Быстро падая

Боже, я не могу думать об этом. Я и правда не должна… но я ничего не могу поделать. Не тогда, когда чувствую каждый дюйм его тела.

– Я не буду тебя целовать, – шепчет он.

– Хорошо, – также тихо отвечаю я.

Хотя Чейз пообещал не целовать меня, он наклоняется вперед, и мое сердце чуть не останавливается. Его губы невероятно теплые и мягкие, я чувствую это, когда они касаются моей щеки. Затем скулы. Мой подбородок. Уголок рта.

У меня перехватывает дыхание, но я не смею пошевелиться, хотя мне бы этого хотелось. Мне бы так сильно этого хотелось. Я прижимаюсь к нему еще крепче, чуть раздвигая бедра. Тепло вспыхивает глубоко внутри меня и медленно распространяется во всех направлениях, но этого недостаточно. Господи, как это может быть настолько хорошо? Я ведь знаю его всего неделю. Чейз, кажется, исследует каждый чувствительный участок моего тела, обнаруживая при этом такие места, о которых я даже не подозревала, и остро реагирую на поцелуи и прикосновения.

Чейз целует мою шею, лениво скользит по ней губами, кусает мочку уха, и на мгновение я чувствую касание его языка. Он продолжает крепко держать меня одной рукой, другая медленно двигается по моему телу. Его пальцы немного грубые даже под водой, от них по коже бегут мурашки, везде, где он ласкает меня: на спине, на боку, даже на руке, так как его пальцы слегка ее поглаживают, от плеча к запястью и медленно возвращаются обратно. Мое дыхание ускоряется. Сердце колотится. Бедра инстинктивно двигаются вперед и назад, ища большего тепла, большего трения. Что этот парень вытворяет со мной?

Я даже не замечаю, как цепляюсь за него, одной рукой схватив за волосы, а пальцы другой впиваются в его кожу, пока Чейз не вскрикивает и легонько не кусает меня за шею.

И тут же его губы оказываются у моего уха, горячее дыхание обжигает кожу.

– Скажи, чтобы я остановился, и я это сделаю, – он слегка откидывается назад, ищет мой взгляд. Зрачки расширены, нос едва не касается моего. – Скажи, – повторяет он, на этот раз настойчиво.

Вот он. Момент принятия решения. Я знаю, что Чейз отпустит меня сразу, как только я попрошу. Я просто знаю. Но действительно ли я этого хочу? Старая Хейли, возможно, так и сделала бы. Нет, этот вопрос даже не стоял бы. Она никогда бы не оказалась здесь, в этом озере, в одном нижнем белье, и уж точно не прижалась бы к парню, с которым познакомилась чуть больше недели назад. Такие вещи не случались со старой Хейли, которая в лучшем случае проводила время дома в своих книгах, фильмах и сериалах. Но это было раньше. Я больше не дома, и, конечно, я больше не та, что прежде. Не после этого лета. Не после всего, что произошло. В моей жизни очень мало вещей, в которых я все еще могу быть уверена, и это одна из них.

– Не останавливайся.

Улыбка расползается по лицу Чейза, я не могу удержаться и провожу пальцами по ямочке на щеке. Его руки сжимают меня чуть крепче, смещая мой вес и…

– О Боже… – я задыхаюсь, когда чистый жар пронизывает меня, и мою кожу начинает покалывать. По инерции я двигаюсь вперед. Нет, это вранье. Мне нужно больше. И я готова взять все, что Чейз хочет мне дать.

– Ты можешь упасть со мной. – Его теплое дыхание ласкает мое ухо, шею, губы. Никто из нас не преодолевает те несколько миллиметров между нами, и хотя это сводит меня с ума, я все еще медлю. – Отпусти себя.

Я не имею ни малейшего представления о том, как ему это удается, но я больше не могу мыслить связно. Чейз изменил меня. Есть что-то в нем, что заставляет меня хотеть быть смелой. Не потому что я должна или твердо решила быть смелой, а потому что в эти моменты безумной легкости я сама хочу Чейза. Он заставляет меня чувствовать, что в его присутствии я могу быть собой. Прямо как сейчас.

Я прижимаюсь крепче к нему, в то время как мое собственное дыхание тяжело звучит у меня в ушах. Наши движения создают небольшие волны, которые набегают на мои руки и плечи. Чейз поднимает меня еще выше и тут же притягивает к себе. Он напряжен, лоб наморщен, дыхание хриплое, взгляд пронзает насквозь. Для него тоже важны мои чувства, и именно за это я цепляюсь. Я крепко держусь за него, чтобы совсем отпустить себя.

С каждой секундой, с каждым движением страсть нарастает. Жарче. Ярче. Мою кожу покалывает. Пульс ускоряется, как сумасшедший. Но никто из нас не останавливается, и я не думаю, что хоть один из нас сможет это сделать.

– Чейз… – шепчу я, вонзая ногти в его кожу, потому что уже не могу. Не могу больше этого терпеть. А потом… – О боже!

Я сильно кусаю нижнюю губу, но стон вырывается из меня, когда все внутри сжимается самым восхитительным образом. Чистый жар, мои движения становятся быстрее, напряженней, пока Чейз не застывает и не прижимается плотно к моим губам.

Я цепляюсь за него, зарываюсь лицом в его шею и глубоко дышу, в то время как мое тело понемногу успокаивается. Мышцы становятся совсем мягкими и податливыми. Но и Чейз совсем затих. Мы находимся так близко, что я чувствую каждый удар его сердца. Оно бьется сильнее, как и мое, отчего я почему-то улыбаюсь.

Целую вечность никто из нас не говорит ни слова. Мы просто держимся друг за друга. Постепенно мой разум снова включается, но, похоже, я все еще не могу осознать случившееся. Никакого стыда. Никакого чувства вины. Одна только повторяющаяся по кругу фраза: что, ради всего святого, только что произошло?

Пальцы Чейза гладят мое бедро, а затем он проводит рукой по моей спине.

– Ты в порядке?

– Ммм, – бормочу я ему в шею, не желая его отпускать. Или посмотреть ему в лицо.

Я слышу улыбку в его голосе.

– Уверена? Не утонешь в озере сразу, как я тебя отпущу?

Хорошо, теперь мне нужно небольшое пространство между нами, хотя бы для того, чтобы плеснуть ему водой в лицо. Чейз громко смеется и пытается схватить меня, но я уклоняюсь. Мне не хватает тепла его тела, и я плыву немного быстрее, чтобы избавиться от этого ощущения. Чейз мне в этом помогает, знает он об этом или нет, потому что преследует меня через добрую половину озера.

Чуть позже мы оба лежим бок о бок на одеяле, тяжело дыша и хихикая, и позволяем себе высохнуть под последними лучами солнца. Я так не расслаблялась уже целую вечность, и я точно знаю, кому этим обязана.

В какой-то момент, должно быть, я задремала, потому что вдруг надо мной возникло непонятное движение, и кто-то толкнул меня. Моргая, я открываю глаза. Чейз наклоняется надо мной, и мне требуется некоторое время, чтобы я смогла сфокусироваться на его лице. И забавном выражении на нем.

– Темнеет. Мы должны вернуться.

Я издаю протестующий звук. Шевелиться? Вставать? Нет и снова нет. Мне тепло, я полностью расслаблена и не чувствую ни малейшего желания что-то изменить в этой ситуации.

– Хейли… – в его голосе звучит не только веселье, но и недвусмысленное предупреждение.

Когда я не отвечаю, он хватает меня за руки и резко тянет вверх. Прежде чем я даже успеваю осознать, что здесь происходит, Чейз кладет руки мне на спину и под колени и поднимает. Не говоря ни слова, он относит меня на несколько метров дальше под низкие ветви деревьев к своей машине. Только тогда он опускает меня на землю. Я стою так близко к нему, что все, что улавливаю носом, – это запах леса, Чейза и лета.

Во мне вновь разгорается жар. Кожу начинает покалывать. Сердцебиение ускоряется. Я запрокидываю голову, когда он отступает.

– Чейз?

Его глаза светятся от радости.

– Да?..

– Думаю, теперь я знаю, какую татуировку хочу.


– Неужели? – он поднимает брови, но все еще держит меня за руку. – Ну тогда пошли.

Я недоуменно моргаю.

– Что? Куда? Что ты задумал?

– Позаботиться о том, чтобы ты получила свою татуировку, – усмехнувшись, он игриво щелкает меня по кончику носа. – Но, может быть, для начала нам стоит одеться.

Он отходит от меня и забирает наши вещи. Я могу только смотреть ему вслед и не знаю, смеяться мне, благодарить его или проклинать.

Это больно. Почему никто не сказал мне, что так больно набивать татуировку? Почему Чейз привез меня в салон вместо того, чтобы отговорить от этой глупой затеи, как сделал бы любой другой разумный человек? И почему сотрудники салона втиснули меня вне записи? Я подавляю стон, когда игла снова и снова вонзается в кожу сбоку моего запястья. Ауч!

Но когда я осмеливаюсь взглянуть на то, что делает татуировщик, боль исчезает. Ладно, сначала мне становится немного не по себе, но потом боль отступает, потому что на моей коже красуются очертания нескольких маленьких стилизованных птичек, расправляющих крылья, будто они хотят улететь в любой момент.

– Дыши, Хейли, – сжимает мою руку Чейз.

Ах да, верно, я задыхаюсь и издаю странный звук. Если при этом я дергаюсь, татуировщик ничего не замечает. Его зовут Стив. Он – здоровенный латиноамериканец, с черными волосами, стянутыми на затылке, и руками, которые с легкостью могут поднять сотню и больше килограммов. Разноцветные татуировки красуются на его коже, и с каждым движением эти образы словно оживают. Однако Стив не особенно разговорчив, потому что с тех пор, как мы выяснили, какую татуировку и на каком месте я хочу, он молчал. Если не считать скудных указаний, которые он время от времени бросает в мой адрес и которые в основном связаны с тем, что я должна держать руку неподвижно.

Прямо сейчас он вытирает мое запястье, и – боже, кажется там не только черная краска. Это кровь? Неужели я истекаю кровью?

Чейз сжимает мои пальцы, когда я выворачиваю шею, чтобы посмотреть, что Стив там со мной делает. Что, если тату-машинка вдруг соскользнет, и мастер ударит по нерву? Что, если я больше никогда не смогу двигать рукой после этого безумного поступка? Как же мне тогда закончить историю Эмико? Может, мне следовало выбрать левую руку…

Чейз снова сжимает мои пальцы, и я заставляю себя отвести взгляд от работы татуировщика и сосредоточиться на своем сопровождающем. Чья это была глупая идея – прямо сейчас прийти сюда? И почему именно сегодня у них должен быть день открытых дверей, когда салон принимает каждого вошедшего клиента?

– Все будет хорошо, – уголки его губ подрагивают, но он сдерживает улыбку. Ему же лучше, а то я бы снова задумалась о плане с выливанием горячего кофе в пах. – Ты будешь в порядке.

Я хочу ответить, но приходится стиснуть зубы, когда садист справа от меня принимается за новое, особенно чувствительное место прямо рядом с костяшками.

– Расскажи мне что-нибудь, – Чейз пытается отвлечь меня.

Как будто я могу отмахнуться от того, что кто-то прокалывает мою кожу иглой – снова и снова.

– Где ты родилась? – спрашивает Чейз, переключая мое внимание, которое только что вернулось к терзаемой правой руке.

– Рондейл, Миннесота, – автоматически отвечаю я.

– Какой у тебя любимый сорт мороженого?

Не приходится даже задумываться об этом:

– Ванильное с цветной посыпкой.

– Расскажи мне о своем бывшем.

– Что? – на краткий миг я смотрю на Чейза и – о чудо! – на самом деле забываю про жужжание тату-машины и покалывание на моей коже.

– Ты сделала довольно громкое заявление по этому поводу во время караоке, – напоминает он мне. – И после того, что ты сказала недавно на озере… или, вернее, не сказала… Я хотел бы знать всю историю.

Я медлю. Облизываю пересохшие губы. Я в принципе избегала думать о Бене, но теперь, когда все равно лежу на этом странном стуле и не могу выбраться отсюда, к чему молчать? В любом случае хуже не станет.

– При одном условии: ты тоже расскажешь что-нибудь о своей последней подружке.

Мне кажется, или в его улыбке что-то промелькнуло? Но Чейз кивает.

– Согласен.

Я глубоко втягиваю воздух и медленно выдыхаю. На мгновение перевожу взгляд на Стива, но тот так сосредоточен на своей работе, что, вероятно, не слышит ни слова. А если и услышит, то, в принципе, мне все равно.

– На самом деле тут нет ничего такого. Его зовут Бен. В прошлом семестре моя сестра потащила меня на вечеринку братства. Так мы и познакомились. Мы вместе посещали один курс и пару раз ходили на свидания.

– А потом?.. – тихо спрашивает Чейз.

Я фыркаю.

– Затем он обнаружил, что ему больше нравится спать с другой девушкой, и все было кончено.

– Ауч, – морщится Чейз. – Вот придурок.

Я пожимаю плечами. Не то чтобы я его любила. Или буду по нему скучать. Вообще-то я не думала о Бене уже несколько месяцев. Не до вечера в караоке и на озере. Не до этого момента.

Как ни странно, это осознание дарит мне облегчение. Если я не думала о нем все это время, то смогу спокойно положить конец нашей с ним истории, не проронив ни единой слезинки.

– А что у тебя? – в ответ спрашиваю я. Не только для того, чтобы еще сильнее отвлечься от работы Стива, но и потому, что, честно говоря, мне это интересно.