Фотография из Люцерна

Он нерешительно произносит:

– Я хотел бы узнать вас получше, Тесс. Завтра мы и так увидимся, когда я буду опрашивать Джоша. Однако я подумал… вы не согласились бы…

– Встретиться с вами? Если вы спрашиваете об этом, ответ утвердительный.

– Спасибо. Если в субботу вечером удобно, я бы за вами заехал. Можно поужинать, а потом я бы хотел пригласить вас на представление, которые вы точно еще не видели. Не такое изысканное, как вчера вечером, но оно вполне в декадентском стиле, а вы говорили, что любите декаданс.

Днем приходит Джош, делать жалюзи.

– Тесс, мне очень понравилось, спасибо. Слегка удивился, что ты еще и детектива пригласила. Я по-прежнему не рвусь с ним откровенничать.

– Это ради Шанталь, Джош. Ради нее.

Он не спорит.

– Конечно. Только вот так поговоришь-поговоришь с копами, смотришь – и уже в чем-то сознался.

– Да не нервничай. Я буду там же. Ты ведь собирался меня рисовать? Кстати, Скарпачи от этого не в восторге. Он любит смотреть свидетелям в глаза. Поэтому ты получишь некоторое преимущество. Мой совет – пока будешь работать, постарайся разобраться, что и как. А после моего ухода, поговори с ним без недомолвок. Ему надо лишь найти убийцу Шанталь. Ты же тоже этого хочешь?

Джош крепит ткань и спускается вниз. Все работает прекрасно; когда жалюзи опущены, окно затемняется полностью. Теперь меня с крыши никому не разглядеть.



С самого начала разговора Скарпачи пытается настроить Джоша на мирный лад. Он застывает перед незаконченной «Королевой Кубков», лицо которой уже приобрело некоторые мои черты.

На картине изображена стройная загорелая женщина в джинсах и черной майке. Она стоит в пустыне, среди дюн. Вокруг никого, никаких следов человеческого присутствия. Одна рука застыла на бедре, в другой женщина держит белую фарфоровую чашу. Хотя своей композицией и настроением картина напоминает «Королеву Мечей», в этой Королеве есть что-то необычное, что-то, противоречащее канонам таро. Она держится уверенно, но не надменно. И она вовсе не стерва.

– Похожа на Тесс, – произносит Скарпачи.

– Когда я закончу, сходства будет еще больше, – говорит Джош.

Мы рассаживаемся: Скарпачи и я на диване, Джош на стул напротив, между нами низкий столик. Едва усевшись, Джош достает альбом для эскизов и приступает к работе.

Скарпачи кладет на стол диктофон, некоторое время рассматривает Джоша и переходит к делу.

К моему удивлению, Джош не напускает туману, а описывает систему безопасности Шанталь и признает, что был наблюдателем во время сеансов.

– Ни разу не видел, чтобы что-то пошло не так. Думаю, она не особенно беспокоилась насчет безопасности. Очень аккуратно начинала работать с новыми клиентами, всегда назначала первую встречу в кафе.

– Тогда зачем было контролировать сеансы?

– Лишь некоторые, – уточняет Джош, – и она сама решала какие. Честно говоря, думаю, тут был элемент эксгибиционизма. Ей нравилось, что я за ней наблюдаю.

– Она хотела вас таким образом возбудить?

– Однажды Шанталь сказала мне, что любит работать на публику; когда она знает, что я наблюдаю, то старается работать как можно лучше. – Он поворачивается ко мне. – Вы с ней во многом похожи, Тесс. Ее бы привело в восторг то, что ты делала вчера.

Скарпачи подается вперед.

– То есть она была эксгибиционисткой, а вы зрителем, я правильно понял?

– Да, что-то в этом роде.

– И при вас клиенты ни разу не выходили из себя и не давали ей повода для страха?

– Если бы такое случилось, я бы вам сказал. Я не знаю, чего она боялась – Шанталь была не из пугливых.

– А если бы ей угрожали?

– Уверен, она бы справилась. А если бы не смогла, то обратилась бы к тому, кто может. Возможно, даже и в полицию.

Скарпачи хмыкает.

– У вас нет записей сеансов?

Джош мотает головой.

– Точно?

– Ни единого.

Скарпачи кивает, достает найденную в тайнике фотографию и кладет на столик. Джош отодвигает альбом и тянется к снимку. Я успеваю бросить взгляд на эскиз. У женщины на рисунке мой взгляд: так вчера я смотрела мимо публики на спектакле, когда вышла в конце на поклоны.

– Что вы скажете об этом? – спрашивает Скарпачи.


Джош разглядывает фото.

– Да много чего. Парень справа – это я. Кто слева, понятия не имею. Но уверен, это один из постоянных клиентов.

– Ты?! – изумляюсь я. – Джош, ты шутишь!

Он смеется.

– Раздень меня да сравни.

– Ладно, ладно. – Скарпачи смотрит в сторону. – Шанталь в колеснице с кнутом и два обнаженных мужчины в масках в качестве тягловой силы.

– Мы не впрягались по-настоящему, лишь приняли соответствующие позы. Она хотела, чтобы снимок выглядел нарочито постановочным: художественный образ, чтобы сразу всё было понятно. В этом суть, так она сказала. Она показала старинную фотографию из какой-то книги, тоже девушка и два парня. Только парни на той фотографии были одеты, вместо колесницы – повозка; а девушка, державшая хлыст, всем свои видом показывала, что это шутка. Шанталь сказала, что именно этот снимок послужил основой. Она собиралась использовать его как образец, воспроизвести сцену, только жестче и откровеннее. Обязательно в черно-белом цвете; сюжет и ракурс – в точности те же. Я спросил, почему это так важно, она ответила, что восхищена оригиналом и что люди, которые в теме, немедленно узнают источник.

– А кто снимал?

– Она поставила камеру на автоспуск: ее идея, ее аппаратура, ее воплощение. Как только раздавался сигнал, мы должны были принять правильные позы и замереть. Все время что-то не ладилось. Для первых снимков Шанталь обрядила нас в черные тканевые капюшоны. Однако потом посмотрела снимки и увидела, что при ярком освещении ткань просвечивает и наши лица можно разглядеть. Ей это не понравилось – рабы должны быть анонимными. Я сказал, что можно затенить на компьютере, но Шанталь уперлась: лица должны быть неразличимы и без всяких фоторедакторов. Поэтому она принесла маски из кожи, которые использовала во время сеансов, велела нам их напялить и пересняла все заново. Разместила снимок на своем сайте. – Он качает головой. – Жалко, что я не попросил экземпляр. Сайт больше не открывается. Похоже, она заблокировала его, когда решила уехать.

– Когда было сделано фото?

– Примерно два месяца назад. Чертовски удачный снимок: мощный, впечатляющий, загадочный, приводящий в замешательство. Все, как она хотела.

– Давайте вернемся к тому, как вы позировали. Вы утверждаете, второй мужчина вам не знаком. Это довольно странно.

– Почему странно? Нас друг другу не представляли. Просто парень, который согласился в этом поучаствовать. И все. В какой-то момент у него встал, и я решил, что происходящее его возбуждает.

– А вас – вас это возбуждало?

Джош улыбается.

– Она позировала для меня, а я – для нее. Нравилось ли мне? Конечно. Раньше я никогда не раздевался перед ней. Она тогда пошутила: «Если вдруг решишь исследовать грани своей покорности, сразу скажи». Это у нас были стандартные шуточки.

Скарпачи просит Джоша описать второго мужчину. Тот пожимает плечами.

– Вежливый, образованный, уверенный в себе. Наверняка не из неудачников.

– А на сеансах он вам ни разу не попадался?

Джон качает головой.

Тут я чувствую, что мое присутствие уже не требуется. Не знаю, какие у Скарпачи причины так интересоваться вторым «натурщиком», но поскольку Джош отложил альбом в сторону, я вполне могу уйти. Прошу прощения и встаю. Джош смотрит с несчастным видом и встает меня проводить.

– Все нормально, чего ты? – шепчу я.

– Я бы нашел занятие поприятнее, – шепчет он в ответ. – Ладно, в принципе – нормально.

У себя в лофте я снова рассматриваю колесницу Шан-таль, обдумывая все, что удалось узнать. Кожаные маски. Хлыст под названием «Черный шип». Израильская форма для сеансов денацификации. Игрушечная свинка в сейфе.

Что все это значит?

Считала себя работником сферы специфических услуг и исполняла все пожелания клиентов – только плати? Или делала все это по зову собственного сердца?

Ясно одно: к своей работе Шанталь относилась крайне ответственно. Она вся отдавалась роли, которую играла, – в точности так, как я отдаюсь своим.



Во время пробежки к озеру Лэйк-Мерритт на Четырнадцатой улице я снова натыкаюсь на Джейка. Он стоит рядом со своей полной объедков тележкой и при моем приближении ухмыляется.

– Привет, цыпочка! – А потом хриплым шепотом добавляет: – Берегись чувака в зеленом.

Я притормаживаю.

– Джейк, ты мне уже это говорил. О чем это ты?

Он отводит взгляд.

– Человек в зеленом. Берегись. – И бредет прочь.



Доктор Мод встречает меня крепкими объятиями.

– Вы словно помолодели, Тесс! А то в последнее время казались даже старше меня.