Кровоцвет

– Кроме того, Корвалис пытался узнать имя человека, который поставлял Теккери приглашения. Ему отчаянно хотелось, чтобы этим человеком оказался какой-нибудь другой отпрыск короля Донала. Что, если за всем этим стоял он? Твой отец?

– Снятие заклятия с Королевских Врат требует смерти трех членов аклевской королевской семьи. Он бы не…

– Ксан, он ищет других членов королевской семьи. Может быть, он охотится за собственной сменой для череды жертвоприношений?

Ксан отступил назад, ошеломленный.

– Мощь монархии в Аклеве ослабевает на протяжении многих поколений. Лорды-землевладельцы, если им вздумается объединиться, с легкостью свергнут его. Но союз между Ренольтом и Аклевой…

– Ничего не стоит, если ренольтская монархия тоже доживает свои последние дни.

– Мой отец всегда был азартным игроком. Должно быть, он оценил свои шансы и поставил на самого сильного коня: Трибунал.

– А первое, что потребует сделать Трибунал, если придет к согласию с королем Аклевы, так это снести магическую стену, за которой прячутся своенравные колдуны и ведьмы вроде меня.

За дверью его комнаты послышался топот нескольких пар сапог.

– Сюда, – тревожно произнес Ксан, подталкивая меня к дверце шкафа. – Прячься!

– Нет, подожди! Я еще не все тебе сказала! Ксан…

Он снова поцеловал меня, быстро и яростно.

– Теперь я знаю, что мне делать, – сказал он. – И ради этого я готов пережить изгнание. – Раздался громкий стук в дверь. – Я не знаю, куда пойду, но… ты пойдешь со мной? Ты пойдешь со мной, Эмили?

– Пойду, – задыхаясь, сказала я. – Я с тобой.

Он поцеловал меня в лоб и крепко зажмурился, когда в дверь снова постучали, на этот раз громче прежнего.

– Собери вещи, самое необходимое. Встретимся в полночь, – сказал он и взял меня за руки. – На стене, у водопада. На том месте, где мы произнесли наше первое заклинание.

Отстранившись от меня, он что-то положил в мою ладонь. Кольцо. Я его сразу узнала. Это было кольцо его матери.

– Принц Валентин! – донесся из-за двери хриплый голос. – Вас вызывают в Главный Зал.

Я наблюдала сквозь щель в дверце шкафа, как они врываются в комнату, прижимают его к полу и связывают руки у него за спиной. Лицо Ксана снова превратилось в маску язвительного спокойствия.

– Мальчики, мальчики, – с иронией сказал он, лежа на полу, – если вы переломаете мне все ребра, мой отец разгневается на вас за то, что вы лишили его этой возможности.

Я вцепилась в дверцу. Я чувствовала, как к подушечкам пальцев приливает магия, как ей хочется вырваться на свободу и раскидать их всех за то, как они осмеливаются с ним обращаться. Но Ксан просил меня не выдавать своего присутствия, так что я просто сидела в шкафу, пока они его не увели. Затем я поспешно уколола себе ладонь и вышла из укрытия.

– Ego invisiblia, – прошептала я. – Я невидима.

Я последовала за ними. Вроде бы никто из них меня не замечал.

В Главном Зале король (отец Ксана! Меня до сих пор бросало в дрожь от этого открытия) шагал взад-вперед, с багровым от гнева лицом, опрокидывая все, что попадалось ему на пути.

– Да как ты осмелился?! – брызгая слюной, вскричал он. – Ты, маленький ублюдок! Дедрик Корвалис был для меня как сын!

Стражники бросили Ксана к ногам Донала. Ксан инстинктивно съежился, но спустя несколько мгновений размеренного счета – один, вдох, два, выдох, три, вдох, четыре, выдох – вернул контроль над своим дыханием, подавил страх и выпрямился во весь рост. Кажется, король удивился, заметив, что сын смотрит на него сверху вниз.

– Знаешь, отец, – сказал Ксан, – несмотря ни на что… я бы никогда не подумал, что это можешь быть ты.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Ксан продолжал, как будто не слыша его:

– Я твердил себе, что это невозможно, ведь конец этой истории, возможно, убьет и тебя. А если ты в чем-то и хорош, так это в умении спасать свою шкуру. Но теперь я понимаю, почему ты так упорно настаивал на том, чтобы я отправился вместе с тобой в твою дурацкую охотничью экспедицию, сразу после того как я рассказал тебе все, что мне было известно о происходящем со стеной. Ты хотел предотвратить возможное вмешательство с моей стороны в твои дела, не так ли? Это объясняет, почему ты был так категоричен с определением даты моей свадьбы, почему она непременно должна была состояться в течение месяца после лунного затмения. В день, когда мы поженимся, принцесса тоже станет подходящей кандидатурой для жертвоприношения. Полагаю, очень поможет и тот факт, что лорды-землевладельцы будут присутствовать на свадьбе и мы сможем умереть все вместе.

Капли пота засверкали на багровом лбу Донала. Ксан не останавливался:

– Ты пытаешься скрыть свое истинное лицо за жесткостью и экстравагантностью; тебе неплохо удается играть роль. Но тебе страшно. Твое влияние ослабевает, и ты боишься, что это лишь вопрос времени – что кто-нибудь придет и отнимет у тебя власть.

– Кто-то вроде тебя? – с усмешкой спросил Донал. Но в его голосе звенели нотки страха.

Ксан продолжал:

– Решение простое: найти сильного союзника, который позаботится о том, чтобы ты оставался на троне в обмен на исполнение его приказов. Дедрик Корвалис заключил сделку с Трибуналом, верно? Может быть, ты пообещал ему, что после моей смерти он станет твоим наследником? Он владел магией крови до того, как ты заключил эту сделку с нашими врагами, или он освоил ее после? Исключительно ради одной цели – разрушить стену?

– Ты несешь чепуху.

– Неужели?! – взревел Ксан. – Знаю, знаю. Я – ходячий позор. Помеха, неприятность! Тебе стыдно называть меня сыном. Все это я уже слышал, отец. Но знаешь что? Я согласен с тобой. Я не заслуживаю зваться твоим сыном.


Ксан подошел к дверям Главного Зала и резко распахнул их, а я продолжала шептать свое заклинание:

– Ego invisiblia. Я невидима.

– Вызовите сюда принцессу Аврелию и ее стражу, – сказал Ксан поджидавшим в коридоре королевским стражникам. – И приведите писаря.

Они явились через минуту. Лизетта порхала как тревожная бабочка. Торис семенил за ней, как гончая, идущая на запах смерти.

– Что случилось? – спросила она.

Ксан обратился не лично к ней, а ко всем собравшимся.

– Пусть будет записано, что сегодня я, принц Валентин, официально отказываюсь жениться на принцессе Аврелии Ренольтской. – Все разом ахнули. Лизетта от ужаса распахнула рот. – В знак признания того, что это является актом неповиновения королю и преступным нарушением существующей договоренности между королевствами, я добровольно соглашаюсь на наказание в виде изгнания, до тех пор, пока это дело не будет разрешено мирным путем в результате переговоров с ренольтским престолом. Если такое соглашение не будет достигнуто, я откажусь от всяческих притязаний на аклевский престол.

– Переговоров? – рявкнул Торис. – Никаких переговоров. Это объявление войны.

– Да будет так, – сказал Ксан. – Аклевская стена, хоть и осаждена, все еще стоит, и наш город по-прежнему в безопасности. Лучше пойти по этому пути, чем по пути, который приведет к ее падению и гибели моего народа.

Торис сверкнул глазами. В тот же миг я поняла, что он является частью всего происходящего – возможно, с самого начала. Если бы его дочь вышла замуж за Ксана, а потом погибла вместе со своим мужем и свекром, не оставив наследников, остался бы лишь один представитель рода, который мог бы занять трон Аклева: сам Торис.

– Убирайся в свое изгнание, ублюдок, – прошипел король Донал. – Наконец-то я от тебя избавлюсь. Как хотела избавиться от тебя твоя мать…

– Моя мать, – прогремел голос Ксана, – любила меня. Она отдала свою жизнь для того, чтобы жил я. И знаешь что? Впервые в жизни я рад этому. Рад, что она пошла на эту жертву, потому что теперь у меня есть возможность, глядя тебе в лицо, заявить, что, пока я жив, тебе не победить.

Я выскользнула из зала, не дожидаясь окончания разговора. Мне нужно было подготовиться к встрече.

На моих губах горели поцелуи Ксана. У водопада. В полночь.





30




Я не возвращалась в свою хижину с тех пор, как пали Лесные Врата. Землетрясение перевернуло в ней все вверх дном. Впечатление было такое, будто кто-то поднял мой домик и энергично его встряхнул. Стекла разбились, кирпичный камин представлял собой груду обломков, а осколки бутылок и банок с травами покрывали все поверхности в доме разноцветным блестящим конфетти.

Рассмотрев весь этот хаос при свете свечей, я вначале нашла сапфирово-синий плащ Келлана, затем свою пустую котомку. Под ней лежал перевязанный лентой сверток с моим подвенечным платьем. Я потянула за ленточку, в последний раз посмотрела на него, когда оно развернулось, и удивилась тому, какими бледными были капли крови. Как это было похоже на Кейт, которая всеми силами пыталась их отчистить. Она всегда пыталась спасти то, что уже не поддавалось восстановлению.

Черную ленту я взяла с собой – она всегда могла пригодиться для поддержания связи с Конрадом – а платье положила посреди груды обломков, которая прежде называлась домом. Затем поднесла к нему свечу и стала смотреть, как его охватывает пламя.

Огонь распространялся быстро, пополз по шторам и через несколько минут перекинулся на соломенную крышу. Я видела, как домик рушится, стоя в нескольких ярдах от него, с полупустой котомкой за плечами и в плаще Келлана. Но, несмотря на жар, исходивший от горящего дома, и теплый плащ, мое тело постепенно сковывал холод. Ощущение жуткого страха охватило меня, когда между мной и пламенем начал сгущаться туман, закручиваясь прерывистыми завитками. Холод усилился.

Когда видение полностью проявилось, ее было не узнать – измученная версия самой себя.

– Нет, Арен. Только не сейчас. Пожалуйста, не сейчас, – взмолилась я. – Все уже почти закончилось. Дедрик мертв, преступный сговор между Доналом и Трибуналом раскрыт. Я скоро снова буду со своим братом, и мы с ним и Ксаном убежим… – Я покрутила на пальце кольцо Ксана. – Мы почти победили. Если кому-то суждено умереть, я не хочу этого видеть. Пожалуйста, не надо.

Она подошла ближе и словно железными оковами схватила меня за запястье своими жесткими корявыми пальцами, высасывая остатки тепла и погружая в бормочущее и дрожащее видение.

Обмен кольцами.

Блеск ножа.

Рыдающая девушка, окруженная снежной метелью, – я. Склонившаяся над мертвым телом юноши, которого я так отчаянно любила.

Кровь на снегу.

Моя голова на его груди. Кольцо у него на пальце, его кольцо на моем пальце. Его темные-темные волосы, развевающиеся на снежном ветру.

Кровь на снегу. Его кровь.

– Нет! – воскликнула я, выдергивая руку. Буря, снег и кровь исчезли. – Твои видения и прежде вводили меня в заблуждение. Я не позволю тебя отнять у меня это – отнять у меня его. – Я резко повернулась в другую сторону и побежала.

Я ушла недалеко. Земля заревела и содрогнулась подо мной, заставив опуститься на колени. Еще один удар, как будто для того, чтобы напомнить мне о собственной ничтожности. Когда все прекратилось, Арен снова направилась ко мне. Я отшатнулась от ее растущей тени. Величественная королева, с которой я выросла, исчезла; ее место занял скрюченный призрак, дьявольское соединение жил, вен и костей. Она провела по черным лентам в своих волосах колючими кончиками пальцев, которые легко и быстро пробежались по моей щеке и затылку как паучьи лапки. Взяв мою голову в свои руки, она надавила большими пальцами мне на глаза.

Я закричала – сначала от холода и боли, а затем от невыносимых мук, когда она заставила меня снова посмотреть на эту картину. Снова и снова. Кольца. Нож. Смерть. Кольца. Нож. Смерть.

Кровь на снегу.

Кровь на снегу.

Кровь на снегу.