Кровоцвет
Часть 28 из 50 Информация о книге
– Это тоже одно из указаний Ксана? – Это мое, зато самое главное. А теперь – вперед. Ради столь важного события зажгли все фонари, и замок, обычно на вид такой мрачный и невеселый, эффектно сверкал. Я надела маску и, подобрав свои юбки и свою отвагу, начала подниматься по гранитной лестнице к дверям, широко распахнутым в золоченом приветствии и обрамлявшим сверкающую картину развернувшегося внутри празднества. Мои опасения быть раскрытой быстро улетучились. Каким бы прекрасным ни было мое платье, оно не сильно выделялось на фоне окружающей красоты. Прямо возле входа я заметила женщину, блиставшую невообразимыми цветами павлина, мужчину в изящном черном костюме дикой кошки и женщину с нашпигованным драгоценностями черепом, который прежде, вероятнее всего, принадлежал медведю. Прежде я изредка посещала балы. По большей части это были душные, тоскливые мероприятия, на которых танцевали люди с негнущимися руками, а партнеров разделяла целая пропасть. Ренольтский бал никогда не бывал слишком роскошным, ведь существовала опасность получить упрек от Трибунала. В глазах магистратов гедонизм от ведьмовства отделял лишь один шаг. Тут все было совершенно иначе. Воздух гудел от энергии счастья. Все танцевали вплотную друг к другу, а гости, стоявшие по периметру зала, звонко смеялись и с удовольствием поглощали угощения. Один стол был завален мясом: кабан, фазан, утка. Другой ломился под весом декадентских десертов и экзотических фруктов. Девушки-служанки в безупречных белых фартуках стояли у каждого стола. Я знала, что мне не следовало появляться в Главном Зале, но я ничего не могла с собой поделать и долго стояла у входа в него, наблюдая за царившим внутри весельем. Интересно, было бы все так же, если бы эта вечеринка была в мою честь? Если бы они веселились из-за меня, а не из-за Лизетты? Не заметить Лизетту было невозможно. Она стояла перед гостями как пастух перед стадом образцовых овец и горделиво улыбалась. На ней было платье из газа, расшитое кусочками разноцветного стекла, делавшими его похожим на крылья бабочки. Рядом с ней сидел мой брат в меховых бриджах; кроличьи ушки спадали ему на глаза. Он выглядел здоровым, хотя и был до смерти смущен. Я едва не рассмеялась в голос, увидев, как он от страха вжался в стул. К счастью, у него на коленях был маленький металлический предмет. Когда-нибудь, решила я, я нарисую эту сцену. А потом красиво сверну рисунок и вручу его в качестве подарка на день рождения. Или попридержу до его коронации или свадьбы и подарю на глазах у всего Ренольта. Мысль о свадьбе вернула меня с небес на землю. Рядом с Лизеттой, облокотившись о стул Конрада с высокой спинкой, стоял мужчина в маске с перьями. Его красный костюм тоже напоминал птицу. Несомненно, крой костюма был призван показать силу и величие владельца, но сгорбленные плечи и наклон головы делали его скорее смешным, нежели могущественным. Валентин, догадалась я. Никчемный, болезненный принц. Мой бывший суженый. Наконец-то я получила возможность его разглядеть, но мне этого не хотелось. Мне предстоял трудный путь, и было тяжело признаться самой себе, что в конце моих злоключений меня будет ждать вовсе не Ксан. В этот миг я почувствовала, как кто-то коснулся моей руки, и, обернувшись, увидела мужчину в маске волка. Он поднял одну руку, приглашая меня на танец, и я нерешительно согласилась. – Я не думала, что ты станешь наряжаться, – сказала я, когда он положил ладонь мне на спину. Вместо ответа он меня закружил, и мое платье разлетелось на тысячи сверкающих в ночи искр. Когда он снова притянул меня к себе, я почувствовала, как от его объятий мое сердце забилось чаще. У него были крепкие руки, и он с легкостью вел меня, уводя подальше от толпы. Танцуя, мы направились к террасам, прочь от царящей в зале суматохи. К празднику террасы сада превратили в мечту – в сказку наяву. К навесам привязали шары с крошечными свечами, разноцветные ленты колыхались на ветру. По периметру были выставлены столы с пирогами, пирожными и ломтиками фруктов, нарезанных звездочками. Он утащил меня в темный угол, подальше от взглядов других гостей. Теперь, оставшись с ним наедине, я, затаив дыхание, неуверенно подняла его маску, тревожно и радостно предвкушая увидеть язвительную улыбку Ксана, спрятанную за клыками хищника. Зубы. Я видела их в своем видении. Когда маска была уже готова полностью соскользнуть, волчьи глаза сверкнули, и пальцы обхватили мое горло. – Торис, – сдавленно вскрикнула я. Маска упала на пол. – Глупышка. Вечно ты ведешь себя так безрассудно. Думала, я не узнаю платье, над которым Женевьева корпела несколько месяцев? – Отпусти меня! Он еще крепче сжал мое горло. – Где пузырек? – Я не знаю, о чем ты… – продолжить я не смогла. Он сжал сильнее, выдавив из меня весь воздух. – Моя реликвия, – сказал он. – Флакон с кровью Основателя. Где он? Я задыхалась, у меня перед глазами поплыли круги. Он ослабил хватку ровно настолько, чтобы я могла говорить. – У меня его нет. – Что ты с ним сделала? – Спрятала, – солгала я. – И заколдовала. Если я умру, он будет уничтожен. – Он разжал пальцы. – Думаешь, тебе удастся играть со мной в эти игры, девочка? – Я играю в них уже очень, очень давно. – Моя ладонь нащупала кинжал в кармане. – Самый верный способ проиграть – недооценить противника. – Совершенно верно, – сказала я и вонзила в него нож. Ткань костюма порвалась, обнажив безупречную кожу. Я замахнулась для нового удара, но Торис поднял руку и остановил меня. Нож пронзил его ладонь и вышел с другой стороны. Я услышала, как хрустнула кость, но когда я извлекла лезвие, оно было безупречно чистым. – Крови нет, – ошеломленно заметила я. – Ты не ранен. Он набросился на меня, схватил за волосы и привлек к себе, больно выдирая из прически шпильки. Затем приставил к моему горлу нож. Его вытаращенные глаза были наполнены яростью. В уголках губ стала собираться слюна, и лицо исказилось, превратившись в волчий оскал. В лице Ториса было что-то неправильное, как в игрушке-головоломке, которую разобрали и снова собрали, но нескольких фрагментов не хватило. В его глазах читалось желание порвать меня на куски. Сила. Первобытный инстинкт. Но я помнила силуэт мужчины, убившего меня в видении Арен, и это был не Торис. Тот был выше и стройнее. – Если ты меня убьешь, – прохрипела я, – то никогда не получишь свою реликвию. Яростно взревев, он швырнул меня на землю. Тяжело дыша, я с трудом поднялась на ноги. Он развернулся и пошел прочь, зажав свою бескровную рану. – Эмили? В саду в высокой траве стоял Ксан, одетый в свою обычную льняную рубаху, длинную кожаную жилетку и бриджи. – Ты сегодня без костюма? – я пыталась говорить невозмутимым тоном, но хриплый голос выдал меня с потрохами. – Ты не осталась на террасе, – с осуждением произнес он. – Я запаниковал, не найдя тебя там. Тебе нельзя было выходить сюда одной. – Ты не стражник мне, Ксан. И не дуэнья. Не нужно ходить за мной по пятам. – Не нужно? Но то, что, по твоему мнению, произойдет сегодня ночью, наталкивает на другую мысль. – Если ты хочешь, чтобы сегодня ночью я достигла всех намеченных тобою целей, тебе придется отступить. – Я понимала, что Ксан не виноват в том, что я приняла Ториса за него и так легко позволила себе оказаться в опасной ситуации, но все равно на него злилась. Ведь я потеряла бдительность, потому что очень сильно желала, чтобы это оказался он. Я была в смятении. Горло все еще болело, но моя гордость пострадала куда серьезнее. – То есть я должен спокойно стоять в стороне и смотреть, как ты приносишь себя в жертву? – черные брови Ксана образовали гневный треугольник. – Это твой план, а не мой. – Я взглянула на часы над стеклянными дверями террасы. – Время почти настало. Я развернулась, чтобы уйти, но Ксан схватил меня за руку. – Я был неправ. – Что? – я оторопела. Не думала, что Ксан способен на такое признание. – Ты не жертва. Никто не должен становиться жертвой. Мне не следовало предлагать такой план. Я ошибался. Я подняла на него глаза. Он продолжал: – Я ненавижу себя за то, что использую тебя. Не могу видеть, как ты страдаешь, и при этом знать, что это я заставил тебя на это пойти. Если бы не стена и все остальное… Часы над нашими головами начали бить. – Полночь, – ахнула я и вырвала руку. Я помчалась к террасам, зная, что он вопреки велению сердца последовать за мной не сможет. Резко свернув за угол, я оказалась точно в том месте, в котором стояла в своем видении, прямо под часовой башней. Как кстати, мрачно подумала я. Это ли не лучшее место, чтобы казнить ведьму? В то же мгновение в двадцати футах передо собой я увидела его. Мужчину в костюме ренольтского рыцаря третьего века, только в черном, а не в синем. Сгорбившись, он стоял спиной ко мне, один в свете луны. Нет, не один. Он склонился над девушкой. Служанкой, судя по ее виду. Одной из многих, что обслуживали банкетные столы, в безупречном белом фартуке. Только ее фартук уже не был белым. Девушка давилась и плевалась кровью, забрызгивая фартук. Красный. Красный. Красный. Nihil nunc salvet te. Голос мужчины был низким и тягучим, как масло. Сверкнул нож. Часы ударили в двенадцатый раз. Вспышки света наверху и крик. Мой крик. Он вонзил нож в ее грудь. Я ринулась к нему, размахивая своим крошечным кинжалом как саблей, и успела ранить его в предплечье, прежде чем он выбил оружие у меня из рук. Его лицо представляло собой сплошную черную маску, и я сразу поняла, что на нем костюм всадника Черной Чащи, безликого палача из ренольтской легенды. Как когтями, я вцепилась пальцами в эту безликую маску, исполосовав его ухо и шею красными линиями. Маска не сдвинулась с места. Я рычала как бешеная собака, пока он не ударил мне в висок рукояткой ножа. Стеклянного ножа, зеркального отражения моего. На мгновение у меня перед глазами все поплыло, но большую часть удара приняла на себя моя маска, на которой справа образовалась поперечная трещина. Трещина в глазу. Я снова бросилась на него, на этот раз снизу, пытаясь ударить его в живот. Сила моего натиска лишила его равновесия, и мы вместе с ним рухнули на каменный пол террасы. Он сильно ударился спиной о край ступеньки, раздался громкий хруст. Из-под маски вырвался хриплый крик боли. Я решила, что он сломал себе позвоночник, но он с ревом скинул меня с себя. Я споткнулась о тело девушки и обнаружила, что лечу по ступенькам, запутавшись в ее безжизненных конечностях. Скатившись по лестнице, я выбралась из-под тела девушки, которая смотрела на меня остекленевшим взглядом, и разрыдалась. Кровь на моих руках. Мужчина исчез в тени. Я совершила ошибку. Я неверно истолковала видение, не разглядев в нем настоящую жертву, и девушка погибла. Ксан и Натаниэль подбежали ко мне одновременно с разных сторон. Ксан, с трудом переводя дух, поднял меня на ноги и заключил в объятия. Прижав мою голову к своей груди, он крикнул Натаниэлю: – Он побежал туда! Он не мог уйти далеко. Найди его.