Год наших тайн

– Пошли лучше смотреть столовые приборы. Это почти так же весело.





* * *


Когда мы вернулись в Бомон, Люси давно было пора спать. Но Хартли и Кори с шампанским и имбирным пивом дожидались нас, чтобы отпраздновать возвращение Люси.

– Спасибо, – сказала Люси, взяв у Кори стакан.

– На здоровье. Но у меня для тебя есть кое-что еще. Декан просил передать. Она достала из кошелька ID-карточку Харкнесса на розовой ленточке. Сгрудившись вокруг, мы увидели на ней надпись «ЛЮСИ МАККОЛЛИ», а рядом ее школьную фотографию.

– Совсем как у Бриджера! – завопила Люси, вешая ее на шею.

– Это ты будешь показывать в столовой.

– А мы пойдем туда завтра? – спросила Люси.

– Ну, ясный перец, – сказал я. – Встать придется пораньше, зато там каша пяти видов. И всегда дают бекон.

Как же мне не хватало столовой. Она очень облегчала жизнь.

Хартли с хлопком открыл бутылку шипучки и начал разливать ее в стаканчики, которые я утащил из столовой.

– Может быть, Энди тоже захочет? – спросил Хартли.

– У него свидание, – сказала Скарлетт.

Кори покосилась на дверь.

– Уверена, что он там, я что-то слышала.

Скарлетт нахмурилась, вероятно, опасаясь, что свидание с Кэти обернулось катастрофой.

Кори подняла было руку, чтобы постучать в пожарную дверь, но что-то ее остановило. Она повернулась к нам с плутовским выражением лица.

– Знаете, похоже, он не захочет шампанского.

Из-за пожарной двери донесся отчетливый стон.

– С ним все хорошо? – спросила Люси.

– Все прекрасно, – быстро ответила Кори. – Он… э-э…

– Смотрит баскетбол, – закончил я, услышав еще один стон. – И его команда проигрывает.

Про себя я усмехнулся – наглая ложь! Судя по звукам, его команда как раз выигрывает, причем с крупным счетом.

– А теперь танцы! – объявила Скарлетт, подскочив к моему компьютеру. Тронула джойстик, и комнату заполнил рэп Маклемора. Скарлетт увеличила громкость и пустилась танцевать. – Давай, Люси! Встряхнись.

Моя подруга просто чудо.

Но сестра продолжала с растерянным видом стоять на месте. В процесс включилась Кори, завертела бедрами, приглашающе хлопнула по руке Хартли. Глядя на эту троицу, Люси тоже начала трясти плечами и махать руками.

А потом мы все танцевали со стаканами в руках декабрьским вечером в среду.

Маклемора сменил Скриллекс, а его – Авичи. Я смотрел, как Скарлетт потряхивает своими шелковистыми волосами. Она заметила это и подмигнула. Хартли, танцуя, держал свою подругу за руку, помогая ей сохранять равновесие. Люси взобралась на кушетку у окна, чтобы было удобнее наблюдать зрелище. Это было глупо и прекрасно. Последние несколько месяцев я чувствовал себя постаревшим и сломленным. Но теперь я снова был молод.

Молод и удивительно счастлив.





Три месяца спустя




Она не знала всей силы гнета, пока не ощутила свободы.


Натаниэль Готорн, «Алая буква»





Глава 21. Деление – это трудно




Скарлетт

– Я забыла, сколько будет девятью семь! – крикнула Люси из своей комнаты.

Руки Бриджера в данный момент были измазаны фаршем, поэтому он не пошел к ней, а только крикнул:

– Вспомни правило деления на девять!

– Ну да… – раздалось из комнаты.

– Может быть, я помогу ей? – спросила я.

– Сама разберется, – ответил он. – Лучше мазни кетчупом вот здесь, сверху. Кажется, самую грязную работу я сделал.

Он помахал поварешкой, которой только что запихивал картофельное пюре в середину формы для запекания, и рассмеялся.

– У меня ощущение, будто я сейчас изнасиловал два с половиной фунта фарша.

Его смех оказался заразительным, а хихикая, трудно размазать кетчуп ровно.

– Напомни мне, и кто это придумал, что мясной рулет с начинкой – хорошая идея?

Усмехаясь, он только покачал головой и потянулся за бумажным полотенцем.

– Надеюсь, ей понравится.

– Ты о Люси или о своей маме? – тихо спросила я.

Его зеленые глаза погрустнели.

– Конечно, о Люси.

– Понравится, – пообещала я.

– Знаю. – По пути к раковине он чмокнул меня в щеку, а я сунула форму в разогретую духовку.

Почти каждый день Бриджер и Люси обедали в столовой Бомон-хауса. Я часто ходила с ними, если не обедала с моими Кэти и не репетировала в это время в ансамбле народной музыки, в который записалась. Но Люси все просила его приготовить мамин рулет с начинкой, и сегодня – в воскресенье – он сдался.

К сожалению, рецепта, по которому готовила мать, у него не было. Бриджер вместе с Хартли очистил дом перед тем, как банк продал его. Меня и Люси он к этой работе не подпустил. «Оттуда и взять нечего», – сказал он об этом невеселом занятии. Он забрал письменный стол отца и комод для Люси, который я покрасила розовой краской в одну из суббот на рождественских каникулах.

Так что рецепт матери был утрачен. Поэтому я отыскала в интернете другой. Правда, удвоила количество чеснока, как сделала бы моя мать. При мысли о маме, которая теперь дома совсем одна, меня кольнуло чувство вины. Мы с ней не общались. Но чем длиннее становилась дистанция между прошлым годом и моей новой жизнью, тем больше мне казалось, что когда-нибудь я смогу преодолеть некоторые из наших разногласий.

Но только когда-нибудь.

Рождественские каникулы я провела здесь, с Бриджером и Люси. И съездила на несколько дней к дяде Брайану в Бостон. «Можешь не приезжать, если ты к этому не готова, – сказал он, приглашая меня. – Но знай, что приглашение всегда остается в силе».

Я поехала. Эти дни дались мне нелегко, но я все же радовалась, что сделала это. Возможно, в мой следующий приезд нам будет легче. Мы разговаривали по телефону раз в неделю, а в следующем месяце собирались сходить на концерт классической гитары в Бостоне.

Телефон Бриджера запищал на кухонной стойке.

– Тебе пришло сообщение, – сказала я.

– Посмотри, кто это! – попросил он, потому что его руки были по локоть в раковине.

Я взяла телефон.

– Хартли. Он спрашивает, где ты сегодня обедаешь, потому что у него к тебе есть вопрос.

Бриджер наконец вытер руки, взял телефон и перезвонил Хартли.

– Я сегодня готовил, – похвастался он, когда тот взял трубку.

– Кто тут, интересно, готовил? – подначила я.