Красные туманы Полесья

— Выполнять приказ! — закричал исполняющий обязанности коменданта.

Через минуту он передал командирам взводов о гибели подразделения Курца и добавил:

— Это вам не тот партизанский отряд, который так глупо подставился и был легко разбит. На сей раз у нас очень сильный и коварный противник. Боевая готовность полная! Партизаны могут появиться в любую минуту. Приказываю отбить нападение лесных бандитов, нанести им существенный урон. И еще вот что. О судьбе взвода Курца никому ни слова, особенно офицерам охранной роты. Как поняли меня?

Унтерштурмфюреры Ромберг и Эбель без привычной бравады ответили, что приказ принят.

Бонке велел Калачу, полицаи которого были отряжены на охрану административной зоны, временно изолировать Шефера, упал в кресло покойного Фишера и проговорил:

— Что-то еще будет.

Что теперь делать с саквояжем и чемоданом еврея Годмана. Убрать подальше? Нет, пусть находятся рядом. Мало ли что.



Машины встали в пяти сотнях метров от железнодорожного полотна. Бойцы третьего взвода и разведывательного отделения спешились.

Борисов подошел к Становому и сказал:

— Немцы наверняка слышали шум двигателей грузовиков. Если они тут есть, конечно.

— А вот это, Саша, тебе теперь и надо выяснить. Есть ли немцы на железной дороге, сколько их, где заняли позиции, куда поставили бронетранспортеры, в общем, все, что необходимо для проведения эффективной атаки. Ты же у нас главный разведчик.

— Я понял.

Бывший участковый старший лейтенант милиции Борисов подал команду подчиненным:

— Разведка, в колонну на двести метров прямо, за мной, марш!

Он вывел разведчиков на указанный рубеж, там приказал им рассредоточиться в шеренгу, выдерживая интервал в шесть метров.

В таком порядке партизаны дошли до полосы кустарника, залегли за ним. Противника они увидели сразу.

Борисов составил схему обороны двух взводов охранной роты и дал сигнал на отход. Отделение вернулось к месту расположения взвода.

Старший лейтенант подошел к Становому и доложил:

— Есть немцы на дороге, два взвода.

— А наших ты с той стороны не видел?

— Ребят Воронца?

— Да.

— Их не только я, но и гитлеровцы не видят.

— Почему ты так решил?

— Посмотри на схему.

Борисов опустился на четвереньки. То же самое сделал и Становой.

Командир разведывательного отделения произнес:

— Смотри, Слава, с северной, нашей, стороны один взвод, три отделения, которые встали друг от друга на расстоянии метров десять. В отделениях интервал между солдатами малый, шаг, максимум два. Окопов даже для стрельбы лежа немцы выкопать не успели, видимо, подошли сюда недавно. Они используют естественные укрытия, канавы да валуны, которых тут не так уж и много. От кустов опушки до линии обороны первого взвода менее двадцати метров. И что любопытно, Слава, у двух взводов четыре бронетранспортера «Ханомаг».

Командир взвода кивнул и сказал:

— Да, по два на взвод. Все с пулеметами «МГ‐34».

— Верно, но посмотри, они стоят за насыпью железной дороги, которая не выше метра. А первый взвод полностью рассредоточен на южной стороне полотна. Немцы ждут нападения отсюда, но никак не с тыла.

— Тем хуже для них.

— Смотря какую задачу решать. Если мы хотим уничтожить один охранный взвод до насыпи, то сделаем это. На нас сработает фактор внезапности. Откроем массированный огонь из леса, из укрытий, применим гранаты и двадцать немцев на северной стороне перебьем. Да, по лесу наверняка ударят пулеметы, но они будут стрелять наугад. А с тыла другой охранный взвод и технику без проблем разнесут ребята Воронца. Не следует тянуть, Слава, время приближается к девяти часам, а нам надо еще десять верст до поселка пройти и развернуться перед подразделениями гитлеровцев, которые контролируют это направление. А они будут находиться в укрытиях. Поэтому подходить к ним придется осторожно.

Становой бросил взгляд на командира отделения разведчиков и сказал:

— Ты, конечно, офицер милиции, тебя обучали, но и я на границе не поваром служил. Знаю, что надо делать. Взводу развернуться в линию!

Приказ был выполнен. Становой поднял руку и махнул в сторону железной дороги. Отделения пошли вперед, стараясь держать боевой порядок.


Не доходя до кустов, Становой приказал бойцам залечь. Он вызвал к себе командиров отделения, поставил им задачу выдвинуть вперед по два бойца с гранатами «Ф‐1», напомнил о дальности разлета осколков «лимонки» и необходимости метания ее только из укрытий.

После этого Становой приказал Борисову вывести отделение на передовой рубеж. Откуда после разрывов «Ф‐1» бойцы должны были открыть огонь по линии обороны немцев, тем самым прикрыть подход остальных трех отделений.

Замысел партизан удался. Бойцы с «Ф‐1» подползли к опушке, укрылись за деревьями. Борисов подал сигнал. В противника полетели сразу шесть мощных оборонительных гранат. Разрывы «лимонок» мгновенно вывили из строя более половины солдат охранного взвода, в том числе и его командира лейтенанта Отто Берга.

Разведчики Борисова открыли огонь по выжившим. К ним подошли три отделения первого взвода партизан.

Только два пулемета бронетранспортеров «Ханомаг» успели дать по короткой очереди. Партизаны с тыла их забросали гранатами.

По фашистам, которые открыто лежали на насыпи, дружно ударили винтовки, автоматы, пулеметы. Бой завершился в течение пяти минут. Второй взвод лейтенанта Марко Грубера тоже был уничтожен.

Гарнизон Гороша потерял шесть бронетранспортеров из двенадцати, с учетом двух, подорванных в Ясине.

Партизанские взводы сошлись и начали быстрый марш в поселок. Люди на подводах готовили к бою станковые пулеметы.

На железной дороге ни один из немцев не остался в живых.





Глава десятая




Канонаду у старого переезда слышал командир взвода СС Эбель, который по полевому телефону связался с командиром роты оберштурмфюрером Венцелем. Тот доложил обстановку Бонке. Исполняющий обязанности коменданта приказал Херману перебросить взвод лейтенанта Керделя с Западной улицы к позициям подразделения Эбеля, туда же отправить два экипажа мотоциклов, столько же к вокзалу. Остальные два остались у хлебозавода.

Бой у переезда был слышен и в дубраве. Капитан Авдеев приказал своим подчиненным начать выдвижение к железной дороге с отклонением на восток. А к поселку в 10.30 вышли взводы партизанского отряда с разведывательным отделением Борисова.

Гитлеровцы приготовились к отражению атаки, но партизаны встали в полукилометре от позиций противника, используя естественные укрытия. Бронетранспортеры эсэсовцев и охранного взвода открыли огонь из «МГ‐34», в ответ ударили «максимы» и «дегтяри».

Вновь пошли доклады в комендатуру. Мол, партизаны навязывают нам позиционный бой.

Гауптштурмфюрер Бонке вызвал к себе командиров рот охраны и СС, бургомистра, начальника полиции. Гитлеровцы и их холуи ничего не понимали. Партизаны уничтожили, и это уже было подтверждено, взвод СС и два охранных сблизились с поселком по двум направлениям. Но в атаку они не пошли, заняли позиции и вели беспокоящий огонь.

Стрельба вызвала ропот среди мужчин и женщин, собранных на вокзале для загрузки в вагоны. Охранному взводу лейтенанта Ройдера не без труда удалось загнать людей в вагоны.

Гауптштурмфюрер Бонке ходил по кабинету и нервно курил. Остальные сидели у стола. Венцель был внешне спокоен, Херман взволнован, Калач нервничал, бургомистр находился в прострации.

Бонке обратился к командиру роты, своему бывшему заместителю:

— Карл, твое мнение, что означает такое вот поведение партизан?

Эсэсовец прикурил сигарету и ответил:

— Я думаю, они прощупывают крепость обороны наших подразделений. Их выход к Горошу, очевидно, связан с отправкой местных жителей в Германию. Они намерены сорвать это дело. Партизаны пойдут в атаку, это лишь вопрос времени. Посему предлагаю не паниковать. В конце концов у нас даже при имеющихся потерях сил больше, чем у лесных бандитов. Шесть бронетранспортеров, мотоциклы, мы находимся в населенном пункте. Я посоветовал бы вам связаться с Минском, дабы там на время отложили подход к станции Горош эшелона, и, конечно, запросить поддержку. Второй роты батальона СС вполне хватит.

— По-твоему я идиот, Карл? В Минске уже известно о вылазке партизан. Командир зондеркоманды оберштурмбанфюрер Винтер, который заменил на время бригаденфюрера Цепнера, приказал уничтожить партизан силами нашего гарнизона. Эшелон остановлен.

Оберштурмфюрер пожал плечами и произнес:

— Значит, будем уничтожать бандитов своими силами. Мы допустили ошибку, выслав к железной дороге и в Ясино три взвода, которых успешно лишились. Но у нас остались два охранных взвода и два взвода СС, шесть бронетранспортеров, столько же мотоциклов и подчиненные господина Калача. Этого достаточно, чтобы уничтожить партизанский отряд, действующий максимум четырьмя взводами без боевой техники. Долго сидеть на позициях они не будут. Не за этим сюда пришли. Пойдут в наступление, тогда-то мы и разгромим их. В сложившейся обстановке я не вижу ничего критического.

Бонке со злостью взглянул на своего бывшего заместителя.

— Значит, выход взвода Курца и двух взводов охранной роты ты считаешь ошибкой.

— А разве нет, Вилли? Впрочем, прошу извинить. Ты принял тактически обоснованное решение. Мы обязаны прикрывать железную дорогу. В Ясине взвод погиб из-за неверных действий Гофрида. Курцу надо было… хотя что теперь об этом говорить.

— Связист! — Бонке повернулся к рядовому Зигелю.

— Да, герр гауптштурмфюрер.

— Связь с командирами взводов.

— Вокзал вызывать? — спросил солдат.

— Я сказал, с командирами взводов, значит, со всеми.

— Слушаюсь!

Бургомистр кашлянул.