Меч Шаннары

— Когда ты приложишь усилия для честного дела, я повешусь, — проворчал Флик, вяло протирая заспанные глаза. Он бросил взгляд на улыбающегося Шеа и приветственно улыбнулся ему.

— Но все-таки, где мы? — с любопытством спросил Шеа, с трудом садясь на постели. Слабость еще не покинула его. — Сколько я пролежал без сознания?

Менион присел на край постели и пересказал ему все, что случилось с отрядом после сражения в долине. Он рассказал о походе к Нефритовому перевалу, о собравшихся там карликах, о плане, позволившем им пройти перевал, и о том, что случилось потом. Когда рассказ дошел до самоотверженного поступка Генделя, горец немного помедлил. Услышав об ужасной смерти, постигшей отважного гнома от рук разъяренных карликов, юноши пришли в смятение. Менион быстро продолжил свой рассказ, упомянув о дальнейшем пути через Анар и встрече с Алланоном и странным племенем сторов, вылечивших их и доставивших сюда.

— Эта земля называется Сторлок, — заявил он под конец. — Здесь обитают карлики, посвятившие свою жизнь врачеванию ран и болезней. То, что они умеют, зачастую кажется совершенно невероятным. Они умеют готовить мазь, которая за двенадцать часов совершенно заживляет открытые раны. Я сам видел, как исцелилась рана на груди Даэля.

Шеа изумленно покачал головой и хотел уже расспросить его поподробнее, когда дверь распахнулась снова и вошел Алланон. В первый раз за всю свою жизнь Шеа увидел темного скитальца по— настоящему счастливым и заметил на его мрачном лице улыбку искреннего облегчения. Он быстро подошел к ним и довольно кивнул.

— Очень рад, что вы оба уже оправились от хвори. Я всерьез боялся за вас, но похоже, что сторы потрудились на славу. Не чувствуете ли вы в себе сил, чтобы подняться с постели и немного походить, или даже поесть?

Шеа вопросительно взглянул на Флика, затем оба они кивнули.

— Очень хорошо; тогда прогуляйтесь с Менионом, испробуйте свои силы, — предложил историк. — Вам необходимо быстрее поправляться — скоро мы отправимся в новый путь.

Без дальнейших объяснений он вышел в ту же дверь и бесшумно прикрыл ее за собой. Они смотрели ему вслед, недоумевая, как он может в беседе с ними сохранять этот холодный вежливый тон. Менион пожал плечами и предложил принести их охотничью одежду, выстиранную и чистую. Он вышел и вскоре вернулся с их одеждой, и тогда юноши, преодолевая слабость, поднялись на ноги и оделись, слушая рассказы Мениона о сторах. Он объяснил, что вначале не доверял им, как и любым другим карликам, но стоило ему увидеть, как они заботятся о больных, как все его страхи рассеялись. Остальные путники проспали все утро, а сейчас бродили по деревне, наслаждаясь краткой передышкой на пути в Паранор.

Вскоре они втроем покинули комнату, зашли в дом, где находился общий обеденный зал, и получили там обильный горячий обед, утоливший их изрядный голод. Даже еще не до конца поправившись, юноши здесь управились с несколькими добрыми добавками подряд. После еды Менион повел их по деревенским улицам, где они вскоре встретили Дарина и Даэля, восстановивших утраченные силы и радостно приветствовавших выздоравливающих юношей. По предложению Мениона они впятером направились к южной околице деревни, чтобы полюбоваться чудесным Голубым прудом, о котором этим утром рассказали горцу сторы. Через несколько минут они подошли к маленькому пруду и присели на его берегу под огромной плакучей ивой, в молчании глядя на спокойную голубую воду. Менион рассказал, что для многих своих мазей и бальзамов сторы берут воду из этого пруда, потому что в ней содержатся целебные соли, не встречающиеся больше нигде во всем мире. Шеа попробовал воду из пруда на вкус и счел ее не похожей ни на какую другую, но нисколько не неприятной. Все остальные тоже выпили по глотку этой воды и выразили свое одобрение. Голубой пруд выглядел так спокойно и уютно, что на минуту они совершенно забыли о своем опасном путешествии, вспоминая дом и близких людей, с которыми расстались.

— Этот пруд напоминает мне о Белеале, моем родном городе Запада, — задумчиво улыбнулся Дарин, окунув палец в воду и чертя на ней какие-то невидимые знаки. — Здесь на душе так же покойно.

— Мы вернемся домой прежде, чем ты успеешь глазом моргнуть, — заявил Даэль и с ребяческим нетерпением добавил:

— И я женюсь на Линлисс, и у нас будет много детей.

— Выбрось это из головы, — резко заявил Менион. — В одиночку жизнь неизмеримо прекраснее.

— Ты не видел ее, Менион, — восторженно продолжал свое Даэль. — Такой девушки ты не видел в жизни — такой нежной, доброй, прекрасной, как этот чистый пруд.

Менион с деланным отчаянием покачал головой и легко хлопнул юного эльфа по плечу, понимающе улыбнувшись его чувствам к эльфийской девушке. Несколько минут, не нарушая тишины, они со смешанными чувствами глядели на голубые воды пруда сторов. Затем Шеа вопросительно повернулся к друзьям.

— Как вы думаете, мы правильно поступаем? Я хочу сказать, с этим походом и всем прочим. Вы думаете, это все разумно?

— Смешно слышать от тебя такое, Шеа, — задумчиво заметил Дарин. — Как я понимаю, ты пожертвовал большим, чем все мы, когда согласился идти с нами. Собственно, без тебя весь поход не имел бы смысла. Ты считаешь, дело того не стоит?

Шеа погрузился в раздумья, а они молча смотрели на него.

— Не очень-то честно его об этом спрашивать, — попробовал защитить брата Флик.

— Все верно, — грустно перебил его Шеа. — Все вокруг рискуют жизнью ради меня, и я же первым начинаю сомневаться, разумно ли мы поступаем. Но я никак не могу ответить себе на свой же вопрос, потому что не до конца понимаю происходящее. Не думаю, что нам рассказали все, что можно было бы рассказать.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — согласился Менион. — Алланон умалчивает о какой-то части или цели нашего похода. С Мечом Шаннары связано больше, чем известно нам.

— А кто-нибудь вообще видел этот Меч? — вдруг спросил Даэль. Все отрицательно покачали головами. — Может быть, никакого Меча и нет.

— Я все же думаю, что Меч наверняка существует, — быстро заявил Дарин. — Но что мы будет с ним делать, когда найдем его? Что Шеа может противопоставить силе Повелителя Колдунов, даже владея Мечом Шаннары?

— Думаю, нам стоит доверять Алланону; в свое время он ответит на этот вопрос, — раздался новый голос.

Этот голос донесся из-за их спин, и они резко обернулись и облегченно вздохнули, увидев перед собой Балинора. Глядя, как принц Каллахорна подходит к пруду, Шеа подумал про себя, почему все они до сих пор чувствуют непонятный страх перед Алланоном. Северянин приветливо улыбнулся Шеа с Фликом и присел рядом.

— Ну что ж, похоже, усилия, приложенные нами на Нефритовом перевале, оказались не напрасны. Рад видеть, что с вами все в порядке.

— Мне жаль Генделя. — Слова показались Шеа нелепыми. — Я знаю, он был твоим близким другом.

— Это был рассчитанный риск, которого требовало положение, — мягко ответил Балинор. — Он знал, что делает и чем рискует. Он сделал это ради нас всех.

— Что же теперь? — помолчав немного, спросил Флик.

— Мы ждем, пока Алланон выберет маршрут для последней части пути, — ответил Балинор. — Кстати, я совершенно искренне посоветовал вам всем доверять ему. Он мудр и мягко сердечен, хотя временами кажется совсем иным. Он говорит нам то, что мы, по его мнению, должны знать, но поверьте мне, ему приходится тяжелее, чем всем нам. Не спешите осуждать его.

— Ты знаешь, что он что-то от нас скрывает, — напрямик заявил Менион.

— Я уверен, что он рассказал лишь часть всей истории. — Балинор кивнул. — Но ведь именно он первым увидел опасность, грозящую Четырем землям. Мы многим ему обязаны, и могли бы по крайней мере немного ему доверять.

Они медленно кивнули, соглашаясь с ним скорее из уважения, которое питали к северянину, чем из-за убедительности его слов. В особенной степени это относилось к Мениону, в первую очередь ценившему в Балиноре безграничную отвагу и считавшему его истинным лидером их отряда. Больше они не обсуждали эту тему, продолжив беседу о сторах, об истории их отделения от остальных карликов и их долгой верной дружбе с Алланоном. Солнце уже клонилось к закату, когда на берегу Голубого пруда к ним неожиданно присоединился Алланон.

— Когда мы с вами закончим беседовать, я попрошу Шеа с Фликом вернуться в постель и несколько часов поспать, Вероятно, вам всем тоже не повредит небольшой отдых. Примерно около полуночи мы покидаем эту деревню.

— Не слишком ли это рано для Шеа с Фликом? — осторожно поинтересовался Менион.

— Это не зависит от наших желаний, горец. — Мрачное лицо историка в тускнеющем свете дня казалось черным. — У нас почти не осталось времени. Если Повелитель Колдунов хоть что-то узнает о нашем походе, даже о нашем появлении в этих краях Анара, то он тут же прикажет перенести Меч из Паранора, и тогда весь наш путь окажется напрасен.

— Мы с Фликом справимся, — решительно заявил Шеа.


— Какой путь мы выбрали? — спросил Балинор.

— Этой ночью мы пересечем равнины Рабб; это займет у нас примерно четыре часа. Если повезет, то нас не застигнут на открытом месте, хотя я уверен, что Носители Черепа все еще ищут и Шеа, и меня. Остается надеяться, что они не знают, что мы сейчас в Анаре. Я раньше не говорил вам этого, у вас и без того хватало забот, но дело в том, что любое применение Эльфийских камней раскроет Броне и его слугам их положение. Любое создание из мира духов легко заметит исходящую от камней мистическую силу, увидев признаки знакомого ему волшебства.

— Значит, когда мы пользовались Камнями в Туманном болоте‡— в ужасе начал Флик.

— Этим самым вы объяснили Носителям Черепа, где вас следует искать, — со своей раздражающей улыбкой закончил за него Алланон. — Если бы вы не потерялись в Черных Дубах, они без всякого сомнения нашли бы вас.

Шеа охватил леденящий ужас. Он представил, как близки они были тогда к смерти, не понимая, что сами призывают самых страшных своих врагов.

— Если вы знали, что эти камни привлекают существ из мира духов, то почему же не сказали нам об этом? — сердито воскликнул Шеа. — Почему вы назвали их надежной защитой, если знали, что случается при их применении?

— Неужели ты не понял, мой юный друг? — послышался медленный мрачный голос историка. Было видно, что терпение Алланона иссякает. — Без них вы оказались бы беззащитны перед другими, столь же опасными существами. Кроме того, они могут послужить защитой и против Крылатых.

Он взмахнул рукой, показывая, что обсуждение окончено, отчего Шеа ощутил только еще большую злость и подозрения. Наблюдательный Дарин заметил его состояние и ободряюще положил руку на плечо юноше, предостерегающе качая головой.

— Если теперь мы можем вернуться к насущным делам, — более ровным тоном произнес Алланон, — позвольте мне изложить выбранный мной маршрут нашего пути на ближайшие дни — и не будем отвлекаться. Пройдя через равнины Рабб, на рассвете мы окажемся у подножия хребта Зубы Дракона. В этих горах мы найдем необходимое нам укрытие от всех, кто может нас искать. Но главная проблема состоит в том, как преодолеть этот хребет и попасть в окружающие Паранор леса по ту сторону гор. Все известные перевалы через Зубы Дракона бдительно стерегут прислужники Повелителя Колдунов, а при попытке взобраться по этим пикам в обход перевалов половина отряда погибнет в пропасти. Поэтому нам придется выбрать другой путь через горы, путь, который не охраняют.

— Подожди минуту! — ошеломленно воскликнул Балинор. — Не собираешься же ты пройти через Гробницу Королей!

— Если мы хотим остаться незамеченными, то у нас нет иного пути. Мы можем войти в Зал Королей на рассвете, а к заходу солнца уже минуем горы и окажемся перед самым Паранором, незамеченные охраной на перевалах.

— Но в летописях говорится, что через эти пещеры не прошел еще ни один смертный! — воскликнул Дарин, решительно присоединившись к Балинору в осуждении этого плана. — Никто из нас не боится живущих, но в этих пещерах обитают духи мертвых, и только мертвые могут проходить по ним. Еще ни один живой человек не сумел совершить это!

Балинор медленно наклонил голову в знак согласия, а остальные начали обеспокоенно переглядываться. Менион и братья ни разу в жизни не слышали об этом месте, которого больше смерти боялись их спутники. При последней реплике Дарина Алланон странно усмехнулся, его глаза под густыми бровями потемнели, а белые зубы грозно оскалились.

— Ты не совсем прав, Дарин, — чуть помедлив, ответил он. — Я проходил через Зал Королей, и я говорю вам, что это в человеческих силах. Должен признать, это небезопасный путь. В пещерах в самом деле обитают духи мертвых, и именно поэтому Брона уверен, что ни один смертный не посмеет проникнуть в них. Но моей силы хватит, чтобы защитить вас.

Менион Лих не представлял, что может скрываться в этих пещерах, если их опасается даже такой человек, как Балинор, но как бы там ни было, у него, судя по всему, были веские основания бояться. Более того, после случившегося в Туманном болоте и Вольфсктааге горец начал по-иному относиться к тому, что раньше именовал старушечьими байками и нелепыми сказками. Сейчас его больше поражало то, какими же силами должен обладать человек, предлагающий провести их сквозь пещеры в Зубах Дракона и способный защитить их от духов.

— Весь наш поход строился на оправданном риске, — продолжал Алланон. — Перед его началом все мы прекрасно сознавали, с какими опасностями нам придется столкнуться. Вы готовы повернуть назад, или мы все-таки пойдем дальше?

— Мы пойдем с тобой, — после краткого промедления заявил Балинор. — Ты знаешь, что мы готовы на это. Если нам удастся завладеть Мечом, это окупит любой риск.

Алланон слабо улыбнулся, его глубоко посаженные глаза обежали их лица, испытующе встретили каждый взгляд и наконец остановились на Шеа. Юноша стойко выдержал тяжелый взгляд историка, хотя его сердце стискивал страх и неуверенность, и ему казалось, что эти глаза проникают в самые тайные его мысли, во все сомнения и колебания, которые юноша пытался скрыть от окружающих.

— Очень хорошо. — Алланон угрюмо кивнул. — Теперь идите и постарайтесь отдохнуть.

Он резко повернулся и зашагал в направлении деревни сторов. Балинор двинулся вслед за его удаляющейся фигурой, очевидно, намереваясь более подробно расспросить историка о его планах. Остальные смотрели им вслед, пока те не скрылись из вида. Затем Шеа внезапно заметил, что уже почти стемнело, солнце медленно тонет за горизонтом, а в багровеющем небе мягким белым светом сияют его последние лучи. Какой-то миг все они сидели неподвижно, а потом молча поднялись на ноги и вернулись в тихую деревню, чтобы поспать до полуночи.

Шеа казалось, что он едва успел закрыть глаза, когда его вдруг начали грубо трясти за плечо. В следующий миг в темноте комнаты замерцал режущий глаза свет горящего факела, заставив его прищуриться, защищая заспанные глаза. Сквозь туманную дымку он разглядел решительное лицо Мениона Лиха, и взволнованный взгляд горца сказал ему, что настал час отправляться в путь. Он неуверенно поднялся, вздрогнув от касания холодного ночного воздуха, и после секундного промедления начал торопливо одеваться. Флик уже проснулся и был почти одет, в полуночной тишине его уверенное лицо выглядело чужим и незнакомым. Шеа снова ощущал в себе силу, достаточно силы, чтобы выдержать долгий путь через равнины Рабб до Зубов Дракона, а если необходимо, то и дальше — чтобы завершить наконец долгое путешествие.

Спустя несколько минут трое юношей уже шли по спящей деревне сторов, чтобы встретиться с остальными своими спутниками. В ночном мраке деревенские дома казались черными квадратными глыбами, темное безлунное небо было затянуто плотными тучами, неспешно ползущими к своей далекой загадочной цели. Это была прекрасная ночь для путешествия через равнины, и Шеа ощутил прилив бодрости при мысли, что посланникам Повелителя Колдунов сегодня будет очень нелегко их отыскать. По пути он обратил внимание, что их легкие охотничьи сапоги ступают по сырой земле практически беззвучно. Казалось, сама природа сегодня была на их стороне.

Подойдя к западной околице Сторлока, они встретили ожидающих их товарищей, за исключением Алланона. Дарин и Даэль во тьме казались бесплотными тенями, их изящные фигуры, подобно призракам, беззвучно скользили над землей; они внимательно прислушивались к ночным шорохам. Подойдя к ним ближе, Шеа в который раз поразился их характерным чертам: непривычно заостренным ушам и черточкам бровей, резко поднимающихся от переносицы. Он задумался, не смотрят ли на него люди так же, как он смотрит сейчас на эльфов. Неужели у их рас нет совершенно ничего общего? Он снова задумался над историей эльфийского народа, историей, которую Алланон как-то назвал примечательной, но так и не стал о ней рассказывать. Их история была и его историей; теперь он твердо знал то, о чем уже давно начинал догадываться. Он хотел больше узнать об этом, надеясь, что тогда сможет лучше разобраться в собственном происхождении и истории Меча Шаннары.

Он взглянул на высокую крепкую фигуру Балинора, похожую на каменное изваяние; лица воина в темноте не было видно. Несомненно, из всего отряда Балинор был наиболее уверен в себе и передавал это ощущение всем остальным. В северянине чувствовалась какая-то надежность, сила, неуязвимость, придающая храбрость всем его спутникам. Даже Алланон не так вдохновлял их своим видом, как воин Каллахорна, хотя Шеа подозревал, что историк во много крат сильнее Балинора. Вероятно, Алланон, безгранично глубоко постигший тайны мироздания, понимал, как обнадеживает людей присутствие Балинора, и именно по этой причине взял его с собой.

— Очень хорошо, Шеа. — Тихий голос историка прозвучал у него над самым ухом, и юноша чуть не подпрыгнул от неожиданности; скиталец в черном плаще прошагал мимо него и махнул рукой всем собравшимся. — Этот участок пути нам стоит преодолеть под покровом ночи. Держитесь вместе, следите за идущим впереди. От разговоров воздержитесь.

Ограничившись таким приветствием, мрачный историк повел их через леса Анара по узкой тропе, ведущей из Сторлока на запад. Шеа шагал позади Мениона, все еще не совсем оправившись от пережитого испуга; на ум ему беспорядочно приходили его прошлые встречи с таинственным великаном, и он размышлял о том, что его подозрения все-таки могут оказаться верными. Во всяком случае, пока Алланон где— то поблизости, ему следует держать свои мысли при себе, как трудно бы это ни оказалось.

Отряд достиг западной границы лесов Анара и начала равнин Рабб раньше, чем ожидал Шеа. Несмотря на черноту ночного неба, юноши угадывали во мраке очертания возвышающихся вдалеке Зубов Дракона; они молча обменялись короткими взглядами и отвернулись, напряженно всматриваясь во тьму.

Алланон повел их через пустынные равнины, не замедляя шага и не делая остановок. Местность здесь была совершенно ровной, лишенной всяких естественных препятствий и малейших признаков жизни. Здесь росли только карликовые деревья и отдельные чахлые кустики, голые и лишенные листвы. Земля на равнинах оказалась неожиданно твердой и настолько сухой, что местами ее рассекали длинные ветвящиеся трещины. Ничто не шевелилось вокруг безмолвно шагающих путников, напряженно вслушивающихся и вглядывающихся в ночь, пытаясь заметить признаки опасности. Один раз, когда они уже почти три часа шагали через равнины Рабб, Дарин торопливым взмахом руки остановил их, показывая, что что-то расслышал позади, глубоко во мраке. Несколько долгих минут они молча ждали, замерев на месте, но ничего не произошло. Наконец Алланон пожал плечами и жестом велел им продолжать путь, и они зашагали дальше.

Перед самым рассветом они подошли к Зубам Дракона. Ночное небо еще оставалось черным и затянутым тучами, когда они остановились у подножия угрюмых гор, возвышающихся на их пути подобно чудовищным шипам на железных воротах ада. Шеа с Фликом даже после долгого похода чувствовали себя лучше, чем вчера, и поспешили объявить, что могут продолжать путь без перерыва на отдых. Алланон немедленно зашагал вперед, словно опасался опоздать на условленную встречу. Он повел их прямо вглубь мрачных гор, по каменистой тропе, вьющейся среди скал и ведущей вверх к небольшой расселине на горном склоне. Флик на ходу разглядывал окружающие тропу пики, запрокидывая голову к самому небу, чтобы рассмотреть скальные вершины. Название Зубы Дракона вполне подходило этим горам.

Они поднимались все выше, приближаясь к расселине на склоне утеса, а горы словно сдавливали их с обеих сторон. Вдалеке виднелись еще более высокие пики, которые под силу было преодолеть лишь крылатым созданиям. Один раз Шеа на мгновение остановился, подобрал с земли обломок камня и с любопытством стал на ходу рассматривать. К его удивлению, камень оказался неожиданно гладким, чем-то похожим на стекло, а его блестящая черная поверхность напомнила юноше уголь, который служил топливом в некоторых поселениях Юга. Однако этот камень казался на вид крепче, словно уголь каким-то образом спрессовали и отполировали, чтобы придать ему такой вид. Он протянул камень Флику, но тот только взглянул на него, равнодушно пожал плечами и выбросил.

Тропа начала виться между громадными нагромождениями лежащих глыб, скрывающими из вида окружающие горы. Долгое время они блуждали в каменном лабиринте, по-прежнему продолжая подниматься все выше, и мысль о том, что никто не представляет, куда они направляются, казалось, нисколько не волновала их мрачного проводника. Наконец они достигли просвета между глыбами, и по виду высоких скал вокруг поняли, что приближаются ко входу в расселину и тому месту, после которого тропа будет вынуждена либо повернуть вниз, либо исчезнуть в горах. В этот момент тишину нарушил тихий свист Балинора, заставивший отряд остановиться. Воин коротко переговорил с Дарином, который уже долгое время шел с ним рядом, затем с удивленным видом быстро повернулся к Алланону.

— Дарин уверен, что за нами по тропе кто-то поднимается! — встревожено сообщил он. — Сомневаться не приходится — там кто-то идет.

Алланон торопливо бросил взгляд в ночное небо. Его темное лицо задумчиво нахмурилось — он был крайне обеспокоен этой новостью. Он неуверенно взглянул на Дарина.

— Это точно, за нами кто-то следует, — подтвердил эльф.

— Я не могу задерживаться здесь, чтобы разбираться, кто за нами идет. До восхода солнца мне необходимо быть в долине, — резко заявил Алланон. — Кто бы ни следовал за нами, его необходимо задержать, пока я не закончу свои дела. Это жизненно важно.

Шеа никогда раньше не слышал в его голосе такой решительности; он заметил испуганные взгляды, которыми быстро обменялись Менион с Фликом. Какие бы дела ни ждали Алланона в загадочной долине, ему жизненно необходимо было завершить их без помех.

— Я останусь, — вызвался Балинор, вытаскивая из ножен свой широкий меч. — Дождитесь меня в долине.