Любовь и опасность

Глава 10




Шотландия, в которую привезли Адэр, считалась одной из самых неспокойных стран мира. Ее король, Яков III Стюарт, не пользовался любовью своих неотесанных баронов. Он унаследовал трон в восемь лет от роду. Его мать, Мария де Гуэлдрес, была племянницей герцога Бургундского, росла при цивилизованном утонченном дворе и постаралась распространить свои взгляды в Шотландии, когда вышла замуж за Якова II, которому за одиннадцать лет брака подарила четверых сыновей и двух дочерей. Старший сын, Яков, пошел в нее – смуглой кожей, темными волосами и большими черными глазами. К величайшей скорби сына, мать умерла, когда ему было одиннадцать лет, а двумя годами позже скончался епископ Кеннеди, еще один человек, оказавший огромное и благоприятное влияние на Якова.

Именно в то время Бойды сделали точно выверенный политический ход – схватили мальчика-короля в Линлитгоу и увезли в Эдинбург. Там лорд Бойд разделался со своими пособниками, вынудил молодого короля потворствовать ему и следующие четыре года фактически правил страной. Именно Бойд устроил брак короля с Маргаритой Датской, дочерью короля Кристиана. Этот союз позволил официально присоединить к Шотландии острова, которые и без того принадлежали этой стране, а именно Шетландские и Оркнейские. Свадьба состоялась в 1469 году, и только после этого события Яков III сумел взять в руки бразды правления, хотя уже четыре года назад парламент объявил короля способным править государством. Одним из первых своих указов он изгнал семейство Бойд из Эдинбурга.

Но король был далек от грубых забав своих подданных и не увлекался боевыми искусствами. Унаследовав от матери артистический темперамент, он просто не годился для правления суровой северной землей, на трон которой взошел по праву наследования. А настоящим правителем Шотландии стало беззаконие, усугубленное к тому же всеобщей нищетой. Аристократы постоянно затевали распри с королем и друг с другом, европейские и английские политики пытались влиять на правительство Шотландии и подстрекали знать к дальнейшим беспорядкам.

Король же питал страсть к искусству, а государственные дела его почти не интересовали. Он окружал себя художниками, поэтами, писателями, архитекторами, просто образованными людьми и талантливыми ремесленниками и даже исключил аристократов из своего совета. Те немногие, кто понимал характер Якова, тем не менее презирали его за столь откровенное пренебрежение обязанностями монарха. Менее чувствительные аристократы открыто ненавидели его и завидовали тем, кто считался его другом. Все же они не стеснялись пользоваться его слабостями, когда речь шла о бессовестных нарушениях закона. Яков всегда был готов простить виновного за солидную сумму в звонкой монете, что помогало оплачивать его расточительные пристрастия.

Шотландию одолевали голод и нищета, но король ничего не хотел видеть. Он собирал изысканные драгоценности и древние манускрипты. Приобрел чудесный алтарь, написанный художником Гуго ван дер Гесом, изображавший молящихся Якова и Маргариту. Король поддерживал деньгами группу поэтов и приказывал чеканить новые монеты со своим изображением. Его любимый архитектор Роберт Кокрейн выстроил парадный зал в замке Стерлинг. И поскольку Яков очень заботился о королевском престиже, столь грандиозное добавление к замку весьма его порадовало. Когда работы были закончены, он часто принимал там гостей.

Но для шотландской знати все это значило очень мало. Король, увлекавшийся модной одеждой и украшениями, монарх, прекрасно говоривший по-французски, но не знавший гэльского, был для них хуже сатаны. И все же сильной стороной Якова была дипломатия. Он много сделал для того, чтобы в 1478 году устроить брак между своей сестрой, принцессой Маргаритой, и шурином английского короля Эдуарда IV, лордом Риверсом. К сожалению, союз так и не был заключен, поскольку принцесса, увлекшаяся лордом Крайтоном, ухитрилась забеременеть. После этого страна начала медленно сползать в хаос.

Убежденный, что младшие братья плетут против него заговоры, король приказал их арестовать. Старший, герцог Олбани, сумел сбежать в отличие от младшего, графа Мара, умершего при подозрительных обстоятельствах. Их сторонники, естественно, были весьма разгневаны. Олбани отправился в Англию, где нашел поддержку у Эдуарда IV, который объявил его королем Александром IV. Стычки на границе, обычно весьма нерегулярные, сейчас превратились в настоящую войну, когда Ричард, герцог Глостер, вместе с Олбани ввел войска в Шотландию. Яков попытался дать отпор брату, но его же бароны восстали против своего короля, убили его фаворитов и отвезли в Эдинбург как пленника. Но тут, к полному недоумению Глостера, Александр, герцог Олбани, превратился в лучшего советника и друга старшего брата. Глостер вернулся в Англию, присоединив к владениям английского короля город Бервик.

Однако любовь Олбани к брату длилась недолго. Он всегда считал, что будет куда лучшим королем, чем Яков, и поэтому в последний раз восстал против брата, объединив силы с Дугласами, прежде чем бежать во Францию. В следующем году его убили на турнире. Теперь знать обратила внимание на старшего сына короля, тоже Якова, высокого обаятельного парнишку с длинными рыжими волосами. Джейми, как называл его отец, был своим везде – как в каменном шотландском доме, так и в парадном зале отца. А дамы обожали его. Он был истинным шотландцем, и его признавали все. Высокообразованный, как подобает принцу времен Возрождения, он говорил на нескольких языках, включая гэльский, был сильным, мужественным, ловким и готовым взять власть в свои руки. Вот только не решался открыто восстать против отца: это расстроило бы мать, а мальчик просто обожал ее. Молодому принцу оставалось выжидать.

Большая часть стычек между англичанами и шотландцами случалась на востоке страны, около Бервика, тогда как Стентон, находившийся далеко на северо-западном углу Нортумбрии, никто не тревожил. Адэр было мало известно об этих войнах, поскольку они никогда ее не задевали. Теперь она узнала, что Клайт стоит на границе, ближе к востоку и довольно далеко от Стентона. Окружающая местность была дикой и пустынной. Стало ясно, что возвращение домой будет куда более трудным, чем предполагалось ранее. Может, лучше сразу ехать в Хиллвью и просить помощи у Роберта Линбриджа? И к сожалению, придется оставить Элсбет здесь. Ее любимая нянюшка просто не выдержит тягот пути. Позже она выкупит Элсбет у лэрда. А Марджери – у подлого Уилли Дугласа. Конал Брюс без труда найдет другую немолодую кухарку!

Поскольку слуг в замке прибавилось, потребовались новые спальные принадлежности. Для мальчика нашли тюфяк и уложили у кухонного очага. Элсбет улеглась вместе с Адэр, а Флора – с Гризел. Узнав об этом, лэрд решил переселить всех на чердак, но Адэр не согласилась.

– Пусть Флора, Джек и Гризел спят на чердаке, а мне и здесь хорошо.

Если придется в ближайшее время бежать, легче будет выскользнуть из кухни, чем пробираться с самого верха замка.

– Вижу, ее светлость любит покой и простор, – заметил Дункан, весело играя голубыми глазами. – А я уж думал, что тебе не терпится затащить ее в постель, братец.

– Не стоит ее торопить. Для подобных дел требуется терпение, – пояснил лэрд.

– Вот уж не думал, что ты обладаешь этим качеством, – вставил Мердок, подмигнув Дункану. – Адэр – женщина с характером. Уверен, что не боишься ее? У Фергуса до сих пор шишка на голове от удара кувшином.

Издевки братьев ужасно раздражали, но Конал хотел, чтобы Адэр сама пришла к нему. Он инстинктивно чувствовал, что в этом случае они дадут друг другу больше наслаждения. Он никогда не принуждал женщин: в этом просто не было необходимости. Но с Адэр было нелегко, и она всячески старалась избегать его с того дня, как он застал ее за полировкой стола. После этого он пришел на кухню и велел ей обслуживать только высокий стол. Остальные столы достались на долю Гризел.

Сегодня, когда Адэр разливала по кубкам эль, Конал как бы невзначай коснулся ее руки. Огромные фиалковые глаза растерянно распахнулись, щеки порозовели, но Адэр ничего не сказала и ушла за миской с кроличьим рагу. Конал приказал ей отрезать ему хлеба и сыра, и когда брал у нее ломти, их пальцы соприкоснулись. Адэр закусила губу, и, видя это, Конал улыбнулся. Адэр не ответила улыбкой, но почтительно отступила, ожидая его повелений, и встала за стулом, как ей было сказано.

Адэр твердила себе, что не будет его шлюхой. Он не может ее заставить! Но разумеется, он ее хотел, и она это видела. Сколько еще времени пройдет, прежде чем его терпение истощится? Он красив, а она давно не девственна. Так что какая разница, если она отдастся ему? Мужчины и женщины часто спят вместе просто ради наслаждения. Кроме того, мужчины обычно доверяют своим любовницам. Она может даже добиться у него разрешения иногда выезжать из замка якобы на прогулку. И разумеется, легче вернуться в Стентон верхом, чем пешком. Но сначала пусть помучится! Пусть поверит, что сломил ее сопротивление и одержал победу. Мужчины жаждут побед – как на войне, так и в любви.

Конал Брюс не спускал глаз с Адэр, убиравшей со стола. Она очень красива! Сегодня на ней было новое платье, простое, широкое, с квадратным вырезом и длинными узкими рукавами. И все же наряд больше подходил леди, чем служанке: очевидно, был скроен по образцу прежнего. И цвет был неярким, темно-красным. Джек помогал Адэр уносить кубки и блюда. Она наклонилась, чтобы смести со стола крошки, и Конал увидел очертания ее груди под тонкой тканью. Не в силах противиться искушению, он втиснул палец в ложбинку на груди.

– Смотри на меня! – приказал он. Палец был стиснут теплой плотью. Их глаза встретились. – Сколько еще ты заставишь меня ждать, Адэр? – тихо спросил он.

– Милорд, – выдавила она дрожащим голосом, – как уже было сказано, я не шлюха.

– Ты женщина, уже познавшая мужчину, – напомнил он. – Сколько ты уже вдовеешь? Год? Неужели не истосковалась по страсти? Или твой добрый господин не дарил тебе наслаждения? Может, он только брал?

– Эндрю был хорошим человеком, – вступилась Адэр за мертвого мужа.

– Я тоже буду добр к тебе, – пообещал Конал и, отстранившись, сжал ее маленькую ладошку. – Такая маленькая ручка… и такая холодная. Сейчас я ее согрею.

На несколько минут Адэр позволила себе насладиться робкой лаской. Иногда так приятно, когда тебя соблазняют… Но она тут же опомнилась.

– Повезло вам, что нашли меня, милорд. Я такая же леди, как ваша матушка, упокой Господь ее добрую душу.

Адэр благочестиво перекрестилась.

– Я привела ваше хозяйство в некое подобие порядка, и так будет впредь. Вы не зря потратили ваше серебро на меня и Элсбет.

– Но теперь я потребую возместить мне убытки, – заявил Конал, усмехнувшись ее отчаянной попытке отвратить его от цели. – Покупая тебя, я приобретал не домоправительницу, и ты не можешь быть настолько глупа, чтобы в это поверить. И никто не поверит. – Неужели вы так нуждаетесь в женщинах, что должны покупать их для себя?! – возмутилась Адэр. – В сотый раз повторяю: я не шлюха.

– Не шлюха, – согласился он. – Но будешь моей любовницей, моя медовая сладость. Я видел, как ты вздрогнула, когда я взял твою руку.

– Не понимаю, о чем вы, – упорствовала Адэр.

– Еще как понимаешь, – шепнул он, усаживая ее себе на колени.

Адэр попыталась вскочить.

– Пожалуйста, милорд, не позорьте меня перед остальными. Умоляю.

Глаза ее наполнились слезами, которые угрожали хлынуть бурным потоком.


Она не готова. Еще нет! Не сегодня.

– Не волнуйся, моя медовая любовь. Никто не посмеет приставать к тебе. Все знают, что ты только моя.

Конал погладил ее по темным волосам.

– Положи голову на мое плечо, Адэр, и позволь любить тебя.

Она вдруг обмякла, и его хватка мигом ослабла. Ощутив это, Адэр вырвалась и удрала на кухню.

Дуглас и Мердок разразились смехом, но разом утихли, когда лэрд поднялся и последовал за Адэр. Взгляд его был мрачен, лицо – исполнено решимости.

– Кровь Христова, – пробормотал Мердок. – Он намерен взять ее сегодня.

– Ты не понимаешь, – мягко ответил Дункан. – Он влюблен в нее. Наш брат влюбился в английскую рабыню. Только любовь может довести человека до такого безумия.

Адэр услышала шаги Конала и буквально упала на руки Элсбет, стоявшей у подножия лестницы.

– Нянюшка! – задыхаясь, вымолвила она. И тут на них наткнулся лэрд.

Элсбет мгновенно поняла, в чем дело.

– Ну же, милорд, возможно, вы выбрали не лучшее время для исполнения своих желаний, – пожурила она, покрепче обняв Адэр. – Не плачь, мой цыпленочек. Все будет хорошо. Нянюшка не даст тебя в обиду.

Коналу ничего не оставалось, кроме как с тихим проклятием убраться в зал.

Удостоверившись в его уходе, Элсбет живо отстранила Адэр.

– Ах ты, негодница! – воскликнула она. – И что все это значит? Как ни печально мне говорить это, рано или поздно ты окажешься в его постели.

– Знаю, – пробормотала Адэр. – Только не сегодня. Я еще не готова. Пусть его желание ко мне разгорится жарче и ярче.

– Что это еще за разговоры? – потрясение пробормотала Элсбет. – Ты выражаешься как… как… просто не знаю, как именно, но мне это не нравится. Что за проказы ты затеваешь? И не ври мне, я сразу пойму. По глазам увижу. Ты что-то задумала!

– Я хочу пробудить в нем столь безумную похоть, что, когда отдамся ему, он исполнит любые мои желания, – призналась Адэр.

– Чего же ты хочешь?

– Всего лишь лошадь, чтобы добраться до Стентона.

– Без меня, – твердо ответила Элсбет. – Стентона больше нет, дитя. Ни для тебя, ни для кого другого. Нам нужен теплый, надежный дом, и здесь мы его обрели. Поддразнивай лэрда. Завлекай. Заставь его влюбиться в тебя. А потом и жениться. Леди нуждается в хорошем муже, а этот лэрд холост. Со смертью герцога Ричарда ты впала в немилость к королю. Англия закрыта для тебя. Пойми, у тебя больше нет ни титула, ни дома, ни земель.

– У меня есть Стентон! – упрямо воскликнула Адэр.

– Стентона нет, – устало повторила Элсбет. – У тебя ничего нет, кроме одного платья и спального места в приграничном замке. Нет ничего постыдного в том, чтобы все начать сначала, цыпленочек мой. Пусть этот приграничный лорд женится на тебе, и будь счастлива, – посоветовала Элсбет.

– Ты не понимаешь, – печально вздохнула Адэр.

– Нет, цыпленочек, это ты отказываешься смириться со случившимся. Пусть даже удастся вернуться туда, где стоял Стентон; там у тебя не будет ни дома, ни земли, ни скота, ни людей. А рано или поздно король Генрих непременно отдаст эту землю кому-то, в чьей преданности будет уверен. После возвращения от двора ты не получала весточки ни от леди Маргариты, ни от своей сестры королевы. Леди необходимо иметь влиятельных друзей. А у тебя их нет. С прежней жизнью покончено навсегда, дитя мое. Придется начинать новую.

– Я устала, – буркнула Адэр, – и хочу спать.

Она и в самом деле улеглась в постель и закрыла глаза.

Элсбет в отчаянии покачала седой головой. Она никогда не думала, что может предать Адэр, но теперь собиралась предупредить лэрда о глупом и бесплодном желании госпожи вернуться туда, где когда-то стоял Стентон. Но она пойдет к нему не сразу: вдруг Адэр одумается и поймет, что напрасно рвется в Англию? Только если она увидит, что Адэр потеряла голову, придется все рассказать лэрду: недаром она клялась Джону и Джейн Радклифф, что будет защищать их дочь всегда. И так оно и будет. Она убережет Адэр даже от нее самой.

Женщина медленно легла рядом с подопечной. Адэр притворялась, будто спит, хотя Элсбет прекрасно понимала, что это не так. Обе заснули только под утро.

В последующие дни Адэр, казалось, успокоилась, и Элсбет уже посчитала, что госпожа вняла ее советам. Для Элсбет это было большим облегчением, однако она знала, что придется пристально наблюдать за Адэр, ибо, однажды приняв решение, та никогда не отступала.

Как-то вечером Конал сидел наверху, у огня, с небольшой чашей крепкого виски в руках. Он был один, так как пригрозил братьям покалечить их, если они не уберутся. Ему надоели их шуточки и подковырки. Его плоть ныла от неудовлетворенного желания, но будь он проклят, если отправится в коттедж Агнесс Карр! Ему было противно думать о пухлых прелестях Агнесс. Он хотел Адэр. Ее губы, мягкие и податливые, ее тело, теплое и нежное. Каждый раз, проходя мимо, он ощущаллегкий аромат жимолости, от которого кружилась голова. Адэр пробыла в его замке уже месяц. Дни становились короче, ночи – длиннее. И Конала терзало одиночество.

Да что, черт возьми, с ним происходит? Она его рабыня. Принадлежит ему. Он заплатил за нее серебряное пенни. Не черное медное пенни короля Якова, а настоящее, серебряное, полновесное пенни! Он мог приказать ей лечь в его постель. Ему следовало приказать ей лечь в его постель! Она принадлежит ему.

Но он неизменно слышал голос Адэр: «Я не шлюха!»

Нет, она не шлюха. Она леди, а за леди полагается ухаживать, даже если ее постигли тяжелые времена и теперь она стала его служанкой. Беда в том, что для ухаживаний у него не хватает терпения: слишком велико желание. И каждый раз, когда Адэр проходила мимо, вожделение пришпоривало его как обезумевшую лошадь.

Конал застонал и залпом осушил виски. Больше эта игра продолжаться не может.

Утром Адэр поставила перед братьями небольшие хлебные корки с овсянкой.

– Элсбет положила туда нарезанные яблоки и корицу. Она надеется, что вам понравится.