Искупление грехов

Укрепление не стояло без дела. Это было видно даже мне — хотя не так уж много я и понимал в таких вопросах. Спросив возницу, я получил ответ, что твари нападают регулярно — и с той же регулярностью стену приходится чинить и латать. Наш обоз полз по утоптанной дороге, а горные склоны и обрыв в море становились всё ближе и ближе, сокращая свободный участок земли. В Стену мы въезжали уже в сумерках. Причём именно въезжали. Снаружи стены никто не жил. Все обитатели Стены скрывались внутри — и только там. Впрочем, ширина в шестьдесят шагов как бы сразу намекала на то, что внутри расположен целый город.

— Зачем приехали? — спросил стражник у ворот с внутренней части Стены, куда заехал обоз. Мы распрощались с возницей и вошли внутрь уже пешком.

— Вылазка в Дикие Земли, — ответил я, протягивая выданное разрешение.

— Первый раз? — уточнил стражник, и я кивнул. — Тогда идите прямо по проходу до второй башни. Там спросите вэри Ла-ана. Он объяснит, что и как.

Стена была поселением сама по себе. Упомянутый проход был широкой улицей в пятнадцать шагов шириной, на которой с лёгкостью разъезжались встречные повозки — и даже оставалось место для идущих пешком. Сбоку встречались проходы на лестницы, уводившие вниз и вверх. Повсюду чувствовался какой-то неприятный запах, источник которого никак не удавалось определить. Его забивал чад от светильников, которые ставились в самых тёмных местах. Закопчённые стены говорили о том, что других источников освещения, кроме факелов и фонарей, здесь нет.

Прохожих на внутренней улице Стены было необычно много. Я вообще не ожидал здесь никого увидеть, но оказалось, что люди и повозки постоянно перемещались внутри укрепления. Столько раз слышав о службе на Стене, я никогда не задумывался и не интересовался, что тут происходит — поэтому представшая передо мной картина стала настоящим откровением. Похожие мысли посещали, видимо, не только меня, потому что скоро позади послышался голос Эр-нори:

— Служба — двадцать дней… И что, всё время сидеть в каменном мешке?

— Плохо, — согласился Суч. — Совсем плохо.

— Вот теперь мне интересно, почему сюда все рвутся. Денег-то вроде платят не то чтобы много, — заметил Эр-нори. — У нас в отряде жалование рядовым бойцам больше, чем тут.

— Чтобы хоть что-то заработать, — ответил я, обернувшись. — Ты посиди-ка тут зимой без работы. Сразу согласишься не только на Стену, но и в разведку пойти.

— Да, тут делать нечего зимой, — кивнул Нож. — Даже наёмником не пойдёшь.

— Ну… нам-то пока везло, — заметил Эр-нори.

— Как везло — так и перестанет, — отрезал я. — На везение-то не надейся.

Добравшись до второй башни, мы нашли и вэри Ла-ана. Пришлось, правда, побегать с расспросами по ярусам башни — вэри был человеком занятым и на месте не сидел. Ла-ан оказался немолодым дядькой с очень внимательным взглядом серых глаз. Осмотрев нас, он только вздохнул и покачал головой.

— Вас бы на Стене подержать несколько смен… Какие вам Дикие Земли? — не дождавшись ответа, Ла-ан протянул руку. — Давайте ваш приказ…

С каждой прочитанной строчкой его брови поднимались всё выше и выше. Какое-то время он ещё смотрел на свиток, а потом вернул его мне.

— Разведчики, которые в приказе указаны, пока спят, — сказал он. — Да и вам бы поспать перед выходом не мешало… Вы вообще правила вылазок за Стену знаете?

— Конечно же… нет, Ла-ан, — признался я.

— Ладно, объясню вам, — себе под нос он добавил ещё пару «неласковых» про нас.

Через несколько минут мы уже стояли на складе, получая какие-то препараты — причём за свой счёт. Я только порадовался, что взял с собой тысячу ули. Снаряжение обошлось нам в половину этой суммы.

— Так, первое — плащи, — объяснил Ла-ан. — За пределами стены их снимать нельзя.

Вэри развернул плащ и показал его нам. Ничего необычного в накидке я не заметил — простая серая ткань, не слишком плотная, да и воду, похоже, пропускает.

— Вообще-то вы должны спросить «почему?»… но вы какие-то странные, — заметил вэри. — Снимать его нельзя, потому что он для Диких Земель маскировочный. Твари там, за стенами, воспринимают мир по-разному. Не только глазами или ушами, но и какими-то своими чувствами. И вот эта ткань отлично умеет от любой чуйки прятать своё содержимое. Как — не знаю, и вы не спрашивайте. Эти плащи в Форте уже много столетий делают так. Но все разведчики говорят, что чем плотнее вы в него закутаетесь — тем меньше внимания привлечёте. Вот ты, иди-ка сюда!

Выбор пал на Эр-нори, который Ла-ану сразу чем-то не понравился. На нём вэри и показал, как затягивать плащ. Надевался он как накидка — через голову — и по бокам стягивался ремешками, плотно облегая тело. Из рукавов торчали только руки, ноги и голова. Но и голову можно было прикрыть капюшоном.

— Я вам по два комплекта взял, — заметил Ла-ан. — Потому что один может порваться слишком быстро. Вот это — нитки из того же материала. Ими будете штопать. Теперь дальше. В этом бочонке — эссенция отталкивающих запахов.

— Чего? — не удержался от вопроса Долдон, глядя на небольшой бочонок в руках вэри.

— Смесь из дерьма, — доходчиво объяснил ему Суч.

— Да, — Ла-ан кивнул, снова задумчиво нас оглядывая. — Если по-простому, так и есть. Для нас запах хоть и неприятный, но не до тошноты.

Вэри подцепил крышку и открыл бочонок. Запах был отвратительным, но рвоту лично у меня не вызвал, как и было обещано.

— Вот этим намазываетесь раз в сутки, — пояснил Ла-ан. — Сами решаете, что и как мазать. Большинство мажет плащи. Со временем вы просто перестанете чувствовать этот запах. Да он и перестаёт быть резким, когда мазь подсохнет. Но хищники его улавливают и не лезут. Если мазь начинает подсыхать в бочонке, дольёте масла и воды — и перемешаете.

Вот тут-то я и понял, что за запах чувствовал внутри Стены всё это время — непередаваемую вонь этой самой мази.

— А бойцы на стене тоже мазь используют? — спросил я.

— Все используют «тошнилку», — ответил Ла-ан. — Никто не хочет получить шипом, стоя у амбразуры на дежурстве. Или вы думаете, что там летающих тварей не найдётся, что ли? Постоянно прилетают, особенно по ночам. Так, амулеты!

Вэри вытащил за шнурок один из выданных амулетов. Обычный деревянный шарик, в который было вставлено несколько серебристых перьев.

— Амулет так себе… Слегка маскирует мудрость, — пояснил вэри. — Если найдёте в Диких Землях перья серебрянок, можно сдать на склад за вознаграждение. Мудрость они впитывают плохо, но другого дешёвого способа нет. Вас всё равно будут обнаруживать по изменениям мудрости, но только с близкого расстояния. И тоже не спрашивайте, как да почему… я всё же не мудрец.

Я взглянул на амулет другим взглядом, но не почувствовал особой разницы. Искры мудрости спокойно проходили мимо амулета, даже и не думая к нему притягиваться. Скорее всего, нам либо неправильно объяснили назначение амулета, либо я чего-то снова не понимал.

— Всё снаряжение, — пояснил нам Ла-ан, — это просто способ выжить и стать незаметнее. Скажем, базовый набор защиты. Все разведчики используют свои методы скрыться в Диких Землях, и если вы вдруг выживете — у вас они тоже появятся.


Вэри снова осмотрел нас сверху донизу, вздохнул и покачал головой.

— Ладно, сейчас выделю вам койки, а завтра с утра познакомлю с провожатыми.

Мы разобрали снаряжение и отправились за вэри. Он выделил нам небольшую комнатушку без окон. В ней было душно и сыро — как, впрочем, и в большинстве помещений Стены. Моё первое впечатление оказалось верным: Стена была сделана только для одной цели — сдерживать Дикие Земли. При её постройке заботились о безопасности, но никто и не думал о комфорте бойцов.

— Слышьте… Надо будет узнать, где тут поесть, — заметил Злобный, доставая из своего рюкзака флягу с водой и сухари. — У меня заворот кишки случится на таких харчах.

— Не случится, — заверил его Нож. — Тебе их раньше выпустят, чем они сами «завернутся».

— Чего это? — обиделся Злобный. — Я не собираюсь дохнуть. Я хочу быть вэри!

— Вкусно кушаешь — вонюче пукаешь, — пояснил ему Суч. — Привлекаешь тварей и кормишь Дикие Земли.

— Да ладно, хорош уже пугать-то! — не выдержал Долдон. — Я же спать не смогу… Тут есть призраки, а?

Взятые в вылазку бойцы участвовали в очистке лаборатории, и теперь у Долдона появился главный страх всей его недолгой жизни — призраки.

— Нету тут призраков, придурок, — ответил тихо Жесть. — Шрам, ты уверен, что стоит туда идти?

— Уверен, — ответил я, расстилая на жёстком полу одеяло. — Мы не пойдём далеко. Мудрецы сказали, что посёлок обнаружили в трёх днях пути от Стены, да ещё и в горах. Там Дикие Земли вроде как не такие опасные…

— Мне чего-то, начальник, не нравится твоё «вроде как», — буркнул Злобный, хрустя сухарём.

— Других сведений у меня нет! — резковато ответил я. — А недовольство своё можно и… попридержать. Кто тут вэри стать хотел? Нам за это платят!

— Да я так… разговор поддержать, — ответил Злобный и даже ладони перед собой выставил.

— Надо спать, а не разговоры разговаривать, — заметил на это Суч.

— Кто ложится последним — тушит фонарь, — буркнул я, устраиваясь на одеяле.

Я закрыл глаза, но уснул не сразу. В голове метались мысли о Стене и о Диких Землях. Я соскучился по Пятнашке и нашей казарме. А ещё пытался понять, почему у меня так резко и беспричинно испортилось настроение. То, что Злобный, Жесть и Холод — отморозки, я знал давно и не переживал по этому поводу. Для того в эту вылазку их и брал. Да и совсем уж плохими они не были, чтобы так на них вызверяться. Так что же меня разозлило?





Брелоки связи стали за прошедшие годы меньше, а Касан — больше. Сидячий образ жизни способствовал росту как седалища, так и живота. Всё в мире изменилось, но за прошедшие с юности годы брелоки так и не перестали противно пищать. Однажды Касан даже сподобился присоединиться к онлайн-прошению граждан — сделать писк брелоков менее раздражающим. Правительственные структуры ответили просителям коротко и ёмко: «Менять государственную программу, утверждённую на всех уровнях, ради комфорта тонких гражданских натур считаем нецелесообразным». Послали — так послали, если переводить с бюрократического на человеческий.

Сегодня при еженедельном бритье свой пухлой физиономии Касан обнаружил, что седых волос у него на лице стало больше, чем тёмных. И вновь привычно выкинул из головы мысль о том, как быстро проносится мимо жизнь. В последний раз он позволял себе засомневаться в своём затворничестве в первый год учёбы в лекториуме. Очень скоро от него отстали и однокурсники, и преподаватели. На него перестали обращать внимание девушки, его больше не звали на вечеринки — и даже те, с кем он ещё общался, говорили с ним всё реже и реже.

Доучился Касан на последних крохах терпения, и сразу после выпуска засел за игры, фильмы и книги — на долгих два года. Когда его отец понял, что сын даже не пытается шевелиться и двигаться вперёд, он выгнал его из дома. Касан очень гордился тем, как быстро нашёл он себе комнатку, как оперативно купил терминал и снова засел за привычное занятие. Первые два-три года он жил тем, что прокачивал аккаунты в онлайн-играх и продавал их. Этот рынок, конечно, был не слишком-то законным в те времена. Но всё шло к тому, что правительство рано или поздно юридически признает его. Так и произошло. И тут обнаружилось, что Касану невыгодно торговать аккаунтами, уплачивая тридцать четыре доли налога с доходов.

И тогда Касан пошёл искать работу. И, благодаря своему образованию, быстро её нашел. С тех пор его день был расписан по минутам: рано встать, съездить в офис, сделать там никому не понятные и никому не нужные дела, закончить в обед и приехать домой. Свой дом у него появился совсем недавно — однокомнатная квартирка, на которую он копил долгие годы. Но Касан был непритязательным: ел простую пищу, пил обычные напитки, ходил в слегка поношенной одежде. Только для работы прикупил пару костюмов — как выяснилось, это были просто фантастические расходы.

За свою жизнь Касан менял работу всего дважды. Он вообще считался очень лояльным сотрудником. Что бы ни происходило вокруг — ничто не могло поколебать глубочайшей незаинтересованности Касана. Поднимались рабочие бунты, увольнялись целые отделы — но он оставался. И только когда компания закрывалась, Касан шёл искать новую. И быстро её находил. Правда, на каждой новой работе были неприятные первые полгода, когда его пытались расшевелить коллеги — в ответ он больше отмалчивался и отнекивался. И его оставляли в покое. Иногда он даже заводил интрижки с коллегами, хотя чаще пользовался услугами проституток — жалея о том, что не может поспорить с природными инстинктами. Впрочем, с каждым годом это требовалось ему всё реже и реже.

С отцом Касан с момента изгнания из родного дома не общался. Старая обида не забылась и не была прощена. Несколько раз звонила мать — переживала — но Касану было больно и неприятно слушать её причитания, и он перестал брать трубку. Со временем мать прекратила ему звонить. Были ли живы его родители? Как они там жили все эти годы, скучали ли по нему… Касан старался не думать об этом. Главным в его жизни было перетерпеть противный писк брелока связи…

Не выдержав, Касан бросил в игровой чат сообщение о своём отсутствии и активировал голосовое общение:

— Касан, слушаю.

— Добрый день! Меня зовут Нения, и я сотрудница отдела кадров компании «Аурион».

— Ясно, и? — не слишком вежливо перебил Касан. Он не любил рабочие звонки в свободное время. И ценил последнее место работы в «Аурионе» именно за то, что его не дёргали. До этого дня.

— У нас, — девушка смутилась от его тона, но быстро взяла себя в руки, — открыта внутренняя вакансия. На место руководителя вашего отдела. Ваш начальник, Перлан, уволился по собственному желанию…

«Да, конечно, по собственному…», — Касан усмехнулся, потому что в последние три месяца с удовольствием наблюдал со стороны за травлей нового начальника. Страшно сказать, он и сам приложил к этому руку, потому что полный энтузиазма босс вечно мешал Касану заниматьсяпривычными и необременительными делами.

— … Поскольку вы являетесь нашим старым, проверенным и надёжным сотрудником, — продолжала девушка, — мы бы хотели предложить вам принять участие в конкурсе на внутреннюю вакансию руководителя отдела…

— Нет, Нения, — прервал её Касан. — Простите, я бы не хотел.

— Но…

— Спасибо за предложение. Всего вам хорошего! — Касан отключил связь и откинулся на спинку удобного и дорогого кресла.

«Надо было сразу её послать, да!» — подумал Касан, пытаясь понять, что его остановило. И ответ нашёлся — голос. Голос девочки настолько напоминал ему мать, что в голове сразу зашевелились почти забытые воспоминания из детства. Как мать жалела его, когда ему было плохо, как утешала, когда было страшно, как заботилась, когда он болел. Как ещё до учебки родители каждый день ходили с ним на игровую площадку. И когда в небе светило солнце, и когда лил дождь, и когда мела метель — они всегда были с ним в те дни.

Рука непроизвольно потянулась к брелоку связи. Касану вдруг захотелось позвонить матери и услышать её голос. Впервые за последние годы он почувствовал резь в глазах. «Нет! — приказал он себе. — Я не мешаю им, а они — мне. В этом весь смысл».

Через несколько минут Касан уже забыл о своей минутной слабости. Осада вражеской базы не могла ждать, когда он наговорится по брелоку. «Космические рейдеры» быстро вышибли из головы и мысли о родителях, и сожаления о том, как странно складывается его жизнь. Виртуальный мир был сейчас важнее и интереснее.