Камея из Ватикана

– И не узнаешь, пока не попробуешь.

– Мы с ним из разных миров. Из параллельных! Он ездит в пустыню и возится там с черепами. Или с туристами! Представляешь? Я так поняла, он зарабатывает тем, что возит богатых в странные места вроде этой самой Чичен-Ицы!

– Чичен-Ица как раз очень популярное место. Я думаю, у него гораздо более сложные маршруты. Совсем… – Тонечка поискала слово, – не попсовые.

– Ну, в пустыню я за ним не поеду, – сказала Саша.

– Да тебе и не нужно, зачем?.. Я думаю, тебе с ним будет все время интересно, а это такая редкость. Такой подарок судьбы!

– Федор – подарок судьбы? – не поняла Саша.

– Когда интересно – подарок, – возразила Тонечка. – Вот взять, к примеру, меня! Я вышла замуж всего два года назад.

– Как?!

– Очень просто. И когда он стал за мной ухаживать, я тоже думала, что он мне не пара, точнее, я ему! Он на самом деле превосходный режиссер и отличный продюсер, а я никто. И вокруг него всегда куча красоток! С некоторыми он спал, других снимал в кино, третьих и так и эдак…

Саша засмеялась. Тонечка посмотрела на нее.

– А потом оказалось, что мы жить друг без друга не можем. Не только я, но и он тоже! И что самая главная наша удача, что мы нашлись, понимаешь? И нам интересно и весело вместе. – Она вздохнула и призналась: – Не легко, понимаешь? А именно – интересно и весело. Хотя он страшный тиран и деспот и заставляет меня писать по три сценария в год!

– Это много?

– Это чертовски много! Я раньше писала один, и то из сил выбивалась.

– Напиши повесть.

– Ну вот! – воскликнула Тонечка жалобно. – И ты туда же!..

– Тоня! – закричал Родион откуда-то из дома. – Там какая-то машина приехала и стоит!

– Где? – проорала Тонечка в ответ.

– У нашего забора, мне в окно видно!..

Тонечка подскочила:

– А вдруг муж мой приехал?! Он обещал!

И помчалась с крыльца в обход дома. Федор Петрович показался в дальнем конце участка, Тонечка на ходу помахала ему рукой.

Ничего подобного, никакого мужа!.. Возле ее забора и вправду стояла машина, но совсем незнакомая.

Тонечка моментально расстроилась. Не было никакого смысла мчаться.

Она постояла на дорожке и повернулась, чтобы уйти – мало ли на улице машин! – но тут ее окликнули.

– Милая! – раздался женский голос, странно знакомый. – Милая, мы ищем дом номер один по Заречной улице. Вы не подскажете?

Тонечка открыла калитку и выглянула.

Ну, конечно! Как это она сразу не признала?..

Пассажирское стекло было опущено, на панели двери лежал полный локоток, и сквозь солнцезащитные очки на Тонечку смотрела великая актриса тверского драмтеатра Наталья Сергеевна Батюшкова, мамаша Федора Петровича.

– Добрый день, – сказала вежливая Тонечка.

– Добрый, милая. Это ведь улица Заречная?

– Она самая. Вон дом номер один. Но там сейчас… никого нет. Похороны Лидии Ивановны были сегодня утром.

– Прекрасно, – одобрила Наталья Сергеевна. – А где мне взять ключ от ее обиталища?

– Вам, наверное, лучше пройти к нам, Наталья Сергеевна, – предложила Тонечка, внутренне содрогнувшись. – Ключ, должно быть, у Федора, я ему отдала…

– Откуда вы меня знаете? – Наталья Сергеевна выбралась наружу, сияя улыбкой. – Должно быть, были в театре, милая?

Тонечка ни секунды не сомневалась, что артистка ее узнала, но теперь дает сцену встречи на улице со случайной поклонницей.

– Натали, – сказали из машины, и на свет божий показался розовощекий лысый целлулоидный Борис-тенор, как Тонечка определила его еще тогда, в квартире. – Она была у вас первого мая, как вы могли позабыть? Принесла ужасное известие о смерти вашей тетушки!

– Ах да! – ненатурально воскликнула Натали. – Право, как это я не узнала! Вы же та самая милая простушка, вы были с эффектной красавицей-брюнеткой!..

– Это была я! – согласилась Тонечка. – Проходите, пожалуйста!


– Какая чудесная избушка, – сказала Натали про Тонечкин дом. – Такая романтика! Совсем как дом моей тетушки.

– Обожаемой, – подсказала Тонечка. – Вы забыли добавить – обожаемой!..

– Милая, о чем вы?..

Натали была одета в белые джинсы, обтягивающие настолько, что Тонечка забеспокоилась, удастся ли гостье снова сесть после того, как она вылезла из машины, и ярко-алую короткую кожаную курточку с камушками на плечах. Камушки во все стороны брызгали острыми цветными огнями. Волосы уложены в прическу, губы накрашены тоже алым.

О господи.

Из-за угла дома показалась Саша Шумакова.

– Тоня, где ты пропала? – заговорила она и остановилась в изумлении, завидев процессию.

И тут случился еще один сюрприз.

Из машины с водительского места выпорхнул красавец Ярослав, помчался, остановился, прикрыл глаза, видимо от экстаза, и пробормотал так, чтоб все слышали:

– Как она прекрасна. Я и забыл, что она так прекрасна.

– Здравствуйте, Шура, – заговорила Наталья Сергеевна. – Помню, помню наше короткое знакомство! Рада, что оно продолжается! Так это ваша избушка?

Саша посмотрела на Тонечку.

Тонечка посмотрела на Сашу.

Саша понимала, что должна как-то спасти Федора.

Тонечка понимала, что должна как-то спасти их обоих.

…И что теперь делать?

– Мы, вообще говоря, в Москву собирались, – с места в карьер соврала Тонечка. – Вот сейчас начнем вещи складывать.

– Да вы можете сколько угодно складывать, милая, – Натали засмеялась. – Ваша хозяйка нас примет, правда, Шурочка?

– Антонина Федоровна моя соседка, – сквозь зубы выговорила Саша. – А я ее соседка.

– Ну, какая мне разница! – миролюбиво сказала великая тверская артистка. – Милая, вы можете идти куда хотите и складывать вещи.

– Тоня! – закричал из дома Родион. – Кто к нам приехал?

– Гости! – проорала Тонечка в ответ так громко, что Наталья Сергеевна шарахнулась от нее. – Проходите на террасу.

На перилах террасы сидел Федор Петрович.

Натали, завидев его, остановилась.

Клевреты тоже остановились как вкопанные, почти уткнувшись друг в друга.

– Натали, – тревожно свистнул Борис-тенор. – Не пора ли и нам… в Москву?

– Оставьте меня, Борис. Здравствуй, сын.

– Здрасти, Наталья Сергеевна, – пробормотал Федор Петрович.

Вид у него был странный, жалкий какой-то.

– Вы не пришли на спектакль, – говорил меж тем Ярослав Саше. – Я был так огорчен, что играл лучше обычного, мне так потом сказали. Я играл свою тоску по вам, несостоявшейся!.. Отчего вы не состоялись тогда?

Саша смотрела на Федора.

Наталья Сергеевна опустилась в кресло, услужливо подставленное Борисом. Тонечка ожидала треска разорвавшейся материи, но джинсы выдержали, должно быть, мануфактура хорошая, качественная!

На террасу выскочил Родион, а за ним примчалась Буся.

– Здравствуйте! – громко сказал мальчишка и победно посмотрел на мачеху – он не забыл поздороваться!

Ему показалось, что у взрослых – которые свои! – какие-то кислые лица.

– Это Родион, мой сын, – торопливо выговорила мачеха. – А это Наталья Сергеевна, она актриса, мы с ней виделись в Твери, помнишь, я ездила? Борис и Ярослав ее… коллеги. Простите, я не знаю отчеств.

– Я опоздала на погребение тети, – провозгласила Наталья Сергеевна, – потому что меня, разумеется, никто не известил. Впрочем, я этому не удивляюсь. В этой семье до меня никогда и никому не было дела.