Доминион

— Никогда больше не смей так делать, мразь. Может, бог и проявил к тебе милосердие, но ты по-прежнему гребаный раб! — поставил его на место Сервантес. — Ты будешь делать все, что приказывают тебе твой господин или наставник. Я бы назначил тебе порку плетью за подобную дерзость, если бы ты только что не излечился от ран. В следующий раз, если попытаешься противиться мне или ещё кому-то, кто выше тебя по рангу, я это сделаю. Усек?



И снова Матео вернули в суровую реальность, что в глазах окружающих здесь он был ничтожеством.



— Да, господин, — произнес он.



— Вот и славно. — Рука Сервантеса ещё глубже скользнула между ног Матео. — Раздвинь их.



Матео раздвинул ноги, делая это перед мужчиной второй раз за вечер. Он почувствовал, как пальцы Сервантеса исследуют его истерзанный анус, как один из них скользнул внутрь, заставив юношу поморщиться от боли.



— О, да… Бог Элой оторвался на тебе по полной. Я же говорил тебе, что так и будет. Ты слегка распух, но скоро все придет в норму. Ммм, ты ещё влажный от его семени. Мне это нравится, — сказал Сервантес, вынимая палец из задницы парня. Он посмотрел на свой испачканный кровью и спермой палец и ухмыльнулся. — Это доказательство шикарного траха.



Матео молча смотрел на наставника, любующегося своим пальцем.



— У нас есть немного времени, прежде чем мы прибудем домой. Я попробую то, чего уже вкусил бог Элой, — заявил Сервантес, избавляясь от ремня и расстегивая кожаные штаны. Он вывалил свой грязный, толстый член. Тот не шел в сравнение с огромным членом Элоя, но все же был совсем не тем, что Матео хотел бы ощутить внутри себя.



— Прошу вас, наставник, мне и так больно, — взмолился юноша.



Сервантес со всей дури влепил ему по щеке, по той же, что и Элой. Юноша повалился на бок, ударившись головой о деревянную дверцу. Боль пронзила его голову, а из глаз на мгновение посыпались искры, прежде чем зрение прояснилось. Он обернулся на наставника.



— Будь мужиком! Не ной от боли. Ты даже представить себе не можешь, что это такое. Тебе придется вынести и в десятки раз больше, если повезет прожить подольше. А теперь иди сюда и оседлай мой член, — скомандовал Сервантес. — Тебе следует привыкнуть к ощущению мужского члена в своем очке. Каким бы прелестным ты ни был, тебе придется подвергаться этому довольно часто со стороны Рамы и гладиаторов. По крайней мере, до того момента, пока ты не встанешь на одну ступень с ними.



Матео даже и представить себе не мог более сильной мотивации. Теперь он ещё больше был настроен достичь успехов на гладиаторском поприще, чтобы перестать пресмыкаться перед всеми. То, что защищало его от посягательств ранее, теперь исчезло. Он больше не девственник. Теперь гладиаторы, такие как Борис, могли делать с ним все, что вздумается. Мысли об этом были настолько же пугающими, насколько омерзительными.



Недовольный тем, как долго возится Матео, прежде чем выполнить его приказ, Сервантес схватил Матео за яйца и сжал их.



— А-а-а! — прорычал Матео сквозь стиснутые зубы, зажмурив глаза.



— Вижу, твои шары всё ещё как у мальчишки. Не переживай. Я либо сделаю их стальными, либо отрежу к чертовой матери. Ты станешь либо мужчиной, либо евнухом, как мужчина, не достойный мужских причиндалов. Выбирай сейчас, кем ты хочешь стать.



Сервантес как следует оттянул мошонку юноши, а затем отпустил. Он откинулся на спинку скамейки, ожидая, заберется ли Матео на его член или продолжит дальше скулить.



Пытаясь успокоить свои яйца, Матео понимал, что у него нет другого выбора, кроме как подчиниться. Он рисковал своей возможностью продвинуться в иерархии, отказываясь трахаться с Сервантесом, а позже и со всеми остальными в лудусе, пока не станет гладиатором наравне с ними. Но увы, даже после этого он останется рабом, вынужденным подчиняться своему господину.



Смирившись с нелегкой участью, он выпустил из рук изнывающую от боли мошонку и устроился на коленях у Сервантеса.



— А у тебя не все потеряно. Это радует. А теперь сделай меня твердым, — приказал наставник.




Данный приказ привел Матео в замешательстве, так как он не до конца понимал, что имеет в виду Сервантес.



— Что я должен сделать, наставник?



Сервантес закатил глаза.



— Ты вообще ничем не занимался в Бесплодных Землях? Даже сам с собой, парень?



И тут до него дошло, о чем говорил Сервантес. Матео покорно кивнул и протянул руку между ними, обхватив рукой небольшой, но толстый член наставника, и начав его поглаживать. Это было его первое прикосновение к чужому члену, но проведя рукой вверх-вниз по нему, Матео осознавал, что оно не станет последним. Юноша наблюдал и слышал, как Сервантес стонет, а его член становится все тверже и длиннее. Крайняя плоть оттягивалась с каждой манипуляцией, обнажая головку, от которой исходило зловоние пота и прочих нечистот, от которого Матео коробило. По всей видимости, Сервантес плевал на гигиену, заботясь лишь о плотских удовольствиях.



Его член был всего сантиметров тринадцать в длину и не такой толстый, как у Элоя, что, возможно, Матео стоило принять за благословение. Он понимал, что от него требуется дальше, и слегка приподнялся, чтобы скользнуть вниз, принимая в себя немытый член Сервантеса. Его растянутый анус всё ещё не отошел после жесткого первого раза, поэтому вторая попытка давалась ничуть не легче, и он снова ощутил боль.



Матео полностью насадился на член Сервантеса, доставляя тому удовольствие. Юноша начал раскачиваться, и наставник застонал от наслаждения, что его член гуляет в узкой, горячей и влажной дырочке Матео. Его не волновало, что то, от чего он кайфует, причиняет парню боль.



— Да, скачи на моем члене, мальчишка. Докажи мне, что ты мужчина, — прорычал Сервантес, игнорируя все, кроме своей похоти.



Вцепившись в плечи Сервантеса, Матео раскачивался на коленях мужчины, пока тот насаживал его на свой член. Тот факт, что карету трясло, мешал и способствовал одновременно, так как Матео было сложно удержаться на одном месте, но гораздо легче раскачивать бедра.



— О да, да… Вот так. Какая же у тебя славная дырка, — задыхаясь в экстазе, прошипел Сервантес. Он обхватил ладонями спину Матео, чтобы удерживать того на месте, пока они трахались. Оргазм был уже близок, так как юноша оказался очень хорош. На самом деле Сервантес знал, что скоро повторит это с ним снова. Тем более, что господин дал на это свое разрешение. Приказ гласил, что доступ к телу Матео станет свободным, как только бог Элой получит свое. Сервантес и так слишком долго ждал этого, более трех недель.



Матео продолжал скакать верхом на Сервантесе, ненавидя каждую секунду, проведенную с зловонным дыханием, вырывающемуся в его лицо с каждым похотливым вздохом наставника. Юноша слышал о том, какое удовольствие может доставлять секс и, безусловно, видел, что и Элой, и Сервантес упивались им. Его интересовало лишь одно, мог ли секс быть приятным для обоих партнеров или только для того, чей член был в действии.



Задница Матео продолжала гореть, пока Сервантес трахал его, но он все также старательно скакал на члене, раскачиваясь, что, очевидно, нравилось наставнику. Юноша ощутил облегчение, когда член мужчины наконец напрягся внутри него. Он снова чувствовал, как внутри него выстреливают струи семени. Сервантес пыхтел и стонал, когда его накрывало оргазмом. Матео тоже хотел бы это ощутить, но сомневался, что доживет до этого момента.



Вскоре он слез с колен наставника, член которого, наконец-то, выскользнул из его задницы. Матео вернулся на скамейку, стараясь не показывать своего смятения, так как Сервантесу это явно не по душе.



— Это было здорово, — произнес Сервантес спустя несколько минут. Его член был спрятан обратно в штаны, а ремень туго затянут. — Если бы ты попал в бордель, там бы тебя научили лучше работать бедрами. И твой рот также бы стал чудесным инструментом для удовлетворения как мужских, так и женских желаний. — Сервантес подался вперед и схватил Матео за подбородок. — Ммм, какой сладкий ротик.



«Только не заставляй меня отсасывать тебе», — мысленно взмолился Матео.



Сервантес убрал руку от лица юноши и откинулся на спинку скамьи.



— Ну так, каково это ощущать бога внутри себя?



Матео взглянул на Сервантеса, поспешно обдумывая, что ответить. Это были люди, которые преклонялись пред богами, и любое неугодное высказывание могло привести к неминуемому наказанию. Если он планировал выжить в этом мире, нужно научиться играть по их правилам.



— Для меня огромная часть и наслаждение, что он стал моим первым, наставник, — солгал Матео.