Яблоко возмездия

Ну как же не помнить, это было первое, на что он обратил внимание после того ботиночка в зубах Лии. Старательно представил себе эти сандалики и почувствовал, что его уводит куда-то влево и немножко назад. Слава Богу, что назад. Значит, беглецы еще в Зоне.

– Да, они еще в Зоне, – эхом откликнулся Константин.

– А если мы проедем сейчас налево, там разве есть дорога?

– Дорогу можно найти всегда, – успокоил Костя, – будем искать.

Они свернули. Отсюда Вербицкий решил ехать только вперед, не рассчитывая на асфальтовое покрытие. К счастью, кусты росли довольно редко, что позволяло не слишком петлять в поисках достаточно широкой полосы грунта. Скоро впереди показались низкие домики. «Наверное, где-то там он и скрывается», – пронеслась мысль.

– Скорее всего, там мы их и найдем, – эхом отозвался Костя.

Журналист вырулил к дороге между двухэтажными домиками. На одном из них висела оставшаяся от лучших времен табличка «ул. Ярославского, дом 52». Пришлось сбавить скорость – дороги, изъеденные яблоневыми корнями, не позволяли ехать быстро. К тому же в сетке параллельно-перпендикулярных улиц частного сектора можно было легко заблудиться.

– Теперь на втором повороте надо свернуть налево, – Костя внезапно решил помочь с навигацией.

– А что там?

– Там есть место, где они могут скрываться, я так думаю.

Вариантов было немного. За спиной остались домики и гаражи, заросшие дикой травой и кустарником. Даже яблони попадались не так часто, как в «Дереве-Саде», однако по-прежнему выделялись из дикой местной флоры. В какой-то момент журналисту показалось, что яблони наблюдают за ним: оставляя их за спиной, он словно чувствовал их взгляд. Костя же увлекся поисками:

– Вот, теперь сюда… Ты ничего не чувствуешь? Они рядом?

Денис промолчал. Он совсем ничего не чувствовал, и почему-то не получалось настроиться на поиски. Справа показалось высокое кирпичное здание бывшей церкви.

– Прибавь! – прокричал Костя из-за спины. – Езжай здесь быстро, не тормози, и пока будешь мимо ехать, задержи дыхание.

– Что случилось-то?

– Вокруг храма много пыльцы, сам увидишь. Не дыши, пока там будешь ехать, и все.

Странно, очень странно. Вербицкий попробовал разогнаться по дороге к храму. Глубокий вдох… На пустыре вокруг заброшенной церкви было очень много яблонь разной высоты, а вот земля вокруг была усыпана чем-то похожим на блестки. Денис только озирался по сторонам, пытаясь не дышать. Мотоцикл, проезжая, поднял небольшое облако пыли. И тут за спиной послышался треск, как от целой батареи петард. Костя ткнул в спину – мол, езжай все равно. У второго поворота не дышать было нельзя. Журналист шумно вдохнул и сбавил скорость.

– И что это было?

– Пыльца. Если ее потревожить – взрывается. Потому и дышать нельзя. И проку от нее никакого, кроме опыления, но находятся сумасшедшие, которые ее пытаются собрать и вынести из Зоны.

– Да уж… А с другой стороны, как не выносить, если исследовать-то необходимо? Но ведь можно не выносить, а исследовать прямо здесь. Может, за пределами аномальной территории пыльца только опаснее становится!

– Динька, соберись, – голос Кости звучал успокаивающе где-то внутри головы. – Мы должны их найти и вернуть.

Появилось знакомое ощущение теплоты. Журналист повернул левее. Теперь, если верить встреченной на облупившемся заборе табличке, они ехали по улице Почтовой.

– Ты что-то чувствуешь? – спросил Костя.

– Вроде бы… сам еще не понял. Мне кажется, нам в том направлении надо.

«Странно… будто не по-русски говорю», – пронеслось в голове.

Мотоцикл тихонько катился по очередной улице. Денис изо всех сил пытался «чувствовать», но ни один из домов не вызывал никакого интереса. Он уже начал сомневаться, в том ли направлении они вообще движутся. С каждой минутой Тимофей с ребенком могли быть все дальше и дальше, если уже вовсе не покинули Зону. Ему вдруг захотелось повернуть направо, впереди как раз показался подходящий перекресток.

– Сюда? Ты нашел их?

– Не уверен, но посмотрим… – Денис внимательно вглядывался в окружающие деревья и кусты, но какого бы то ни было присутствия человека не наблюдалось.

Надо представить что-то… Но что? Может, видавшую виды куртку Тимофея? Его-то как раз Денис и не хотел бы сейчас видеть. Надо что-то, надетое на ребенка. Сандалики, он же ясно их представлял недавно…

– Приехали! – Журналист резко затормозил у одного из домов.

– Они здесь? Ты увидел? – Костя говорил более эмоционально, чем все время до этого.

– Сейчас посмотрим, что я почувствовал. – Денис открыл невысокую калитку и вошел во двор.

Не заперто. Что ж, вполне логично: скорее всего, здесь везде гостеприимно распахнуты двери. Внутри ощущалось известное чувство теплоты, Вербицкий понимал, что он приехал в правильное место, но что он здесь должен найти… Они бродили по небольшому двору, заросшему одичавшими розами, кустами крыжовника и кустами отцветшей сирени. Яблонь в этой части садового товарищества было почему-то очень мало, возможно, потому, что поиски привели на приграничную территорию Зоны. Костя с потерянным видом бродил по двору и создавал видимость какой-то деятельности. Денис прислушался к ощущениям. Вроде бы здесь… Он снова попытался искать следы недавнего присутствия человека. Дверь в дом была закрыта, окна целы. Он попробовал дернуть за ручку, но дверь не поддалась. И тут он увидел справа от дома поваленную секцию забора, а рядом с ней – забытый сандалик Сеньки. Вербицкий побежал к этому проему.

– Они были здесь и ушли туда!

– Мы можем их не догнать. – Костя неторопливо шел к забору. – Я не могу быстрее, я тебе говорил уже.

Вдалеке слышался гул автомобильной трассы. Денис побежал через поросший кустами пустырь на шум дороги. Наверняка Тимофей попытается выбраться из Зоны и скрыться на первой попавшейся машине. Только как он перелезет через высокий забор, которым окружена Зона… Вербицкий наугад пошел вдоль сетки-рабицы – вдруг есть нелегальный проход. Похититель не заставил себя ждать: вдалеке показался велосипед. Тимофей вырулил из высоких кустов, бросил велосипед и потащил связанного ребенка к забору. Денис мгновенно схватился за пистолет.

– Эй! Тебе не стыдно делать деньги на ребенке! – прокричал он, направляя ствол на Тимофея.


– Ха-а! Да ты не посмеешь стрелять-то! – Тимофей тяжело дышал, продираясь через кусты к небольшой дырке, проделанной кем-то в сетке. – В пацана, по крайней мере, точно не выстрелишь.

– Я о тебе лучше думал. Отпусти ребенка!

– Думай обо мне что хочешь, мне плевать! Ты хоть понимаешь, что это такое: валяться в бесплатной государственной богадельне, где тебе памперс никто не поменяет, уж не говоря о каком-то общении-то! У меня фибродисплазия, слышишь? И я не хочу превращаться в бревно, срать под себя! Я когда-то надежды подавал, был бы теперь неплохой ученый-то, может, даже знаменитый, с миллионами в кармане, кабы тогда в Зону не полез. А теперь своим умом не заработаю даже на захудалое лечение, только навыками, навыками! Богатым датчики ставят, которые глазами управляются, а я буду лежать, как гнилая колода, никто не перевернет с боку на бок. Так что сейчас у меня единственный способ заработать – доставить этого паршивца его гребаному отцу, и других шансов у меня может уже никогда не случиться. Давай стреляй, если научился хоть с пушкой обращаться-то! Опять либо промахнешься, либо вообще не выстрелишь, но мне-то все равно, не убьешь – пойду и буду требовать денег у отца этого говнюка. Или мне хватит на достойное лечение, или он никогда не увидит свою, блин, кровиночку-то!

Кажется, голова сейчас взорвется… Что делать? Доппель эппл за пазухой будто раскалился и застучал в грудь… Или это было сердце? Денис вспомнил пепел Клааса из книги про Тиля Уленшпигеля. Пепел отца, сожженного на костре, который всю книгу стучал в сердце главному герою. Конечно, это было бы неправдоподобно хорошо – найти сразу и мальчика, и чудесное яблоко. Так не бывает. И почему нужно отдавать ради какого-то чужого мальчика это яблоко, которое, может быть, спасет Нелли, его Нелли, единственного родного человека? Сенька Денису никто, и у его отца куча денег, он спокойно заплатит выкуп и получит сына, а у Тимофея будет достойное лечение. Почему же так невыносимо на душе?

У Тимофея крышу снесло окончательно. Крепко держа связанного Сеньку, он кричал:

– Я добьюсь от этого богатого урода столько денег, сколько мне надо! Мне уже все пофиг, я устал быть добрым! По пальцу, по ломтику буду ему сына отправлять, в коробочке! Не желаю я быть мыслящим камнем, лежа в собственном дерьме, ты понимаешь?

Сенька, услышав это, отчаянно завозился, нелепо дергая связанными руками. Вдруг закричал:

– Динька! Помоги!!! Я не хочу, чтобы мне пальцы отрезали!!!

«Черт! Почему он кричит мне, а не своему дяде Косте? А дядя Костя так и ползет сзади как черепаха. Он любовник Лии, пусть и бывший, он продолжает заботиться о ней, несмотря на ее, мягко говоря, неприглядное состояние. Неужели сын любимой женщины ему настолько безразличен?»

– Динька!!! – Мальчик дернулся и затих, видимо, поняв безнадежность своих порывов.

Вот что делать? С одной стороны, Нелли. Как она там сейчас? Ухаживают ли за ней достойно? Она ведь как раз в таком бесплатном стационаре, которого боится Тимофей. Может ли она ходить или хотя бы переворачиваться или уже стала похожа на ту несчастную женщину с лебединой рукой и глазами, полными отчаяния? Такое же отчаяние застыло в глазах Сеньки. Он вообще ни в чем не виноват. Родился, наблюдал, как на его глазах мать превращается в животное, а потом вообще стал предметом торговли.

Денис вытащил доппель эппл из-за пазухи и, держа его на вытянутой руке, стал медленно подходить к Тимофею.

– Вот! Я отдам тебе это. Отпусти ребенка!

Тот, увидев ценный артефакт, опешил. Потом отшатнулся, весь сжавшись, будто разъяренный кот.

– Вот ловкий-то! – с ненавистью прошипел бродяга. – Я семь лет сюда ходил, не мог найти! А этот молодой да ранний-то…

– Я отдам тебе его. Отпусти ребенка.

– Я не верю вам обоим, ни тебе, ни этому твоему яблочнику. Сейчас отпущу – и вы меня убьете. И не смей машины останавливать! – закричал он, увидев, что журналист подошел близко к трассе. – Я тогда вас всех перестреляю! Я не доверяю тебе! Откуда у тебя доппель эппл? За что тебе его дали?

Ну, вот как достучаться до него? Денис попытался придать голосу максимальную убедительность:

– Мне не дали. Я его выиграл. Да и не стал бы брать, просто мне очень нужно для бабушки. У меня бабушка болеет фибродисплазией, но я отдам его тебе, только отпусти Сеньку!

– Ага, сейчас! – Тимофей схватил ребенка еще крепче. – Ищи дурака. Отпущу, и ты тут же в меня выстрелишь. У тебя же есть пушка. И у этого твоего яблочника небось тоже!

Бродяга уже совсем не владел собой. Он изо всех сил сжимал худенькое тельце ребенка, Сенька морщился от боли. По шоссе время от времени проносились машины. Но как дать им знак, что нужна помощь?

И тут послышался голос, очень похожий на прежний голос Тимофея, когда тот еще был адекватным:

– Возьми яблочко и лечись-то, а ребеночка-то отпусти. Давай-ка, отпускай.

Ничего себе! Костя, оказывается, еще и актер. Надо же так подделать голос и манеру говорить. И так молниеносно словил интонации! Или… Они с Тимофеем уже были знакомы раньше?

– Да и яблочко-то тебе не поможет. Не поможет, отпусти мальчика-то!

На лице бродяги отобразился ужас. Он разжал руки и попятился назад, не отрывая взгляда от Кости, который медленно приближался. Сенька, смешно размахивая связанными руками, метнулся было к своему… хм… отчиму, потом почему-то бросился обратно к Тимофею, а тот заорал что-то нечленораздельное, отшатнулся и так же, спиной вперед, выбежал на дорогу прямо под колеса несущемуся грузовику. Денис увидел, как летит тело, будто брошенная тряпка…

Тормоза отчаянно завизжали, автомобиль занесло, кинуло на обочину… Боже, там же Сенька…

Грузовик все-таки не перевернулся, но водитель не смог вовремя остановиться. Железная махина врезалась в столб забора, окружающего Зону. Все-таки верхняя проволока оказалась под напряжением. Посыпались искры. Потом все прекратилось. Грузовик стоял, уткнувшись носом в порванную сетку забора, из кабины никто не выходил.

– Ну, вот так и бывает, когда люди ведут себя не по-человечески, верно, Динька? – послышался обычный, спокойно-доброжелательный голос Кости.

Местный житель уверенно подошел к лежащему на земле Сеньке. Мальчик был без сознания, но крови вроде бы нигде не видно.

– Надо срочно «скорую» вызвать, – сказал Вербицкий, пытаясь включить телефон.

– Какую «скорую», Динька? Ты что? Его же заберут и отцу отдадут. Ты не представляешь, какой монстр его отец. Как он мучил Лию! Нет! Никаких врачей! И я с ним поехать не смогу.

– Но его же тоже зацепило. И… Тимофей.

– А ему «скорая» тем более не нужна, там фарш уже. Нет, Сеньку надо домой, к маме, там полечим.

«Настоящее раздвоение личности. Костя говорит правильно… Черт возьми, какое правильно! Или все-таки правильно?»

Местный житель меж тем взял ребенка на руки, собираясь унести. В этот момент рядом остановилась машина дорожного патруля. Костя бросился бежать с ребенком. Денис будто проснулся и преградил ему дорогу.

– Ты куда его тащишь? А если он умрет?

– Здесь он еще быстрее умрет. – Костя с неожиданной силой оттолкнул журналиста и, конечно, унес бы Сеньку, но двое патрульных уже бежали к нему. Тогда он положил мальчика на землю и бросился бежать не хуже заправского спортсмена.