Ищейки

– Всё получится, сэр, – уже увереннее произнёс юноша. – Только дайте мне пару минут. Нужно серьёзно вложиться Силой, чтобы накрыть всю деревню. Но это именно те чары, именно они сейчас подойдут как нельзя лучше. Боюсь только, что не смогу их долго поддерживать.

– Долго и не требуется, парень. Нам сперва нужно занять позиции. Время у тебя есть, начинай, как будешь готов.

– А как мы узнаем, когда можно начинать? – спросил Джон Гор.

– Если всё пойдёт так, как задумано, сами увидите, – ответил молодой маг. – Прозевать момент не получится.

– Хорошо, – Мартин поправил шляпу, по очереди вгляделся в лица своих товарищей. – Прежде чем начнём, парни, не могу не сказать кое-что. Там, в Сухом Ручье, три десятка вооружённых до зубов мужчин. Тридцать и один, если точнее. Это в шесть раз больше, чем нас. Все они – отъявленные негодяи и убийцы; большинство из них умеет неплохо стрелять. С таким противником мы ещё не сталкивались. Говоря по правде, шансы наши не очень велики. Награда нас не ждёт, в лучшем случаем сможем убраться живыми. Не факт, что здоровыми. Риск огромен. Поэтому, если кто-то из вас сомневается, сейчас самое время уйти. Другой возможности не будет.

Он замолчал. Никто даже не пошевелился.

– Я так и думал, – улыбнулся Линц. – Рисковые вы всё-таки ребята!

– А что, по-твоему, лучше удрать и пропустить всё веселье? – проворчал Крейтон. – Держи карман шире!

– Если уж вместе, так до конца, – согласился Джон.

– «Прийти, как лисы. Биться, как рыси. Исчезнуть, как соколы», – важно произнёс Каменный Бык. – Так говорят в моём племени.

– Отличный девиз! – восхитился Финкельштейн. – Для нас в самый раз!

Стрелки приглушённо рассмеялись. Мартин хлопнул себя по вновь не пустующей кобуре.

– Ну, по коням, парни! Это я образно, «по коням» у нас пока только Ли. Остальные – по местам. Ждём сигнала от Бена и начинаем.



Падилья наконец прервал затянувшееся молчание:

– А если я предложу вам сделку, чародеи?

Пепе вопросительно поднял бровь. Ищейки переглянулись.

– Тюремщик хочет договориться с заключёнными? – не стала скрывать скепсиса Энвер.

– Почему бы и нет?

– Не знаю, как моя напарница, а я заинтригован, – заявил Кристоф. – Выкладывай, Падилья.

«Давай послушаем, Эн, что он предложит. Этот говнюк Пепе по-своему прав: с каждой минутой наши шансы растут. Так подыграем Псу и потянем время».

«Да я вообще-то не против. Однако весь этот торг заранее обречён, так и знай. Камни не катятся в гору».

– Предлагаю взаимовыгодные условия, которые устроят всех. Разумеется, я выиграю больше, так как в лучшем положении. Но и вам перепадёт немало.

– Например?

– Например, останетесь живы.

– Серьёзно?

– Я не хочу вашей смерти, сеньорита. Как вы могли заметить, я вообще человек не злобный. К чему нам вражда? Давайте разойдёмся миром. Мы покидаем деревню, не спалив ни одного дома и никого не прикончив. Вы едете с нами несколько дней, достаточно далеко, чтобы обезопаситься от вероятной погони. Берём заложников, чтоб вы не дёргались по дороге. В момент, который я сочту подходящим, вы и заложники получите свободу, а также запас еды и воды, достаточный для возвращения в деревню. Пойдёте пешком. А мы двинемся дальше по своим делам. Вы нас не преследуете, мы скрываемся. Все живы, все довольны. Неплохо, да? А?

«С ума сойти, Крис! Ты понимаешь, что он предлагает? Нас вывезут в пустыню, где бросят в лучшем случае с флягой воды, а то и вовсе без оной. Хитрец Падилья, ничего не скажешь. Ну да, мы протянем какое-то время, чтобы индики не сразу забили тревогу. А когда испустим дух и нас начнут искать, бандитов уже и след простынет. Что же увидит поисковая бригада? Два неудачника заблудились и подохли от жажды. Несчастный случай, взятки гладки. А банда преспокойно вернётся в деревню и вырежет всех под корень, чтоб не оставлять свидетелей. Заодно можно отыскать Бена и стрелков. Вот тогда уж точно – концы в воду».

«Тянем время, Эн. Чем дольше мы живём, тем больше потенциальных возможностей для побега. Это же открытый диалог. Давай предложим свои условия».

– Ты никак смеёшься над нами, Падилья, – печально резюмировала девушка. – Куда уж проще: накормить пленников обещаниями, вывезти подальше и бросить умирать. Ты, коли не дурак, должен понимать, что этот номер не пройдёт. Стоит нам заподозрить, что нас собираются обречь на медленную смерть от истощения, как мы сразу наплюём на всё благоразумие и начнём драку не на жизнь, а на смерть. Мы смирные, пока нам ничего не угрожает. А твой новый план гарантирует лишь смерть, более долгую и мучительную, чем от пули.

– А если я сдержу слово?

– Не сдержишь, – возразил Кристоф. – Пепе всё равно настоит на своём. Мы представляем угрозу, пока дышим. Быть может, ты и оставил бы нам возможность. Но твоя ручная обезьянка такого не допустит.

– Я тебе не обезьянка, мр-разь! – прорычал Пепе и даже отвалился от стены.

– Остынь, Пепито, – отмахнулся Падилья. – А вы, колдуны, не будьте столь категоричны. Советую хорошенько подумать. Командует здесь не Пепе. Мне вас убивать, как я уже говорил, не с руки. А вам не с руки сомневаться в моих словах. Так почему бы нам не положиться на искренность друг друга? Иного выхода я не вижу.

«Сделка с дьяволом, Крис. Слово бандита не стоит и выеденного яйца. Падилья оставил себе массу лазеек для отступления и в любой момент может от нас избавиться».

«Угу. Но, думаю, стоит согласиться. Во всяком случае, нас не прикончат на месте. А иного и не надо. В конце концов, лазейками Шелудивого Пса можем воспользоваться и мы. Ну… можем попытаться воспользоваться».

«Ох, Крис, это будет перетягивание каната. Кто же скорее нарушит данное слово: недоверчивые маги или осторожный разбойник? А кто-то обязательно нарушит, Падилья это понимает так же хорошо, как и мы. Тут кто кого переиграет».

«Я не рассчитываю на его честность, Эн. Но кто-то однажды сказал: “Стоя на эшафоте, попросите стакан воды. Мало ли что произойдёт, пока его несут?” Ты предпочитаешь открытый бой, я знаю. Но предложение Падильи надо принять».


«Надо, без тебя знаю… Ладно, вооружимся хитростью и терпением: это тоже интересно, тоже вызов. Надеюсь, ещё представится шанс вздуть этого недоучку в том самом “открытом бою”».

– Ладно, Падилья, – выдохнула ведьма, изображая покорность. – Чёрт с тобой, мы согласны. Но у нас есть условия.

– Опять они за своё! – картинно поразился главарь. – Условия вздумали ставить! Впрочем, раз уж вы согласились, я готов пойти вам навстречу. Чего желаете?

– Для начала ты гарантируешь, что в пути нашим жизням ничто не будет угрожать. Ни один твой громила не тронет нас и пальцем. И проследи, чтобы Пепито не тыкал в нас пушкой. Этот тип не вызывает у меня доверия.

Пепе насупился, но смолчал. Заявление девушки и реакция на него ренегата развеселили Пса.

– Ха! Что ж, это можно устроить! Только не ждите, что я отберу у него оружие совсем и отошлю подальше. Это наш чародей, и он будет неусыпно следить за вами днём и ночью. Что ещё?

– Не берите в заложники детей, а ещё женщин и стариков, – Кристоф исподлобья глянул на притихших малышей, что куксились в лапах бандитов.

– Чтоб этим ещё больше увеличить ваш соблазн взяться за чары, да? А? Нет уж, никто лучше детей не прикроет от праведного гнева святош. Впрочем, совсем уж малявок, так и быть, брать не стану. Это моя уступка. Но последняя. Девки и старики тоже сослужат неплохо. И в пустыне с ними хотя бы мороки меньше. Это всё?

– Всё.

– Ну и отлично! Тогда по рукам! – Руки волшебников были связаны за спинами. Падилья это, разумеется, видел, а потому посмеялся собственной шутке в одиночку. Пепе остался мрачен и к веселью босса не присоединился. – Теперь наши с вами судьбы зависят от нашей честности. Так останемся же честны, и да будет нам Господь свидетелем и судьёй!

Энвер не нужно было даже читать мысли Падильи. Достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять: держать своё слово главарь бандитов как раз и не собирался.

«Ничего-ничего, Рикардо! Мы тоже не собираемся!»

– Ну, разговоры окончены, теперь к делу, – вожак шайки поднялся со своего импровизированного табурета, с хрустом потянулся. – Вот что, Пепито: я пойду потороплю этих бездельников. Сколько можно сворачиваться?! Ты пока оставайся здесь и не спускай с этих двоих глаз. Отвечаешь головой. Через час мы должны быть в сёдлах и двигать из этого богом забытого захолустья.

– Не будем ночевать? – у одного из мордоворотов-сторожей отвисла челюсть.

– Закатай губу, Хуан. Девок будешь лапать в другом месте. Нам тут задерживаться больше не след.

И Падилья ушёл, оставив связанных ищеек в компании хладнокровного жестокого Пепе.



Полная сосредоточенность. Мысли – в порядок. Сила! Она пронизывает всё тело невидимыми потоками, наполняет душу энергией, а жизнь смыслом. Она соединяет сущность мага с космосом, с самыми тонкими, недоступными простому смертному материями мироздания. У человека семь оболочек, семь тел. Магия, как известно, по природе своей относится к тончайшей пятой стихии познаваемого мира. Но её эманации касаются также слабо изученного астрального тела, таинственного и полумифического ментального, а затем гипотетических, описанных лишь великими гуру древности кармического, будхического и атмического тел. А в итоге всё это возвращается к телу физическому. К оболочке, непосредственно являющейся связующей нитью между великими вселенскими силами и доступным человеческому рассудку материальным миром. Чтобы начать сложное колдовство, нужно привести всё своё естество к равновесию. Достичь спокойствия. Сконцентрироваться на дарованной тебе Силе, на её принятии. И направить её туда, куда указывает воля.

По крайней мере, так пишут в учебниках.

«Интересно, что же такое “Сила” на самом деле? Наверное, никто никогда так и не узнает».

Бенджамин Финкельштейн шумно выдохнул и отбросил всю эту философскую шелуху подальше. Сейчас важен был результат. Пришло время вспомнить то, чему он научился за всё время странствований с ищейками.

«Хо-хо! Вот это экзамен, вот это финальное испытание! Видел бы меня сейчас профессор Хокли!»

Стажёр закрыл глаза. И начал колдовать.



Энвер вот уже почти десять минут успешно досаждала своим тюремщикам единственным доступным в её положении способом: она пела.

В салуне «Севен Муне»

Услада для души:

И девушки, и виски,

И музыканты хороши!



В салуне «Севен Муне»

Потрать свои гроши,

Седлай свою кобылу

И в прерию чеши![7]





– Да заткнёшься ты, наконец?! – взорвался Пепе. – Сколько можно, чёрт тебя дери?!