Быстро падая

– Чейз? – ее голос стал тише. Капли воды повисли на ресницах и бровях. Я не думал, что она может быть еще более привлекательной для меня, но именно это и происходит. Черт, как она это делает.

Я задыхаюсь, потому что мое горло вдруг стало чертовски сухим.

– Я мог бы кинуть тебя еще раз, – предлагаю я.

– Эээй!..

Медленно подплываю к ней, но она не отстраняется, не спасается бегством. Вместо этого вскидывает подбородок и вызывающе смотрит на меня. И это та же девчонка, что в нашу первую встречу не могла от смущения связать пару слов? Даже сейчас ее щеки окрашиваются в красный цвет, но теперь Хейли до последнего не оставит попыток дать мне отпор. И, наверно, я наслаждаюсь этим больше, чем должен.

– Ты никогда не плавала в озере? – спрашиваю я, чтобы мы оба переключились на другие мысли, и неторопливо плыву вокруг нее.

– Нет, конечно, – она поворачивается ко мне, ни на секунду не выпуская меня из виду. – Алло? Я же в конце концов выросла в Миннесоте.

– А ты добрая и вежливая, как о вас говорят. Но у тебя нет типичного акцента.

Она сужает глаза.

– Ты там был хоть раз?

Хорошо, попался. Ухмыляясь, я качаю головой.

– Тогда ты ничего не можешь об этом сказать.

Правой рукой она брызжет водой в мою сторону, но я вовремя уворачиваюсь.

– В детстве мы с Кэти плавали, но…

– Но?..

Мгновение она колеблется, позволяя взгляду блуждать по маленькому озеру, деревьям и поляне, прежде чем ее внимание снова обращается ко мне.

– Это очень отличается от того, что здесь. С тобой.

Мне показалось, или ее голос действительно стал глубже? А глаза темнее. Ее зрачки выглядят еще больше, практически полностью поглощают карий цвет глаз. Мне обязательно нужно отвлечься, если не хочу нарушить обещание, данное себе, Хейли, Богу и Санта-Клаусу. Она хотела поцелуя под дождем, и будь я проклят, если не дам ей именно этого.

– Вы тоже лазили по деревьям? – спрашиваю первое, что приходит в голову. Ладно, вру. Мне на ум приходит дюжина других вещей, которые меня интересуют и о которых я мог бы ее спросить, но ничего из этого не кажется невинным.

Она кивает, но ни на секунду не отпускает мой взгляд. Черт возьми, как я могу мыслить ясно, когда она так смотрит на меня?

– Падала когда-нибудь?

Мое горло чертовски сухое, я хриплю. В какой-то момент я перестал медленно плавать вокруг нее. И теперь стою прямо перед ней. Она не может коснуться ногами дна, а я еще могу.

На этот раз Хейли гордо качает головой.

– Я была единственной, кто никогда ниоткуда не падал. Впрочем, ногу я все же ломала.

– Когда забиралась?

– Когда шла.

Я моргаю.

– Шла?

– В Миннесоте наступила зима, а мне было всего двенадцать. Кэти пыталась меня удержать, но бесполезно, – она пожимает плечами и легкий румянец растекается по ее щекам. Этот вид не должен меня трогать, не должен вызывать во мне столько эмоций. За то короткое время, что я ее знаю, я видел, как она краснеет бесчисленное количество раз. Но теперь в груди появилось внезапное желание крепко обнять ее и защитить.

Даже если всего лишь от обледенелой земли.

– Но в остальном я никогда ничего не ломала.

– А я да. И много раз, – заявляю я и начинаю считать. – Левая нога. Правое запястье. Левый большой палец. Ключица. Большой палец на правой руке. И три ребра.

Глаза Хейли расширяются, и на мгновение она, кажется, забыла, где находится и перестала грести. Рефлекторно я хватаю ее за талию и удерживаю на плаву, но она только вырывается.

– Боже мой, это очень много! Может быть, лучше мне держать тебя, чтобы ты не сломал себе что-нибудь еще?

Я не собираюсь указывать ей, что держу ее именно потому, что она чуть не погибла у меня на глазах. И когда она добровольно кладет руки мне на шею, я решаю больше ничего не говорить.

Вместо этого я слегка наклоняю голову набок, а уголки моих губ поднимаются сами собой.

– Ты бы сделала это для меня?


Она кивает, и я улыбаюсь, хоть это мне совсем не помогает отвлечься от того, как приятно чувствовать касания ее кожи. Или то, как ее грудь прижимается к моему торсу, потому что неосознанно я притянул ее ближе. Хейли пахнет ванилью и медом, солнцезащитным кремом, водой и лавандой, что сразу пробуждает во мне воспоминания о том, в каком восторге она была от лавандовой фермы. Вся моя сила воли уходит на то, чтобы не дать ей понять, что она будит во мне. Да, конечно. Как будто я могу каким-то образом это контролировать.

– Что еще есть в твоем списке на лето? – резко спрашиваю я, напоминая нам обоим о разговоре, который произошел на днях в закусочной.

– Куча всего… – тихо вздыхает она.

– Например?

– Например, пойти поплавать с кем-то вроде тебя.

Мой взгляд падает на ее губы, и мне становится немного теплее. Просто прижаться к ним, когда ее пухлый ротик так близко ко мне, манит… Хейли, будто прочитав мысли, кладет палец на мои губы, таким образом заставляя замолчать.

– Я никогда не была на концерте ни одной из моих любимых групп, никогда не бодрствовала сорок восемь часов подряд, никогда не жарила зефир на костре и никогда не могла никому возразить, – признается она. – Никогда не срывалась куда-то посреди ночи и не плавала, никогда не была по-настоящему влюблена и…

– Ты никогда не была влюблена?

– Не по-настоящему, – она отводит руку назад и смотрит на какую-то точку над моим плечом, но продолжает говорить. – Не так, как в книгах и фильмах.

– Хм, – выдаю я, так как мне на самом деле не хватает слов. Как может такой человек, как она, никогда ни в кого по-настоящему не влюбляться? – Но у тебя же были отношения?

Она кивает и кусает нижнюю губу. На мгновение я отвлекаюсь, все мысли вылетают у меня из головы. Хейли грустно вздыхает. Когда наши взгляды встречаются, мне становится еще теплее, хотя мы больше не двигаемся в воде.

– И ты не была влюблена ни в одного из парней, – шепчу я, не отрывая от нее глаз.

Да, я мудак, что задаю этот вопрос, но ничего не могу с собой поделать. Не тогда, когда она так близко ко мне и доверяет все свои секреты. Не тогда, когда я хочу узнать о ней больше. Я хочу знать, что она думает, что ею движет, что делает ее счастливой, а что грустной, что ей нравится, а что нет, и, надеюсь, я никогда не сделаю последнего по ошибке.

– Я думала, что любила их, – тихо отвечает она. – Но я была неправа.





Глава 20





Хейли


Чейз пялится на меня. Не недоверчиво и не так, будто собирается смеяться надо мной, но слишком пристально. Так пристально, что я теряюсь в его глазах, а в воздухе повисает тишина.

Господи, почему я в этом призналась? Почему он вообще спросил? И не можем ли мы поскорее уже сменить тему? Возможно, мне стоит начать с того, чтобы больше не цепляться обеими руками за Чейза, дабы удержаться на плаву. Это было бы неплохим началом. Но тогда мне бы пришлось отказаться и от нашей близости, которая нравится мне больше всего на свете. Это кажется… таким знакомым, быть близко к нему. Будто мое тело помнит Чейза. Его тепло. Его сильные руки. Его запах. Мои пальцы покалывает, потому что они на самом деле хотят чувствовать больше, и я сжимаю ладони в кулаки, упираясь ими ему в шею, чтобы помешать самой себе. Правда, он сказал, что между нами ничего не произошло, когда я напилась, но почему тогда мне кажется, что мы уже однажды были вместе? И почему мне так чертовски трудно его отпустить?

– Хейли?

Я вскидываю голову и снова смотрю в его ясные зелено-карие глаза.

– Да?..

И вдруг все становится очень простым. Эта близость, похоже, отвлекает не только меня, но и Чейза. Я почти забыла, о чем мы только что говорили, и внутренне молюсь, чтобы и он тоже. В конце концов, нет ничего такого в том, чтобы не быть влюбленной. И это определенно не то, что я бы хотела испытать этим летом. Нет, точно нет.

Мы просто должны поговорить о чем-то другом. Или поплавать. Но для этого мне придется отпустить его, а не продолжать цепляться за него. И Чейз должен отпустить меня. Вместо этого его руки, которые до сих пор держат меня за талию, притягивают меня чуть ближе. Одна из них блуждает вверх по моему боку, по ребрам до нижней части груди. Медленно. Тут же по телу разбегаются мурашки, и я невольно задерживаю дыхание, но не отстраняюсь от него. Чейз не выпускает меня из виду. Несколько влажных прядей падают ему на лоб, пока он наблюдает за моей реакцией. И выжидает.

Внезапно я жажду прохлады, которую на самом деле должно давать озеро. Она была как раз кстати, когда Чейз разделся до боксеров на моих глазах. Две, три, а может, четыре секунды я смотрела на него и следила взглядом за каждым мускулом его торса, но потом он побежал к озеру. Еще до того, как я смогла как следует рассмотреть или, что еще хуже, потрогать большую татуировку на его ребрах. Вода была долгожданным успокоением, но теперь мне уже не холодно, а мои руки, плечи и лицо снова сухие. И теплые. Мне так чертовски тепло. Моя кожа пылает при каждом движении. Даже когда я опираюсь на Чейза и подтягиваюсь к нему. Конечно, только для того, чтобы отпустить в любой момент. Я отпущу его в любую секунду. Непременно.

– Боже, Хейли, если бы ты знала… – шепчет он, наклоняясь немного ниже, пока его дыхание не касается моих губ.

Он пахнет чаем со льдом, который мы оба пили. Если бы я знала что? О чем он говорит? Его руки снова лежат у меня на талии, но они не остаются там, а двигаются дюйм за дюймом, скользят глубже, обхватывают мои бедра и… поднимают выше. Я не соображаю, реагирую совершенно инстинктивно и обвиваю его ногами. Мгновение спустя я совершенно точно знаю, что Чейз имеет в виду, потому что чувствую, как его член упирается мне между ног, такой твердый и горячий. Ткань боксеров и моих трусиков совсем не помогают это скрыть.

Я задыхаюсь, но не шевелюсь. Я определенно должна отодвинуться от него, держаться на расстоянии, но… я не могу. Не хочу.

Мы остаемся в таком положении еще несколько секунд, держимся друг за друга, ни один из нас не двигается даже на миллиметр.

– Дождь все еще не идет, – выдыхает он мне в губы.

– Я знаю…

Чего я не знаю, так это пнуть его, поцеловать или посмеяться над этим комментарием. Почему я только что сказала это? Почему?

Уголки его рта медленно поднимаются, и он снова улыбается мне так, что становится. Хорошо, что он крепко обнимает меня, и я не могу утонуть в озере из-за одной только улыбки. Потому что я бы это сделала.

– Что ты собираешься делать? – шепчу я и кладу руку ему на щеку. У него трехдневная щетина, которая ему слишком идет, и мою кожу покалывает от этого невинного прикосновения. Каково было бы чувствовать эти щетинки в совершенно другом месте?