединились двенадцать служанок, которых она заставила ждать. И почти сразу же — эскорт из пятнадцати воинов в алых шальварах, бирюзовых безрукавках и тюрбанах. Солдаты третьей роты охраняли и сопровождали жен герцога, когда те перемещались по огромному дворцу или же выходили в город.

В молчании процессия шла коридорами, множа шаги, и встречавшиеся им на пути спешили отойти в сторону, поклониться или вовсе скрыться с глаз побыстрее.

Яс была в немилости, пускай и неофициально, и многие из тех, кто знал ее, старались находиться рядом как можно меньше, чтобы и самим не подцепить опасное проклятье.

Она ни на кого не смотрела, никому не отвечала на приветствия, гордо держа голову, расправив плечи и до боли стиснув губы.

Хорошая мина при не самых лучших обстоятельствах.

Яс принадлежал целый этаж. И она его ненавидела. Сюда, через слуг, герцог переселил ее из прежних апартаментов. Просто пришел толстый евнух и принес новость, поставил перед фактом, словно одну из многочисленных шлюх большого гарема, что теперь Яс живет в другой части дворца, пока не поступит иное распоряжение от его светлости.

Вот так просто.

И конечно же она подчинилась. Не могла иначе.

Ей не на что было жаловаться. Герцог позволил жене слуг, большинство привилегий, и новое место жительства оставалось… дворцом. Большего и желать нельзя. Весь возможный комфорт, которым не побрезговал бы никто из правителей нынешнего мира. Было лишь одно «но» — ее новое, она надеялась, что временное, жилище располагалось слишком далеко от покоев его светлости. Дальше не придумаешь. В крыле Скарабеев, уже восстановленном и отстроенном после печально известных событий.

Стража заняла свое место у дверей, служанки получили должные распоряжения, и две самые сметливые, те, кого она одаривала больше других, те, кого считала самыми верными, остались стеречь покой госпожи, чтобы никто не побеспокоил ее в эти минуты.

— Новости? — Яс легла на кушетку, спихнув с нее несколько книг, которые изучала.

В основном о некромантии и старых легендах, связанных с волшебством. Все, что нашли для нее в библиотеке мужа.

Тир чуть поклонился, опустив глаза.

— Неутешительные, моя госпожа. Соколы летят в разные стороны. И от нас, и к нам, и вести на их лапах все больше черные. Ирифи, какого не помнят старики, прошел через всю страну. Поглотил караваны, убил людей, засыпал города, уничтожил тропы и дороги, сожрал посевы и осушил колодцы, превратил некоторые оазисы в грязные лужи. Проследовал с востока на запад, и пока чиновники его светлости лишь подсчитывают потери и убытки.

— Как это касается наших дел?

— Соколы летят в разные стороны, моя госпожа, — задумчиво повторил Тир. — Беглянок продолжают искать. В основном на западном побережье, но и на границе с Дагеваром тоже их ждут. Но ирифи… Ирифи пронесся через Феннефат, а отряд Ярела шел путем старых колодцев. Да будут благосклонны к ним Шестеро, но я склонен предполагать худшее. Что они погибли. Все.

— Худшее, что они не привезли Шерон из Нимада обратно! — не сдержавшись, прошипела Яс, и ее антрацитовые глаза зло сверкнули. Впрочем, почти сразу же она расслабилась и вновь откинулась на подушки. — Будем ждать известий. Возможно, нам повезет.

Тир провел языком по губам, произнес все тем же ровным тоном:

— Неутешительные новости в том, моя госпожа, что их нашли. Прилетела новая птица. Их нашли. В Зевуте. И Ярел, или кто-то очень похожий на него, теперь с ними.

Яс прищурилась, и ее красивое лицо потеряло безмятежность. На скулах, несмотря на бронзовую кожу, проступили пятна гнева, но голос остался спокойным:

— Это точная информация?

Тир развел руками:

— Никогда не поручишься, если не увидишь собственными глазами. У Бати была хорошая сеть шпионов, но с его смертью мы потеряли многие нити, и я маленький человек. Могу тянуть лишь за парочку, концы которых вы мне передали. Все остальное сосредоточено в руках Достойных, а может, и Ближайших.

— Пригласи Заги Эль-Шельха, — быстро промолвила женщина. — Он обязан мне должностью и знает это. Мой несравненный супруг дал толстяку изумрудный халат и два павлиньих пера, но после моих советов. Приглашаю его на ужин. Распорядись.

— Все сделаю, ваша светлость. Возвращаясь к Зевуту. Их попытались остановить, но наемники, люди опытные, не смогли это сделать. Сообщение странное, у беглецов был какой-то зверь, может гиена, часть тел наших людей сильно порвана. Также высказывается предположение, что они сбежали на корабле.

— Полагаю, в Дагевар. — Вести были столь плохи, что Яс ощутила внезапную тошноту и полную беспомощность. — О новостях уже известно?

Тир чуть склонил голову:

— Я плачу человеку, что принимает птиц, но он не может скрывать такое. Его светлость знает несколько часов как. И ее светлость, госпожа Кария, тоже.

Яс коснулась пальцем губ, думая, сможет ли та дать мужу правильный совет.

— Птица уже улетела с приказами.

— Ты их знаешь?


— Простите, госпожа, но я не всесилен.

Повисла тяжелая тишина, пока женщина размышляла, покачивая ногой и рассматривая серебряную вышивку на мягкой туфельке с загнутым носком. Сокол будет лететь через всю страну, и это займет время.

— Эль-Кульфинда ближайший к Зевуту крупный порт и почти рядом с границей Дагевара.

— Да.

— Значит, сообщение отправили туда. Если там сейчас есть военные корабли, то их отправят на поиск и перехват. Хорошо. — И Яс повторила уже более уверенно: — Хорошо. Шансы еще не потеряны. Вот что ты сделаешь. Найди надежных людей, близко к Эль-Кульфинда. Составь бумагу, приложи мою печать. Когда корабли вернутся, если их возьмут, они должны проследить, чтобы с Шерон из Нимада ничего не случилось. И моя печать поможет остановить тех, кто думает иначе.

— Госпожа? — Тир позволил себе вопрос, спрятав руки в рукавах халата.

— Она нарушила слово и нанесла оскорбление моему мужу. Это так. Но даже столь серьезный проступок, проступок, заслуживающий казни, не стоит ее жизни. Я продолжаю считать, что некромант — ценное приобретение. Для Карифа, для моей семьи и власти.

Тир негромко кашлянул, но ничего не сказал, только поклонился.

— Ты можешь прокомментировать.

— Госпожа мудра, но опасно держать рядом то, что нельзя контролировать.

— Указывающая умна. Она умеет слушать доводы, а мы не с того начали благодаря Бати. Он все обострил, сделал ее узницей. Следовало изначально поступать иначе. Надо найти разумные доводы, точки соприкосновения, взаимную выгоду. Я верю во второй шанс. Всегда есть варианты. Но их не останется, если человек уже мертв. И да. Хорошо бы, чтобы ее спутницы тоже остались целы, мне нужны рычаги давления. Постараемся ее убедить.

Тир снова поклонился, делал он это легко и с видимым удовольствием, а Яс подумала, что уговаривать ей придется не только девку из Летоса, но и мужа. И его убедить будет ой как сложно. Если только Кария согласится помочь…

— Что-то еще, моя госпожа?

— Все остальное менее важно. — Она отпустила его жестом руки. — Хотя… Выяснили, что она забрала из коллекции?

Последовал кивок:

— Смотрителям удалось восстановить разрушенное. Экспонаты раскидало в разные стороны, но, судя по всему, забрали эти женщины немногое. И совершенно на первый взгляд не ценное. Немного золотых безделиц и старый серебряный браслет.

— Он может быть важен.

— Советники его светлости считают точно так же. Но в каталогах коллекции побрякушка записана как старая вещь неизвестного происхождения. Никто не помнит, как она попала во дворец и при каких обстоятельствах. Это едва ли не один из первых экспонатов, и он был задолго до того, как династия вообще стала собирать древние вещи. Так что никаких предположений.

— Хорошо. Ступай.

Женщина долго смотрела в одну точку, думая, что слухи, что шепчут во дворце, далеки от истины. Мол, его светлость очень опечален смертью своего самого верного и мудрого подданного. Что не может спать и есть из-за смерти любимого друга и наставника.

Яс видела мужа, когда ему принесли весть о смерти Бати. Азима Эш-Тали отнюдь нельзя было назвать печальным, огорченным, скорбящим.

О нет. Гриф Карифа пребывал в ярости. Глубокой, темной, всесокрушающей. Зато, что Бати не рассчитал силы, бездумно влез в драку, умер, был сожран проклятой уиной, выловленной из бассейна сетью и изрубленной на куски. И что самое главное — позволил указывающей сбежать.

Она ушла, плюнув в протянутую руку дружбы, посмеявшись, опозорив, показав слабость правителя. Жалкая женщина, посмевшая бросить вызов владетелю и остаться безнаказанной.

И Яс тоже была в этом виновата. Именно она первой узнала о Шерон. Именно она убедила мужа, что указывающая может стать полезной. И не ошиблась, когда та помогла освободить от чудовищ ночи крыло Скарабея. Яс посоветовала возвысить некроманта перед всеми, показать противникам семьи, сколь опасный человек теперь служит Карифу. И в итоге проиграла.

А сейчас расплачивается за свои советы и чужие ошибки.

Проклятый Бати, чтоб скорпионы выели его глаза! Считал себя самым умным, хитрым, опасным. Впрочем, он и был опасен. Яс несколько раз наблюдала его поединки и знала, что каждое утро, облачившись в одну лишь юбку и вооружившись парой коротких палок, он сражался против двух или трех солдат из роты Ярела и ни разу не потерпел поражения. Он участвовал и в военных походах, пограничных стычках, где был представителем и прежнего и нынешнего герцога. О нем шла слава великого воина, опытного бойца, способного выйти победителем из самого сложного поединка. Говорили, что однажды советник герцога победил человека с татуировкой золотого карпа.

И пожалуйста. Этот чванливый поклонник Мири вместо того, чтобы поднять тревогу и всю гвардию, самолично решил остановить женщин, и в результате его прикончили. А еще несколько стражников, подоспевших на шум схватки. И…

Яс зло сжала кулаки. Так ее еще никогда не подводили!

Она не ждала гостей, никто не спешил наносить ей визиты, лишь сестры. Но сегодня был праздник, на который Яс не пригласили, и вряд ли они придут, оставаясь подле мужа. Так что герцогиня была удивлена, когда служанка, кланяясь, прошептала, что почтенный Ульфи ал-Хамади молит о встрече. Не веря своим ушам, Яс приподнялась на локте и кивнула, прося впустить его.

Личный, доверенный слуга герцога.

Он был маленьким, даже ниже Яс, и чалма на его голове возвышалась огромной горой, собранной из темно-синей ткани. Цвет его глаз напоминал бутылочное стекло, что крайне редко встречалось у уроженца Карифа. Они притягивали к себе внимание, оставались быстры, и от них не укрывалось ничто происходящее во дворце.

— Моя госпожа. — Ульфи поклонился столь низко, что едва не коснулся чалмой пола. — Мой господин отправил меня к вам с посланием.

Сердце Яс замерло, показалось, что от нервного напряжения ее вот-вот стошнит. Наконец-то герцог «заметил» ее. «Вспомнил». От слов, которые будут сказаны, может зависеть буквально все. Прощение, воссоединение, восстановление в правах, наказание, ссылка в далекий оазис, забвение и… даже смерть.

Если ей прикажут принять яд, она это сделает, как хорошая жена, дабы не позорить ни себя, ни его. Да и какой смысл жить, если солнце больше на тебя не смотрит?

— Я рабыня моего мужа и с радостью услышу все, что он желает сказать мне. — Она очень надеялась, что голос не подвел, но, даже если и подвел, на лице ал-Хамади ничто не дрогнуло.

Он был умудренным придворным и знал простое правило: только глупец даст понять, что заметил слабость влиятельного человека. Ибо это кривая дорога, ведущая отнюдь не к благам и процветанию.

Отнюдь не к ним.