Исчезновение Стефани Мейлер

– Что же было у нас перед глазами и чего мы не увидели? – Взглянул на фото в статье и сказал: – Поехали туда.

Спустя десять минут мы были на Пенфилд-кресент, там, где все начиналось двадцать лет назад, вечером 30 июля 1994 года. Поставили машину на тихой улочке и долго смотрели на бывший дом Гордонов. Судя по фотографии в статье, улица с 1994 года почти не изменилась, разве что на некоторых домах подновили краску.

Новыми владельцами дома Гордонов была симпатичная пара пенсионеров, они купили его в 1997 году.

– Конечно, мы знали, что здесь произошло, – объяснял муж. – Не скрою, мы долго колебались, но уж больно цена была привлекательная. У нас бы никогда не хватило денег купить дом таких размеров за настоящую цену. Нельзя было упустить такой случай.

– Вы не перестраивали ничего внутри, оставили все как было? – спросил я.

– Нет, капитан, – ответил муж. – Мы все переделали на кухне, но комнаты были расположены точно так же, как сейчас.

– Вы позволите нам взглянуть?

– Пожалуйста.

Мы начали с прихожей, следуя за изложением событий в полицейском рапорте.

– Убийца вышибает дверь ногой, – читала Анна. – Сталкивается в коридоре с Лесли Гордон и убивает ее, потом поворачивается вправо, видит вот в этой комнате, в гостиной, сына Гордона и стреляет в него. Потом направляется на кухню, убивает мэра и уходит через входную дверь.

Мы проделали путь от гостиной до кухни, потом от кухни до крыльца. Анна стала читать дальше:

– Выходя из дома, убийца сталкивается с Меган Пейделин, та пытается убежать, но получает две пули в спину. Затем убийца добивает ее выстрелом в голову.

Теперь мы знали, что убийца не приехал на фургоне Теда Тенненбаума, как мы считали раньше: либо он был на другой машине, либо пришел пешком. Анна еще раз оглядела сад и вдруг сказала:

– Нет, что-то не сходится.

– Что не сходится? – спросил я.

– Убийца хочет совершить преступление, пользуясь моментом, когда все ушли на фестиваль. Хочет действовать незаметно, втихую, украдкой. По логике вещей, он должен был бродить вокруг дома, проскользнуть в сад, заглянуть внутрь через окно.

– Может, он и бродил, – предположил Дерек.

Анна нахмурилась:

– Вы мне говорили, что в тот день прорвало шланг автополива. Все, кто ступил на газон, промочили ноги. Если бы убийца, прежде чем высадить дверь, шел через сад, он бы оставил в доме мокрые следы. Но в рапорте ни о каких мокрых следах не говорится. А должно было бы говориться, верно?

– В точку, – кивнул Дерек. – Об этом я не подумал.

– И еще, – продолжала Анна. – Почему убийца входит с крыльца, а не через дверь кухни позади дома? Там застекленная дверь. Просто стекло. Почему не попасть в дом оттуда? Вероятно, потому, что про эту застекленную дверь он не знал. Он действовал быстро, грубо, жестоко. Вышиб дверь и всех перестрелял.

– Согласен, Анна, – сказал я, – но куда ты клонишь?

– Я не думаю, что целью убийцы был мэр, Джесси. Если бы он хотел убить мэра, зачем ему ломиться в дверь, у него были возможности получше.

– И что, по-твоему, это было? Ограбление? Но из вещей ничего не пропало.

– Знаю, – ответила Анна, – но что-то тут не сходится.

Дерек задумчиво смотрел на парк возле дома. Потом направился туда и уселся на газон.

– Шарлотта Браун утверждала, что, когда приехала, Меган Пейделин занималась в парке гимнастикой, – сказал он. – Мы знаем по хронологии событий, что убийца оказался на этой самой улице через минуту после ее отъезда. Значит, Меган была еще в парке. Если убийца выходит из машины, высаживает дверь Гордонов и расстреливает их, то почему Меган убегает в сторону дома? Это же бессмысленно. Она должна была бежать в другую сторону.

– О боже! – воскликнул я.

Только сейчас я понял. Целью убийцы в 1994 году было не семейство Гордонов. Его целью была Меган Пейделин.

Убийца знал ее привычки, он пришел убивать именно ее. Возможно, он уже напал на нее в парке и она пыталась убежать. Тогда он вышел на улицу и добил ее. Он был уверен, что Гордонов нет дома. Весь город сбежался в Большой театр. Но внезапно он заметил у окна сына Гордонов, которого Шарлотта тоже видела несколькими секундами раньше. И тогда он вышиб дверь дома и уничтожил всех свидетелей.

Вот что было перед глазами детективов с самого начала, вот чего никто не увидел: труп Меган Пейделин перед домом. Целили именно в нее. Гордоны стали побочными жертвами.





Дерек Cкотт




Середина сентября 1994 года. С момента убийства прошло полтора месяца. Еще месяц оставался до трагедии, сразившей нас обоих, Джесси и меня.

Тед Тенненбаум попался.


Во второй половине того же дня, когда состоялся допрос капрала Зигги, признавшегося, что продал Тенненбауму “беретту” со сбитым номером, мы отправились в Орфеа его арестовывать. Чтобы точно его не упустить, мы ехали двумя группами полиции штата: первую вел Джесси, она должна была окружить его дом, вторую – я сам, она выдвигалась в “Афину”. Но мы остались при пиковом интересе: Тенненбаума дома не было, а менеджер кафе видел его последний раз накануне и сказал, что тот уехал отдохнуть.

– Отдохнуть? Куда это? – удивился я.

– Не знаю. Взял отпуск на несколько дней. В понедельник должен вернуться.

Обыск в доме Тенненбаума ничего не дал. Его кабинета в кафе “Афина” – тоже. Мы не могли спокойно дожидаться, пока он соблаговолит вернуться в Орфеа. По нашим сведениям, билет на самолет он не брал, по крайней мере под своим настоящим именем. Близкие его не видели. Его фургона тоже не было. Мы разработали обширный план поисков: разослали ориентировки по всем аэропортам, пограничным пунктам, номера его машины были известны всем полицейским страны. Его фото висело во всех торговых точках в окрестностях Орфеа и на большинстве автозаправок штата Нью-Йорк.

Мы с Джесси метались между нашим кабинетом в окружном отделении полиции штата, где находился главный штаб операции, и Орфеа, где мы дежурили у дома Тенненбаума, проводя ночи напролет в машине. Мы были уверены, что он прячется где-то поблизости: здешние места он знал как свои пять пальцев, у него были обширные связи. Мы добились даже разрешения на прослушку телефона его сестры, Сильвии Тенненбаум, жившей в Манхэттене, и телефона кафе. Все впустую. Через три недели прослушку сняли по причине слишком больших расходов. Полицейские, которых майор дал нам в помощь, были направлены для выполнения более важных задач.

– Более важных, чем арест убийцы четырех человек? – спорил я с майором Маккенной.

– Дерек, я тебе дал неограниченные возможности на три недели, – ответил майор. – Эта история может затянуться на месяцы, ты сам знаешь. Надо иметь терпение, рано или поздно он попадется.

Тед Тенненбаум выскользнул у нас из рук. Похоже, мы его упустили. Мы с Джесси почти не спали: нам хотелось его найти, арестовать и закрыть наконец это дело.



Пока мы занимались своими разысканиями, в “Маленькой России” работы шли полным ходом. Дарла с Наташей считали, что к концу года наверняка ее откроют.

Но с недавних пор между ними начались трения. Источником их стала статья, напечатанная в одной газете в Куинсе. Жителей квартала страшно интересовала вывеска ресторана, прохожие заходили и задавали вопросы, всех покорили обаятельные совладелицы. Вскоре о “Маленькой России” заговорили. Заинтересовался ею и один журналист, попросил разрешения написать статью. Явился с фотографом, тот сделал серию фото: на одном из них Наташа с Дарлой вместе стояли под вывеской. Но через несколько дней, когда статья вышла, девушки в недоумении обнаружили, что газета дала фото одной Наташи в фартуке с логотипом ресторана. Подпись гласила:

Наташа Даррински,

хозяйка “Маленькой России”.



Наташа была ни при чем, но Дарлу эта история жестоко задела. Она могла служить прекрасной иллюстрацией того, как Наташины чары действовали на людей. Когда она входила в комнату, все видели только ее.

До сих пор все складывалось как нельзя лучше, но теперь между девушками начались сильные раздоры. Всякий раз, когда их мнения не совпадали, Дарла непременно говорила:

– В любом случае все будет так, как скажешь ты, Наташа. Тебе решать, госпожа хозяйка!

– Дарла, сколько мне еще извиняться за эту долбаную статью? Я здесь ни при чем. Я и статьи-то не хотела, говорила, что лучше подождать, пока откроется ресторан, будет нам реклама.

– Значит, это я виновата?

– Дарла, я этого не говорила.

По вечерам, когда мы с ними виделись, обе были расстроенные и потухшие. Мы с Джесси чувствовали, что “Маленькая Россия” идет ко дну.

Дарла не хотела участвовать в деле, где Наташа будет ее затмевать.

А Наташа страдала от того, что она – Наташа, девушка, невольно притягивающая к себе все взоры.

Смотреть на это было невыносимо. У них было все, чтобы осуществить чудесный план, о котором они мечтали целых десять лет и ради которого столько работали. Часами пахали в “Голубой лагуне”, откладывали на свой проект каждый доллар, долгие годы обдумывали, как обустроить ресторан по своему вкусу, – и вот теперь все рушилось.



Мы с Джесси ни в коем случае не хотели вмешиваться. Наша последняя встреча вчетвером обернулась катастрофой. Мы сидели у Наташи на кухне, пробовали блюда, отобранные наконец для меню “Маленькой России”, и я допустил жуткую оплошность. Снова поедая пресловутый сэндвич с говядиной и тем самым особенным соусом, я пришел в восторг и имел несчастье назвать его “Наташиным соусом”. Дарла немедленно закатила сцену:

– “Наташин соус”? Ах вот как он называется? Может, ресторан тоже переименуем, пусть называется “У Наташи”?

– Это не Наташин соус, – попыталась успокоить ее та. – И это наш ресторан, наш с тобой, ты прекрасно это знаешь.

– Нет, ничего я прекрасно не знаю, Наташа! Пока я вижу, что я всего лишь служащая у тебя на побегушках, Миссис-Все-Решаю-Я.

И Дарла ушла, хлопнув дверью.

В общем, когда через несколько недель они предложили нам съездить с ними в типографию, выбрать оформление ресторанного меню, мы с Джесси отказались. Не знаю, в самом деле они хотели знать наше мнение или просто видели в нас миротворцев, но ни Джесси, ни я вмешиваться в их дела не хотели.

Дело было в четверг, 13 октября 1994 года. В тот день рухнуло все.

После полудня мы с Джесси сидели у себя в кабинете и жевали сэндвичи. Вдруг у Джесси зазвонил телефон. Говорила Наташа, в слезах. Звонила она с Лонг-Айленда, из магазина “Охотник и рыболов”.

– Мы с Дарлой поссорились в машине по дороге в типографию, – сказала она. – Дарла вдруг затормозила на обочине и высадила меня. Я забыла в машине сумку, у меня нет денег, я заблудилась.

Джесси велел ей никуда не уходить, сейчас он ее заберет. Я решил поехать с ним. Мы забрали бедную заплаканную Наташу. Изо всех сил старались ее утешить, уверяли, что все образуется, но она твердила, что с рестораном покончено, она больше слышать о нем не хочет.

Мы чуть-чуть разминулись с Дарлой: та развернулась и помчалась назад, за подругой. Она проклинала себя за то, что сделала, была готова на все, чтобы та ее простила. Не найдя Наташу, она остановилась у магазина “Охотник и рыболов”, стоящего на обочине безлюдного шоссе. Владелец сказал, что видел заплаканную молодую женщину, дал ей телефон позвонить и за ней приехали двое мужчин: “Они только что уехали, буквально минуту назад”.

Думаю, случись все на пару секунд раньше, Дарла бы встретилась с нами у охотничьего магазина. И все бы пошло иначе.