Меч Шаннары

Но его спутники обратили внимание на его странную неподвижность; проследив за его полным ужаса взглядом, они увидели Носителя Черепа, бесшумно крадущегося по самому краю ямы. Алланон молниеносно закрыл своим телом Флика и силой заставил его отвернуться, преодолеть гипнотическое влияние жутких глаз чудовища. Ошеломленный, Флик пошатнулся и едва не упал навзничь, подхваченный поспешивший ему на помощь Менионом. Все остальные встали за спиной у друида, обнажив оружие. В нескольких ярдах от Алланона существо остановилось, пригибаясь к земле, одним крылом и когтистой лапой заслоняя свое темное лицо от пылающего пламени. Из его груди медленно, размеренно вырывалось хриплое дыхание, его свирепые глаза уставились на высокого человека, стоящего между ним и маленьким юношей.

— Друид, ты глуп, если смеешь мешать мне. — Голос существа с шипением вырывался из глубин его бесформенного тела. — Вы все обречены. Вы были обречены с того момента, когда решили отправиться за Мечом Шаннары. Хозяин знал, что ты придешь, друид! Он знал.

— Убирайся прочь, пока можешь, служитель зла! — приказал Алланон таким угрожающим тоном, какого еще не слышал от него ни один из его спутников. — Тебе не испугать здесь никого. Мы возьмем Меч, и ты не сможешь преградить нам путь. Прочь с дороги, раб, пусть лучше нам покажется твой господин!

Его слова подобно кинжалам рассекли воздух, вонзаясь в разум Носителя Черепа. Существо в ярости зашипело, его хриплое дыхание участилось, и оно сделало еще шаг вперед, пригнувшись еще ниже. В его страшных глазах пылала невыносимая злоба.

— Я уничтожу тебя, Алланон. И тогда никто больше не посмеет мешать Хозяину! Ты даже не догадывался о том, что с самого начала был пешкой в его игре. Теперь ты у нас в руках, и вместе с тобой — твои самые верные союзники. Смотри, кого ты привел к нам, друид — последнего потомка Шаннары!

К общему изумлению, его клешнеобразная рука вытянулась в сторону ошеломленного Флика. Очевидно, существо не знало, что Флик не имеет никакого отношения к потомкам Короля, а Шеа они потеряли в Зубах Дракона. Какой-то миг в комнате стояла тишина. В яме под их ногами ревело пламя, внезапно выбрасывая волны раскаленного воздуха, опаляя своим дыханием открытые лица смертных. Клешни черного призрака потянулись вперед.

— А теперь, глупцы, — прохрипел полный ненависти голос, — вас постигнет та смерть, которой заслужил весь ваш род!





Глава 16




Когда шипение последних слов черного существа растаяло в освещенном пламенем воздухе, все произошло словно одновременно. Отчаянно взмахнув длинной рукой, Алланон приказал всем бежать к открытой лестнице, ведущей в главный зал Крепости Друидов. В голосе его прозвучало что-то такое, отчего все они, не медля ни секунды, бросились выполнять его приказ. В бешеном порыве шестеро спутников стремительно метнулись назад, к винтовой лестнице, а Носитель Черепа в тот же момент бросился на Алланона. Глухой удар от столкновения двух могучих тел слышали даже убегающие, уже начавшие подниматься по лестнице — все, кроме одного. Флик по-прежнему медлил, разрываемый стремлением бежать, но словно зачарованный титанической борьбой двух могучих противников, схватившихся в поединке в считанных дюймах от ревущего пламени громадной открытой печи. Он стоял у подножия лестницы, слыша, как затихают шаги его спутников, поднимающихся к верхнему залу. В следующий миг шаги смолкли, и он остался единственным свидетелем невообразимой схватки друида с Носителем Черепа.

Фигуры в черных одеждах неподвижно стояли на краю огненной пропасти, словно статуи, застыв на месте в чудовищном напряжении битвы; их темные лица разделяло лишь несколько дюймов, руки друида крепко стискивали смертоносные клешни существа из мира духов. Носитель Черепа стремился дотянуться своими бритвенно-острыми клешнями до открытого горла мистика, надеясь разорвать его и быстро закончить битву. От напряжения его черные крылья приподнялись, яростно хлопая по воздуху, чтобы усилить нажим на противника; громкий резкий хрип его дыхания рассекал раскаленный воздух. Затем существо из земель Севера резко выбросило вперед свою длинную ногу, и друид пошатнулся и навзничь рухнул на каменный пол у самого края пропасти. Подобно молнии чудовище бросилось на него, замахиваясь когтистой лапой для смертельного удара. Но его жертва проворно откатилась вбок, избегнув смертоносных когтей и вырвавшись из его хватки. Однако Флик заметил, что удар все же пришелся мистику в плечо, и расслышал отчетливый треск материи — пролилась первая кровь. У Флика вырвался испуганный вскрик, но в следующий миг друид уже стоял на ногах, словно и не получил ранения. Из вытянутых пальцев его рук выстрелили сдвоенные голубые молнии, с сокрушительной силой ударив в поднимающегося на ноги Носителя Черепа, отшвырнув разъяренное существо к самому ограждению. Но хотя молнии мистика и остановили змея во время битвы в Зале Королей, существо из земель Севера замерло лишь на несколько кратких мгновений. С яростным ревом оно бросилось в новую атаку. Из его пылающих глаз вылетели ослепительные красные лучи. Алланон одним мгновенным движением взмахнул полой своего плаща, и молнии отклонились от цели и ударили в каменную стену комнаты. Какой-то миг существо медлило, и двое противников медленно кружили, подобно лесным хищникам, сошедшимся в смертельном поединке, из которого живым мог выйти только один.

Флик впервые заметил, что жара в помещении усиливается. С приближением рассвета просыпающемуся замку требовалось больше тепла, и смотрители включили механизм, управляющий печными заслонками. Не зная о протекающем на узкой галерее поединке, они запустили простаивавшие всю ночь меха, раздувая пламя до такой силы, чтобы горячий воздух дошел до всех помещений в Крепости Друидов. Теперь отдельные языки пламени уже плясали над краем ямы, и температура в комнате медленно росла. По лицу Флика начали стекать ручейки пота, впитываясь в его теплую охотничью одежду. Но он все еще не уходил. Он чувствовал, что если Алланон будет побежден, то все они обречены, и решительно намеревался выяснить исход этой схватки. Если погибнет человек, который привел на это последнее поле боя, то Меч Шаннары им уже ничем не поможет. С выражением благоговейного ужаса на лице Флик Омсфорд наблюдал за поединком, который мог решить судьбу всех рас и земель, поединком двоих практически непобедимых противников, союзника смертных людей и служителя Повелителя Духов.

Алланон снова прибег к помощи ослепительных синих молний, короткими жалящими ударами атакуя кружащего Носителя Черепа, пытаясь толкнуть его на необдуманный шаг, заставить оступиться, совершить единственную смертельную ошибку. Монстр из мира духов не был глуп; он обладал опытом сотен битв, из которых всегда выходил победителем, а его забытые жертвы с тех пор покоились за гранью мира смертных. Он отпрыгивал и уклонялся с поразительной ловкостью, каждый раз снова пригибаясь к земле, наблюдая за противником и поджидая момент для удара. Затем его черные крылья внезапным движением распахнулись, и с одним их могучим взмахом он взлетел в воздух, промчавшись над пламенем печи, и со скоростью молнии обрушился сбоку на высокую фигуру Алланона. Его клешни уверенно опустились, и на мгновение Флик поверил, что битва проиграна. Но сбитый с ног друид все же сумел избежать ударов смертоносных клешней и одним резким движением рук далеко отшвырнул от себя Носителя Черепа. Ошеломленное существо пролетело по воздуху и с громким треском врезалось в каменную стену. Оно моментально поднялось на ноги, но сила удара оглушила его, замедлила его движения, и прежде, чем оно успело отпрыгнуть назад, гигант всем телом бросился на него.

Две черные фигуры боролись у самой стены, словно слившись воедино; их руки переплелись подобно древесным ветвям. Когда они наконец распрямились в полный рост, Флик увидел, что Алланон оказался позади вырывающегося Носителя Черепа, и его могучие руки подобно тискам сдавливают голову существа, а напряжение железных мускулов медленно выдавливает из монстра жизнь. Крылья жертвы бешено били по воздуху, когтистые лапы тщетно пытались уцепиться за руки противника и разорвать смертельную хватку. В багровых глазах Носителя Черепа пылало пламя, более яростное, чем в адском пекле; из них били огненные молнии, врезаясь в каменные стены и прожигая в них черные дымящиеся дыры. Борцы оторвались от стены и раскачивались, двигаясь к огненной яме в центре раскаленной комнаты, пока не навалились своим весом на низкое железное ограждение галереи. На миг испуганному юноше показалось, что оба они сейчас потеряют равновесие и рухнут в бушующее пламя. Но Алланон могучим усилием резко распрямился и на несколько футов оттащил своего противника от края печи. Это внезапное движение развернуло существо из мира духов, стиснутое в руках друида, и его полный ненависти взгляд упал прямо на полускрытого за лестницей юношу. Пытаясь любым способом на миг отвлечь мистика и получить возможность вырваться из его сокрушительной схватки, Носитель Черепа нанес удар по беззащитному Флику. Из его пылающих глаз выстрелили две огненные молнии, превратив каменные блоки лестницы в крошево, подобно маленьким смертоносным кинжалам разлетающееся во все стороны. Флик еле успел отреагировать, быстро отпрыгнув от лестницы на галерею, и тем самым спас себе жизнь, хотя мелкие осколки все же посекли ему лицо и руки. Он отскочил в сторону, и в тот же миг всю лестницу охватила дрожь, и она рухнула горой разбитых каменных глыб, окончательно отрезав путь наверх. Из обломков тяжелыми облаками поднималась пыль.

В ту же секунду, пока Флик, перепуганный и оглушенный, но еще сознающий происходящее, лежал на каменном полу галереи, а из ревущей печи поднималось пламя, пляшущее в облаках пыли от разрушенной лестницы, хватка Алланона ослабла ровно настолько, чтобы его проворному противнику удалось освободиться. С яростным воплем развернувшись, он нанес отвлекшемуся друиду сокрушительный удар по голове, и высокий мистик рухнул на колени. Носитель Черепа бросился вперед, готовясь добить его, но оглушенный Алланон все же сумел подняться на ноги, и синие молнии, с ослепительной вспышкой выстрелившие из его рук, ударили его противнику прямо в открытую для атаки голову. Его железные кулаки с треском соединились с черной головой чудовища, оно на миг потеряло равновесие и снова повернулось, и огромные руки друида с сокрушительной силой сдавили ему грудь, прижимая дергающиеся крылья и руки-клешни к его спине. Удерживая существо этим жестоким захватом, друид в гневе стиснул зубы и надавил. Флик, все еще лежащий на полу в десятке ярдов от возвышающихся над ним бойцов, услышал жуткий хруст — что-то переломилось в теле Носителя Черепа. Затем две борющиеся фигуры вновь приблизились к низкой железной решетке, и пламя ясно осветило их перекошенные лица, а рев пылающей печи по своей силе и ярости сравнялся с предсмертным воплем искалеченного монстра. Его уродливое черное тело охватила дрожь. Из своих глубочайших запасов злобы и ненависти Носитель Черепа почерпнул последнюю каплю силы для одного отчаянного рывка и перебросил свое тело через железную решетку, в падении вцепившись кривыми когтями в черный плащ противника, увлекая своего ненавистного врага за собой, и обе фигуры пропали в яростном пламени.

Флик потрясенно поднялся на ноги, его окровавленное лицо медленно исказилось гримасой ужаса. На непослушных ногах он подковылял к краю пылающей печи, но исходящий от нее жар заставил его отпрянуть. Он попытался подойти еще раз, опять безуспешно; в его глаза и рот лились ручьи стекающего по лицу пота, медленно смешиваясь со слезами бессильной ярости. Пламя из ямы взмыло над низкой железной решеткой и жадно лизнуло камень, своим громким треском словно свидетельствуя о пополнении быстро расходуемых запасов топлива двумя телами в черных одеждах. Сквозь застилающий слезящиеся глаза туман юноша пристально вглядывался в бездонную яму. Там было только багровое слепящее пламя и невыносимый жар. В полном отчаянии он снова и снова выкрикивал имя друида, и каждый его тщетный крик порождал отражающееся от каменных стен эхо, затухающее в огненном пекле. Но ничто не отвечало юноше, кроме рева пламени, и тогда он наконец осознал, что друида больше нет.

Тогда его охватила паника. В безумной спешке он отпрянул от адской печи. Он подбежал к развалинам лестницы и только потом вспомнил, что она разрушена, и в отчаянии повалился на гору каменных обломков. Он потряс головой, чтобы вернуть ясность затуманенным мыслям, и ощутил всю ярость бушующего рядом огня. Он понял, что если не выберется из этой комнаты в самые ближайшие минуты, то изжарится здесь заживо. Он вскочил на ноги и бросился к ближайшей каменной двери, в отчаянии толкая и дергая ее. Но дверь не поддавалась, и наконец он остановился, не замечая, что с его ободранных ладоней капает кровь. Он бросил взгляд на круглую стену и нашел вторую дверь. Он метнулся к ней, но она тоже оказалась запертой снаружи. Он ощутил, как тают его последние надежды, и почти уже поверил, что выхода из западни нет. Волоча отяжелевшие ноги, он двинулся к следующей двери. Черпая последние капли своей иссякающей силы, лихорадочно дергая и толкая неподатливую дверь, он надавил на скрытый каменный выступ и включил этим открывающий дверь механизм. Со стоном облегчения измученный юноша вывалился в открывшийся перед ним проход, ногой захлопнув за собой дверь, и долго лежал в полутьме, вырвавшись из оставшегося позади адского пекла.

Много долгих минут пролежал он, обессилевший, в темном коридоре; касания каменного пола и прохладного воздуха ласкали его обожженное тело. Он не пытался думать, не пробовал вспоминать, желая лишь забыться в покое и тишине скального туннеля. Наконец он со стоном заставил себя подняться на колени, затем отчаянным усилием встал на ноги, беспомощно привалившись к холодной каменной стене коридора, и стал ждать, пока к нему вернутся силы идти вперед. Только сейчас он заметил, что его одежда превратилась в обугленные лохмотья, а руки и лицо опалены и покрыты копотью от невыносимого жара печи. Он медленно огляделся и расправил широкие плечи, оторвавшись от стены. Тусклый свет факела, висящего на стене впереди, указывал направление, в котором тянулся извилистый коридор, и он ковылял вперед, пока не добрался до одиноко горящего факела и не вытащил его из крепления. Он медленно, спотыкаясь, пошел вперед, освещая себе дорогу найденным факелом. Где-то впереди послышались крики, и его свободная рука машинально метнулась к рукояти короткого охотничьего ножа, вытаскивая оружие из ножен. Несколько минут спустя шум, казалось, отдалился и в конце концов стих, и юноша так никого и не увидел. Коридор замысловато вился в толще скал, и Флик миновал уже несколько дверей, надежно закрытых и запертых, но проход нисколько не шел вверх и не разветвлялся. Через равные промежутки тьму впереди рассеивал тусклый желтоватый свет горящего факела, укрепленного на каменной стене, отбрасывающий на дальнюю стену его тень, похожую на уродливого призрака, скрывающегося во мраке.

Затем проход резко расширился, и свет впереди стал ярче. Мгновение Флик помедлил, крепко сжимая в руке нож; его лицо, покрытое полосами копоти и слез, исказилось в гримасе мрачной решимости. В полном безмолвии он осторожными шагами двинулся вперед. Он знал, что раньше или позже впереди должна найтись лестница, ведущая наверх, к главному залу Крепости Друидов. Он искал эту лестницу долго и безуспешно, и силы постепенно оставляли его. Он запоздало раскаивался в своем желании увидеть развязку сражения, из-за которого отстал от отряда, а теперь блуждал по бесконечным коридорам в глубине Паранора. В это время с его друзьями могло происходить все что угодно. Он тоскливо подумал, что в своих скитаниях по этому лабиринту может их никогда не встретить. Он осторожно заглянул за поворот каменного коридора; его мускулы напряглись, а глаза напряженно вглядывались в полумрак. К своему удивлению, он обнаружил, что стоит у входа в круглую комнату, из которой в разные стороны вело множество других проходов. На ее гладких стенах ярко горело около дюжины факелов. Увидев, что зал пуст, он облегченно вздохнул. Затем он понял, что весь этот долгий путь никуда его не привел. Все эти проходы выглядели совершенно такими же, как и тот, по которому он пришел сюда. В зале не было ни дверей, ведущих в другие комнаты, ни лестниц, ведущих на верхние этажи, ни табличек с указаниями, в какую сторону следует идти. Он загнанно огляделся, отчаянно пытаясь отличить один проход от другого; с каждой уходящей секундой и с каждым безуспешным взглядом его надежда на удачу таяла. Наконец он в замешательстве покачал головой. Подойдя к одной из стен, он устало опустился на пол и закрыл глаза, заставляя себя признать горькую правду — он безнадежно заблудился.



По команде Алланона все остальные члены отряда бросились к лестнице. Ближе всех к каменным ступеням стояли Дарин и Даэль, и поэтому они, самые быстроногие среди всех, успели взбежать до середины прежде, чем остальные начали подниматься. Стройные эльфийские ноги мягкими скользящими прыжками несли их вверх по винтовой лестнице, едва касаясь камня. За ними мчались Гендель, Менион и Балинор, которым мешало тяжелое оружие и свой вес; кроме того, они постоянно наталкивались друг на друга, застревая в узком спиральном проходе. Безумной толпой они рванулись к верхнему залу, оступаясь, торопясь добраться до цели своих долгих поисков и скрыться от вселяющего ужас призрака. В этой ужасной спешке никто даже не хватился отставшего Флика.

Первым лестницу Крепости Друидов преодолел Дарин, торжествующе вырвавшись в огромный зал, а за ним тенью последовал его младший брат. Зал производил потрясающее впечатление — громадный коридор с высоким потолком и мощными деревянными стенами, полированными и навощенными, торжественно сверкающими в желтом свете горящих факелов и розовых лучах зари, льющихся сквозь высокие окна-бойницы. Панели стен были украшены картинами, каменными и деревянными фигурами на мозаичных пьедесталах и длинными гобеленами ручной работы, складками ниспадающими до самого пола, мраморного и сверкающего. Через неравные промежутки вдоль стен стояли огромные статуи из железа и цветного мрамора, скульптуры прошлых эпох, долгие века хранившиеся в этом вечном музее. Казалось, что статуи охраняют тяжелые, резные деревянные двери с изумительной инкрустацией и ручками из красной меди, укрепленные на железных косяках. Часть дверей была распахнута, и в лежащих за ними покоях взгляду открывалось все то же умело подобранное великолепие, ослепительно сияющее в ярких, свежих солнечных лучах нового дня, льющихся через высокие, открытые застекленные окна.

У братьев почти не осталось времени восхищаться вечной красотой Паранора. В следующий миг, как только они поднялись по открытой лестнице, на них бросились охраняющие зал карлики, со всех сторон сразу; их уродливые желтые тела появлялись из дверей, из-за статуй, кажется, даже из стен. Дарин встретил их атаку своим длинным охотничьим ножом и мгновение пытался отражать их напор, пока его не повалили на пол. На помощь брату бросился Даэль, размахивая своим длинным луком, и сбил им с ног несколько противников, но при его следующем ударе длинный ясеневый лук с громким треском переломился. Какой-то миг казалось, что их разорвут на части прежде, чем более сильные товарищи успеют прийти им на помощь, но затем Дарин вырвался из цепких рук врагов и, выхватив у железной статуи древнего воина длинную зазубренную пику, широкими взмахами оттеснил визжащих карликов, заставив их отступить от его брата. Но в следующий миг мужество вернулось к карликам, и они быстро перестроили свои ряды для второй, последней атаки. Эльфы отступили к стене, задыхаясь от напряжения схватки, покрытые мелкими ранами и кровью врагов. Карлики собрались в плотную группу, выставив перед собой острия коротких мечей, намереваясь прорваться сквозь удары длинной пики Дарина и разрубить обоих эльфов на части. С диким, терзающим слух воплем они бросились вперед, чтобы убивать.

Просчет карликов заключался в том, что они забыли следить за открытой лестницей, упустив из вида, что к эльфам может прийти помощь. Когда они толпой ринулись на Дарина и Даэля, в зале появились еще тир бойца и бросились на опешивших от неожиданности карликов. Ни разу в жизни тем не доводилось встречаться с такими соперниками. В середине стоял могучий воин Каллахорна, и его сверкающий меч с такой яростью прорубал бреши в стене коротких клинков, что карлики всей толпой шарахнулись назад, наталкиваясь друг на друга. С одной стороны их встретили сокрушительные удары булавы могучего гнома, а с другой — свистящий в воздухе клинок ловкого и подвижного горца. Какой-то миг они мужественно пытались сражаться против пятерых безумцев, а затем дрогнули и, не выдержав вражеского натиска, бросились прочь, потеряв последнюю надежду. Пятеро отчаянных воинов без единого слова помчались по роскошному залу вслед за ними, перепрыгивая через раненых и мертвых; их подбитые железом сапоги звенели по мраморному полу. Горстка карликов, рискнувших преградить им путь, вскоре растаяла под их натиском, превратившись в груду неподвижных тел. После всего пережитого, после стольких потерь пятеро уцелевших из маленького отряда наконец приблизились к последнему препятствию на пути к их цели, к которой так отчаянно стремились.

В конце древнего коридора, заваленного телами мертвых и раненых карликов, сорванными в ходе жаркой битвы гобеленами и поваленными статуями, перед высокими резными деревянными дверьми, надежно закрытыми и запертыми, тесной группой стояли последние из уцелевших охранников, близкие к отчаянию. Выставив перед собой, подобно стене лезвий, свои короткие охотничьи мечи, карлики были готовы сражаться до последнего. Нападающие ринулись на смертоносную стену, пытаясь прорвать ее в центре с помощью длинных мечей Мениона и Балинора, но после нескольких минут ожесточенной схватки охранники все же сумели отразить их натиск. Пятеро бойцов в изнеможении отступили, задыхаясь и обливаясь потом, получив множество ран и ссадин. Дарин сильно хромал — мечи карликов глубоко рассекли ему руку и ногу. Острие пики задело Мениону висок, и теперь на его коже широкой алой полосой выступила кровь. Горец словно не замечал своего ранения. Вновь они атаковали охранников, и вновь, после долгих минут яростной рукопашной, были отброшены назад. Отряд карликов уменьшился почти вдвое, но у пятерых воинов не было больше времени. Алланон все еще не появлялся, а на защиту Меча Шаннары уже сейчас начинали стекаться сотни карликов, если, конечно, тот и в самом деле находился в том, зале, в который они так отчаянно прорывались.

Затем, прибегнув к сверхчеловеческой мощи своих мускулов, Балинор подбежал к стене зала и могучим усилием повалил громадную каменную колонну, на вершине которой покоилась металлическая урна. Удар рушащейся колонны о каменный пол сотряс все их кости, по залитому кровью залу прокатился оглушительный грохот. Мраморные плиты пола треснули, но колонна осталась целой. С помощью Генделя гигант-северянин начал катить колонну, словно таранное орудие, в сторону отряда карликов и закрытых дверей охраняемого зала, и с каждым оборотом чудовищный цилиндр, надвигающийся на перепуганных охранников, набирал скорость и мощь. Мгновение желтокожие карлики медлили, подняв свои короткие мечи и глядя на сокрушительную массу катящейся на них каменной колонны. Затем они бросились в стороны, спасая свои жизни, сломленные, проигравшие. Некоторые из них не успели увернуться от импровизированного тарана и исчезли под его массой, когда он, расшвыривая обломки камня и дерева, врезался в запертые двери. От этого удара двери содрогнулись и выгнулись, затрещало дерево, а железные петли лопнули подобно бумаге, но все же двери выдержали. Но в следующий миг они с оглушительным грохотом окончательно рухнули под ударом плеча Балинора, и пятеро бойцов ворвались в открывшийся зал, чтобы завладеть Мечом Шаннары.

К их изумлению, комната оказалась пуста. Стены были украшены длинными, ниспадающими до пола гобеленами, прекрасными картинами и высокими окнами; на полу в большой комнате было аккуратно расставлено несколько изящных резных столиков. Но нигде не было видно даже следов легендарного Меча. Потрясенные и непонимающие, они медленно оглядели комнату. Дарин тяжело опустился на колени, ослабевший от потери крови и готовый потерять сознание. На помощь ему быстро пришел Даэль, полосками своей одежды тут же перевязавший его открытые раны, и с его помощью тот доплелся до одного из стульев, на который рухнул в изнеможении. Менион пробежал взглядом по стенам, пытаясь найти скрытый выход. Затем Балинор, медленно бродивший по комнате и изучавший ее мраморный пол, издал тихий возглас. Часть пола в самой середине комнаты была исцарапана и протерта в тщетных попытках скрыть то, что здесь много лет стояло нечто тяжелое и квадратное.

— Тре-камень! — тут же воскликнул Менион.

— Но если его перенесли отсюда, то совсем недавно, — предположил Балинор усталым голосом, тяжело дыша и пытаясь сосредоточиться. — Но тогда почему карлики так яростно охраняли эту комнату?

— Вероятно, они не знали, что его тут уже нет, — неуверенно заявил Менион.

— Возможно, это ложный след, — резко высказал свое мнение Гендель. — Но зачем им понадобилось тратить на это время, если?..

— Они хотели задержать нас здесь, потому что Меч все еще в замке, и они не успели перенести его! — взволнованно закончил его мысль Балинор. — У них не было времени унести Меч, и они попытались отвлечь нас! Но где же теперь Меч — у кого он?

Все трое безнадежно развели руками. Неужели Повелитель Колдунов с самого начала знал об их походе, как утверждал Носитель Черепа? Если их нападение застало карликов врасплох, то что могло случиться с Мечом с тех пор, как Алланон видел его в этой комнате?

— Подождите! — слабым голосом воскликнул с другого конца комнаты Дарин, медленно поднимаясь на ноги. — Когда я поднимался по лестнице, что-то происходило в другом конце зала. Там кто-то поднимался наверх.

— Башня! — вскричал Гендель, бросаясь к дверям. — Они унесли Меч в башню!


Забыв об усталости, Балинор и Менион поспешили вслед за бегущим гномом. Меч Шаннары был по-прежнему поблизости. Дарин и Даэль медленно следовали за ними; старший брат шатался от слабости и тяжело опирался на плечо младшего, но в их глазах сияла надежда. В следующий миг комната опустела.



Несколько минут отдохнув, Флик уныло поднялся на ноги и решил, что ему остается только одно — выбрать любой из проходов и идти по нему до конца, в надежде, что тот приведет его к лестнице, ведущей на верхние этажи крепости. Он кратко подумал о своих друзьях, которые сейчас находятся где-то этажом выше, а возможно, уже нашли Меч. Они не могли знать ни о гибели Алланона, ни о его собственной судьбе, о его блужданиях в этих бесконечных туннелях. Он надеялся, что они станут искать его, но в то же время понимал, что если они уже добыли Меч, то у них не осталось времени на поиски. Им придется бежать, чтобы успеть скрыться прежде, чем Повелитель Колдунов пошлет в погоню за священным клинком Носителей Черепа. Флик гадал, что случилось с Шеа, жив ли тот, спасен ли. Что-то подсказывало ему, что Шеа ни за что не покинул бы Паранор, пока Флик жив; но его брат никак не мог знать, что он не погиб в пламени печи. Ему пришлось признать, что его положение выглядит совершенно безнадежным.

В этот момент из одного из туннелей донесся громкий звон и стук сапог о каменный пол; прямо к круглому залу мчались люди. Юноша торопливо пересек зал и укрылся в глубине другого туннеля, прижавшись к стене и растаяв в глубокой тени. Он встал так, чтобы видеть освещенный зал, и вытащил из ножен свой короткий охотничий нож. Через несколько секунд в зал ворвалась толпа перепуганных карликов-охранников и без промедления скрылась в другом проходе. Вскоре повороты и извивы туннеля заглушили их топот. Флик не представлял, откуда и куда они бегут, но сам он направлялся в ту сторону, откуда они появились. Разумно было предположить, что они убегали из верхних покоев Крепости Друидов, а именно туда юноша и хотел попасть. Он осторожно вернулся в освещенный зал и подошел к туннелю, из которого выбежали карлики. Идя по их следам, он вошел в опустевший коридор и углубился во мрак. Нож он держал перед собой, ощупью пробираясь вдоль стен, еле видимых в полутьме, к ближайшему факелу. Вытащив пылающий факел из крепления, он двинулся дальше; его острые глаза обшаривали шероховатые стены в поисках двери или открытой лестницы. Не успел он пройти и ста ярдов, как часть стены у самого его локтя неожиданно скользнула в сторону, и прямо на него шагнул карлик.

Трудно было с уверенностью сказать, кто из них сильнее удивился при виде другого. Охранник отстал от той самой толпы, которая спасалась бегством из развернувшегося на верхних этажах сражения, и наткнувшись в нижних туннелях еще на одного чужака, он испытал потрясение. Уступая юноше ростом, карлик был жилист, силен и вооружен коротким мечом. Он немедленно бросился на врага. Флик машинально отклонился, и клинок карлика, описав в воздухе дугу, свистнул сбоку от своей цели. Прежде, чем карлик снова успел замахнуться, юноша бросился на него, выронив при этом свой нож, и повалил на каменный пол, тщетно пытаясь вырвать у своего увертливого противника из рук меч. Флик, в отличие от карлика, не имел опыта рукопашного боя, и это дало маленькому желтокожему человечку ощутимое преимущество. Он уже не раз убивал людей и был готов сделать это и сейчас, в то время, как Флик думал только о том, как обезоружить противника и убежать. Несколько долгих минут они боролись и катались по полу, затем карлик наконец вырвался и яростно взмахнул мечом, целясь врагу в голову. Флик отскочил назад, отчаянно ища взглядом свой нож. Низкорослый охранник двинулся на него, и в этот миг шарящие по полу пальцы Флика сомкнулись на тяжелом факеле, который он выронил от неожиданности при появлении карлика. Короткий меч опустился, скользнул вдоль плеча Флика и рассек ему руку. В тот же миг, подстегнутый болью, юноша с силой замахнулся факелом, и тот с сокрушительным треском разбил карлику голову. Охранник повалился лицом вниз и больше не шевелился. Флик медленно поднялся на ноги и после краткого поиска подобрал свой нож. В его руке пульсировала боль, а кровь, промочив его охотничью тунику, темным ручейком стекала по руке ему на ладонь. Испугавшись умереть от потери крови, он торопливо оторвал от короткого плаща лежавшего карлика несколько лент материи и заматывал ими рассеченную руку, пока не перестала течь кровь. Подобрав вражеский меч, он подошел к каменной плите, которую карлик не успел за собой закрыть, и посмотрел, куда она ведет.

К его облегчению, за дверью обнаружилась винтовая лестница, поднимающаяся наверх. Он скользнул в проход и задвинул за собой каменную плиту, несколько раз дернув ее свободной рукой. Свет одинаковых факелов тускло обрисовывал контуры лестницы, и он медленными, осторожными шагами стал подниматься. Он без остановок двигался вверх, вокруг стояла тишина, а длинные факелы в железных креплениях давали достаточно света, чтобы различать под ногами неровный камень ступеней. Он добрался до закрытой двери на вершине лестницы и помедлил перед ней, приложив ухо к щели между железным косяком и самой дверью, прислушиваясь. Из-за двери не доносилось ни звука. Тогда он осторожно приоткрыл ее и через щелку поглядел на древние залы Паранора. Он добрался до своей цели. Он шире приоткрыл дверь и неуверенно шагнул в безмолвный коридор.

Затем его вытянутую руку с мечом стальной хваткой сжали длинные смуглые пальцы и рванули его вперед.



Гендель немного помедлил, стоя у подножия лестницы, ведущей в башню Крепости Друидов, и вглядывался вверх, во мрак. Все остальные молча стояли у него за спиной, напряженно следя за его взглядом. Лестница представляла собой простой ряд каменных ступеней, узких и опасных на вид, спиралью вьющихся изнутри вдоль стены круглой башни. Всю башню скрывала мрачная тьма, которую не рассеивал свет ни от факелов, ни из окон в темных стенах. Со своей неудобной точки зрения членам отряда было видно только несколько первых поворотов лестницы. Лестничный колодец под их ногами казался черной пропастью. Менион подошел к краю площадки и посмотрел вниз, отметив про себя, что ни здесь, ни на самой лестнице нет перил. Он бросил в черную бездну маленький камешек и стал ждать, пока тот ударится о дно. До него не донесся ни один звук. Он снова взглянул на открытую лестницу, уходящую во мрак, и повернулся к своим спутникам.

— По-моему, это честное приглашение в ловушку, — язвительно заявил он.

— Очень похоже, — согласился Балинор, подходя поближе, чтобы лучше рассмотреть лестницу. — Но нам придется туда подняться.

Менион кивнул, затем небрежно пожал плечами, шагнув к лестнице. Все без единого слова последовали за ним. Гендель шел прямо за горцем, следующим был Балинор, а последними поднимались эльфы. Они осторожно ступали по узким каменным плитам, ища глазами ловушки, прижавшись плечом к стене, чтобы быть как можно дальше от опасного края ступеней. Они медленно поднимались по спирали сквозь затхлый мрак. Менион изучал каждую ступень; его острые глаза искали в щелях между каменными блоками стены скрытые механизмы. Время от времени он кидал на ступень перед собой камни, проверяя на наличие ловушек, срабатывающих от нажима на ступени. Но ничего не происходило. Пропасть под их ногами казалась черной безмолвной дырой, вырезанной в плотном мраке воздуха башни; единственным звуком, нарушающим мрачное безмолвие, было тихое шуршание охотничьих сапог, ступающих по истертым плитам. Наконец тьму над их головами прорезал слабый далекий свет горящих факелов; маленькое пламя заметно мерцало под порывами странного ветра, вырывающимися из башни. У конца лестницы они разглядели маленькую площадку, а за ней — смутный силуэт громадной каменной двери, окованной железом и закрытой. Вершина Крепости Друидов.

Затем Менион наткнулся на первую скрытую ловушку. Стоило ему наступить на очередную ступень, как из каменной стены выстрелил ряд длинных зазубренных кольев. Если бы Менион остался стоять на месте, они проткнули бы ему ноги, искалечив его и сбросив через край открытой лестницы в черную пропасть. Но за миг до того, как ловушка сработала, щелчок отпущенной пружины услышал Гендель. Он мгновенно рванул ошеломленного горца назад, чуть не сбросив весь отряд с узких ступеней. Они с трудом устояли на ногах, в считанных дюймах от заостренных острых кольев. Вновь обретя равновесие, все пятеро прижались спиной к стене и несколько долгих минут не двигались с места; их дыхание было отчетливо слышно в безмолвии темного колодца. Затем молчаливый гном несколькими точными ударами тяжелой булавы переломил стальные колья, очистив путь наверх. Теперь первым двигался он, в напряженном молчании, а потрясенный Менион шел вслед за Балинором. Вскоре Гендель обнаружил вторую подобную ловушку, привел ее в действие, переломил булавой колья и двинулся дальше.

Они поднялись почти до самой площадки, и уже казалось, что они доберутся до нее безо всяких новых трудностей, когда Даэль резко вскрикнул. Его острый эльфийский слух уловил то, чего не расслышали другие — тихий щелчок сработавшей ловушки. На мгновение все застыли на месте, пристально всматриваясь в стены и ступени. Но они ничего не приметили, и наконец Гендель осмелился сделать один шаг вперед. Как ни странно, ничего не произошло, и настороженный гном медленно двинулся к вершине лестницы, приказав всем остальным оставаться на месте. Стоило ему благополучно достичь площадки, как они поспешили вслед за ним, и вот все пятеро уже стояли на вершине лестницы, встревожено глядя вниз, на каменные ступени, спиралью уходящие в черный провал. Как им удалось избежать третьей ловушки, было превыше их понимания. Балинор предположил, что за долгие годы бездействия она просто перестала работать, но его слова нисколько не убедили Генделя. Он не мог избавиться от ощущения, что они где-то проглядели нечто очевидное.

Башня подобно громадной тени нависала над открытым лестничным колодцем; темный камень ее стен был холодным и влажным на ощупь. Эти гигантские блоки были сложены многие века назад и с тех пор с терпением самой земли выдерживали натиск времени. Громадная дверь на верхней площадке выглядела несокрушимой преградой, с покрытой царапинами поверхностью, с железными косяками, не потерявшими ни грана прочности с того дня, когда их только врезали в скалу. Петли и замок удерживали огромные стальные колья, молотом вбитые в камень, и пятерым путникам, стоящим перед дверью, казалось, что ничто в мире, кроме, возможно, землетрясения, не заставит эту чудовищную каменную плиту сдвинуться ни на дюйм. Балинор с осторожностью приблизился к этой внушительной преграде и пробежал руками по косякам и замку, пытаясь найти скрытый механизм, который открыл бы ее. Затем он мягко повернул железную ручку и слегка надавил. К общему изумлению, с легкой дрожью и скрипом ржавого железа каменная плита подалась назад. В следующий миг тайна башни раскрылась — дверь широко распахнулась и с резким грохотом ударилась о внутреннюю стену.

Точно посередине круглой комнаты, острием вниз погруженный в блестящую черную поверхность громадной глыбы Тре-камня, возвышаясь перед ними подобно сияющему кресту из серебра и золота, покоился легендарный Меч Шаннары. Его длинный клинок ярко сверкал в лучах солнца, льющихся через высокие, забранные решетками окна башни, ослепительно отражаясь в зеркально-гладкой поверхности квадратного камня. Никто из них не видел раньше мифического Меча, но с первого взгляда все они поняли, что это именно он. Мгновение они медлили перед дверью, с замиранием сердца глядя на Меч, не в силах поверить, что наконец-то, после всех этих усилий, после бесконечного пути, когда им и днем и ночью, подобно загнанным зверям, приходилось прятаться от врага, они все же нашли древний талисман, ради которого рисковали всем. Отныне Меч Шаннары у них в руках! Сам Повелитель Колдунов не мог предвидеть этого. Медленно они вошли в каменный зал, с улыбками на лицах, не чувствуя больше усталости, забыв о боли и ранах. Долгие минуты глядели они на Меч, в молчании восхищаясь им и благодаря судьбу. Никто из них не мог заставить себя сделать шаг и извлечь сокровище из камня. Человеческие руки казались недостойными его. Но Алланона не было с ними, пропал и Шеа, и где же‡

— Где Флик? — внезапно спросил Даэль. Только сейчас они заметили, что его нет с ними. Они осмотрели зал, недоуменно переглянулись между собой. Затем Менион, предчувствуя недоброе, вновь обернулся к сияющему Мечу и увидел, как происходит невероятное. Огромная глыба Тре-камня вместе со своим бесценным содержимым у него на глазах задрожала и начала таять. В несколько секунд образ Меча превратился в дым, затем — в плотный пар, и наконец исчез в воздухе. Пятеро путников стояли в опустевшей комнате, глядя на каменную стену.

— Ловушка! Третья ловушка! — вскричал Менион, оправившись от начального потрясения.

Но за его спиной уже раздался грохот огромной каменной плиты, закрывающей им выход; с треском и грохотом чудовищная дверь повернулась на ржавых петлях, заживо замуровав их в этом зале. Горец метнулся к выходу и ударился о захлопнувшуюся дверь в тот самый миг, когда ее несокрушимый замок с громким щелчком закрылся. Он медленно сполз на истертый каменный пол; его сердце бешено колотилось в гневе и отчаянии. Никто больше не двигался с места. Они молча стояли, с тоской глядя, как стоящий перед дверью горец закрывает лицо руками. В холодных стенах заметалось слабое, но отчетливое эхо раскатов приглушенного хохота, издеваясь над их глупостью и горьким, неизбежным поражением.





Глава 17




Тонкие полоски серого тумана расчерчивали холодное безжизненное небо Севера, на бледном фоне которого угольно-черной громадой выделялись зазубренные пики одинокой горы, служившей замком Повелителю Колдунов. Вдалеке над окружающей равниной Королевства Черепа, подобно ржавым зубьям пилы, поднимались изломанные вершины горных хребтов Лезвие Ножа и Лезвие Бритвы, непреодолимых преград на пути любого смертного. Между ними возвышалась умирающая гора Повелителя Духов, забытая природой, истерзанная временем и медленно разрушающаяся. Пелена смерти, окутывающая ее высокие пики, с ледяным равнодушием липнущая к ее крошащимся склонам, пропитывала испарениями зла всю эту землю, источая смертельную ненависть ко всем тем редким искрам жизни и красоты, что еще тлели здесь. В северном королевстве Повелителя Колдунов терпеливо ожидала своего часа проклятая эпоха. Настал час гибели, и последние следы жизни медленно скрывались в земле, оставляя лишь внешнюю оболочку природы, бывшую когда-то яркой и удивительной.

Внутри черепа одинокой горы лежали сотни забытых временем пещер, чьи несокрушимые каменные стены никогда не видели солнца, тлеющего в неизменно сером небе. Они извивались подобно смертельно раненым змеям, судорожно бились в толще скал. Безмолвие и смерть царили в сером тумане королевства духов, во всепроникающей тоскливой полумгле, в которой бесповоротно умирала надежда, гибли веселье и свет. Но даже здесь двигалось что-то живое, хотя такие формы жизни не были известны смертным. Источником движения служил одинокий черный провал в склоне серого пика, чудовищный зал, с севера открытый тусклому свету безжизненного неба и бесконечному хребту мрачных гор, образующих северные ворота королевства. В этом пещерном зале, чьи стены покрылись росой от пронизывающего скалы холода, суетились черные как ночь прислужники Повелителя Колдунов. Их маленькие темные тела копошились на полу погруженного в безмолвие зала, их лишенные позвонков спины гнулись в содрогании от страшной, губительной силы их Хозяина. Даже способность к прямохождению была отнята у них. Лишенные разума призраки, они существовали лишь затем, чтобы служить нуждам их господина, властвующего над своими рабами. Они все время бормотали, хныкали и стонали; в их голосах звучала непереносимая мука. В центре комнаты высился большой пьедестал, на котором покоилась огромная чаша с водой, от чьей мутной неподвижной поверхности веяло смертью. Время от времени одно из маленьких копошащихся существ торопливо подбиралось к ее краю и с опаской заглядывало в ледяную воду, украдкой всматриваясь в ее глубину, чего-то ожидая, на что-то надеясь. В следующий же миг оно с тихим поскуливанием спешило отползти назад, растаять в тенях пещеры. «Где Хозяин, где Хозяин?» — раздавался в серой мгле хнычущий шепот, и маленькие создания подергивались от страха. «Он придет, он придет, он придет», эхом доносился злобный ответ.

Затем воздух яростно завихрился, словно вырываясь из установленных границ, и туман у края чаши стекся в громадную черную тень, медленно уплотняясь в материальную форму. Туман сгустился, закрутился вихрем и стал Повелителем Духов, громадной черной фигурой в плаще, словно висящей в воздухе. Рукава плаща поднялись, но в них не было видно рук, и развевающиеся полы его одеяния скрывали лишь воздух. «Хозяин, Хозяин», хором зазвучали дрожащие голоса его созданий, и их скорчившиеся тела покорно распростерлись перед ним. Безликий капюшон повернулся к ним и чуть наклонился, и они заметили в его мраке крошечные огненные искры, пылающие утоленной ненавистью, сверкающие в зеленоватой туманной дымке, висящей в глубине черного плаща. Затем Повелитель Колдунов отвернулся, и они уже были забыты, и он пристально глядел в воду странной чаши, ожидая, пока на ней возникнет картина, которую он мысленно пожелал видеть. В следующий миг тьма исчезла, сменившись видом зала Паранора, где пылала адская печь и лицом к лицу со страшным Носителем Черепа вновь встал отряд Алланона. Злобные глаза в зеленой дымке повернулись сначала к юноше, затем отвлеклись поединком двух темных фигур, пока те не перевалились через железную решетку и не исчезли в печи. В этот момент за спиной у Повелителя Духов раздался резкий шорох, и он помедлил и обернулся. В зал через один из темных туннелей горы вошли двое Носителей Черепа и безмолвно остановились, ожидая его внимания. Он не был готов к беседе с ними и поэтому вновь повернулся к водам чаши. Они снова просветлели, открыв ему картину башни, где потрясенные члены отряда в немом восхищении застыли перед Мечом Шаннары. Несколько секунд он медлил, играя с ними, наслаждаясь своим господством над людьми, приближающимися к Мечу, как мыши — к куску сыра в мышеловке. В следующий миг мышеловка захлопнулась — он развеял иллюзию прямо у них на глазах и увидел, как захлопывается дверь в башню, навечно замуровывая их в этом склепе. Двое крылатых слуг, стоящих у него за спиной, ощутили, как из его бесплотного тела волнами вырывается леденящий смех.

Не оборачиваясь, Повелитель Колдунов резко взмахнул рукой, указывая на открытую часть пещеры, на север, и Носители Черепа без промедления двинулись прочь. Без единого вопроса они поняли, что требуется от них. Им следует лететь в Паранор и уничтожить плененного сына Шаннары, последнего владельца ненавистного Меча. Когда погибнет последний потомок Дома Шаннары, а Меч останется в их руках, они наконец перестанут бояться его мистической силы, превосходящей их собственную. Меч Шаннары уже находился в пути из Паранора в королевство Севера, где он будет погребен и забыт в бесконечных пещерах горы Черепа. Повелитель Колдунов слегка повернулся и бросил взгляд на своих слуг, неуклюже ковыляющих по темному залу. Добравшись до его открытого края, они тяжело поднялись в серое небо и повернули на юг. Разумеется, король эльфов Эвентин попытается отбить у них Меч, вернуть его своему народу. Но его попытка провалится, и Эвентин попадет в плен — последний великий правитель всех земель, последняя надежда всех рас. Когда Эвентин окажется в его темнице, Меч Шаннары — в его руках, а последний потомок Дома Шаннары умрет, война окончится, еще не успев начаться. Самый ненавистный его враг, друид Алланон, уже погиб в пламени печей Паранора. В Третьей Войне Рас он не потерпит нового поражения. На этот раз он победит.

Со взмахом рукава его плаща вода в новь помутнела, картины Крепости Друидов и попавших в ловушку смертных исчезли. Затем вокруг черной фигуры возник яростный вихрь, и она вновь начала расплываться, постепенно таять в заполняющем пещеру тумане, и наконец зал с каменной чашей опустел. Долгие минуты ничто не нарушало тишину, но наконец павшие ниц прислужники Повелителя Колдунов убедились, что Хозяин вновь покинул их, и выползли из теней; их маленькие черные фигурки суетливо подковыляли к краю чаши и с любопытством стали всматриваться в мутную воду, стонами и плачем выражая свою муку.



В высокой башне Паранора, в уединенной и недоступной комнате Крепости Друидов, превратившейся в темницу, подавленно шагали от стены к стене четверо молчаливых усталых путников, члены маленького отряда, вышедшего из Кулхейвена. Лишь Дарин молча сидел на месте, прислонившись спиной к стене, ибо болезненная рана мешала ему двигаться. Балинор слегка покачивался на каблуках, стоя перед высоким зарешеченным окном Крепости, наблюдая, как слабые солнечные лучи тоники полосами висящей в воздухе пыли освещают полутемную комнату, расчерчивая каменные плиты пола маленькими светлыми квадратиками. Они находились здесь уже более часа, безнадежно запертые за исполинской, окованной железом дверью. Меч был потерян, а с ним исчезла и последняя надежда на победу. Сначала они терпеливо ждали, веря, что Алланон скоро найдет их и сокрушит каменную преграду, отрезавшую им путь к свободе. Они даже выкрикивали его имя, в надежде, что он услышит их голоса и направится в башню. Менион напомнил им, что Флик отстал от отряда и, возможно, сейчас блуждает по залам Паранора и ищет их. Но вскоре их вера в друида ослабла, а затем окончательно истощилась, и каждый в душе вынужден быть признать то, чего никто не хотел выражать словами — что спасения не будет, что отважный друид и Флик пали жертвами неуязвимого Носителя Черепа, что Повелитель Колдунов победил.

Менион снова начал думать о Шеа, гадая, что приключилось с его другом. Они сделали все, что было в их силах, но их оказалось слишком мало для спасения единственной человеческой жизни, и теперь нельзя было даже предположить, какая судьба постигла его, потерянного в диких пограничных равнинах Востока и беззащитного перед любой опасностью. Алланон считал, что они найдут Шеа, когда найдут Меч, но Меч потерян, и никто не видел его пропавшего наследника. Теперь погиб и Алланон, найдя свою смерть в зале, где пылала печь Совета Друидов, в своем древнем доме — а если он и не погиб, то попал в плен, закован в цепи и брошен в страшную темницу, заперт, как они в этой башне. Всех их ожидает голодная смерть или что-то еще более страшное, и все, что они делали, делалось зря. Менион мрачно усмехнулся, подумав о превратностях своей судьбы, мечтая перед смертью хоть на секунду встретиться с настоящим Врагом и увидеть, как вонзится меч Лиха в тело всемогущего Повелителя Колдунов.

Внезапно бдительный Даэль коротким предостерегающим жестом поднес палец к губам, и все они застыли на месте, не сводя глаз с огромной двери, напряженно вслушиваясь в звук легких шагов по каменным ступеням. Менион опустил руку на рукоять меча Лиха, лежащего в своих кожаных ножнах на полу, и бесшумно обнажил его клинок. Гигант-северянин встал рядом с ним, держа наготове свой широкий меч. Все они короткими торопливыми шагами подступили ближе ко входу, окружив каменную дверь. Даже раненый Дарин, шатаясь, поднялся на ноги и с трудом встал рядом с товарищами. Шаги достигли площадки и затихли. На миг в комнате воцарилась зловещая тишина.

Затем громадная каменная дверь внезапно распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и железные петли жалобно застонали, приняв на себя чудовищный вес каменной плиты. Из темного дверного проема появилась испуганная фигура Флика Омсфорда с бешено бегающими глазами. Он лицом к лицу столкнулся со своими друзьями, вооруженными и готовыми убивать. Мечи и палицы медленно опустились, словно их держали в руках не ошеломленные люди, а заводные куклы. Юноша нерешительно шагнул в полутемную башню, и на него упала тень высокой черной фигуры, следующей за ним.

То был Алланон.

Они глядели на него, лишившись дара речи. Покрытый слоями копоти и пепла, он молча шагнул к ним, нежно положив длинную смуглую руку на плечо Флика. Увидев выражение их лиц, он невольно улыбнулся.

— Со мной все в порядке, — заверил он друзей.

Флик недоуменно качал головой, что регулярно делал с того самого момента, как столкнулся в зале с Алланоном.