Дом в Вечерних песках

Гидеон поднялся со своего места и подошел к единственному в комнате окну. Его покрывала копоть, и он принялся оттирать стекло, пока его взору не открылся кусочек Уорик-стрит.

– В обществе мисс Таттон, сэр, я провел всего несколько дней. Потом дядя нашел ей новое пристанище, а я вернулся в Кембридж. Но все равно я успел неплохо узнать ее. Я был потрясен ее состоянием, инспектор, когда увидел ее в церкви. Жизнь ее не баловала, что верно, то верно. На ее долю выпало немало тягот. Но с помощью дяди она старалась улучшить свое положение. Она не стала бы связываться с дурной компанией, сэр. В том состоянии, в каком я ее обнаружил, она оказалась не по своей вине.

– Допустим, Блисс. – Каттер растопырил пальцы в примирительном жесте. – Пусть так. Ты питаешь нежные чувства к этой девушке, но тебе не нравится, когда об этом говорят. Что ж, это вполне объяснимо. И как выяснилось, она, по крайней мере, твоя знакомая. Однако когда ты видел ее последний раз, до встречи в церкви?

– Сэр? – Гидеон по-прежнему смотрел в окно, за которым теперь окончательно стемнело. Какая-то женщина проходила сквозь темноту, из тени в тень, и затем задержалась у уличного фонаря, рассматривая прохожих. Она ежилась, кутаясь в истончавший платок. Казалось, ее обволакивает радужное сияние в полупрозрачной оболочке. Снова повалил снег, предвещая очередную немилосердную ночь.

– Та девушка, Блисс… Когда ты видел ее последний раз?

– В августе, сэр. Я точно помню время той встречи.

– Полгода назад, – подсчитал Каттер. – И с тех вы не общались? И не переписывались?

– Нет, сэр, и не переписывались.

– И никто тебе о ней ничего не сообщал? У тебя была причина опасаться за нее?

Гидеон прислонился лбом к раме подъемного окна. Он старался не выпустить из виду ту женщину на улице, но она уже исчезла. Его зрение обманули тени, проступавшие сквозь пелену кружащихся в плавном танце снежинок.

– Блисс? У тебя была причина опасаться за нее?

Была ли у него причина? На короткое время, с тех пор как они покинули дом на Фрит-стрит, ему удавалось не думать о письме дяди, но более обманывать себя он не мог. Причина была почти с самого начала, только он не придал ей значения. Пустым взглядом Гидеон смотрел, как спокойно падает снег. Благостная картина, словно отпущение грехов.





* * *


Мисс Таттон. Мисс Анджела Таттон.

Гидеон начертал ее имя на грифельной доске – просто чтобы посмотреть, как оно выглядит на письме, – и затем поспешно стер написанное рукавом. Имя мисс Таттон он тихо произносил, бормотал себе под нос время от времени, пока ожидал ее прихода. Ела она на кухне. Гидеона это смущало, но он считал, что не вправе посылать за ней. Наконец она появилась. Он вскочил со стула, охваченный страхом, что она нечаянно услышала его шепот. Мисс Таттон сопровождала миссис Дауни. Экономка завела ее в комнату, а сама села в уголке с рукоделием, чтобы наблюдать за учебным процессом.

Мисс Таттон неумело присела в реверансе. Гидеон поклонился в ответ, но с неуклюжей торопливостью, опасаясь, что этим напугал ее.

– Господин сказал, что после ужина я могу подняться сюда, – промолвила мисс Таттон после минутного колебания. Передник на ней был чистый, из-под пожелтевших накрахмаленных льняных манжет виднелись узкие натруженные ладони. – Что вы мне почитаете, что ли.

– Да, да, – подтвердил Гидеон с излишней готовностью. – То есть с радостью. Садитесь, пожалуйста.

В лице ее отразилась нерешительность. Гидеон предложил ей занять место во главе стола, где обычно сидел Нейи, когда бывал дома.

– Прошу вас, – настойчиво повторил Гидеон, снова показав во главу стола. – Дядю вызвали по делам. Он упоминал какую-то белошвейку, хотя ума не приложу, на что она ему.

Мисс Таттон плотно сжала губы, чтобы сдержать внезапно накативший на нее смех, и Гидеон опять покраснел. Пошутил он ненамеренно, хотя Нейи и впрямь уделял мало внимания своему внешнему виду.

– Как бы то ни было, он вернется не скоро. Не стесняйтесь, прошу вас.

– Хорошо, сэр. Спасибо, – поблагодарила она, усаживаясь за стол.

– Пожалуйста, зовите меня… – Гидеон кашлянул и начал снова: – Можно просто Гидеон, мисс. Мы ведь с вами, наверно, почти одного возраста.

– Возможно, – ровно произнесла она.

Гидеон заморгал.

– Итак, – он обратил взгляд на выложенные книги, – давайте…

– Мне никто не говорил, когда я родилась, – сообщила мисс Таттон. – И я выбрала седьмое мая. Семь – счастливое число, как я слышала, а май – самый чудесный месяц.

– Значит, это и есть ваш день рождения, – сказал Гидеон, тотчас же пожалев о своих словах. Ну что он лепечет всякую ерунду? – А вы, мисс… надеюсь, вы позволите называть вас Анджелой?

Экономка демонстративно кашлянула. Не пора ли, говорил ее взгляд, приступить к делу.

– Я выложил букварь. – Гидеон показал на книгу, что лежала на том конце стола, где сидела мисс Таттон. – Подумал, что мы могли бы начать со стихов. Я буду рад вам помочь, если вам встретится незнакомое слово.

Мисс Таттон посмотрела на книгу, но рук с колен не подняла.

– Но если вы считаете, что эта книга для вас слишком примитивна, прошу прощения. Я ведь не знаю уровень вашей образованности. Дядя не успел сказать.

– Ну… – Она вскинула подбородок, пальцем водя по корешку букваря. – Это не заняло бы много времени.

Гидеон заерзал на стуле, впившись пальцами в обшлага.


– Что ж, тогда мы могли бы начать с алфавита, – предложил он, – если вас совсем не учили грамоте. Я принес грифельную доску, на ней вы могли бы попробовать писать буквы.

Мисс Таттон отвечала ему безмолвным взглядом. С самой первой минуты он не мог оторвать глаз от ее лица, но сейчас, когда оно будто окаменело, он был не в силах смотреть на него.

– Простите меня, мисс, – тихо произнес Гидеон. – Я сказал не подумав. Ни за что на свете я не хотел бы задеть ваши чувства.

Миссис Дауни внезапно встала. Подойдя к Энджи, она что-то быстро шепнула ей на ухо и с брезгливым выражением на лице вперевалку направилась к лестнице. Он ждал, что мисс Таттон, убежденная в том, что он окончательно посрамлен в ее глазах, последует за экономкой, но та не шелохнулась.

– Ну да, вы такой, – промолвила она наконец. Гидеон не сразу сообразил, что губы ее дрогнули в улыбке.

– Но миссис Дауни… – пролепетал он, снова заморгав.

– Она считает, что вы безобидный юноша. – Мисс Таттон плотно сжала губы. – Правда, она выразилась иначе.

Гидеон обмяк на стуле, щеки его запылали. Глаза тоже покраснели, как это нередко бывало в таких случаях. Может быть, броситься вон из комнаты, пока она не заметила перемены в его лице. Может, он еще успеет на последний поезд до Кембриджа.

Но голос ее полнился добротой, когда она предложила:

– Может, вы просто почитаете мне что-нибудь.

Гидеон осторожно поднял на нее глаза.

– Какую-нибудь историю. Вместо урока. Мне бы очень хотелось.

Гидеон пытливо всматривался в ее лицо.

– Конечно… – Он запнулся и кашлянул. – Конечно, с большим удовольствием. Библиотека в этот час закрыта, но среди дядиных книг, я уверен… Подождите минутку. Вы позволите?

Мисс Таттон рассмеялась.

Однако оказалось, что у Нейи книг не так уж и много, возможно из-за того, что он вел кочевой образ жизни. На книжных полках стояли, как и следовало ожидать, труды по теологии, причем многие из них были посвящены природе ангелов. Гидеон увидел справочники по растениям и насекомым (он совсем забыл, что дядя увлекался бабочками), а также естествознанию, трактаты о тяжелом положении бедняков и работы на более загадочные темы (например, Гидеон даже не представлял, что такое «спиритическая фотография»). Нейи, видимо, к романам интереса не питал, а сам Гидеон с художественной литературой был знаком плохо. Волнуясь все сильнее оттого, что заставляет мисс Таттон ждать, он взял первое произведение изящной словесности, что попалось под руку, – «Памелу» господина Ричардсона[24].

Гидеон ни в коей мере не был привычен читать вслух и вскоре сам убедился, что не обладает талантом чтеца. Он часто запинался и кхекал, а когда ему случалось поднять глаза на мисс Таттон, то и вовсе терял строчку, которую в тот момент читал. Но она все равно какое-то время слушала его со вниманием, тихими возгласами реагируя на очередную интригу или новое откровение. Но примерно через двадцать минут, прочитав вслух с полдесятка писем Памелы, Гидеон заметил, что мисс Таттон ерзает на стуле.

– Боюсь, я скучно читаю, – посетовал он, опуская книгу.

– Дело не в вас, сэр…

– Гидеон. Зовите меня Гидеоном, прошу вас.

– Это я на нее злюсь, на Памелу. Как можно быть такой дурехой. Неужели не видит, что у него на уме, у мистера Б. Его матушка недавно преставилась, а он уже горничную ее обхаживает, расхваливает ее почерк и все остальное. Слепая она, что ли?

– Ну да. – Гидеон почувствовал, что краснеет. – Возможно, вы…

– А теперь еще и подарки ей делает. То просит, чтобы она продолжала читать, а в следующую минуту сует ей шелковые чулки. – Мисс Таттон глянула на книгу в его руках, и в глазах ее заплясали озорные искорки. – Может, с чтения все и начинается.

Гидеон натужно кашлянул и заелозил на стуле.

– Во всяком случае, Памела может написать родителям и спросить у них совета. Думаю, они сумеют более объективно оценить ее положение.

– Хорошо, что ей есть кому посоветовать, – заметила мисс Таттон. Несколько мгновений она пристально смотрела на него, и в ее лице сквозило нечто такое, чему он не мог подобрать определения. – Пожалуй, мне все-таки лучше выучить алфавит. Чтобы в письме спросить совета, когда я окажусь в щекотливом положении. Впрочем, мне и писать-то некому.

– Некому, мисс. – Гидеон помедлил в нерешительности. – По крайней мере, в этом мы с вами похожи.

Мисс Таттон снова остановила на нем взгляд.

– Вы так думаете, молодой господин? Что мы с вами оба сироты? Два сапога пара? После смерти родителей о вас дядя заботился, он в Кембридж вас отправил. А я знаете с чем осталась?

– Простите, мисс Таттон. Если я ляпнул не подумав, то это только потому… – Он опустил голову. – Говоря по чести, я и в хорошие-то времена болтаю что ни попадя, а сегодня вечером голова и вовсе не работает.

– Вы серьезно? – Ее негодование улеглось. – Плохо дело. Лучше мне подальше от вас держаться, а то к концу недели от вашей учености вообще ничего не останется.

Гидеон застенчиво смотрел на нее, словно подбирая верные слова.

– От этого будет больше вреда, чем пользы, мисс.

Мисс Таттон поднялась со своего места.

– Видимо, вы давно не читали вслух. Впрочем, безобидный вы или нет, она все равно волнуется. Завтра после обеда она собирается в город, хотя хозяин еще о том не знает. Муж ее задолжал денег на петушиных боях, и пока кто-нибудь за него не расплатится, его не отпустят на свободу. После вашего отъезда мне придется еще долго сидеть взаперти – целыми днями цветы буду делать, скорее всего, потом переселюсь в какие-нибудь меблированные комнаты, которые будут мне все равно что тюрьма. Я все-таки выйду на улицу, молодой господин. Старина Нелли говорит, что нельзя, это небезопасно, но я все равно выйду.

– Гидеон. Зовите меня Гидеоном, молю вас. Почему вам на улице небезопасно?

– В четыре часа на заднем крыльце, у выхода на Фиш-стрит-хилл. – Энджи задержалась в дверях. Ее еще было видно в сиянии светильника, но она уже наполовину спряталась в темноте лестницы. – Доброй ночи, молодой господин. Оставляю вас наедине с вашими мыслями.