Дом в Вечерних песках

– Выкладывай, Блисс, а то тебя так и распирает, лопнешь от напряжения.

– Не сердитесь, сэр, просто мне кое-что вспомнилось. – Гидеон взглянул на Энджи, но она, казалось, была погружена в собственные раздумья. – В церкви, где я наткнулся на мисс Таттон, она говорила про «черный воздух». По-моему, я сообщил вам это, когда рассказывал о случившемся. Так она описала его, сэр, одурманивающее средство, что ей дали.

– В самом деле? – снова произнес Каттер.

Гидеон сделал глубокий вдох.

– Сэр, вы, конечно, правы, что не спешите с выводами, но у меня начинает складываться моя собственная версия. Я прошу об одном: выразите свое мнение. Если считаете, что она глупая, просто качните головой. – Каттер промолчал, и он, осмелев, продолжал: – «Черный воздух» или пары, как мне кажется, подходят под описание «летучей жидкости». Если вещество такого рода хранилось в сосудах, находившихся в Страйт-хаус, и если мисс Тулл догадалась о его предназначении, возможно, совесть ее потребовала, чтобы она уничтожила его, раз уж она вознамерилась свести счеты с жизнью. Если не согласны, качните головой, сэр.

Выражение лица инспектора оставалось относительно мягким. Большим пальцем он потеребил нижнюю губу, но в остальном сохранял неподвижность.

Гидеон испустил вздох, им овладевала легкая эйфория.

– Помните, сэр, я взял перед вами обязательство?

Каттер ответил не сразу. Он снова отвернулся к окну, глядя на унылый пейзаж.

– Обязательство? – произнес наконец инспектор. – И что же это за обязательство, Блисс?

– Я поклялся, сэр, что буду служить вам верой и правдой в качестве сержанта и использую все свои скромные познания для того, чтобы расследовать необычное дело, с которым мы столкнулись, если вы предоставите мне возможность отыскать мисс Таттон и исполнить данное ей обещание.

Инспектор по-прежнему смотрел в окно.

– Ах, то обязательство, – промолвил он. – Да, Блисс, припоминаю. Что, хочешь от него отказаться?

– Напротив, инспектор, я хочу подтвердить свои намерения. Я готов служить вам, хоть мой долг перед мисс Таттон и мешает делать это с полной самоотдачей.

Каттер тихо фыркнул и помрачнел, но ничего не сказал.

– Вы разрешите быть с вами откровенным, сэр?

Инспектор отнял руку от подбородка и вытянул три пальца, усталым жестом давая свое соизволение.

– Плохо, конечно, что мисс Таттон в ее нынешнем состоянии вынуждена сопровождать нас. Это создает определенные неудобства. Я уверен, она и сама бы этого не желала, если б была в здравом рассудке. Но ведь вы, сэр, не согласились бы взять ее с собой, если б не были уверены, как и я, что она нам пригодится, что она каким-то образом связана с тем печальным происшествием в Страйт-хаус и, возможно, с тем, что случилось в Бетнал-Грин. Теперь нам известно, что последнее сообщение мисс Тулл предназначалось для моего дяди, который пытался защитить Энджи. Нам известно, что она хотела разоблачить лорда Страйта.

Каттер плотнее укутался в пальто, но продолжал, прищурившись, смотреть в окно.

– И с вашего позволения, сэр, вам, я уверен, что-то известно о состоянии мисс Энджи, о ее руке, точнее, о ее исчезновении. То, что мы наблюдали накануне вечером… Я даже не знаю, как это описать, до сих пор сомневаюсь, что глаза меня не подвели. А вы, когда вам продемонстрировали это… этот феномен… мне показалось, сэр, что вы почти не удивились, словно не усмотрели в том ничего необычного.

Наконец-то инспектор отвернулся от окна и в задумчивости сложил на груди руки. Через некоторое время Гидеон прочистил горло, ладонями упершись в сиденье с грязной обивкой.

– По словам других полицейских, вам поручают расследовать «особенные случаи». Инспектор Фокс о том упоминал, когда отвел вас в сторону на Шарлотт-стрит. И констебль Каннинг говорил что-то в этом роде. Как я понял, они считают, сэр, что к вам обращаются, если обстоятельства преступления связаны с некими паранормальными явлениями.

Инспектор зевнул, повел плечами, разминая мышцы.

– Если у тебя ко мне вопрос, Блисс, так не ходи вокруг да около – спроси по-человечески.

Гидеон взглянул на мисс Таттон. Та сняла с оконной рамы паутинку и теперь наматывала ее на палец, спрятанный в перчатке.

– Я про призраков, сэр, – перешел на шепот Гидеон, наклонившись к Каттеру. – Вы ведете дела о призраках? Значит, мисс Таттон превратилась в призрак?

– Еще нет, Блисс.

– Еще нет, сэр?

Каттер в свою очередь тоже нагнулся к Гидеону, впиваясь в него пристальным взглядом, в котором сквозила усталость. Не говоря дурного слова, он взял руку Энджи, бесцеремонно притянул к себе и сдернул с нее перчатку.

– Сэр! – выразил протест Гидеон.

– Не бойся за нее, Блисс. Взгляни на нее, она едва ли сознает, что мы рядом.

Он был прав. Энджи даже не посмотрела, кто держит ее за запястье, только чуть подалась вперед, хватая паутинку, выскользнувшую из ее руки. Каттер взял газету, оставленную прежним пассажиром, свернув ее вдвое, положил на колени и сверху прижал к ней ладонь мисс Таттон. Гидеон, приняв чопорный вид, отвел в сторону глаза, словно перед ним разворачивалась скандально интимная сцена.

– Смотри сюда, Блисс, – скомандовал Каттер. – Взгляни на нее.

Гидеон повиновался. Первая полоса газеты – это был один из последних номеров «Кент энд Суссекс курьер» – была отдана под рекламные объявления. На ее фоне было заметно, что область прозрачности на руке мисс Таттон увеличилась, охватывая теперь почти всю ладонь и три пальца. Как и прежде, сама плоть почти полностью отсутствовала, контуры расплывались, как сироп в теплой воде. Из-под руки просвечивал обрывок печатного текста.

– Читай. – Инспектор показал на газету.

Гидеон кашлянул, словно спрашивая разрешения у мисс Таттон.

– Мелкий шрифт разобрать трудно, сэр.


– Читай, что можно разобрать, черт возьми. – Указательным пальцем Каттер ткнул в страницу. – Имя торговца напечатано не мелко. Прочти его.

– Это некий мистер Т. Вагнер, сэр.

– Где он обосновался?

– В Танбридж-Уэллс, сэр. Калверли-роуд, 66 и 68.

– Напротив ратуши.

– Все верно, сэр. Напротив ратуши.

– И что рекламирует этот мистер Вагнер, а, Блисс?

– Он сообщает о распродаже невыкупленных залогов, сэр. Вероятно, он – ростовщик.

– И что он предлагает? А то, может, стоит свернуть и заехать к нему?

– Одеяла шерстяные и лоскутные, сэр. Простыни и стеганые покрывала. Теплые шали.

– Теплые, говоришь? Ну, теплая шаль – это хорошо. Что еще?

– Я не решаюсь назвать эти предметы, сэр, в присутствии дамы.

Инспектор на мгновение закрыл лицо руками и испустил протяжный вздох.

– Он не решается. Господи помилуй, Гидеон Блисс, какой же ты беспомощный перед лицом реального мира! Ты читаешь объявление ростовщика сквозь руку своей миленькой цветочницы и еще беспокоишься о правилах приличия! Читай давай, горе луковое.

Гидеон снова кашлянул.

– Слушаюсь, сэр. Речь идет о нижнем белье и о пеленках.

– Очень хорошо, Блисс, – сказал Каттер. – Достаточно.

Инспектор принялся натягивать, теперь уже аккуратно и бережно, перчатку на руку мисс Таттон и затем переложил ее ей на колени.

– Благодарю вас, мисс. Итак, Блисс, тебя интересует, расследую ли я «особенные случаи» и являюсь ли специалистом по призракам, если можно так выразиться. Так вот, сержант, я делаю фактически то же, что сейчас делаешь ты сам. Смотрю на то, что передо мной, и стараюсь почерпнуть из этого все, что можно. Что до таких, как мисс Таттон, я не стану утверждать, что мне понятна их истинная природа, хоть я и пытаюсь понять. Я просто наблюдаю, подмечаю, делаю кое-какие выводы, не более того. С подобными ей я не сталкиваюсь каждый божий день. И сердечно этому рад.

– Что вы имеете в виду, говоря о таких, как мисс Таттон? Что с ней произошло, сэр? Кто она теперь?

Каттер скрестил на груди руки и остановил на нем мрачный взгляд.

– Лучше бы ты не спрашивал, Блисс. Ответ может тебе не понравиться.

– Прошу вас, сэр. Я должен знать.

– В моем представлении она – полутень, Блисс. Хотя, наверно, существует более точное определение.

– Полутень? И что… что это значит?

– Это значит, Блисс, что она покидает этот мир. Ускользает от себя, как это бывает с пожилыми людьми, страдающими старческим слабоумием. В их памяти остается только то, что они знали в детстве, – песенки, стишки и все такое. Но она не потеряла рассудок, как дряхлые старики. Просто ее душа перенеслась в иной мир. Она покидает нас, но и в этом мире у нее еще есть дела. Люди говорят, что боятся призраков, но им не призраков надо опасаться. А таких, как это несчастное существо.

Гидеон обратил ошеломленный взгляд на мисс Таттон. Свои руки в перчатках она сложила на коленях и безучастно смотрела на сероватую окаемку побережья.

– Опасаться, сэр? – переспросил он. – Вы же не думаете, что она способна причинить зло?

– Не волнуйся, Блисс. Ни тебя, ни меня она не тронет. Она будет иметь дело с теми, кто привел ее в это состояние. Я видел это собственными глазами. – Инспектор ненадолго умолк, костяшкой пальца потирая уголок рта. – Худший из людей, убийца детей, упал на колени. Упал на колени, Блисс, без единого слова, перед существом, которому при жизни было не более десяти лет от роду. Я своими руками вырвал пистолет из его рта.

– Вы говорите о Сент-Джонах, сэр? Значит, вот откуда вы…

– Неважно, про какие дела я говорю. Я сказал то, что сказал. Но тебе, наверное, хочется знать, что занимает ее ум. Кажется, что она где-то далеко-далеко. Возможно, так и есть. Она видит то, что недоступно нашему зрению, способна перемещаться в пространстве. Но дни ее сочтены.

Гидеон в испуге таращился на Каттера, чувствуя, как у него холодеет в груди.

– Что это значит, сэр? Что с ней будет?

Но инспектор лишь покачал головой. В этот момент экипаж, громыхая, остановился. Они свернули на узкую дорогу под сенью вязов, и их, казалось, обволокла некая странная тишина. Гидеон вздрогнул, когда извозчик открыл дверцу.

– Прошу прощения, сэр, – извинился тот. – Командир сказал, я должен остановиться, не доезжая ворот, чтобы не наделать шуму.

– Каких ворот?

– Что ведут в поместье Страйтов, сэр. Эти деревья – часть ограждения, а ворота вон там, у следующего угла. Так велел командир. Это и есть дом в Вечерних Песках.