Метро 2033: Кочевник

«…Бэйвэй сы ши сань ду, сань ши фэнь, сы ши эр мяо…» – незнакомый голос ворвался в кунг громким неожиданным звуком, и вздрогнули все, кто тут находился.

– Сука! Напугал! – дернулся Ахмед.

– Что это было? – Иргаш повернулся к связисту. Тот замотал головой.

– Я не знаю, шеф. Попробовал сменить частоту, подумал, вдруг Амангельды или Ибрай сбили настройку, хотел уже их вызывать, а тут эта передача.

– Вроде китайский. Кто-нибудь знает китайский? Нет? Ну и хрен с ним. Китай рядом, видать и зацепили. Значит и там кто-то выжил. Ладно. Продолжай вызывать Амангельды. – Иргаш вышел из КШМ и пошел пить чай, у Адыла уже должно быть все готово.



Бетонный забор Шал перемахнул в сумерках. Пока все шло по плану: изначальной целью как раз и было до темноты оказаться за относительно безопасной оградой. Хотя кто его знает, может ли забор сулить безопасность там, где и ночью нет спокойствия. Въехав вчера вечером на станцию и спрятав автомобиль среди домов на окраине поселка, Шал завалился спать. Только сон продолжался недолго, ночью кто-то ходил вокруг машины, урчал, выл и царапал обшивку кунга. Прекратилось все с первыми лучами солнца, словно и не было ничего. Поэтому если кто-то выходит на охоту в темноте, лучше иметь возможность использовать брошенные строения в качестве укрытий и переждать ночь до утра. Будет день, будет пища, говорили в прошлом, и не всегда это касалось именно еды. За ночь нужно найти место, где днем можно спокойно отлежаться, изнутри наблюдая за действиями Иргашева воинства. Может, и удастся выяснить, где находится Мейрам.

Но что дальше? С утра проверял, бензин плещется на дне бака, топлива в «шишиге» на обратный путь уже не хватит. Выдержит ли мальчишка дальний пеший переход, вот в чем вопрос. Остается, как и Лемке, надеяться на поезд, когда тот пойдет назад в Шымкент. Нужно только убраться подальше от Отара, на безопасное расстояние, когда Иргаш, обнаружив пропажу, начнет рвать и метать…

Пазл сложился неожиданно, и Шал даже остановился от осознания простоты гипотезы. Поезд ушел в мертвый город за призрачным сокровищем из прошлого. Проследовал Луговой, Отар, и на обеих этих станциях оказывались люди Иргаша. Снова двойное совпадение, что в последнее время преследуют с завидным постоянством? По всему выходит, что Иргаш будет ждать состав, идущий обратно в Шымкент по этому перегону и груженый полезным имуществом, именно здесь. Вряд ли он упустит момент, чтобы не наложить руки на добро Каганата. По крайней мере, Шал сделал бы именно так. Неужели старый и опытный чекист Лемке не просчитал эту ситуацию? Или наоборот, и как положено в органах госбезопасности, не трубит об этом на каждом повороте, а рвется поскорее вернуться на поезд? Тогда в Луговой определенно придется возвращаться пешком.

Стемнело быстро, и свет костра где-то рядом с казармами был заметен издалека. Вспомнилось, как поступали цыгане, когда воровали лошадей или коров, и чтобы не громыхать сапогами по старому асфальту гарнизона, обернул обувь тряпками для соблюдения тишины. Уже приходилось посещать пустые поселки, и он прекрасно знал, что звук шагов хорошо отражается от брошенных строений. Автомату тоже пришлось добавить бесшумности, от греха подальше обмотав позвякивающие антабки ремня лентами ткани, чтобы не привлекать внимания лишним шумом.

Легкий ветер с горы подхватил где-то аромат готовящейся еды и разнес по округе. Ну да, время ужина. Вроде и поел перед выходом, но что-то снова захотелось. Слишком вкусно пахло мясным варевом, а питаться всухомятку надоело, желудок требовал горячей пищи. Взятый про запас кусок мяса решил сейчас не трогать, а то днем нечего будет есть. Если на него так влияет этот запах, не привлечет ли он еще кого не надо? А пусть даже и привлечет. Надо посмотреть, кто тут шастает по ночам и как ведут себя в таких случаях нукеры Иргаша. Только место нужно найти побезопасней, где-нибудь на галерке, чтобы самого раньше времени не схарчили.

Ночь выдалась безлунная, но глаза уже привыкли к темноте, и казалось, что именно яркая лента Млечного пути в черном небе дает достаточно рассеянного света, позволяя передвигаться более-менее быстро, а не на ощупь. Тихонько шелестя травой вдоль бетонного забора, Шал, крадучись, добрался до казарм, прислушиваясь к посторонним звукам, еле различаемым среди невероятно громкого стрекота ночных насекомых. Из темноты выплыл в свете костра силуэт тентованного «Урала», перегораживавшего пространство между двумя рядами зданий по обеим сторонам аллеи. Присмотревшись, увидел рядом угловатую махину «Кобры», похожую на гроб и дополнявшую линию временной фортификационной ограды. Людей с этой стороны не оказалось, слышен только неясный гомон, и Шал, растянувшись на теплом асфальте, осторожно заполз под грузовик. С другого торца зданий также стояла защитная стена из техники. Эдакий своеобразный «вагенбург», как назывались в прошлом передвижные укрепления из повозок. В сообразительности Иргашу, или кто это придумал из его подручных, не откажешь, молодцы, одним словом. Не стали заморачиваться охраной открытых площадей, а организовали себе защитный периметр.

Внутреннее пространство лагеря освещали несколько костров, на которых стояли парящие котлы. Звучал вразнобой стук ложек по тарелкам, слышались тихие разговоры и иногда раздавался громкий смех. Заслуженный отдых по окончании длинного дня. По идее, после ужина положен отбой. Но кто его знает, какие порядки завел Железный Иргаш и как у него обстоят дела с дисциплиной. Шал не удивился бы, окажись внутренний распорядок мобильной банды полной копией воинского, с личным временем после приема пищи и вечерними поверками. Только подворотнички не проверяют, наверное, потому что не носят их.

Длинный протяжный вой послышался со стороны сопок, и ему тотчас вторили еще несколько звериных глоток, но уже ближе. Стук посуды, как и разговоры, мгновенно стихли, и слышался только треск дров в кострах. Через некоторое время люди вернулись к еде, но веселья уже не наблюдалось. Долго следить за ними Шал не стал, осторожно выполз обратно и двинулся на осмотр территории. Нужно определить, как тут у них все устроено и где можно спрятаться.



За несколько часов Шал обошел всю территорию и выяснил, что технику почему-то не охраняют. Хотя от кого ее тут охранять, если только от зверей. Угонщиков в этих местах и днем-то с огнем не сыщешь, а ночью и подавно. Появилась мысль разжиться топливом для «шишиги», но для этого требовалась емкость, и пока решил от этого отказаться. Вдруг днем хватятся канистр, поэтому шарить по машинам сейчас не стал, этим можно заняться и следующей ночью. Правда, не удержался, забрался в жилой отсек доработанного «Камаза», благо он оказался не заперт. Очень уж интересно стало, как там установили башню от «бардака[46]». Все оказалось банально. Просто перенесли ее с БРДМ с механизмом и всем вооружением, вырезав подходящее отверстие в потолке. Подивившись мастерству мойынкумских кулибиных, залез и в кабину. Ключ зажигания оказался на месте и, сдвинув его на один оборот, по загоревшимся приборам проверил наличие топлива в баке. Вполне достаточно для воровства, если бы не различие двигателей «Камаза» и «шишиги». Впрочем, целесообразней найти уже наполненную канистру, чтобы лишний раз не шуметь, сливая бензин с баков.

Пока бродил по территории, нашел себе и место для дневной лежки. Если забраться на крышу штаба, оттуда откроется замечательный вид на внутреннее расположение гарнизона. Там как раз отсутствовала часть кровли. Оставалось надеяться, что не слишком натоптал и его не найдут раньше времени, заметив днем следы на пыльном асфальте. Несколько раз возвращался к лагерю, заползал под «Урал» и наблюдал, как постепенно редеют ряды у костров. Что удивило, так это наличие детей среди бандитов. Подростки разного возраста, но Мейрама среди них не заметил. По поведению и панибратским разговорам со взрослыми на пленников совершенно не похожи, скорее полноценные члены банды. Семейный подряд и это дети, перенимающие опыт у родителей? Вероятно, и весьма занятно, если это так.

Узнал голоса Иргаша и Ахмеда, который потом на костылях проковылял в соседнюю казарму и больше не появлялся. Сначала подивился хозяйственности их лекаря, надо же, и костылями озаботился, но потом решил, что они могли ими разжиться и тут, уж в санчасти такого большого гарнизона костыли должны быть в наличии. Следом за братом удалился и Иргаш, отдав распоряжения относительно охраны периметра.

У ближайшей казармы показалось движение. До рези в уставших глазах всматривался в темноту, но ничего не повторилось. Мысленно махнув рукой, списал на мнительность и напряженные нервы. Слишком часто за границей периферийного зрения стали мелькать какие-то тени, вроде не видимые глазом, но, тем не менее, ясно осязаемые. Вероятно, психика ни к черту, в чем совершенно не хотелось себе признаваться. Раньше на такое внимания не обращал, поэтому не смог бы ответить, когда все началось, до пустыни или позже. Непонятно, что это, – незримое присутствие Айгерим или, как говорил шаман, тени бесов, стерегущих его отмеченную злом душу?

Пообещав себе подумать об этом завтра и собираясь отправиться отсыпаться до утра в штаб, хотел уже выползти из-под грузовика, когда в отблесках огня узнал Мейрама. У костра оставалось всего несколько вооруженных людей. Мальчишку почему-то спать не отправили, оставили с охраной, но то, что увидел позже, возмутило до глубины души. Семилетнего пацана таскали на поводке по периметру лагеря как собачонку. Была ли это блажь психически ненормального человека или же практическая необходимость, учитывая какие-то неизвестные способности мальчика, непонятно.

«Для чего все это? Если он так вам полезен, зачем нужно так к нему относиться, суки?»

Левый глаз стало дергать от злости. Одно Шал понял точно: Мейрама нужно вытаскивать из этой обстановки, чтобы детская психика не пострадала слишком сильно. И именно сейчас. Людей рядом мало, и представится ли такой случай потом, неизвестно. Сыдыковыми займется позже, никуда они с подводной лодки под названием «Казахстан» не денутся. Нужно будет идти за ними в Мойынкумы, значит пойдет, а пока пусть живут.

Небо на востоке стало светлеть. За забором часто раздавались вой и рычание, после чего патрулирование стражника с Мейрамом на привязи повторялось. Причем по периметру ходил только один, остальные как сидели и лежали у костра, так и продолжали. Скорее всего, спали, взвалив охрану лагеря на того, кого определили следить за мальчиком. По крайней мере напрашивался именно такой вывод, раз за всю ночь ни разу не было смены караула.

Одно время Шалу казалось, что он слышит царапание звериных когтей по асфальту уже с этой стороны ограды. Выглядывая из-под «Урала» в противоположенную сторону от лагеря, долго всматривался в темноту, и все же заметил движение. Где-то мелькали зеленоватые огоньки и слышалось урчание. Вот снова мелькнули, пропали и появились, уже в большем количестве. Глаза, не иначе. И они приближались. Может, отвлекут внимание, когда придет время.

Осторожно сняв со спины автомат, Шал заполз в лагерь. Трава, растущая у казарм по обеим сторонам аллеи, давала призрачное укрытие, но не позволяла сразу обнаружить лазутчика, окажись стражник рядом. Достав нож, он стал терпеливо ждать, когда часовой с Мейрамом приблизятся.



Почти все взрослые давно улеглись спать, и Мейрама тоже периодически клонило в сон, но поводырь следил за ним неусыпно, заставляя ходить по лагерю, чтобы не уснуть. Подкидывал дрова в огонь, бродил вокруг костров, выписывая круги и восьмерки, или вполголоса считал шаги от одной стены из машин до другой, подергивая поводок, чтобы Мейрам не отставал. Мальчик не понимал, зачем этот ошейник нужен вообще, сбежать он при всем желании не смог бы. Просто не знал, куда бежать. Приходилось быстро ходить следом, чтобы было не так больно горлу, когда натягивается поводок.

Ночные звери иногда подходили слишком близко, и прекрасно зная, что их может ждать, мягко, ненавязчиво, внушал им страх и боль. Мысленно показывал, как их тела рвут пули и они умирают, корчась на земле. Именно это застал Мейрам, когда приехал в это место: его выволокли из машины, приказав в первый раз отогнать животных, атаковавших людей, что здесь находились. После таких видений звери старались не пересекать незримую границу, установленную мальчиком за большими машинами, перегородившими пространство между зданиями, изредка оглашая ночную тишину громким воем и показывая недовольство запретом.

Голова гудела от усилий, наполненная тихим шорохом множества примитивных образов. Нужно терпеть и ждать, когда можно будет поспать, до утра осталось недолго. Эти чужеродные звуки исчезнут только во сне, других способов избавления от них он пока не знал. Одно радовало звери особых неприятностей не доставляли и не пытались атаковать стаей – брать под контроль большое количество сложнее, чем отдельное сознание. И попыток попасть в лагерь не предпринимали, что сулило похвалу от господина, как велели называть Иргаша, а когда тот хвалил, еды давали больше…

Чужое присутствие Мейрам почувствовал не сам, ему передался страх животных. Звери вдруг жалобно завыли, наполняясь бессильной яростью, и по мозгам хлестнула чья-то быстро исчезающая сильная боль. Яркий огонек жизни угасал с каждым толчком крови из рваной раны умирающего зверя. Кто-то оказался сильней… и намного крупней. И его очень интересовал вкусный аромат непонятных двуногих существ, дыма, легонько стелющегося по округе, и резкий отталкивающий запах металла, резины и топлива.

Мейрам мысленно потянулся навстречу приближающемуся нечто, пытаясь вселить страх, но вдруг сам натолкнулся на внушающий ужас холод, и его сознание отбросило в бескрайний, бездонный провал. Стало жутко и мерзко, словно тела коснулось что-то липкое и скользкое. Мальчика охватила паника, с подобным он ранее не встречался. На минуту потеряв ориентацию, стал беспомощно озираться, ощущая близкое присутствие еще одной подобной особи, но на территории лагеря все было без изменений.

– Чего встал, сопляк? Пошли! – Стражник дернул поводок, волоча за собой и направляясь к бронетранспортеру. – Давай, проверь, чего зверье так воет.

Ужас сковал тело и ноги не слушались. Мейрам чувствовал, что не нужно идти в ту сторону, только сказать ничего не смог, горло вдруг перехватил спазм. Он попытался откашляться, но раздался тихий хрип, на который сразу отреагировал взрослый.

– Ты чо тут рычишь, щенок? Зверье созываешь? Смотри мне! Головенку твою сразу откручу!

Рассвет наступал медленно. Время, когда все окружающее имеет только два цвета – мертвенно серый и черный. Именно такого оттенка длинное тело выползло из-под «Кобры» и направилось к людям. Стремительный бросок юркого существа сопровождался резким шипящим звуком, от которого зашевелились волосы на затылке и стыла кровь в жилах. Мейрам успел увидеть, как удар мощного хвоста по ногам подкосил взрослого человека, тотчас закричавшего от боли и дернувшего за поводок так, что мальчик полетел на землю.

Шал медлить не стал. Атака варана оказалась на руку, а судя по крикам и выстрелам, раздавшимся со стороны костра, тот пришел сюда не один. Выскочив из травы, словно черт из табакерки, он бросился к упавшему мальчишке, которого таскало по земле с каждым движением головы рептилии, что мотыляла стражника из стороны в сторону. Быстрый взмах ножом, и двадцатисантиметровый кусок стали с легкостью рассек натянутый кожаный поводок вместе с пальцами, на которые тот был намотан. Человек взвыл еще громче, но послышался хруст черепа, сминаемого сильной челюстью, и вопль внезапно оборвался. Подхватив растерянного мальчишку, Шал рванул к грузовику и растянулся в траве, прикрыв рот ребенка ладонью.

– Только не кричи, бала! – горячо зашептал он на ухо Мейраму. – Я не обижу. Скоро поедем домой. К сестре. К маме. Ты же хочешь домой, Мейрам? Хочешь обнять маму и Сауле?


Мальчик часто закивал.

– Вот и хорошо. Только не кричи. А то услышат и нас убьют. Не будешь кричать?

После отрицательного движения головой Шал убрал руку со рта Мейрама и посмотрел в сторону насыщающейся рептилии. Резкость движений голодной пасти, отрывающей куски плоти от того, что еще несколько минут назад было человеком, постепенно стихала, и варан часто посматривал в сторону костра. Потом вдруг сорвался с места и, широко переставляя лапы, тяжелой поступью направился на помощь расправляющемуся с охраной собрату. Из казарм высыпали заспанные люди, и воздух разорвали автоматные выстрелы.

Мейрам поднял голову и вдруг успокоился. Лица мужчины он не разобрал, но легкое сияние оказалось знакомым.

– Ну все, нечего тут больше делать! – прошептал Шал и потянул мальчишку за собой.

Выбравшись из-под «Урала», закинул ремень «ксюхи» на правое плечо и подхватил Мейрама под мышку. Так быстрее передвигаться, не надо оглядываться, идет ли тот рядом. Слишком долго он шел за ним, чтобы выпустить сейчас из рук.

Впереди в сумраке рассвета сверкнули зеленым глаза, и он, не раздумывая, нажал на спуск. Широкой очередью вспороло асфальт, в кого-то попав, судя по жалобному вою. Шал заозирался, отыскивая направление, в котором двигаться к выходу из гарнизона. Взгляд наткнулся на уже исследованный «Камаз». Рванув к нему, снова выстрелил в наступающую волну низкорослых тварей, не заботясь о соблюдении тишины. В лагере и так заняты, вряд ли там кто-то обратит внимание на стрельбу в стороне от основных событий.

Левая рука предательски дрожала – сил тащить ребенка больше не было, слишком он тяжел для слабых после ранения мышц. У кабины пришлось опустить его на землю, чтобы открыть дверь. Боялся именно этого момента. Думал, что зверье почувствует его уязвимость, рванет навстречу, и тогда ему не справиться, съедят и его, и Мейрама, но волна вдруг замерла, заскулила и попятилась назад. Не задумываясь о причинах, забросил мальчишку в кабину и ввалился следом, захлопывая дверь. Выдохнул, отбросил на сиденье мешающий автомат и повернул ключ. Двигатель послушно взревел; выжав сцепление, с хрустом включил первую передачу, одновременно нажимая на газ. Тяжелая машина медленно сдвинулась с места, и только тогда Шал включил свет. Сразу дальний, чтобы ослепить любого, кто находился на пути. Зверье большой перепуганной стаей прыснуло в стороны, избегая попадать под лучи ярких фар, но разглядеть их удалось все равно.

Шал не зря подумал в первую очередь о степных волках. Голос остался прежним, характерным, но внешний вид изменился сильно. Лысые тощие тела, кое-где покрытые шерстью. Он и узнал-то ближайшего по морде, мелькнувшей в свете фар, еще не полностью растерявшего волосяной покров, в отличие от остальных сородичей. Вот она, близость к отравленным землям. Радиация, или что там еще влияет на генетические изменения…

Ворота были заперты, но отвал смял их, как картон, вырывая из петель и отбрасывая в стороны. Вот она мощь! Шал улыбнулся и повернул голову к Мейраму.

– Ничего, Мейрам, главное, вырвались! Сейчас заберем кое-кого и рванем домой. Если Всевышний позволит, к обеду, максимум к вечеру обнимешь родных.

– Мама умерла, – тихо произнес мальчик.

– Прости, бала, я не знал.

Уже удалившись от гарнизона на значительное расстояние, Шал переключил свет на ближний. Рассвет в полную силу еще не вступил, и по поселку пока рано ехать без света, чтобы не врезаться в какое-нибудь препятствие. С отвалом, в принципе, не страшно, но жалко будет потерянного времени, если застрянет.

Свернув в нужном месте, сбавил скорость, отыскивая в сумраке место между домами, выбранное в качестве укрытия для «шишиги». Затормозив рядом с двором, глушить двигатель не стал, только погасил фары. Снял с Мейрама ошейник, приказал сидеть на месте и выпрыгнул из кабины.

Из «газона» выбрался Лемке с пистолетом в руке.

– А! Это ты! Я думал все, нашли нас. Что-то ты быстро, – заулыбался он, – я не ждал тебя так рано. Смотрю, и транспортом новым обзавелся. Все? Ушатал братцев Сыдыковых?

– Нет, планы изменились. – Шал бросился к кабине. – Фань! Фань, где ты?!

Дверь открылась, и показалась заспанная мордашка девушки.

– Сто кличишь, Сталый? Узе плисол?

– Собирайся! Мы уезжаем!

– Э! Я не понял, куда это ты собрался? – возмутился Лемке.

– Домой. Вы можете взять «шишарик». Предлагаю сваливать сразу же, пока сюда не прилетела кавалерия Иргаша. Бензина вам хватит двигаться навстречу поезду определенное время. Ну а когда кончится, придется ждать на месте.

– Куда ехать, Сталый? В Алмата?

– Нет. Нефиг тебе там делать, едем в Луговой!

– Я не паеду!

– Поедешь, твою мать! – заорал Шал на девушку. – И не спорь! Старших слушать надо! Все! Забирай вещи и садись в «Камаз»!

Лемке обошел кругом новый автомобиль и вернулся к остальным.

– Мощный тарантас. Значит, домой собрался?

Он вдруг схватил за волосы выпрыгнувшую из кабины «шишиги» Фань и, притянув к себе, направил пистолет на Шала.

– Ни с места!

– Э! С дуба рухнул? – Шал дернулся, но остановился, увидев оружие.

Лемке, удерживая вырывающуюся девушку, опустил «макаров» и выстрелил в землю. Потом приложил горячий ствол к виску Фань.

– Я ее пристрелю, – процедил он, – не шучу. Ты поняла меня, желтуха лихорадочная? Попробуй что-нибудь выкинуть, типа как на переезде. – Он дернул Фань за волосы уже сильней. – И ты, Шал, не дергайся. И не рассказывай, как тебе пофиг все. Видел я в Шу, как ты за нее жопу рвал. Значит так. Сейчас садимся в этот прекрасный автомобиль и валим из Отара вдоль железки, как ты мне и предлагал. Навстречу поезду и солнцу. Эй, джигиты! – Он окликнул выбравшихся из кунга железнодорожников. – Стрелять умеете?

– Да. Конечно, – послышался нестройный хор голосов.

– Отлично! Двое в кузов на пулеметы, один в башню! И шустрее! Тез! Пока нас тут не повязали! Давай, Шал, будь так любезен, садись в машину. Не зли меня.

– Девушку отпусти!

– Не отпущу. Между нами поедет, в кабине. Как гарантия, что не начнешь опять размахивать руками и делать мне больно.