Доминион

— Попридержи любопытство. — Он положил конверт на подлокотник своего трона. — Это касается только меня.



Он жестом велел слуге поднести блюдо с остатками курицы, отломил ножку и откусил от нее смачный кусок.



— Твое право, — ответил Симеон, не желая настаивать. Хотя по довольному выражению лица Элоя, он мог догадываться, о чем шла речь. Скорее всего, это было приглашение в какой-то новый бордель, так как Элой, похоже, питал к ним страсть не меньше, чем к ежемесячным Играм.



Боги вскоре распрощались, так как время шло к вечеру, и оба почувствовали, как усталость овладевает их телами. Они были всемогущи, но нахождение в смертной человеческой оболочке вело к тому, что они становились также подвержены людским слабостям. Элой забрался на свою огромную кровать и погрузился в размышления о том, что ему делать с этим предложением.



Человек, которому он сохранил жизнь, был девственником. Его тело не тронуто, и Элою предлагали право сорвать этот цветок, что справедливо. Он вообще считал, что ни один из людей не должен лишаться невинности с себе подобными, ибо эта привилегия должна оставаться за богами. К досаде Элоя, большинство уже теряли девственность к тому моменту, как делили с ним постель, так как владельцы борделей и другие высокопоставленные личности пользовались этим в свое удовольствия. Это разочаровывало его и вызывало отвращение, и именно поэтому шанс, подобный этому, был редкостью, и очень привлекал Элоя.



Если бы Элой узнал, что юноша, который, как сообщалось в письме, носил имя Матео, отдал свою невинность одному из себе подобных, он был бы очень недоволен. Разъярен. Его всегда возмущало то, что многие люди не боятся наслать на себя гнев богов, не отдавая им своих девственников и девственниц, упиваясь этим сами. Конечно, имело значение то, что только он и Одесса были падки на плотские утехи с людьми, так как Киджани брезговал ими, а Симеон вполне мог прожить и без них. Если у них не было единства мнений по какому-то вопросу, никто из них не мог ввести что-то в ранг закона.



Немалую роль в этом играли также Высший сенат и Элитный охранный легион. Они стояли в одном ранге с владельцами лудусов и борделей и обладали особыми привилегиями, как те, кто верно служит богам. И это тоже зачастую вело к тому, что Элою и Одессе не доставалось девственников.



Матео стал бы истинным подарком. Элой рассчитывал, что юношу доставят в его покои, где он сполна удовлетворит свои желания с девственником, прежде чем вернуть его господину. Лишь от одной мысли о том, как он погружает член в тугую, нетронутую дырочку молодого красивого мужчины, заставила кровь хлынуть к его стволу, делая его твердым. Он позвал одного из своих слуг, чтобы тот помог справиться ему с нахлынувшим возбуждением.



Человек вошел в его покои и встал на колени перед Элоем.



— Мой Бог, чем я могу служить вам?



— Подари наслаждение моему члену, — приказал Элой, и мужчина, покорно кивнув, поднялся на ноги.



Янтарные глаза Элоя наблюдали за тем, как человек забрался на кровать, оседлав его бедра. Мужчина был привлекательным, подтянутый и с рельефным прессом. Он не поднимал своих голубых глаз, чтобы не встречаться взглядом с Элоем. Слуга слегка наклонился, чтобы взять флакон с массажным маслом с прикроватного столика, и вылил приличное количество его на массивный тридцатисантиметровый член Элоя.



Бог застонал, когда человеческая рука плавно заскользила, смазывая его плоть.



— Хватит дразнить меня, мальчик.



Конечно, он знал, что этого юношу зовут Лэйн, но Элой редко обращался к своим слугам по имени.



— Как скажете, бог Элой, — ответил слуга. Он попал в дом бога в четырнадцать лет. Сейчас, когда ему было двадцать, он прекрасно разбирался в сексуальных предпочтениях Элоя. Он приподнялся, достаточно высоко, чтобы насадиться на божественный член, а затем медленно скользнул вниз. Ему потребовалось немного времени, чтобы приноровиться и впустить в себя Элоя полностью.



— Ооо, да, — промурлыкал Элой, получая наслаждение от задницы своего слуги. Ему доводилось бывать и с женщинами, тела которых приносили ему свои особые удовольствия, но все же он предпочитал ощущать тугую мужскую плоть вокруг члена.



Слуга покачивал бедрами, двигаясь вверх-вниз на члене Элоя, стараясь понравиться богу. Никто не желал столкнуться с его гневом, если он окажется неудовлетворенным. Один из слуг, который не сумел угодить Элою, был брошен на растерзание львам на потеху публике. Сам бог был безмерно доволен чудовищной расправой над этим человеком, и воспоминание об этом крепко засело в умах всех, кто служил ему.




Элой обхватил бедра слуги, насаживающегося на его плоть, вторгаясь в него по самые яйца. Стоны слуги становились все громче, и его тело напряглось, когда они оба приблизились к кульминации.



— Пожалуйста… Прошу, мне кончить на ваше тело, бог Элой? — взмолился слуга.



Элой бросил взгляд на твердый член парня, на бордовой головке которого выступили капли предсемени. Ему нравилось, когда люди извергали свое семя на его тело, но он все равно настаивал, чтобы они просили его разрешения.



— Кончи для меня, — скомандовал он. Его хватка на бедрах слуги усилилась, когда Элой ощутил накатывающийся оргазм всем телом.



Слуга запрокинул голову, вскрикнув в неподдельном экстазе, когда его член выстрелил несколькими порциями густого перламутрового семени, расплескав его по животу и груди бога. От этого зрелища Элой не смог себя сдерживать и щедро наполнил слугу обильными соками. Каждый мускул его тела напрягся, и он прикусил нижнюю губу, утопая в блаженстве от освобождения. Всевышний явно был дальновиден, когда делал секс чем-то столь приятным.



Элой дернулся несколько раз, прежде чем расслабиться, когда последние капли выплеснулись в дырочку парня. Слегка отдышавшись, он шлепнул слугу по заднице, давая ему знак, чтобы тот слез с него, и парень беспрекословно подчинился.



— Может, вы хотите, чтобы я искупал вас, бог Элой? — предложил слуга, глядя на подсыхающее семя на торсе Элоя.



Элой посмотрел вниз и ухмыльнулся.



— Оближи меня.

Слуга улыбнулся и склонился, убирая языком сперму с загорелой мускулистой груди. Элой наблюдал, как розовый язык парня избавляет его плоть от перламутровых капель. Ему доставлял удовольствие этот процесс. Бывало, что он отдавал приказ вылизать его тело полностью и мог достичь оргазма от этого.



— Прекрасно, а теперь ступай, — приказал он, как только слуга закончил.



— Слушаюсь, бог Элой, — ответил он и тут же покинул покои.



Сейчас мысли о Матео отступили. Элой был слишком удовлетворен и расслаблен, чтобы продолжать думать о сексе. Он хотел только одного — погрузиться в сон.



Глава 8

Матео был в курсе письма, которое Рама отправил богу Элою с предложением его тела для плотских утех. Он также знал, что никак не может воспротивиться этой участи и повлиять на ситуацию. На протяжении трех недель, в течение которых он залечивал свои раны, он должен был оставаться нетронутым. Несколько гладиаторов уже наказали за то, что предпринимали попытки надругаться над ним, и сейчас уже не для кого не было секретом, что Матео девственник.



Уже одно это знание, казалось, подзадоривало и служило вызовом остальным гладиаторам, которые жаждали его тела. В целях безопасности он спал в одиночной камере, что гораздо лучше, чем времяпрепровождение в клетке, в которой он пребывал изначально. Здесь, по крайней мере, было хотя бы минимально комфортно и имелось ведро, куда можно справить нужду. Его выхаживали несколько служанок и лекарь. Лекарство из медвежьих ягод, что они давали ему, возвращало его к жизни даже быстрее, чем ожидалось, что крайне радовало Раму, который строил на Матео планы.



Матео сидел в своей камере, наблюдая за гладиаторами, которые занимались водными процедурами после изнурительных круглосуточных тренировок. Он слушал, как они отпускают скабрезные шуточки в адрес друг друга. Среди них были несколько мужчин, которые предавались плотским утехам на глазах у всех и, создавалось впечатление, что это вполне в порядке вещей. Такая откровенная демонстрация была чужда Матео. Люди в бесплодных землях гораздо скромнее и вели интимную жизнь в стороне от посторонних глаз.



Один из гладиаторов приблизился к его камере и просунул свой толстый, вожделеющий член сквозь решетку, заставив Матео отпрянуть назад.



— Отсоси мне, — скомандовал он.



Этот мужчина приводил Матео в трепет. Его тело усеивали шрамы, полученные за время его пребывания на арене, свидетельствуя о том, что он опытный гладиатор. Его тело было мускулистым и чертовски рельефным, а рост превышал два метра, как прикидывал Матео. На его голове красовался ирокез из черных волос, и густая борода, как у дикаря.