Горячее лето пятьдесят третьего

— Я надеялся, что не найду тебя. Через три часа. Отбой связи.





* * *


26 июля 1953 года. Москва. Очередное заседание Бюро ЦК КПСС.



Присутствуют — Генеральный секретарь ЦК КПСС Рокоссовский Константин Константинович, Председатель Совета министров — Маленков Георгий Максимилианович, Секретарь ЦК, министр Государственной Безопасности — Судоплатов Павел Анатольевич, председатель Госплана и заместитель Председателя Совета министров СССР — Косыгин Алексей Николаевич, председатель ГКК — Берия Лаврентий Павлович, министр Иностранных дел — Громыко Андрей Андреевич, министр Внутренних дел — Игнатьев Семён Денисович, министр Обороны — Василевский Александр Михайлович, министр Оборонной (и Космической) промышленности — Устинов Дмитрий Фёдорович, министр Государственного контроля — Меркулов Всеволод Николаевич. Первый секретарь Московского ГиОК КПСС Брежнев Леонид Ильич, министр Электронной промышленности Лебедев Сергей Алексеевич; заместитель Председателя ГКК и Главный конструктор ОКБ-1,- Королёв Сергей Павлович, министр по делам Молодежи и Спорта — Шелепин Александр Николаевич. Министр ВМФ СССР — Кузнецов Николай Герасимович.



— Товарищи, заседание придется начать с изменения повестки. Первая новость внесет корректировку во все дальнейшее планирование. Прошу вас, Андрей Андреевич.

— Товарищи, нами от Японии официально получено согласие на подписание полной и безоговорочной капитуляции, но на условиях размещения именно наших оккупационных войск. Они очень боятся появления на островах корейцев с китайцами.

— И правильно делают, что боятся. Им есть за что бояться. Но мелкие острова ни китайцы, ни корейцы им уже не вернут. Надеюсь, они это понимают?

— Понимают. Они готовы к уступкам территории. Просят рассмотреть возможность сохранения у власти нынешнего императора. МИД рекомендует пойти на этот шаг.

— По императору возражения есть, товарищи? Тогда на голосование не ставлю, пусть товарищ император строит в Японии социализм и другим монархам пример подает, — Рокоссовский переждал улыбки и повернулся к министру Обороны. — Александр Михайлович, нам срочно нужна еще одна оккупационная армия.

Василевский достал из "дежурной" папки свернутую карта и развернул ее на столе.

— Вот товарищи, расклад пока без учета Японии и Франции. Красные точки — это необходимые полноценные военные базы армии с постоянным контингентом двух, или трех дивизионного состава со всеми средствами усиления, авиацией и ПВО. Синие — необходимые транспортные узлы снабжения и пункты МТО. Желтые — узлы связи. Каждая синяя и желтая точка — это минимум полк. Зелеными помечены действующие базы ВМФ, но я думаю, что у Николая Герасимовича тоже есть необходимые в будущем для флота дополнительные точки на карте. Повторюсь, товарищи, здесь отмечены только Крайне Необходимые армии базы с практически "крепостными гарнизонами". Случись чего — они смогут только защищать базу, в ожидании помощи. Даже на это у нас уже не хватает сил, чтобы все это контролировать, нам придется повышать срок срочной службы до четырех лет. А может быть и до пяти. Повторюсь, здесь не учтены потребности флота, Франция и Япония.

— Николай Герасимович, чем дополните армейский аппетит?

— Товарищи! С учетом новых реалий нам придется полностью менять флотскую структуру. У нас отпадает нужда в таком многочисленном подводном флоте, но возникает Крайняя Необходимость в, как минимум, пяти авианосных эскадрах. Списочный состав флота необходимо увеличить Как Минимум на пятьдесят процентов.

На это отозвался уже Маленков, быстренько что-то уже прикинувший в своем блокноте.

— Товарищи! То, что я вам сейчас скажу — является крамолой с точки зрения коммунистических идеалов, но абсолютной математической аксиомой в экономике. Нам гораздо выгоднее кормить армию, чем промышленность низкого передела. Если с вашей стороны не возникнет идеологических возражений, кабинет министров берется составить план реорганизации промышленности, чтобы обеспечить кадровый запрос Армии и Флота без снижения обязательств по пятилетнему плану. Но сразу вам говорю — почти всю добычу и низкий передел, нам придется перенести в оккупированные страны. То есть, нам придется заниматься колониализмом в полном объеме. Но для более точных расчетов, нам нужно знать — когда капитулирует Британия с союзниками.

Рокоссовский взглядом "отпасовал" ответное слово Судоплатову, продемонстрировав всему Бюро ЦК — кто именно определяет сроки британской капитуляции. Павел Анатольевич встал и подошел к, висящей на стенде большой карте Канады.

— Товарищи! Наша Несокрушимая и Легендарная давно готова добить "англичанку", остановка наступления Четырнадцатой ударной армии произошла по просьбе министерства Государственной Безопасности. Нами же, естественно по согласованию с министерством Обороны, сейчас имитируется активная партизанская деятельность в тылу армии генерал-полковника Олешева. Цель этой операции — собрать под знамена Черчилля, как можно больше бандеровской сволочи, сбежавшей от нашего правосудия как раз в ту поганую Канаду. Мы считаем, что лучше сейчас месячишко переждать, чем потом годами эту сволоту по лесам отлавливать. Да и два "боеприпаса" эти уроды пока неизвестно где прячут. Но добьем этих паскудин точно до конца августа. С первого сентября уже твердо считайте — будет мирное развитие, Георгий Максимиллианович. По вопросу, поднятому маршалом Василевским — моему министерству не нужны дополнительные штаты и дополнительное финансирование. Мы даже запланировали некоторое сокращение штатов, впрочем, в масштабах экономики — оно ничтожно.

— Спасибо, Павел Анатольевич. Итак, товарищи, на повестке у нас без преувеличения судьбоносный вопрос. И военные, и экономисты сошлись во мнении, что без смены идеологической парадигмы нам не обойтись. Вам всем удалось переговорить на эту тему с товарищем Старшим. Я знаю об этом потому, что говорил с ним последним из вас. Товарищ Старший, исходя из разговоров с вами, сделал вывод, что наш путь "оптимально-рационального развития несет в себе элемент германского нацизма, но все же надеется, что мы его переболеем не доводя себя до "постыдной исторической роли". Еще Он мне сказал, что главное в жизни — творить Справедливость. И что Справедливость — это то решение, за которое тебе самому не стыдно. Лично мне будет стыдно поднять флаг национального превосходства.

На эту интеллигентскую рефлексию довольно жестко отозвался Берия.

— При чем тут национальное превосходство, Константин Константинович? Мы, советские граждане, разных от рождения национальностей, строим, условно, тот паровоз, который всех людей повезет в будущее. А русский — это просто прилагательное, прилагаемое к каждому из нас. Сейчас это практически синоним слова Советский. Вот, например, я — русский человек мингрельской национальности. А товарищ Старший — грузинской. А вы — польской. Ну какой тут может быть нацизм? Этот идеологический шлак, спасибо дохлому упырю Гитлеру, человечеством отторгнутый надолго. Но если упырями использовался рациональный метод хозяйствования — разве это служит причиной его отвергать? Товарищи, дизельный двигатель придумали немцы, а в Берлин на нем въехали наши танки.

Наше превосходство не национальное, или расовое — оно в социальном развитии. Нам просто необходимо это превосходство наращивать, чтобы показывать миру пример. Главное — Цель. Мы ведь это делаем не с целью порабощения человечества, а наоборот — вытянуть его из векового рабства. И раз уж сегодня нам выпала доля охранять этот мир — передоверить мы ее никому не можем. А вот угля и руды кто угодно накопает.

— Спасибо, Лаврентий Павлович. От классиков мы знаем, что цель оправдывает средства. Но кроме цели, у нас есть совесть коммунистов. А она мне подсказывает, что не все средства хороши. Принимая новую парадигму развития, мы должны сразу продемонстрировать, что не являемся кастой, что наша цель — цель для всех. Любой может стать одним из нас. Я предлагаю обсудить вопрос о привлечении на службу в советской армии и военно-морском флоте иностранных граждан. Естественно, в совершенстве знающих русский язык. А после срочной службы, при получении положительной аттестации, предоставлять им гражданство Советского Союза.

Василевский отреагировал скептически.

— Столько мы не наберем, Константин Константинович.

— Сейчас, сразу — конечно нет. Но объявить об этом мы уже можем. Хоть сколько то, да наберем. Все ж не до пяти лет придется срок срочной службы повысить, а до четырех. Другие предложения есть, товарищи? Николай Герасимович?

— Товарищи, возможно мои слова прозвучат кощунственно, но я предлагаю брать на службу немцев. После той ночи[14] нет у нас преданней союзников, немецкая молодежь уже целиком наша, и это нужно использовать. Или мы разрешим им свою армию создать?

Неожиданно для самого адмирала, его поддержал Судоплатов.

— Немцы сейчас больше наши, чем все остальные. В восточной зоне уже можно начинать призыв. А армию им свою ни в коем случае нельзя позволить иметь.

Василевский внимательно посмотрел сначала на Кузнецова, потом на Судоплатова, наконец повернулся к Рокоссовскому.

— На немцев согласен. В Японии они точно пригодятся. А армия в Европе со временем должна остаться только одна — наша.

— Ладно, товарищи, будущее Европы обсудим в другой раз. Сегодня вне повестки только Япония. Давайте переходить к главной теме заседания.

Основной темой — был, запланированный на седьмое августа, запуск первого искусственного спутника земли. Отчитались "космонавты" — все по плану, помешать может только стихийное бедствие вроде землетрясения. Доложились о планах. Промышленность уже вышла на производство двух с половиной двигателей РД-107 в месяц и обещает нарастить выпуск вдвое до конца пятилетки. Запуски планировалось производить чуть ли не ежемесячно, и уже к следующему готовили двухступенчатую ракету и спутник с массо-габаритами параметрами, сопоставимыми с, недавно испытанным изделием РДС-6с[15] с дополнительным блоком управления. И такой пуск готовили уже на конец августа — начало сентября. Впечатлились все, даже прежде равнодушный к космосу Судоплатов.

— И насколько точно такая штука в цель на земле попадет?


— Испытания еще не проводились, но расчеты показывают, что на радиомаяк должна быть точность в радиусе тридцати метров.

— Товарищи! В космос больше никого выпускать нельзя!





* * *


30 июля 1953 года. Канада, Эдмонтон. Конференция новых государств Северной Америки.



Командующий Четырнадцатой ударной армией, генерал-полковник, Герой Советского Союза и Республики Аляска, Николай Николаевич Олешев откровенно скучал. Перед началом этой конференции, правительственным указом, он был назначен генерал-губернатором Канады и официальным представителем СССР, с правом подписать итоговый протокол, если таковой в итоге возникнет. "Но лучше бы он не возникал." Так сказал ему в личном телефонном разговоре Верховный Главнокомандующий. Но он и так не возникал, без всякого на то воздействия Советского Полпреда. Американцы увлеченно ругались друг с другом и во всей этой ругани не было почти ничего интересного. Разве что иногда попадались интересные фразеологические обороты, некоторые из которых Олешев даже записал на память.

Сэр Грининг не подкачал. На правах хозяина конференции, он поставил первый вопрос повестки дня — сначала нужно произвести честный раздел золотого запаса Форт-Нокса, а потом уже обсуждать зарубежную собственность бывшего государства САСШ. Ругань продолжалась уже третий день, а до Панамского канала еще так и не дошли. Президент Аляски одним вопросом перевел с себя из главного ответчика в одного из истцов, а отдуваться пришлось, приехавшему требовать контроля над каналом — верховному правителю новых САСШ, генералу Дугласу Макартуру.

Олешев американскому коллеге иногда даже сочувствовал, логику его действий он вполне понимал, а обстоятельства для того сложились, что называется — врагу не пожелаешь, но сочувствовал ему только он один. Даже сэр Грининг, по природе своей человек очень добрый, Макартура искренне считал злодеем. Причем, по мнению Олешева, из-за сущей ерунды. Ну приказал тот допросить Никсона и его сообщников с применением методов быстрого получения достоверной информации, и что из этого? Информация то ведь достоверная, следствием все показания уже подтверждаются. Вчера, после ужина, Олешев попытался донести до своего нового друга мотивацию поступков Макартура, но встретил глухое неприятие, казалось бы железной логики. Для сэра Грининга, Макартур был просто опасным преступником. А в то, что на месте Макартура и сам Олешев скорее всего поступал бы точно так же, старик отказался верить напрочь.

Олешев скучал. Наступление Четырнадцатой ударной остановили еще две недели назад, по каким-то политическим расчетам, причем приказали имитировать отказ техники, отставание тылов и диверсии на собственных коммуникациях. А между тем, Кубинская Армия, что бы это на самом деле не значило, вчера приняла капитуляцию гарнизона британцев на Ямайке. Армия Риджуэя взяла Манчестер, а еще одна, возникшая чудесным образом армия — Ирландская, освободила Белфаст и уже готовит десант на Большой остров. Правда, там вся армия с полторы дивизии, но и они ведь откуда-то взялись. Словом, вокруг кипела и бурлила интересная жизнь, и только у него опять унылая дипломатическая работа. "О! Наконец-то! Обед. Эх… А ведь можно было уже в Монреале обедать…"

Обедать генерал-полковник Олешев ходил к себе в штаб, благо ходить было всего через дорогу. Туда же ходили и, участвующие в экономической части конференции — министр Внешней торговли Иван Григорьевич Кабанов и председатель правления Госбанка Василий Федорович Попов. Нередко к ним подключался и Грининг, но сегодня у него был протокольный обед с президентом КЮША, адмиралом Маккормиком. На этот раз гостя привели гражданские. Кто-то из делегации северян. К прошедшему к умывальнику Олешеву присоединился особист.

— Что там за буржуй, Петрович?

— Министр торговли САСШ, мистер Майкл ОЛири. Допуск — "Синий-Гамма", Николай Николаевич.

Олешев аж присвистнул от удивления. У Грининга был "Желтый-Бетта". "Синий-Гамма" — это уже доступ уровня командира полка, или капитана корабля. Советских полка и корабля, а тут какой-то американский торгаш.

— Ты ничего не перепутал, Паша?

— Обижаете, Николай Николаевич, — генерал-майор Семенов вытер руки, достал из кармана бланк формы "Черчилль капут!" и протянул Олешеву, — Гэбэшный хлопчик.

— Шустро работают. Ну пойдем, познакомимся с товарищем буржуйским министром. Не зря же его нам засветили.

Олешев обратился к гостю по-русски.

— Здравия желаю, товарищ министр.

— Ne mogu znat, vashe vysokoprevoskhoditelstvo! — довольно бодро, хоть и с жутким акцентом отпасовал обратно Майкл ОЛири, — Больше я по-русски ничего не умею, господин генерал.

— Кто вас научил этой фразе, мистер?

— Мой компаньон, милейший и очень эрудированный человек. Я знал, что встречусь с вами и просил научить меня правильно приветствовать русского генерала, — увидев, что русские заулыбались, ОЛири несколько растерялся, — Что-то не так, господа?

— Да нет, мистер ОЛири, по смыслу все так. У вашего компаньона очень тонкое чувство юмора. Это он надо мной подшутил. Вероятно, у вас есть дело именно ко мне, раз вы к этому готовились?

— Да, господин генерал. Я хочу просить лично вашей рекомендации моей скромной персоны в частном порядке президенту Республики Аляска. В частном порядке я являюсь председателем правления Пенсильвания Инвест Финанс Холдинга и имею частный интерес в переводе некоторых активов под юрисдикцию Аляски.

— А ваш остроумный партнер, он по своим каналом не мог вас рекомендовать?

— Он мне и посоветовал просить именно вашей рекомендации.

— Он у вас не только остроумный, но еще и наглый, мистер ОЛири. Я должен понимать, о чем прошу Гардинга. Что это за активы?

— Вы знаете, что такое телевидение, господин генерал?

— Разумеется, мистер. У вас ко мне еще много дурацких вопросов?

— Ни в коем случае не хотел вас обидеть, господин генерал. Телевидение — это будущее. Телевидение когда-то заменит собой кино, театр и все прочие сценические шоу. Так вот, той компании, которую бы я хотел перевести на Аляску, принадлежат все патенты на производство приемников и передатчиков в системе NTSC Это цветное телевидение. Цветная картинка очень хорошего качества. Мой партнер считает, что начинать такое вещание нужно именно в Советском Союзе. А из Аляски с вами будет гораздо удобнее работать. Здесь того и гляди, начнется новая "охота на ведьм"…





Глава девятая




1 августа 1953 года. Окрестности Монреаля.