Белый огонь

— Он передает свои пожелания здоровья и надеется, что ваш… — Последовала пауза, весьма незначительная, но вместе с тем довольно показательная. — Отдых проходит хорошо.

— Передайте его светлости, что я благодарна за внимание и заботу. Очень надеюсь, что смогу и сама поблагодарить его, как только он найдет время для нашей встречи.

Поклон был низкий, и Яс не смогла понять по лицу личного слуги его светлости хоть что-то. К добру весь этот разговор или к худу.

— Мой господин просит вас, ваша светлость, об услуге.

— Все что угодно, — тут же отозвалась она. — Ему лишь стоит сказать.

— И он говорит. — Слуга быстро глянул на нее из-под тяжелых век, не преминув снова согнуть спину. — Люди Храма прибыли в Эльват и ищут встречи с его светлостью. Он бы хотел, чтобы вы, моя госпожа, были его глазами, ушами и языком. Чтобы встретили их.

Прощена! Ей хотелось плакать от радости. Кричать. Ликовать. Бегать по комнате и визжать, словно неразумное дитя. Прощена! И вопрос времени, когда она вернется назад. Когда будет с ним!

— Встретила? А дальше?

— Он не дал особых распоряжений, полагаясь на ваш разум и опыт.

Яс позволила себе легкую улыбку:

— Передайте моему благословенному супругу, что я выполню его волю. Назначьте мутцам встречу. Пригласите их в малый павильон, например…

Ульфи осторожно кашлянул в кулак, обратив на себя внимание.

— Да?

— Они уже здесь, ваша светлость. За дверьми. Ждут аудиенции.

Она спрыгнула с кушетки, потянулась, сказав равнодушно, словно ничуть не удивлена:

— Тем лучше для нас. Ты останешься?

— Его светлость предельно ясно донес до меня, что не видит причин не доверять вашему разуму. Он сказал, что вы его уста в этой встрече. С вашего позволения, я вернусь к нему незамедлительно.

Эта внезапная воля, полностью отпущенные вожжи могли означать все что угодно. Что ей доверяют. Что ее проверяют. Что ее подставляют. Бесконечное множество вариантов. И ей никогда не угадать, лишь отдаться на волю Шестерых и мужа.

— Когда я увижу сына? — Она сделала все, чтобы голос не звучал жалобно, просяще или тем паче несчастно.

Ульфи с сожалением покачал головой:

— Простите, ваша светлость, мне это неизвестно. Но с ним все в порядке. Мальчик здоров, о нем заботятся.

Он ушел, оставив ее в тяжелых раздумьях.



Яс встречала их на веранде, там, где когда-то разговаривала с Шерон. Под навесом, защищающим от яркого солнца, дарующим прохладу. На столике стояли кувшины с напитками, вкусно и пряно пахло свежеприготовленным кальгэ.

Их было трое. Все в серых дорожных женских платьях, простых и чистых. Одинакового роста, с кожей цвета темного ореха. С волосами, собранными на макушках в пучки. Даже лица у них казались похожими: горбоносые, с острыми подбородками и сухими тонкими губами. Лишь у одного морщин побольше, что выдавало его возраст и старшинство.

Они поклонились ей одновременно и не сговариваясь, словно подчиняясь неслышной команде, и Яс несколько мгновений молчала, переводя взгляд с одного на другого дэво. Затем произнесла негромко, добавив теплоты в свой голос:

— Я приветствую вас на земле Карифа от себя и от имени моего мужа, Азима Эш-Тали, Великолепного, Грифа барханов, Отца нации, Всадника тысячи кобыл, Ветра что приносит прохладу, Благословенного Солнцем, Луной и Звездами, любимца Шестерых, милостью Солнца, Луны и Звезд герцога Карифа. Я здесь — это он. Его уши, его уста, его внимание.

— Я Ради, — с сильным мутским акцентом, где «а» звучало одновременно и как «а» и как «э» произнес тот, что стоял справа, человек со светло-серыми глазами, так странно сочетавшимися с его темной кожей. Это удивило Яс, она-то думала, что главный здесь самый старший, но поди пойми этих жрецов Мири и их нелепые правила да обычаи. — Мы скромные служанки богини, ваша светлость. Ее следы на земле, по мере сил оставляющие путь помыслов нашей госпожи. Пусть она защитит вас, вашего мужа и всю семью от горя, ночи и теней.

Она предложила им сесть, но напротив, на диван с мягкими подушками, осторожно присел лишь Ради. Яс собственноручно налила ему кальгэ, показывая этим, что оказывает большую честь, ибо негоже герцогине ухаживать за гостями, пускай они и дэво.

— Полагаю, — сказала женщина, ставя кувшин с узким длинным носиком на стол, — вы пришли сюда из-за черных вестей.

Ради печально кивнул, глядя на расстилающийся перед верандой луг, по которому лениво гуляли белые кролики.

— Мут негостеприимная и труднодоступная страна, но новости преодолели пустыню, море и горы. Смерть Бати заставила Храм отправить нас в путь, и мы очень спешили. От лица богини мы благодарим вас за то, что вы не заставили нас ждать.

— Мой муж очень ценил его помощь и теперь безутешен. Огромная потеря для всех нас. Его здесь любили и уважали. Вы хотели бы забрать останки?

— Нет. — Ради вздохнул, переведя необычные серые глаза на Яс. — О нет, ваша светлость. Бати посвятил свою жизнь Карифу, и, полагаем, богиня выбрала его судьбу и не нам забирать мертвого на родину. Пусть Эльват станет для него последним пристанищем.

— Значит, вы пришли, чтобы узнать подробности его смерти?

— Мы уже знаем все возможные подробности, моя госпожа. А потому не будем просить вас утруждать себя рассказом.

Яс чуть прищурилась. У этих евнухов есть информаторы во дворце? Как интересно. Кто-то поет песни либо за деньги, либо за идею. Следует сказать Тиру найти этого человека или людей. Подробности смерти дэво не были секретом, во всяком случае, очень уж важным, но всегда лучше видеть соловья, который поет. На ветке, а не где-то в зарослях. Быть может, он станет петь нужную тебе песню, ту, которую так приятно слышать. Тебе или врагам, это уже частности, главное, нужную. Или же… соловью всегда можно укоротить язык.

Либо голову.


Ради на первый взгляд не выглядел глупцом. Он мог бы выслушать ее, чтобы сохранить тайну существования информатора, но, судя по всему, ему было совершенно все равно, что об этом думают здесь.

«Интересно, раскрывая секрет, он выказывает свое пренебрежение или, наоборот, показывает добрую волю?» — подумала она.

— Мы приехали в вашу страну, чтобы попросить его светлость оказать Храму услугу.

Яс благосклонно улыбнулась, показывая, что Ради может продолжить.

— Мири в мудрости своей выбирает служанок, которые следуют ее воле и служат по-разному. Кто-то на материке считает нас сектой, кто-то культом, но все знают, что мы служим во благо ей, хотя славим лишь одну из Шести. Наш Храм существовал еще до Катаклизма, до войны Гнева, до Битвы на бледных равнинах Даула. Его основала богиня, сама заложив первый камень и призвав другие, выстроив на хребте Питоновых скал стены, своды, кельи и купола. Дав нам правила, законы, силу и толику своей необъятной непостижимой мудрости. А также пророчества.

— Пророчества? — заинтересовалась Яс, чуть склонив голову.

— Слова. Строфы. В большинстве своем они становились понятны лишь через десятки лет после произошедших событий. Храм стоял на дальней границе Единого королевства, великие волшебники не докучали ему, уважая нашу обособленность, и довольно часто сестры, жившие в нем, не интересовались тем, что творится в мире. После Катаклизма, который расколол привычный порядок вещей, мы и вовсе оказались отделены морем от северных соседей. — Он помолчал, затем сделал скупой глоток кальгэ, глядя на женщину поверх края плоской фарфоровой чашечки. — Мири сказала своим служанкам, что в час, когда мир забудет почти все из того, что дали ему Шестеро, у сильного грифа, который будет великим, появится гость, повелевающий смертью. Первый за тысячу лет.

— И он появился. — Яс коснулась ручки кувшина, видя, что чашка гостя опустела, но тот отрицательно покачал головой и вежливо улыбнулся.

— Слишком бодрит, ваша светлость. Боюсь, теперь не усну несколько дней. Появился, но не тогда, когда мы этого ждали. Сильный гриф — оказался не тем, на кого мы думали.

— Вот как?

— Дед вашего мужа, ваша светлость. Другой Эш-Тали, Стилет Пустыни, Палач Эль-Аса, Убийца сотен жен. Он подходил по всем признакам и слыл величайшим правителем Карифа в рядах прежних, разумеется исключая вашего достойного супруга. — Он был вежлив, этот Ради, хотя оба знали, что внук пока не достиг (а возможно, и не достигнет) громкой славы выдающегося предка-завоевателя.

— Разумеется.

— И Храм отправил во дворец одну из своих служанок, чтобы встретить тзамас, как приказывала Мири.

Яс нахмурилась:

— Не припомню, чтобы династии служил кто-то кроме Бати.

— Служили. Не привлекая внимания к тому, чьим путем они идут и чьей воле подчиняются. Бати был первым, о ком вы знаете, и он верно служил отцу вашего мужа. И вашему мужу тоже.

«Вместе с тем вся его верность была лишь иллюзией. Причины здесь находиться оказались иными, — с ядовитой горечью подумала Яс. — Он ждал ее. Шерон из Нимада».

— Тзамас, что разорвет мир. Тзамас, что соберет его снова по своим правилам. Белое пламя, от которого не скрыться никому. Вот что она такое и вот почему верные служанки богини ждали ее прихода.

— Теперь ее уже нет в Эльвате.

— Я знаю. — На смуглом лице Ради появилась глубокая печаль. — И это страшит Храм. Мы не выполнили волю богини, не оставили следов.

— Я могу вас утешить. Их ищут и найдут. А если они покинули герцогство, то это ничего не значит, за голову некроманта и ее сообщников назначена щедрая награда. Наняты люди. Рано или поздно их вернут в Эльват.

«И лучше бы живыми», — подумала она про себя.

Ради покивал и посмотрел ей прямо в глаза:

— Поэтому мы и пришли к его светлости, прежде чем пойти дальше в мир. Хотели бы нижайше просить, чтобы он убавил свой гнев, отозвал людей и прекратил преследовать ту, кого знают как Шерон из Нимада.

Сперва Яс подумала, что она бредит. Затем, что бредит он. Напекло голову солнцем, такое случалось, но серые глаза оставались серьезными, словно отлитые из стали. Спутники Ради тоже не улыбались и не удивлялись, слыша столь странные слова.

Она подумала немного, так и эдак. Покрутила мысли, варианты, провела языком по зубам, чувствуя слабую кислинку, оставшуюся после крепко заваренного напитка.

— Понимаю, что Храм хочет отомстить.

Ради сцепил пальцы в замок.

— Мы далеки от мести, даже ради такой верной служанки, как Бати. Мы — следы богини и движемся навстречу ее воле. Это сильнее нас, наших желаний или наших эмоций. Мы просто должны. Вот и все.

— Хотите убить ее сами.

Он чуть подался вперед:

— Хотим успеть первыми, ваша светлость. А люди, отправленные вами, будут мешать. Не нам. Мири.

О! Она бы с радостью все отменила. С радостью убедила мужа не убивать указывающую. И еще предстояло это сделать. Здесь ее желание совпадало с этим дэво, который просил так, словно… почти приказывал. Впрочем, чего взять с фанатика из секты? Их чувство такта часто куда слабее религиозного рвения, а может, и безумия.

Но вот только не в интересах Яс было, чтобы они убили Шерон. Не до той поры, как ту вернут и убедят сотрудничать.

— Герцог принял ее как друга, объявив свою волю на всю страну. Она же отвергла дружбу, ударила по протянутой руке. Плюнула на нее. Прилюдно. Нанеся оскорбление. Как вы представляете себе наш отказ заставить указывающую заплатить, почтенный Ради?

В ее голосе прозвучали первые нотки гнева, пока еще слабые, хотя и вполне уловимые, но дэво не дрогнул, лишь расправил складки на своем проклятущем платье, аккуратно и тщательно, словно это было куда важнее разговора.

— Я понимаю, ваша светлость, такое затруднение. Но герцог Карифа милостив. Он ведь может оказать милость и простить глупую женщину? Стать выше всего случившегося, обратить такую малость…