Логово змея

– Я в судьбах не разбираюсь, – начал староста. – Я университет марксизма-ленинизма заканчивал и даже в партии был. С ульгенями у нас Сихэрче да Анна накоротке. Но я им все равно верю, потому что Сихэрче ни разу не ошибался. Ты с Анной встретился, и раз он говорит, что у вас теперь судьба общая – я ему тоже верю. И хотя сейчас не свадьба, я вообще не пойму, что сейчас… – Он поперхнулся под строгим взглядом Сихэрче и долго старательно откашливался. – Но все равно на вашу общую судьбу у нас есть специальный подарок. Вот, возьми подарок.

Он взял со стола сверток и протянул Глебу. Тот принял и вынужден был напрячь мышцы, ощутив его вес.

– Что это? – машинально спросил он.

– Это золото, Йока, – спокойно сказал Сихэрче. – От нас, от всего села, вам с Анной. Ты нам нравишься, Йока, мы к тебе привыкли, но мы все знаем, что вы здесь не останетесь. Скоро вы уйдете, это вам немного поможет.

– Я… спасибо… – Глеб ошеломленно сглотнул. – Но… Я не знаю… Нет, я не могу…

– Ты хотел позвонить? – напомнил Сихэрче. – Возьми телефон… Анна! Кажется, ты обещала нас накормить тушеной бараниной? Мне отчего-то кажется, что она у тебя уже успела сгореть…





* * *


Лет десять назад ему пытались дать кличку «Ларь». Вероятно, по аналогии со «шкафом». Те, кто пытался, постепенно от этого намерения отказались – добровольно или лишаясь зубов без числа. Володя Ларионов действительно занимал немалый объем в пространстве, но соглашался откликаться исключительно на «Ларика».

В тюрьме он сидел всего один раз, причем попал туда совершенно по-глупому. Но, как оказалось впоследствии, – в цвет. Ему было восемнадцать. С дружками выпивали. Ясно море – не хватило, пошли добавлять. Оказалось, что не хватило и денег, совсем чуть-чуть – копеек двадцать или пятьдесят… Вежливо попросили у какого-то лоха в шляпе. Он не дал. А Ларик как раз дал от души. По самой шляпе. Тут наехали менты, Ларик начал возмущаться. В итоге – грабеж в группе плюс сопротивление сотрудникам милиции, сопряженное с нанесением одному из них менее тяжких телесных повреждений.

Шесть лет усиленного, статьи серьезные, на зоне Ларика блатные не обижали и, хотя с вертухаями он особо не спорил, прочно держался в «честных фраерах» с перспективой дальнейшего повышения в воровском ранге.

Ларик вышел через четыре года, аккурат в начале великих экономических перемен и тут же понял, в чем состоит его истинное призвание. Свой родной район он подмял под себя за пару месяцев. Благо ментам, ошалевшим от бесконечных реорганизаций, было абсолютно плевать на становление нового класса настоящих хозяев. Даже нищие в переходах ему платили за разрешение спокойно работать (тут, правда, приходилось делить с постовыми выручку пополам).

Ну, потом были разные славные дела и великие преодоленные трудности. Малые и большие войны. Наказание непокорных. Переговоры, компромиссы с конкурентами и устранение последних. Нормальная живая жизнь.

Ларику очень нравилось однажды прочитанное в популярной газете интервью с одним из самых первых и удачливых предпринимателей Артемом Тарасовым, где тот говорил, что когда теперешние бандиты закончат криминальные войны и финансово определятся, то непременно оденут белые рубахи, галстуки-бабочки и станут достойными гражданами своей великой страны, которых будут уважать все окружающие. Артем Тарасов убедительно подтверждал свои слова личным примером, дважды прорвавшись в депутаты Верховного Совета. Это интервью Ларик навечно закатал в пластик и повесил в красивой рамочке в своем офисе.

Практически именно так выходило и у него самого. Последние несколько лет Ларик ни разу не разбивал своего кулака о чужие зубы, его кисти изнутри и снаружи отмылись добела и покрылись легким жирком. Сегодня Ларику принадлежало около сорока автозаправок, солидные доли в двух банках, а также – не официально – пять оптовых рынков. Ну и еще кое-что по мелочам: магазины, магазинчики, кафешки и бары на его территории продолжали исправно платить за охрану. Пора было подумать о создании следующего поколения – честного и благородного, обученного Сорбонной или Кембриджем.

Уже месяца два Ларик искал кандидатку в жены. Искал неторопливо и тщательно, осознавая сложность задачи. В длинноногих, хотя и безмозглых телках недостатка не было – только свистни, сбежится целое стадо. Важно было подобрать породистую, образованную, желательно с хорошей родословной. Тут не очень получалось: в круги, где такие водятся, Ларика пока не очень пускали. Но он не отчаивался – какие его годы?! Правда, были и иные проблемы, доставлявшие легкую головную боль. Например, на отвоеванных ранее рынках азеры, суки, снова начинали поднимать головы, пытаясь перехватить власть. Причем странным образом вступая в союз с иноверцами – армянами и грузинами, которые намеревались, видимо, решать через рынки свои вопросы с распространением наркоты и торговлей краденым. В этих вопросах были задействованы серьезные люди – «коронованные» воры, которым Ларик по статусу резко уступал. Правда, все как один – кавказской национальности. Ларик понимал, что рано или поздно с ними придется серьезно разбираться, и потихоньку пытался заручиться поддержкой славянской части авторитетов. Но все это в конечном счете не казалось слишком важным.

Главным было то, что к нему на поклон уже который раз являлся этот мальчик, от которого в прежние времена Ларика отделяли дали неизмеримые. Таких мальчиков в свое время Ларик с наслаждением возил рожей по шершавой штукатурке. За это, кстати, вкупе с патологическим невосприятием школьных наук его и выперли из школы в «ремеслуху». Но теперь Ларик на таких зла за душой не держал. Одно только удовольствие. Это было косвенным подтверждением слов великого Артема Тарасова. Ларика действительно начали воспринимать всерьез.

То, что нужно было мальчику по фамилии Власов, Ларик понял еще до того, как тот впервые раскрыл рот. Разумеется, ему нужны были бабки. Впрочем, когда мальчик таки рот раскрыл, Ларик все же слегка удивился. Ему нужны были очень большие бабки. Заинтересованный такой непосредственностью, Ларик принялся слушать очень внимательно. Мальчик хотел получить ни много ни мало двадцать миллионов зеленых, причем непременно наличными. За это Ларику был обещан неплохой навар – сто процентов годовых. Через полгода – именно на такой срок требовались деньги – он получил бы тридцать миллионов все в тех же зеленых.

Естественно, Ларик поинтересовался о гарантиях и получил ответ, что гарантией в данном случае служат все активы, а также честное имя «Восток-холдинга» – одной из крупнейших и авторитетных компаний страны. Честное имя Ларика не слишком интересовало, этот товар нынче был не в ходу, насчет активов еще предстояло серьезно разбираться, но в тот момент в голове Ларика начала формироваться некая мысль, которая не позволила ему выставить посетителя немедленно.

– Так дела не делаются, старик, – добродушно сказал Ларик. – Предложение твое очень серьезное, подумать надо, обмозговать. Да и друг друга узнать получше. Практически мы с тобой подружиться должны. Давай-ка мы с тобой разговор перенесем в баньку. Любишь в баньке париться?

Мальчик нервно поежился и пробормотал что-то в утвердительном смысле. Предложение Ларика ему, слабо сказать, не понравилось – Ларик это прекрасно видел – но деваться-то было некуда. Через несколько дней они встретились в баньке Ларика, которой он очень гордился. Славная была банька – с двадцатипятиметровым бассейном и просторным баром, в котором их обслуживала девчушка в микроюбочке, не закрывавшей полностью даже округлых ягодиц.

Сходили по первой в парную и сели отдохнуть. От виски Дима отказался, тянул помаленьку пиво – оно у Ларика было не какое-нибудь баночное, а настоящее бочковое, прямо с завода. Девчушка, виляя полуголым задиком, с улыбкой принесла горячие креветки невиданного размера.

– Ты, конечно, понимаешь, старик, – начал Ларик, – что прежде чем подписаться на это дело, я должен знать, куда пойдут мои бабки.

– А какая разница? – дернул плечом мальчик Дима.

– Очень большая. Если, к примеру, на эти деньги закупят наркоту… – Он жестом остановил попытавшегося возмутиться Диму. – Это я к примеру, чтобы наглядней было. То сто процентов годовых меня, конечно, не устроят, меньше чем на двести я подписываться не стану, потому что знаю, какой будет навар с такого оборота, базар тут пойдет совсем другой. Если речь идет об оружии, там тоже лавэ свое. Ну и так далее… Я понятно объясняю?

– Я вас хочу твердо заверить, что ни о каком криминале речи быть не может, – сказал Дима.

– Слушай, старик, кончай это «вы»! Давай на «ты» перейдем – мы же почти партнеры. Порядок? Ну вот… Тогда у меня второй вопрос. Время сейчас другое, никто в «мавродики» уже играть не станет. Если не наркота, не водка, не оружие – откуда же такой навар?

– Я вас… тебя понимаю. – Дима взял со стола свои слегка запотевшие очки, тщательно протер и водрузил на нос. – У меня возникли бы точно такие же сомнения. Хорошо, я тебе сейчас на все отвечу. Эти деньги будут вложены в совершенно легальную сделку по приобретению пакета акций одной уважаемой европейской фирмы.

– Ну-у! – поразился Ларик. – Ты хочешь, чтобы я в это поверил? И сколько там будет процентов годовых? Наверное, ты ко мне относишься без уважения.

– Я еще не договорил. Деньги действительно будут вложены в фирму. Суть в том, что сделать это нужно очень быстро, в течение месяца, иначе сделка может не состояться. Естественно, процент там пойдет небольшой, но это вложение как бы на дальнюю перспективу. Кстати, если ты хочешь, можешь принять участие.

– Так с каких же баранов вы мне будете возвращать должок? – прищурился Ларик.

– Вот об этом пойдет большой и серьезный разговор.

Дима переждал, пока барменша, вновь обновлявшая кое-что на столе, скроется за дверью, и принялся негромко рассказывать, посвящая Ларика в тонкости предстоящей комбинации. Возвращать Ларику взятое «Восток-холдинг» был намерен из кредита, полученного из государственной казны. Принципиальное решение о выделении кредита уже принято, остались лишь чисто технические детали. В течение шести месяцев деньги гарантированно будут перечислены на счета «Восток-холдинга» и немедленно вернутся к Ларику. Деньги будут выделены на разработку недавно открытого в Западной Сибири перспективнейшего месторождения сысертскита – минерала, содержащего редкоземельные элементы – осмий, иридий, рутений…

– Учти, – предупредил Дима, – я тебе сейчас практически открываю государственную тайну. Кроме очень узкого круга лиц в правительстве, об этих планах еще никому ничего не известно. Желающих их порушить найдется немало и внутри страны, и особенно за границей. Сырье стратегическое, его рынок в мире сложился, прибыли – сам понимаешь…

Ларик обдумывал недолго.

– Слушай, старичок, если дело настолько перспективное, зачем же вам какая-то поганая фирма? Да на это я и сам подписаться могу!


– Не торопись, – поднял палец Дима. – Сейчас важно прежде всего понять, что наша компания вполне кредитоспособна. Мы можем выполнить обязательства, которые на себя берем. Со всеми необходимыми документами я тебя ознакомлю… Да, наверное, ты и сам хорошую проверку проведешь в том же направлении.

– Не понимаю, почему бы нам сейчас все сразу не перетереть, – начал слегка раздражаться Ларик.

– Ты все поймешь сам. Извини, пока у меня нет полномочий углублять тему. Вначале мы с тобой делаем одно, потом беремся за другое. Потому что это – разговор отдельный и очень сложный, поверь мне.

Поразмыслив еще, Ларик решил временно отступиться. Он взял со стола пульт видеомагнитофона и включил. На экране появилась какая-то певичка. Стройная блондиночка сексуально вращала бедрами и мяукала в микрофон.

– Узнаешь?

– Это вроде… – Дима помялся, но так и не признал.

– Это же Регина Воробьева, – самодовольно сообщил Ларик. – Классная девка. Знаешь, кто ее раскрутил? Я! Отстегнул на пару клипов, сунул кому надо на телевидении – так теперь она звезда! Трахается, правда, слабовато… Кстати! – вспомнил Ларик. – Потрахаться хочешь? Тебе барменша понравилась? Я сейчас дам команду – она обслужит в лучшем виде…

– Нет, спасибо, – поспешно отказался Дима. – Настроения нет.

– А у меня на это дело всегда есть настроение, если не сильно нажрался, – сообщил Ларик. – А, может, ты из этих… гомосексуалов? Это я так спрашиваю, мне в принципе по барабану.

– Нет-нет, – с еще большей поспешностью ответил Дима. – У меня все нормально. Просто сейчас заботы о другом.

– Вообще понимаю, – кивнул Ларик. – Когда делами башка забита, на другое не тянет… Ладно, давай еще один заход в сауну сделаем и поплаваем…

Власов без особой охоты поднялся, но тут запиликал его сотовый.

– Ты где? – мрачно спросил Радзин.

– На переговорах… Я же говорил.

– Давай быстро заканчивай – и ко мне!

– Что-то случилось?

– Что-то… Пропавший геолог объявился.

– Где?

– В… – грязно ругнулся Радзин. – Он звонил в Москву, своему приятелю из института. Сказал, что скоро приедет с серьезными новостями. Так и сказал: «С очень серьезными новостями». Понимаешь, чем это пахнет?

– Шавров знает?

– Шавров уже на пути в аэропорт. Это его брак, ему его и устранять. Но ты тоже обязан быть в курсе.

– А кому звонил, известно? В смысле, имя и прочее…

– Известно, все известно, тут будет отдельный разговор… Кстати, если Шавров там облажается, то здесь нам, возможно, потребуется помощь нашего нового компаньона. Ты меня понял?

– Думаю, да, – неуверенно ответил Власов. – Вы хотите, чтобы я ввел его в курс?

– Этого все равно не избежать… Нет, пока не нужно! Подождем. Короче, заканчивай там свою подмывку – и ко мне!

Радзин отключился. Власов осторожно положил телефон на стол, посидел еще несколько секунд в неподвижности. Бросать все и мчаться к Радзину ему не хотелось. В конце концов, он тут вел разговоры с Лариком по приказанию Радзина. Да и попариться не мешало – они же именно за этим сюда пришли. Ничего, решил Дима, полчаса никакой роли не играют. Он плотнее обернул вокруг бедер махровую простыню и направился вслед за хозяином в сауну.



В маленьком неприметном фургончике, стоявшем в переулке неподалеку от сауны, старший опер РУБОП Линник стянул с головы наушники.

– Париться пошли, – сообщил он Алямову. – Дай закурить!

– Кончай здесь дымить, Линник! – возмутился напарник. – И так не продохнешь.

– Да я в окошечко.

– Еще того лучше! Ты же демаскируешь нас, к черту.

– Вредный ты какой, Боря, – сказал Линник. – Сразу видно, что татарин. Все равно сейчас будем закругляться.

– Меня зовут Билял, – поправил Алямов. – Неужели запомнить не можешь? Триста лет мы вас учили-учили… Что там конкретно произошло?

Алямов действительно был татарином, хотя по его внешности угадать это было непросто. Широкоплечий, узкобедрый, с пушистыми ресницами над темно-карими глазами он скорее напоминал индийского киноактера. В паспорте его имя значилось как Билял, но со школьных лет все вокруг звали его, переиначивая татарское имя на русский лад, просто Борисом. С Линником они работали и дружили семьями уже шесть лет; пикировка по поводу имен и национальностей была привычной, как утренняя чашка кофе.

– Они разбегаться собираются, – объяснил Линник. – Молодому его шеф звонил. У него, то есть у шефа, как я понял, возникли какие-то проблемы.

– Какие?