Яблоко возмездия

– Я знал, что мы летим на боевом вертолете, который хорошо защищает.

– Это Айзель вам сказал?

– Нет, я сам поинтересовался характеристиками модели.

– То есть вы полетели с Айзелем добровольно?

– Конечно! – подтвердил Денис. – Не только добровольно. Я еще очень просил его взять меня с собой. А что касается законности – ну, ведь если вертолет совершает вылет, значит, пилот получил разрешение. Разве не так? Разве можно просто взять и угнать боевой вертолет? Это же не битая «Нексия» в занюханной подворотне! Поэтому мне и в голову не пришло, что вылет не санкционирован каким-нибудь ведомством, курирующим данную территорию.

– Спасибо, достаточно. Прочитайте, что я записал с ваших слов, и подпишите, если согласны.

Денис внимательно просмотрел короткий текст. Все его пространные речи следователь отобразил точно и четко. Вербицкий поставил подпись в указанном месте и с чувством некоторого недоумения вышел в коридор. В конце его на неудобной банкетке сидел Айзель с низко опущенной головой. Денис бросился к нему – скорее рассказать, поделиться, узнать, что делать дальше. Директор поднял голову и смерил его таким холодным, даже презрительным взглядом, что журналист отшатнулся и, пробормотав невнятное «здрасте», ретировался в противоположную сторону коридора. Минут через десять Айзель встал и, не попрощавшись, вышел. В окно было хорошо видно, как он неторопливо подходит к одной из черных машин, перед ним открывается задняя дверь.

После этого автомобиль уехал, а к Денису подошел уже знакомый солдатик:

– Вы можете идти.

– Куда? – тупо спросил журналист.

– Куда хотите. – Рядовой, кажется, сильно удивился. – Можете к себе домой. Вы свободны.

Денис подошел к банкетке и сел на нее, пытаясь хоть как-то собрать мысли. Солдат тут же подошел, заговорил встревоженно:

– Нет-нет, вставайте, вам нельзя находиться на территории воинской части без разрешения. Пойдемте, я провожу вас.

…В ужасном настроении Вербицкий брел по узкой лесной дороге, по которой уже два раза его привозили на машине. Вот чего он ожидал? Что внезапно подружится с транспортным магнатом и миллионером только потому, что полетал с ним в одном вертолете? Да черт бы с ними, со всеми его миллионами! Денису в какой-то момент показалось, что Геннадий относится к нему почти по-отечески. Когда тот защищал его от едких подколок Михаила. И когда не позволил ему протаранить ворота, хотя мог бы приказать. Особенно это. Но в итоге все оказалось иллюзией, просто стечением обстоятельств. А господин директор даже обратное такси оплатить не удосужился.

В конце концов, ничего нового. Ведь и сына своего искать он заставил с помощью самого обычного шантажа. Остается только надеяться, что после этой веселой «командировки» он не сдаст мизерабля Вербицкого в полицию и даже, может быть, не уволит с работы.

Какая-то неизвестная лесная птица прыгнула на нижнюю ветку и внимательно осмотрела одинокого прохожего. Потом с резким хохотом взлетела, чуть не задев его лицо, и унеслась к вершинам деревьев.





Глава одиннадцатая




Директор никого не сдал и не уволил. При своем неприятном характере Геннадий оставался человеком слова. Его стараниями раненого пилота определили в лучшую клинику Адыгейска и выплатили ему крупную денежную компенсацию, в которой Айзель поучаствовал личными средствами. Не забыл он и про бабушку Дениса. Сначала хотел перевести ее в ту же самую дорогую адыгейскую клинику, но Нелли наотрез отказалась не только уезжать из Анапы, но даже покидать свой социальный пансионат. Тогда он договорился о переводе ее из бюджетной паллиативной программы на платное лечение. При этом строго запретил Денису ехать к ней.

– С полицией мы всегда договоримся, – объяснил он, – а вот с твоими дружками, которые по свалкам рыщут, у меня нет ни времени, ни желания общаться. И я совершенно не хочу узнать потом, что тебя нашли в каком-нибудь мусорном контейнере. Так что на ближайшие несколько лет Анапа для тебя закрыта.

– Неужели я такая важная птица? – удивился Денис. – Не поверю.

– Птица ты и правда не важная, – согласился Айзель, – но некоторые люди из-за тебя потеряли целое состояние. Поэтому сиди здесь, в Анапу ни ногой. Будешь общаться с любимой бабушкой по видео.

Ну что ж, так все же гораздо лучше, чем ничего. Когда Денис позвонил ей в первый раз, она даже всплакнула, да и он ощутил, как в носу подозрительно защипало. Стараниями Айзеля ее перевели в отдельную палату, этот факт вызывал у нее противоречивые чувства.

– Нет, конечно, хорошо, когда рядом никто не храпит, как иерихонская труба, – сообщила она, – но мы с моей соседкой Наташей по ночам болтали, а теперь, если не спится, лежи и пялься в потолок часами.

– Интересно, как храпит иерихонская труба? – задался вопросом Денис.

– Лучше и не представляй, – засмеялась бабушка, – потом кошмары будут сниться.

– А покажи мне, какой у тебя вид из окна, – попросил внук.

– А что, разве так тебе не видно?

– Плоховато. Можешь подойти к окну с камерой?

– Ой, давай в другой раз. Я сегодня как-то притомилась. Старость, знаешь ли, не радость. Да и потом, что там смотреть? Ты же берег этот знаешь как облупленный.

– Так вот и хотел увидеть. Непонятно ведь, когда приеду, – вздохнул он.

– Да приедешь, куда денешься. А я, может, завтра получше себя почувствую и покажу тебе окошко поближе.

Вид из окна удалось увидеть на следующий день. Правда, Нелли опять не вставала, просто ее кровать оказалась почему-то на другом месте. За окном знакомо шевелилось море, оно казалось серым из-за пасмурной погоды.

– Но ты ведь ходишь вообще? – обеспокоенно спросил Денис. – Тебе же надо постоянно тренироваться!

– Да стараюсь, стараюсь, – как-то смущенно пробормотала она. – Ты рассказывай, как у тебя там. У тебя ведь работа такая интересная!


Он удивился:

– Почему ты так думаешь?

– Ну, потому что у моего внука может быть только интересная работа. Я так хочу. Нет, правда, Динька, пришли свои новые статьи, не важно, на какую тему. Я буду читать, я сейчас много читаю.

– Да, да, конечно, пришлю. – Ему вдруг стало тревожно и некомфортно продолжать беседу.

Завершив видеозвонок, Вербицкий тут же перезвонил лечащему врачу. Личный телефон анапского светила в области фибродисплазии теперь находился в списке его контактов. Спасибо, опять же, Айзелю.

– Ваша бабушка получает все необходимое лечение, – успокоил его профессор, – опасности для жизни никакой, можете не волноваться.

– Ну а какая динамика-то? – спросил Денис.

– Вы все очень любите это слово. Но если мы говорим о фибродисплазии, я вообще не вижу целесообразности употреблять его. Тут речь идет о долгих органических процессах, понимаете? Это ведь не лихорадка и даже не восстановление после операции.

– И как мне понимать ваши слова?

– Я вам сказал: опасности для жизни нет. Не волнуйтесь, пожалуйста, ваша бабушка в прекрасных условиях, под наблюдением первоклассных специалистов.

После разговора со светилом тревога не уменьшилась, скорее, наоборот, возросла. У Дениса возникло странное чувство, будто все, включая Нелли, водят его за нос. Что они уже приняли какое-то решение, но не сообщают ему. На следующий день ему даже показалось неловко звонить бабушке, он промаялся до вечера, потом уже было поздно. Он, кажется, начал понимать Геннадия, который тянул с поисками сына в Зоне целых два месяца. Как он тогда это назвал – малодушием? Да, очень точный термин.

Наступил новый день. Ничего не изменилось, кроме того, что Вербицкий начал чувствовать себя моральным уродом. Мало того что не приезжает к любимой бабушке, но даже отказывает в общении по телефону. Конечно же, он нажал на кнопку видеозвонка в телефоне. После необычно долгих гудков на экране появилось улыбающееся лицо Нелли.

– Динька, привет! Как твои дела?

– Привет! Я… в общем, нормально, а ты как?

– Все просто замечательно! Тут теперь за мной такой уход! Процедуры просто чудо! Мне, знаешь, больше всего нравится фитотерапия – нас отвозят в такую комнату с фотообоями, включают приятную музыку и какие-то масла ароматические заливают…

– В смысле – отвозят? Тебе же надо двигаться…

– А, так я уже две недели разогнуться не могу. Я, ты знаешь, пробовала сесть на шпагат – у меня всегда это легко получалось, но что-то не вышло на этот раз, а потом мне и вставать стало, как бы это сказать, затруднительно. В общем, я теперь сижу. Но, Динька, я еще могу вытягивать носочки, как раньше!

– Да подожди, как разогнуться не можешь? – Внутри Дениса будто что-то оборвалось. – Ты уже не двигаешься?

– Да нет же, ты чего! Ну, то есть да. Двигаюсь, двигаюсь, не беспокойся! Просто ходить, как раньше, у меня уже не получается, Динька. Зато со мной много занимаются, и здесь много моих любимых книг, я тут решила перечитать Диккенса… Кстати, когда ты пришлешь мне свои статьи?

Денис молчал. Он не понимал, что теперь делать.

– Динька, ты чего молчишь? Ой, у тебя дел, наверное, много, а я болтушка такая!.. Ты мне звони иногда. Но мне тут не скучно – много дел, я с соседками общаюсь, вспоминаем нашу молодость.

– Да… Конечно… Пока.

То есть это все-таки конец. Дорогое суперсовременное лечение у первоклассных мировых светил не помогло. Она не может даже разогнуться, только носочки тянет, а ведь прошел уже почти месяц интенсивной терапии. Получается, ее состояние вообще не улучшилось, а может, даже стало хуже. Ну да, угрозы жизни нет, профессор не обманывает. Денис читал, что больные фибродисплазией иногда живут в полной неподвижности десятилетиями. Господи! Превратиться в бревно балерине, которая всю жизнь выражала себя в движении, это, наверное, еще хуже, чем оглохнуть музыканту? А как же уход за собой…

В последнее время он постоянно читал материалы на всякие медицинские темы и, конечно, знал о внезапных необъяснимых случаях излечения, когда врачи уже махнули рукой на больного. К сожалению, про фибродисплазию подобных материалов не встречалось, как правило, описывались случаи онкологических заболеваний. Но почему нет? Тем более доппель эппл – не какая-то гомеопатия, не прапрабабкино средство, пришедшее из глубины веков! Не случайно же за него отдают целое состояние.

Денис уже знал мнение официальной медицины насчет этого артефакта. Мнение было отрицательным, но лишь потому, что воздействие препаратов, изготовленных из доппель эппл, не поддавалось никакой логике, и набранная статистика была бессмысленной. Действительно, имелись единичные факты внезапного и полного излечения, но также случалось, что сдвоенное яблоко не оказывало никакого действия. Это касалось вытяжек из артефакта. Если же его пытались просто съесть, то иногда происходили действительно чудеса исцеления. Тем не менее куда чаще доппель эппл полностью разрушал личность человека, как это произошло с Костей и, возможно, с Лией.

Денис понимал, что доппель эппл – единственная надежда для Нелли. Она со своим бойцовским характером согласится рискнуть. В самом крайнем случае врачи не обязаны отчитываться перед ней во всех препаратах. И они никогда не отказывают в изготовлении вытяжки из артефакта пациента. Единственная опасность – средство может не сработать.

Денег по-прежнему нет. Просить у Айзеля после того, что он уже сделал для Дениса, просто некорректно. Значит, нужно идти в Зону, добывать доппель эппл самому. Везло ведь уже, может, повезет и дальше. Кажется, Зона видит и слышит никчемного мизерабля Вербицкого.

Конечно, просто так пойти туда – нечего было и думать. В криминальной хронике последних дней как раз попадались сообщения о задержанных за нелегальное сталкерство. Наказывали за это сурово. Значит, нужно получить разрешение. Геннадию с его связями это раз плюнуть.

Денис позвонил секретарю своего начальника, официально договорился о встрече. Пришел точно в назначенное время.

Образцовый порядок в кабинете Айзеля почему-то не вызывал приятных ощущений, а скорее, давил, несмотря на пастельные тона стен и картины с красивыми умиротворяющими пейзажами. На одной был изображен домик у вечернего озера, окошечки призывно светились теплым светом. Можно было бы поразмыслить, почему попытки директора создать уют не увенчались успехом, но Дениса сейчас волновало другое. Он пришел, полный решимости получить разрешение на поход в Зону. Айзель неожиданно оказался непреклонен:

– Нет, Дэн, больше никаких походов.

– Геннадий Васильевич, я же говорю вам, бабушке не помогло лечение. Хотя я бесконечно вам благодарен.

– Может быть, просто нужно подождать?

– Я говорил с лечащим врачом. Когда спрашиваешь про динамику – он переводит разговор на другое. Например, что для ее жизни сейчас нет опасности.

– Это же хорошо.

– Но это не имеет отношения к лечению фибродисплазии.

– Денис, я не люблю, когда на меня пытаются давить. – Директор начал слегка постукивать пальцами по столу. – Объясняю еще раз. Популярно. Наш последний поход не прошел для Зоны бесследно. Мы же гранатометом целую рощу этих поганок выжгли. Что теперь там будет, никто не может сказать. Поэтому…

– А я думаю, что ничего не будет! – Денис повысил голос. – Со мной яблони точно ничего не сделают! Я знаю, о чем говорю! Там есть дома-мутанты. Тимофей рассказывал, что они охотятся на всех, кто приходит, специально обрушиваются на них. А когда за мной гнались эти местные нелюди – дом обрушился на них, а не на меня. Тимофей тогда очень удивился, сказал, что в первый раз такое видит. А он ведь достаточно знал Зону! Пожалуйста, помогите оформить разрешение! Ну, я же не прошу ни денег, ни помощи. Я готов пойти туда один и без оружия! В конце концов, какая вам разница, вернусь я или не вернусь!