Фагоцит. Покой нам только снится

– А Саша согласен? – спросил я и тут же понял, каким будет ответ. Что интересно, не ошибся.

– Он был согласен еще до того, как устроился работать в ФИАН.

– Так он что, с самого начала знал, кто я?

– Нет, но вполне обоснованно подозревал. Основания для подозрений ему предоставил лично я. Потом он их и сам увидел. Ну, а узнал подробности Саша уже от тебя.

– Интересно, а в каком он звании?

– Как там твой Екклезиаст говорил – «во многих знаниях многие печали»? Вот ты зря и не печалься. Потому что это еще не конец легенды. Дело в том, что твое знакомство с Брежневым, Косыгиным и Шелепиным не спрячешь. Со мной можно не прятать, при наличии таких знакомых я обязан обратить на тебя внимание по должности. И здесь как раз тот не самый частый случай, когда лучшей маскировкой для правды является она сама. Ты паранормальный целитель, это все объясняет. Но тут можно внести неотличимое от истины дополнение. Ты умеешь не только здоровье пациента улучшать, но и повышать его интеллект. Якобы Саша до знакомства с тобой был просто талантливым инженером, а стал гениальным. То, что в последнее время Челомей работает без аварий и очень результативно, тоже ложится в строку. Вот как-то примерно так. И то, что теперь Брежнев, Косыгин и Шелепин иногда демонстрируют повышенную прозорливость, можно при желании объяснить так же.

– И что, теперь все вражеские агенты, толкаясь локтями, будут наперегонки пытаться меня пристрелить?

– Меньше надо читать шпионских романов. Даже попытки вербовки скорее всего начнутся не с тебя, а с твоего ближайшего окружения. Зонису я уже сделал выговор за промах в отношении твоего тестя.

– Так его что, поили забугорные резиденты? Типа «так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел»?

– Нет, пока еще просто дураки. Но надо быть готовым и к тому, что я предположил.

– А Вера…

– Не волнуйся, в группе, где она учится, есть наши сотрудники. И на улице за ней присматривают. Как и за Ниной Александровной. И за Ефремовыми, естественно. Кстати, сейчас прорабатывается еще один слой – что главный в вашей команде паранормалов он, а ты просто способный ученик. Поговорил бы ты с ним и об этом, и о том, что прослушка в его квартире будет не нашей прихотью, а объективной необходимостью.

– Вы что, ее еще до сих пор не поставили?

– Так тебе прямо все возьми и расскажи. Ты же небось ее там регулярно ищешь? Как найдешь, скажи мне. Интересно же.



Мы помолчали.

– Ах, да, – с некоторой задержкой вспомнил я, – Саша мне уже говорил, и я с ним согласился, что нам нужен еще один посвященный – у Пилюгина. А для полного комплекта еще и у Челомея. Тебе он, конечно, об этом тоже доложил.

– Само собой. У Челомея кандидата уже нашли, проверяем. Для Пилюгина готовим сами. Тебе это срочно? В смысле, до завершения первого этапа лунной программы потерпит?

– Да, пожалуй. Все равно за такой короткий срок в курс дела ввести людей будет трудно, но нам с Фроловским придется тратить на это время, которого и так впритык.



В августе мы с Верой съездили в Евпаторию. Я в командировку, а молодая жена меня просто сопровождала, благо у нее каникулы. Естественно, и ее дорога, и проживание шли за наш счет, про совесть я уже упоминал.

Нам с Сашей Фроловским нужно было оборудовать в ЦУПе рабочее место для него. Обеспечивать бесперебойное взаимодействие Центра с двумя бортовыми цифровыми вычислительными машинами лунного модуля, сокращенно БЦВМ, будет он.

Эти БЦВМ на самом деле были одноплатными мини-компьютерами «распберри-пай» с обвесом. И вместо трехсот с чем-то килограммов, как та БЦВМ, что предполагалась по первоначальному проекту, они вместе с герметичным корпусом, радиационной защитой, системой терморегуляции и резервными батареями немного не дотягивали до трех с половиной кило.

И еще один такой же мини-комп стоял в пульте управления и связи, который мы с Сашей смонтировали за неделю.

Море в Евпатории нам с Верой не очень понравилось, хотя, конечно, это было все-таки море, а не речка Пахра. Как это уже начало входить у нее в привычку, Вера опять обгорела, частично облезла и пошла пятнами, но теперь она уже не волновалась, что будто бы стала от этого некрасивой.

В конце августа мы вернулись в Москву.





Глава 5




Тридцатого октября шестьдесят седьмого года ракета-носитель «Протон-К», то есть челомеевская «Ур-500», вывела на околоземную орбиту автоматическую межпланетную станцию «Луна-17». ТАСС сообщил пока только это, не вдаваясь в детали, а именно – что находится на борту этой станции.

Данная «Луна», несмотря на тот же номер, что у ее аналога в прошлом Антонова, от него все же заметно отличалась. В основном из-за доставляемого груза. Наверху в два этажа были укреплены четыре моих лунохода и аккумуляторная база для них.

В полет отправились два «Мальчика», двойка и четверка, как самые лучшие по результатам испытаний. «Профессору» с «Доцентом» замены не было, и они полетели, несмотря на периодические сбои у «Профессора». Третий научный луноход, пока условно названный «Аспирантом», а неофициально – «Двоечником», запускать было бессмысленно из-за необеспеченности научной аппаратурой. Хотя если первая экспедиция кончится неудачей, то и ему придется лететь, а потом на Луне изображать, что он там якобы что-то вдумчиво исследует.

Груз располагался на посадочном модуле в два яруса. Внизу более тяжелые научные луноходы и база, а сверху сравнительно легкие «Мальчики». С боков какое-то подобие закрытого отсека создавали сложенные солнечные батареи станции. Если посадка пройдет хоть и не полностью жестко, но все же не совсем мягко, батареи смогут как-то защитить луноходы от повреждений.



После выхода станции на орбиту я проверил телеметрию луноходов – все было в порядке. Как я считал, больше до самой Луны мне работы не будет (кстати, ошибся – все-таки нашлась), поэтому занялся оборудованием нашей с Верой так называемой комнаты отдыха, хотя на самом деле это были две небольшие комнатки и санузел при них. В идеале, если все пойдет как задумано, нам тут почти безвылазно сидеть двенадцать суток, времени на поездки домой не будет. А уставший и не выспавшийся пилот может оказаться даже хуже, чем вообще никакой.

Спальные места сразу вызвали у меня глубочайшее возмущение. Какой… (цензура) идиот додумался притащить сюда две раскладушки? Как на них можно плодотворно отдохнуть, а? Да еще с молодой женой.


Ясно дело, я сразу, не раскладывая, выставил в коридор эти убогие дюралево-брезентовые изделия, позвонил в институт, и вскоре дядя Миша привез мне два больших и толстых матраса с двумя комплектами постельного белья. Я положил матрасы друг на друга, убедился, что их явно можно будет использовать по прямому назначению, после чего расставил немногочисленную мебель так, чтобы она не мешала ходить и даже, чем черт не шутит, создавала какое-то подобие уюта. Дядя Миша за это время съездил за вешалками для одежды и цветами в горшках на подоконники. В общем, к первому ноября, когда станция покинула околоземную орбиту и начала свой путь к Луне, я был полностью готов к трудовым свершениям.



Поздно вечером четвертого ноября в Центр управления приехала Вера, а станция вышла на окололунную орбиту, и в ней начала зависать первая БЦВМ. Мы с Сашей, который находился в Евпатории, попытались обсудить эту проблему, но получалось не очень. Разговор происходил по телефону, да еще с плоховатой слышимостью. Возможностей передавать изображения не было, и вместо рассматривания скрина экрана мне приходилось с трудом расслышивать, как Фроловский описывает, что происходит на его экране.

Однозначно причину подвисания мы так и не нашли, но решили, что от подключения резервного компа хуже не будет, особенно если разделить функции. На вновь включенный перевели всю телеметрию, а на основном оставили только навигацию и управление двигателями. Вроде система ожила, хотя все равно работала немного медленнее, чем на стенде. Но пытаться сесть уже было можно.

Станция сделала еще три витка вокруг Луны, уточняя место посадки, и на четвертом начала прилунение. До самого конца я не знал, как у них там дела, потому что отвлекать Сашу было нельзя, а по громкой связи транслировали какие-то градусы, метры и секунды, которые мне ничего не говорили.

Наконец зазвонил телефон на столе рядом с моим рабочим местом, а на моем пульте зажглась желтая лампочка.

– Сели почти нормально, только станция упала на бок, – сообщил мне Саша. – Передача с нее уже идет.

– Вижу.

– Удара при посадке не было, так что твои луноходы наверняка целые. Ну все, я иду спать, пока не свалился, почти двое суток за пультом. По мелочам не буди. Теперь ваша с Верой очередь, работайте.

– Веру позовите, – сказал я по громкой связи и уткнулся в окуляры, через которые был виден экран моего мини-компьютера с целью посмотреть, что показывают три камеры, установленные на самой станции.

Одна не показывала вообще ничего – похоже, станция легла именно на тот бок, где стояла камера. Вторая смотрела в небо, зато третья показывала лунный пейзаж и задранную вверх одну из посадочных опор станции. Я прикинул, куда и насколько надо повернуть камеру, быстро набрал команду и нажал большую клавишу с надписью «ввод».

Секунд десять не происходило ничего, а затем картинка на экране изменилась. Правда, луноходы все-таки оказались не в центре, а сбоку, так что потребовалась еще одна коррекция.

Вера была уже рядом и держала в руках очки объемного видения. Это они так назывались, а на самом деле больше походили на часть шлема.

– Как там? – шепотом спросила она.

– Вроде нормально, сейчас пройдут тесты, и сама все увидишь. Все, можешь надевать.

– Сигнал есть, но «двойка» ничего не видит, у нее голова в корпусе.

Я присмотрелся к своей картинке – той, что шла с камеры станции.

– Голову можешь выдвинуть на треть шеи, ни во что не упрешься. Только сильно ею не верти, в таком положении можно только градусов на тридцать.

– Да помню я, помню.

Верин луноход высунул нос за край корпуса и немного им поводил, как бы принюхиваясь.

– Ты сейчас на самом верху, – объяснил я. – Снизу слева «четверка», под твоими колесами «Профессор», сзади «Доцент» и база.

– Понятно. Мы сильно спешим?

– Вообще не спешим. Хочешь осмотреться?

– Да, и подумать, как теперь вылезать. Минут пять мне хватит.

– Думай хоть полчаса, лишь бы выбралась нормально, ничего не повредив.

Разумеется, на тренировках с макетом станции мы отрабатывали ситуации, похожие на теперешнюю. Вот только тренировки – это одно, а реальная Луна – несколько другое.

Не прошло и десяти минут, как Вера сообщила:

– Ну, начинаю.

Ее тонкие пальцы забегали по клавишам, а сама она что-то потихоньку зашептала. Я, кажется, даже расслышал «ну, маленький, не подведи, я же тебя всегда считала лучшим из всех».

Набор команд ушел к Луне. Я увидел, как луноход-двойка спрятал голову, протянул вниз левый манипулятор и тремя растопыренными пальцами уперся в борт «четверки». Правая же рука схватилась за скобу на корпусе станции. Потом руки напряглись, передняя часть лунохода поднялась, а положение относительно горизонта стало почти прямым. Теперь он держался на двух манипуляторах и правом заднем колесе. Остальные три висели… чуть не сказал в воздухе. В вакууме, в вакууме они висели.

Тем временем луноход сделал рывок сразу и упорным колесом, и обеими руками. Немного замедленный из-за пониженный силы тяжести прыжок – и вот он уже стоит на лунной поверхности, слегка покачиваясь на амортизаторах и выдвигая голову на всю длину шеи.

– У меня получилось, – радостно прошептала Вера.

– А ты что, сомневалась? Еще как получилось, всего одним набором прыгнула, ничего никому не повредив.

Потом я объявил по громкой связи:

– Товарищи! Свершилось – наш советский робот ступил на поверхность Луны. Вывожу трансляцию на телевизор.

Раздались аплодисменты, не занятый делом народ ломанулся к телевизору, а я надел свои стереоскопические очки. Пора было выбираться на волю и луноходу-четверке.

Мой вылез не так красиво, как Верин, я его вытащил тремя наборами. Не хотел рисковать и не хотел затенять триумф молодой жены. Потом мы с Верой, поддерживая манипуляторами, помогли выбраться сначала «Доценту», а потом «Профессору». Их пилотировали ребята из КБ Лавочкина. И наконец, на поверхность Луны вытащили базу. Первая задача лунной экспедиции была выполнена. Настала очередь второй, самой главной.

«Мальчик-два» подкатился к станции и вынул из зажимов флаг СССР, пока еще свернутый. Он был устроен наподобие зонтика, то есть должен был развернуться при нажатии кнопки, расположенной в самом низу. Его не требовалось никуда втыкать, снизу уже разложились три лапы. На Луне можно не бояться, что флаг унесет ветром.