Командарм

Все развернулись и побежали к своим машинам, Бринько успел ткнуть своего ведомого пальцем в бок:

– Ну вот, а ты боялся! Этого добра на всех хватит.

И уже без улыбки добавил:

– Мух не лови, осмотрительность держи круговую! Там наверняка «Шутинг стары» будут, зазеваешься, сразу схарчат. И вперед не лезь! Думаешь, сегодня всех победим? Их тут как блох на бродячей собаке, всем хватит.

Олег остался верен себе, в бой пошли два полка Су-5, третий остался, он будет прикрывать отход и посадку. От баз на Кюсю до Чханвона менее трехсот километров, могут попытаться подловить, по крайней мере он сам на их месте попытался бы. Петровский поднимет свои перехватчики, но у него реактивных машин нет, а несколько сотен В-29 так просто не остановишь. Сколько их сбито, сотни две? Оставшиеся восемьсот, путь семьсот, пусть даже половина, полтысячи, все равно это очень много. Помощь сотни самых современных истребителей никак не помешает.

Имея почти двукратное преимущество в скорости, «сушки» настигли строй «суперкрепостей» в темноте, рассвет еще не наступил, и это давало некоторое преимущество. Снова подошли выше на пару тысяч метров и выпустили РС по данным локаторов. Вспышки впереди показали, что кого-то задело, восемь сотен ракет, должно же хоть кого-то зацепить! Стрелки бомбардировщиков принялись поливать во все стороны из своих турелей, еще больше облегчая советским пилотам прицеливание. Олег усмехнулся, представив, как орут сейчас командиры, да и остальные члены экипажей, приказывая им прекратить огонь. Небо уже начало светлеть, поэтому при взгляде снизу силуэты самолетов должны быть вполне различимы. Северов, имеющий опыт работы ночным истребителем, знал, что даже в темную безлунную ночь летящий выше самолет можно разглядеть. Визуальный контакт необходим, работать из пушек по данным бортового радиолокатора не получится. Работы ведутся и над РЛС, и над тепловизионными системами, даже зреет идея оптико-локационной станции, но пока только идея, до реализации пройдет, наверное, не один десяток лет. Хотя интеграция ресурсов стран СЭВ дает просто удивительный скачок научно-технического прогресса, да и японцы активно подключились, дают понять, что хотят занять место в Содружестве. С таким потенциалом даже представить сложно, чего можно достичь. Олег вдруг подумал, что не только полеты в космос начнутся раньше, а еще при его жизни могут вырасти базы на Луне и, почему бы и нет, на Марсе, например. Но опять пендосы все портят, уроды, рынки сбыта им по всей планете подавай. Генерал с трудом подавил в себе злость и скомандовал перестроение, по одной эскадрилье из каждого полка ушли еще выше, остальные быстро потеряли пару тысяч метров высоты, летчики принялись разглядывать противника на фоне быстро светлеющего неба.

Открывающаяся картина впечатляла. Одно дело – видеть метки на индикаторе радара, другое – наблюдать сотни «суперкрепостей» в боевых порядках. Судя по показаниям навигационных приборов, Хиросима являлась очень даже вероятной целью. Из-за облачности земля видна не была, но расстояния здесь небольшие, ждать нечего. Стали видны и истребители прикрытия, кроме обычных «Мустангов» имелись и «Шутинг стары». Противники заметили друг друга практически одновременно, «сушки» сразу стали набирать высоту, чтобы занять более выгодную позицию. Врагов было намного больше, но подтягивались и наши «поршни», последние модификации Як-3 и По-7. Это были уже не машины военного выпуска, деревянные, сделанные напрягающими последние силы женщинами и детьми. Хищные цельнометаллические самолеты с совершенным бортовым оборудованием и мощным вооружением, в кабинах которых сидели опытные пилоты. Не все они принимали участие в войне, но среди них нет ни одного, имеющего налет менее пятисот часов. Полученные летчиками 7-го, 8-го и 9-го ГИАП ВМФ инструкции предписывали им бороться в первую очередь с реактивными собратьями, чем они и занялись. F-80 легче Ме-262, но Су-5 существенно доработали. В прошлой истории были Су-9, Су-11 и Су-13, внешне похожие на Ме-262, но имеющие значительные отличия, начиная от аэродинамической схемы и сечения фюзеляжа и заканчивая бортовым оборудованием. Су-5 также был ближе к несозданным здесь «коллегам», чем к своему немецкому прародителю, поэтому имел более высокую скорость и скороподъемность, а также потолок. Однодвигательный «Шутинг стар» по маневренности мог превосходить «сушку», но и манера боя на таких машинах несколько иная. Понимали ли это американские пилоты? Скорее всего, да, но послезнающий Северов подошел к данному вопросу «тщательнее». К тому же с янкесами дурную шутку сыграло их самомнение и непоколебимая уверенность в собственном превосходстве. Как потом выяснилось, им на полном серьезе вдалбливали, что русские до сих пор летают на деревянных самолетах со слабыми двигателями и примитивным оборудованием. А их реактивные машины не более чем перекрашенные «мессеры» времен прошлой войны, также с большим количеством дерева в конструкции, очень уж эти полудикие славяне его любят. Воюют они числом, а не умением, как пилоты американцам и англичанам в подметки не годятся. В общем, многие заокеанские летчики готовились совсем к другой войне, где побеждать они будут при небольших потерях (кому-то же все-таки не повезет) и без особого напряжения сил. Не срослось!

Пилотам «сушек» не надо было экономить топливо, сесть для дозаправки они должны здесь, на Хонсю, так что выложились ребята полностью. Боезапас у 30-мм пушек большой, а стрелять гвардейцы приучены короткими очередями, этому вопросу также уделялось много внимания. «Яки» и «головастики» вовсю хороводились с «Мустангами», доставалось и бомберам. Три 23-мм пушки По-7 и одна 30-мм и две 20-мм «Яков» наносили тяжелые повреждения этим крепким машинам. Реактивные истребители действовали на вертикалях, к тому же забрались повыше основного строя. Время от времени один из самолетов сыпался вниз, разваливаясь или полыхая огненным шаром и чаще всего это были «Шутинг стары». Американцы не ожидали, что русские «сушки» окажутся не хуже, чем их творения фирмы «Локхид», а пилоты покажут такой класс воздушного боя. Впрочем, горючее закончилось раньше, чем иссяк их запал, так что стороны разошлись в твердой надежде отыграться позже.

После посадки уселись писать отчеты и подсчитывать потери. По всему выходило, что этот раунд оказался за советскими истребителями. Сбитые «сверхкрепости» учесть сложно, а вот сорок семь F-80 приземлили ценой потери всего пятнадцати своих, причем летчиков погибло трое, остальные либо ранены, либо вообще не задеты. По Хиросиме В-29 все-таки разгрузились, причем химических боеприпасов оказалось примерно треть, остальное обычные фугаски и зажигалки. Но и этого оказалось достаточно, чтобы превратить город в груду развалин, число погибших и пострадавших сразу определить было трудно, но в любом случае речь шла о десятках тысяч человек, в абсолютном большинстве мирных граждан. Небольшую часть жителей успели эвакуировать, остальных попытались укрыть и рассредоточить, но времени было слишком мало, а бомбоубежища не имели фильтровентиляционных установок.

Аэродромы, на которых временно находились самолеты ОАГ, располагались в опасной близости от баз противника на Кюсю и Сикоку, поэтому после дозаправки и пополнения боезапаса Северов увел их обратно к Вонсану, куда уже вернулись из-под Чханвона остальные полки. А Остряков в это время занимался подготовкой и нанесением ударов по вражеским военным объектам на Кюсю и Сикоку, налет на Хиросиму требовал немедленного отмщения, тем более что цели были неплохо разведаны.

Поздно вечером командование авиагруппой устроило традиционное чаепитие перед сном. Рекс, не видевший хозяина целые сутки, сидел, положив морду Олегу на колено, а Степашка возился под столом, поскуливая и выпрашивая чего-нибудь вкусненькое. Вечернее совещание закончилось, более-менее точные результаты удара по кораблям и противодействия налету противника еще не известны, но самые общие прикидки уже можно сделать. Получалось, что достигнуты попадания во все вражеские авианосцы и линкоры, но как это отразилось на их боеспособности, точно неизвестно. Из порядка тысячи «суперфортрессов» сбито и серьезно повреждено около половины, триста пятьдесят ракет и тысяча шестьсот РСов не были потрачены впустую.

– По всему выходит, что янки сделают паузу, – Вологдин дал Степану кусочек печенья. – Не привыкли они к таким потерям, плохо держат удар.

– Сейчас начнут виноватых искать, разборки устраивать, – хмыкнул Синицкий.

Олег был с ними согласен, это обсуждалось уже не раз, и сейчас данный тезис должен подтвердиться. Или не подтвердиться, все-таки те, кто имеет за океаном реальную власть, должны хорошо понимать, во что ввязались. И если замы Северова просто рассуждали на эту тему, то он сам имел еще и опыт прошлой жизни. Замполит кивнул головой в знак согласия, но сказал о том, что больше сейчас его волновало:

– Точное количество жертв химической атаки в Китае подсчитать вообще вряд ли удастся, но, похоже, там не сотни тысяч, там миллионы. Плюс те, кто еще жив, но умрет. Представить себе такое не могу! За одни сутки угробили народу почти как за всю прошлую войну! У китайцев скученность страшная, в Европе жертв бы на порядок меньше было.

Что в этой самой Европе, пока неизвестно, но если здесь такую кашу устроили, то там у противника машин в пять раз больше, так что и жертвы будут огромные.

Вошел Пампушкин:

– Разрешите, товарищ генерал? Только что закончили расшифровку.

Северов прочитал документ, усмехнулся, перечитал еще раз.

– Нормально все в Европе. Жуков нанес упреждающий удар. Разведка сработала на «отлично», выявили аэродромы базирования, готовились, ждали. Как только зафиксировали подготовку к удару, вынесли там все тактической авиацией, перемешали с землей. Успели вовремя, часть уже начала взлет, остальные выруливали, а тут Илы и Ту, подошли на сверхмалой, прошлись РСами, бомбами добавили. Теперь ведут наступление во Франции и на юг Италии. Да, и нам еще эскадрилью бомберов дают.

Это была еще одна вундервафля, Ар-6. Наработки немцев по летающему крылу не пропали. К концу войны довести до ума Horten Ho.XVIII они не сумели, но за прошедшие с тех пор почти три года совместными усилиями удалось многое сделать. Выполненный из самых современных материалов Ар-6, оснащенный четырьмя новейшими, еще не доведенными до серийного производства двигателями Климова с тягой 3000 кг, летал со скоростью более 1000 км/ч, поднимался на 16 000 м и имел дальность полета 10 000 км со сбросом 3000 кг бомб на половине пути. Девять таких машин составили эскадрилью, которая должна прибыть вечером следующего дня. Их предполагалось использовать против вражеского флота, для чего они несли корректируемые авиабомбы массой 2500 кг. В отличие от планирующих боеприпасов, эти имели такую же ГСН, но существенно меньшую дальность и габариты. По данным разведки, поврежденные корабли Седьмого флота пришли в Сасебо, но американцы хотят перевести их подальше от Северной Японии и Кореи, срочно производя необходимый для этого ремонт, но времени потребуется много. Прорывать мощную ПВО базы Северов не хотел, несовершенные головки самонаведения управляемых бомб плохо различали цели на фоне гавани, поэтому решено было дождаться выхода противника в море. А новые бомбардировщики можно даже не сопровождать истребителями, средств для их перехвата у противника не существовало.





Глава 10




Утром зампотех группы полковник инженерно-авиационной службы Кузнецов доложил о состоянии матчасти и перспективах ее приведения в норму. За прошедшую ночь кое-что уже сделано, все пригодное для ремонта в работе, за сутки управятся. Петр Иванович не мог не похвалить руководителей полкового звена, Глазычева, Шведова и Новоселова, по его мнению, справлялись они отлично, хотя новые машины намного сложнее Яков и «головастиков».

Перед обедом заехал Аверин, рассказал о делах на сухопутном фронте. Об этом Северов представление имел, хотя для нанесения ударов по наземным войскам противника его авиагруппу еще не привлекали. Пока гвардейцы возились со стратегическими бомбардировщиками, американцы, англичане и французы, пользуясь ненастной погодой, тоже высадили свои десанты в удерживаемых мятежниками портах. Некоторое количество транспортов с войсками потоплено торпедными катерами и авиацией, но бо́льшая часть все-таки добралась до места назначения. Расчет противника был понятен. Корейская армия невелика и пока недостаточно обучена, для переброски подразделений Советской Армии необходимо время, так что плацдарм на полуострове будет удержан и, возможно, даже расширен. В дальнейшем он может быть использован для наступления на Владивосток. Контролируемые ранее КПК территории Китая, огромные площади, превращены в ад, всюду мертвые и умирающие, скоро трупы начнут разлагаться и начнутся эпидемии и прочие прелести, особенно сильные благодаря местной специфике – высокой скученности населения, антисанитарии и отсутствию медицинской помощи, да и весна не за горами, а с ней потепление. Так что ввести туда войска – сущее безумие.

Дивизия Дениса Валентиновича в боевых действиях участия не принимала, охраняя лишь район сосредоточения особой авиагруппы, но он взаимодействовал с частями КНА, державшими оборону вокруг Сеула, милицией и госбезопасностью. В районе расположения аэродромов местного населения не было. Он изначально выбирался таким образом, чтобы никаких деревень поблизости не находилось. Проблемы это не представляло, плотность населения здесь не так уж велика, зато теперь никаких «случайных прохожих» около объектов ОАГ быть не могло. Отличить на первый взгляд (да и на второй тоже) корейца от китайца большинству наших солдат трудно, и нет никакой гарантии, что любой человек окажется вовсе не местным жителем, а переодетым шпионом Чан Кайши. Существовала еще вероятность проникновения разведывательно-диверсионных групп противника, но тут уж у воспитанников Аверина имеется немалый опыт борьбы с их действиями.

Дивизии придан авиационный полк, две эскадрильи которого вооружены ударными автожирами, две – транспортно-десантными и две – вертолетами. В будущем вертолеты заменят автожиры, но пока это были сравнительно небольшие машины, по скорости и грузоподъемности не идущие с ними ни в какое сравнение, да и броню они не несли. Полк мог оказывать поддержку наземным частям, а также использоваться осназом АСС и разведкой. Последнее и вынудило обратиться за помощью генерала, принявшего командование блокировавшими Сеул частями. В возникшей неразберихе пропали Пак Хон Ен, Ким Ир Сен и несколько других высокопоставленных чиновников, а также посол СССР Штыков. Последний вскоре был найден осназом АСС и вывезен на контролируемую законным правительством территорию, также достоверно установили, что Пак Хон Ен убит. Судьба остальных оставалась неизвестной.

Денис согласился остаться на обед, так что разговор продолжили за столом. Тылы у ОАГ свои, так что никакой местной экзотики в еде нет, разве что иногда, ради интереса. Вот и сейчас на первое гороховый суп с мясом, на второе – традиционная гречка с курицей и, конечно, компот из сухофруктов. Имелись также маринованные помидоры и огурцы, свои. Повар расстарался и сделал фирменные небольшие пирожки с мясом, с капустой и яйцом, а также с рыбой. В общем, отобедали с аппетитом. Аверин поделился впечатлениями советских военных советников, которые находились в частях, окружавших Сеул. По их мнению, Як-3 и По-7 не уступали «Фьюри» и «Мустангам», наши бомбардировщики и штурмовики также вполне на уровне. Т-34М не хуже «Шерманов», включая «Файрфлай», а Т-44 успешно борются и с «Першингами».

Уже допивали компот, когда вошел Гладышев в сопровождении Хегая и девушки лет двадцати:

– Здравия желаю. Вот, разыскали товарищей и вывезли сюда.

Алексей Иванович выглядел очень усталым, его одежда была измята и запачкана грязью, как и пальто его спутницы. Следом за начальником АСС заглянул Пампушкин, и Олег, извинившись и поручив гостей Беренсу, вышел.

Для поддержки своих наземных войск противник наносил авиаудары, используя для этого «Скайрейдеры» и «Инвейдеры», базирующиеся на аэродромах Шаньдунского полуострова. К разработке операции против этих баз командование ОАГ не привлекали, если таковая вообще велась. Учась в прошлой жизни в летном училище, а затем в академии, Северов ход военных действий в Корейской войне изучал. Сейчас это мало чем могло помочь, поскольку условия, время и вооружение были другими. Но некоторые закономерности никуда не делись. К ним относились и слабая военная подготовка корейских офицеров всех уровней, особенно старшего и высшего командного состава, недостаточно высокие морально-политические и психологические качества военнослужащих и отсутствие должной подготовки у армейских политработников, недостаточный уровень образования для успешного освоения сложной военной техники. Все это имело место в 1950 году в той истории, в не меньшей степени и в 1947 году сейчас. Кроме того, сам Штыков как военный советник должной квалификации не имел. Если бы не существенно большее количество советских военнослужащих, помогавших корейцам в формировании их армии, ситуация могла быть намного печальнее. Но с этим еще предстояло разбираться, а пока следовало помочь в отражении бомбоштурмовых ударов вражеской авиации, поскольку в ней участвовали не только поршневые, но и реактивные истребители. Но Северов твердо решил сегодня же направить донесения Петровскому и в наркомат с изложением своей оценки ситуации и предложением немедленно заменить Штыкова на более компетентного генерала.

Вражеская авиация наносила три-четыре удара в день, «Мустанги», «Фьюри» и «Шутинг стары» шныряли над западным побережьем все светлое время суток. Аэродромы противника в Китае находились на приличном расстоянии от побережья Кореи. С одной стороны, это существенно ограничивало их время пребывания над районом боевых действий. С другой – затрудняло советским ударным самолетам ответные действия по местам дислокации англо-американо-французской авиации. Штурмовики с корейских аэродромов до них не доставали, действовали только бомбардировщики, что, учитывая неплохую ПВО, желаемого эффекта не приносило. Впрочем, Остряков сориентировался быстро и накрыл часть авиабаз Илами с Квантуна. Расчет агрессора на авианосцы не оправдался, расширить плацдармы тоже не удалось, шансы у него изменить эту ситуацию были минимальны, если вообще наличествовали.

Су-5 ОАГ привлекались к отражению авианалетов противника и охотились за его истребителями. Поборники демократии демонстрировали активность, поэтому обычно делали по три-четыре вылета в день и один-два в темное время суток. Реактивных ночных истребителей они не имели, американцы использовали F7F, англичане вообще «Москито», оснастить радиолокатором «Фантомы» и «Метеоры» им удастся значительно позже. М-2 и Ар-4 регулярно обрабатывали аэродромы противника обычными свободнопадающими бомбами с большой высоты, но результат был, естественно, скромным. А вот стрельба противорадиолокационными ракетами по вражеским радарам приносила гораздо больше пользы. Даже если цель не поражалась, локатор приходилось выключать, затрудняя врагу контроль воздушного пространства. ОАГ была небьющимся козырем Острякова, поэтому он придерживал самолеты группы, не использовал их с максимальной интенсивностью. Операции соединения были относительно невелики по масштабу, но приносили огромный эффект.

На этот раз Олег дал возможность слетать Синицкому, а сам остался на земле. Через час с небольшим Гоша вернулся довольный, как слон. Ходил 8-й ГИАП целиком и пара Синицкого, под ними на По-7 работал 176-й ГИАП майора Кожедуба, отход из боя и посадку полка Бринько прикрывал 7-й ГИАП. Сбили не то чтобы много, американцы и англичане – противник серьезный и умелый, но атаку наземных целей вражинам сорвали. Потеряли два Су-5, пилоты целы, катапультировались, их подобрал торпедный катер, еще одиннадцать имели повреждения различной степени тяжести. Противник лишился пяти А-26С «Инвейдер», восьми AD-1 «Скайрейдер», трех Р-51D «Мустанг» и четырех Р-80 «Шутинг стар». Сколько приземлили орлы Ивана Никитовича, неизвестно, но тоже немало. Сам Синицкий сбил одного «Шутинг стара» и одного «Мустанга». Пользуясь тем, что истребители оказались связаны боем на подлете к Сеулу, причем противник вынужден привлечь и дополнительные силы, наши бомбардировщики и штурмовики нанесли мощный удар по вражеским узлам обороны, потери при этом были минимальными.


Собираясь на Дальний Восток, Олег еще в Ленинграде вспомнил, что в той истории во время Корейской войны немало крови противнику выпили ночные бомбардировщики По-2, и добился, чтобы эти самолетики тоже были сюда направлены в количествах, достаточных для комплектования хотя бы пары авиаполков. Удалось создать три, летчиками были корейцы, причем встречались и девушки. Специальных женских подразделений формировать не стали, даже экипажи зачастую делали смешанными. Сейчас, читая сводки, генерал еще раз убедился в эффективности новых подразделений.

В начинающихся сумерках прибыли новые стратеги, Северов поднял две эскадрильи 9-го ГИАП для прикрытия и посадки, но противник по-прежнему не проявлял интереса к аэродромам ОАГ. Ар-6 впечатляли. Олег был в курсе разработок, курировал это направление в числе других, но остальные оказались просто восхищены их видом. Тягачи максимально быстро закатили бомбардировщики в заранее возведенные укрытия, после чего пилоты, совершившие беспосадочный перелет из Подмосковья, отправились отдыхать, а Северов подготовил донесение об их благополучном прибытии и принялся писать намеченную докладную. Особенно растекаться мыслью по древу он не привык, не философ все-таки, поэтому закончил довольно быстро. Не успел отложить ручку, как в дверь постучали.

– Разрешите, товарищ генерал? – в кабинет вошел Хегай.

Олег пригласил Алексея Ивановича за стол и приказал дежурному вызвать шифровальщика.

– Как вы себя чувствуете, Алексей Иванович?

– Спасибо, Олег Андреевич, намного лучше. Там я пережил немало, честно говоря, уже простился с жизнью, но ваши осназовцы нашли меня и вытащили. Это просто чудо какое-то! Я бы хотел вас и их поблагодарить.

– Но пришли вы не за этим?

Хегай замялся, но тут вошел шифровальщик, и Северов отдал ему документы. Когда закрылась дверь, Алексей Иванович продолжил:

– Да, вы правильно поняли. Пока я прятался от мятежников, у меня было время подумать. Сейчас я совершенно уверен, в случившемся есть немалая доля нашей вины, руководства Кореи. Если бы не излишне жесткий курс, инсургентов могло быть намного меньше, да и заниматься тому же Киму надо было делами, а не возней с потенциальными конкурентами в борьбе за власть.

– Эти вопросы вне моей компетенции, поэтому вам надо поговорить с моим особистом полковником Ногтевым. Скажите, Алексей Иванович, вы же долгое время жили на Дальнем Востоке. Что вы думаете о китайцах?

– Ну, если я правильно понимаю суть вашего вопроса, то речь идет о будущем социалистическом Китае?

Северов улыбнулся и кивнул.

– Я полагаю, что слова товарища Ленина о переходе от докапиталистического общества к социализму не про них! Национальный менталитет, знаете ли. Они привыкли бездумно подчиняться, это вбито в них веками. С одной стороны, это решает многие вопросы, а с другой, ставит огромные проблемы. Если представить себе, что КПК наконец победила на всей территории страны, то я, простите, не уверен в том, что этот Китай всегда будет нам верным другом. И Мао не так прост и искренен, как это кажется с первого взгляда.

Олег очередной раз удивился прозорливости Хегая. Положительно, такой человек на идеологической работе в Корее очень даже на месте! И идеи у него весьма здравые. Кореец тем временем вздохнул:

– Впрочем, после всего произошедшего я не уверен в скором создании этого самого социалистического Китая. Ваши коллеги рассказали мне о чудовищном преступлении американцев и их союзников. После такого Китай не скоро оправится. И вот что я думаю. Вполне вероятно, что начнется массовый исход китайцев в другие страны. Собственно, бо́льшая часть попытается уйти в СССР. Их надо принять, они хорошие работники, а у Советского Союза огромные территории и недостаток населения. Вот только селить их компактно не следует, лучше наоборот, распределить, так их проще ассимилировать. Их дети должны стать наполовину русскими, а внуки – полностью. Несколько миллионов рабочих рук стране очень даже пригодятся!

«Ну и дела! Я-то знаю, как оно может быть, потому и написал это все Сталину, а вот Хегай это просек сейчас! Голова!» – подумал Северов, а вслух сказал:

– Я с вами полностью согласен, все эти мысли я изложил в докладной. Надеюсь, товарищ Сталин примет во внимание наше мнение.

Поздно вечером появились данные разведки, результаты удара по Седьмому флоту и перехвату стратегической авиации противника. После авиаудара по кораблям отработали подлодки, так что оценить, кто какой вклад внес, пока не представляется возможным, но общий итог таков. Потоплено три авианосца, остальные получили тяжелые повреждения, сейчас полностью небоеспособны, с трудом догребли до Сасебо. Линкоры дотянули все, но «Айова» сел на грунт прямо в гавани, «Нью-Джерси» и «Миссури» в состоянии немногим лучше. Из пяти тяжелых крейсеров и двенадцати легких потоплены два и пять соответственно. Но из пяти «Щук», атаковавших соединение противника, выжили только две. А вот лодки серии Е действовали более успешно, три также участвовали в бою, выпустили торпеды, по данным акустики, с глубины восемьдесят метров и ушли еще глубже, на двести, там противолодочники их уже не нашли. Из тысячи стратегических бомбардировщиков у противника осталось около четырехсот, из них половина с повреждениями различной степени тяжести. Сила немалая, но, с учетом имеющихся у противоположной стороны довольно эффективных средств борьбы с ними, ее будут придерживать, а не бросать в топку боев. Подтянулись и бывшие друзья из-за пролива – английская эскадра в составе линкоров «Дюк оф Йорк», «Энсон», «Хау», авианосцев «Формидебл», «Индомитебл» и двух десятков более мелких кораблей готовится к выходу из Сингапура.

Северов мысленно усмехнулся:

«Неученые еще, просвещенные мореплаватели. Что ж, есть и для вас подарки, скоро начнем раздавать! Итак, расстояние порядка двух тысяч миль, менее четырех часов полета для Ар-6. В Южно-Китайском море развернута завеса из подводных лодок, на широте Камрани, наглосаксы мимо не проскочат, если, конечно, они Филиппины с юга обходить не будут и в Филиппинское море не пойдут. Впрочем, там наши лодки тоже имеются».

С прибытием новых бомбардировщиков пришла Олегу в голову одна мысль, которую он решил обсудить с командиром эскадрильи и его штурманом. Гвардии майор Казанцев и его штурман гвардии капитан Лазарев, как и все члены экипажей новых самолетов, раньше служили в АДД и имели в войну более сотни боевых вылетов, правда, в основном на Ил-4. Но люди были опытные, так что идею Северова оценили сразу и принялись за расчеты. Провозились до обеда, но уверенно сказали, что она осуществима. Генерал вызвал особиста, взявшего с летунов подписку о неразглашении, и, чрезвычайно довольный, отправился обедать.

До 26 февраля ничего особенного не происходило, вылеты на перехват вражеских ударных самолетов или прикрытие своих, охота за истребителями противника. Они тоже охотились за нашими Су-5, но радиолокаторщики бдели, на малые высоты никто не лез, да и бортовые РЛС здорово выручали. Противник таковых не имел, это был серьезный козырь. Несколько раз наносили удары боевыми автожирами, пехоте нравилось, просили прилетать еще. М-2 и Ар-4 работали со средних высот по местам сосредоточения резервов неприятеля, вскрытых разведкой. В общем, обычная работа. Линия боевого соприкосновения стабилизировалась, масштабных действий ни одна сторона не предпринимала. Наши копили силы и ждали подхода подкреплений, бывшие полицаи Лиги Наций справедливо опасались за свои коммуникации и экономили боеприпасы и топливо. Расчет на господство в море и воздухе после удара по Седьмому флоту не оправдался, поэтому объем перевозок был существенно ниже запланированного.

И вот вечером 26 февраля в Корею прибыл генерал-полковник Павел Иванович Батов, только что окончивший Высшие академические курсы при Высшей Военной академии им. К. Е. Ворошилова, дважды Герой Советского Союза, кавалер четырех орденов Ленина, двух орденов Красного Знамени, трех орденов Суворова 1-й степени, ордена Кутузова 1-й степени и ордена «Знак Почета», опытнейший военачальник, прекрасно зарекомендовавший себя в Великую Отечественную войну. Он назначен командующим группировки Советских войск в Корее и Главным военным советником Корейской народной армии.

Но настоящим сюрпризом стал Член Военного совета группы. Им оказался генерал-майор Леонид Ильич Брежнев! Впрочем, кавалер двух орденов Красного Знамени, орденов Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и Суворова 2-й степени держался просто, но с достоинством. Уже на следующий день он уехал в войска и, по имеющейся у Северова информации, показал себя очень хорошо. В сугубо военные вопросы не лез, великого полководца из себя не изображал, специально свою храбрость не показывал, но и труса не праздновал. В политико-воспитательной работе разбирался, организатором был умелым. В общем, оказался на месте и для дела полезным. Олег решил познакомиться с ним поближе, когда тот в штаб ГСВК вернется, уж больно любопытно ему было посмотреть на человека, который в течение восемнадцати лет стоял во главе Советского Союза, после смерти получил множество самых противоречивых оценок и в 2013 году по результатам опроса общественного мнения признан лучшим главой СССР.

А пока «наш Ильич» ездил по фронтовым подразделениям, в ночь с 27 на 28 февраля пришла информация от одной из подводных лодок – английская эскадра замечена в точке с координатами 11 градусов 40 минут северной широты, 111 градусов 15 минут восточной долготы, курс 14 градусов, скорость 15 узлов. Через сорок минут девятка Ар-6 уже находилась в воздухе и взяла курс на юго-запад. Менее чем через четыре часа, если вражеское соединение удастся обнаружить бортовыми радиолокаторами и идентифицировать цели, на них с высоты пятнадцати тысяч метров будут сброшены девять изделий – корректируемых авиационных бомб КАБ-2500. Оставалось только ждать и надеяться на удачу и профессионализм экипажей бомбардировщиков.

Через восемь с половиной часов все Ар-6 вернулись на свой аэродром, у одного из самолетов на обратном пути отказал двигатель, но бомба была уже сброшена, значительная часть топлива потрачена, поэтому трех двигателей хватило для успешного завершения полета. Удар по англичанам повторять не стали, за половину суток далеко, конечно, не уйдут, но судоходство в том районе довольно интенсивное, особенно днем. Наверняка спасательные и госпитальные суда из близлежащих портов к ним идут. В общем, чем топить, лучше потом на металл разделать, он всегда пригодится.

Северов и Синицкий позволяли себе боевые вылеты, особенно, конечно, ими не увлекаясь, по одному вылету в день. Очень облегчало работу то простое обстоятельство, что офицеры штаба авиагруппы служили с ее командиром достаточно давно, некоторые еще с Африки. Все прошли школу гвардейской армии особого назначения, а после войны были направлены Северовым на учебу в академию. То есть они готовы занять более высокие должности, обладали для этого боевым опытом и знаниями, но никто не рассматривал службу в ОАГ как понижение. Наоборот, возможность принять участие в военных действиях, единым коллективом, как было три года назад, все это воспринималось как большая удача. А карьера еще впереди, все они молоды, большинству нет еще и тридцати лет. Да и наградами командующий никогда не обделял!

В первый день весны Северов захороводился над линией фронта с английскими «Метеорами». Более легкий Су-5 имел лучшую скороподъемность и маневренность, поэтому попытка британцев навязать свою манеру боя, опираясь на численное превосходство, звено против пары, успеха не имела. «Сушки» заняли более выгодную позицию и просто «перелетали» своих оппонентов. Олег сбил ведущего первой пары и повредил ведомого, а Цыплаков зацепил еще одного противника. Тут навалились «Шутинг стары», добить подранка не удалось, но подоспевшая подмога в лице двух звеньев 8-го ГИАП и пары Бринько быстро расставила все на свои места. Гвардейцы сбили еще троих, остальные стали отрываться. В конце концов им это удалось, но не всем. Одного янки загоняли так, что удалось увести его с собой на аэродром и посадить там. Олег и Петр не давали ему дернуться в стороны, а генерал еще и на нужной частоте разъяснил американцу, что будет с ним, если он попытается выкинуть какой-нибудь финт. Тот решил не геройствовать и спокойно сел.

Вечером из принесенной сводки Северов узнал, что сбитого английского летчика удалось взять в плен. Каково было его удивление, когда он прочитал фамилию – подполковник (Wing Commander) Генри Каррингтон! Понятно, что сейчас его потрошила разведка, но Олег надеялся встретиться с ним позже и поговорить. Он знал, что еще в октябре чета Каррингтонов покинула СССР, Генри получил новое назначение.

Между тем Павел Иванович принялся наводить на фронте порядок. Первым делом он наладил должное взаимодействие между родами войск и принялся «шевелить» оборону противника, нащупывая ее слабые места. От авиагруппы Северова требовались более активные действия по пресечению перевозок через Желтое море. Американцы и их союзники тоже не сидели сложа руки. Если бы авиаудары наносились обычными боеприпасами и самолетами, у янки были хорошие шансы на успех. Штурмовики не имели радиолокаторов, поэтому найти цели ночью в ненастную погоду и поразить их маловероятно. На Ту-2 радары имелись, но ночные истребители противника могли достаточно эффективно им противодействовать. А вот перехватить гораздо более скоростные реактивные бомбардировщики, использующие управляемые планирующие авиабомбы, они не могли. Но противник быстро сориентировался и включил в перевозки большое количество сравнительно небольших судов, окружая ими основной ордер конвоя. При большом количестве целей примитивные боеголовки не могли выделять главные, использование наводящихся по кильватерному следу торпед не имело смысла по той же причине. К тому же расход управляемых боеприпасов был высоким. В итоге выходило, что одна сторона не могла пресечь морские перевозки, а другая – обеспечить их в нужном объеме. Надежда на изменение ситуации с приходом английской эскадры также не оправдалась, на переход через Тихий океан новых линкоров и авианосцев требовалось время.

Северов все-таки нашел время и встретился с Генри Каррингтоном. Он, вместе с другими важными пленными, а их было совсем немного, содержался неподалеку. Основную информацию разведка с него уже сняла, сейчас возились неспешно, уточняли детали, поэтому в визите Олегу отказано не было. Вежливый майор с очень простым лицом и очень внимательным взглядом серо-стальных глаз, знакомый Северову еще со времен подготовки удара по резиденции Гитлера, привел генерала в небольшой уютный кабинет, где тот удобно устроился в мягком кресле в ожидании интересующего его пленника. Когда подполковника привели, Олег уже успел налить себе чашку чая.

– Здравствуйте, Генри. Присаживайтесь, выпейте со мною чаю. Или вы предпочитаете кофе?

Англичанин выглядел неважно, но это объяснялось скорее душевными терзаниями, чем прессингом на допросах.

– Здравствуйте, господин генерал, – буркнул он, присаживаясь. – Не думал, что нам придется встретиться при таких обстоятельствах.

– Вы полагали, что все будет наоборот? – улыбнулся Северов. – Право, я не понимаю, на что рассчитывало ваше командование.

Генри поскучнел еще больше, но Олег покачал головой и произнес:

– Я не собираюсь делать работу военной разведки. Я просто пытаюсь понять, как лично вы оцениваете эту войну.

– Войну?