Метро 2033: Кочевник

Тот день он помнил смутно. Яркую вспышку на горизонте и удар головой о руль. И как оказался за много километров от места катастрофы, он не знал. Рвался найти свой разбитый автомобиль, ведь там оставалась семья, но его не пускали. Избили, связали и рассказали о тех, кто остался на той трассе. Обо всех погибших. Кто-то осознанно остался ожидать надвигающегося радиоактивного облака, не желая расставаться с умершими родными. Живые, убегая, старались спасти раненых и тех, кому можно помочь.

Его семья погибла сразу. Маленькая Сауле умерла во сне – от резкого удара у нее просто сломались шейные позвонки, ее не спасло детское кресло хваленой немецкой фирмы. Мейрам, пытаясь поднять упавшую куклу, не успел пристегнуться и вылетел из машины, разбив лобовое стекло. Айгерим убило то же стекло – рывок от столкновения по инерции бросил ее вперед, на осколки, что уже летели ей в лицо и шею…

Каждый день с этим жить сил не было. Если бы в момент катастрофы он находился за много километров от семьи, оставалась бы какая-то надежда, что родные живы и еще получится встретиться с ними вновь. Но когда знаешь точно, что этого не будет, а душу разрывает боль, унять которую может только смерть, выход напрашивается сам собой. Только при ближайшем рассмотрении этот выход может завести в тупик, откуда нет пути даже назад.

Он вспомнил знакомых, когда-то выбравших веревку как верное решение своих проблем. Никто не знал причин, побудивших их сделать такой шаг; сокрушались, сожалели, но в глубине души кроме недоумения действительно пряталось хорошо скрываемое презрение, как бы стыдно за него ни было. О покойниках говорят только хорошо, либо ничего, кроме правды. И вот эта правда просилась наружу, хотя приличия предписывали ее не афишировать. В случае же с трагически погибшими не по своей воле все оказывалось по-другому. Место презрения занимала жалось, и она была искренней. Не зря говорится, что убиенных щадят, отпевают и балуют раем. Живые действительно к таким покойникам относятся лучше, чем к самоубийцам…

Кайрат еще долго стоял на одном месте, как истукан, и смотрел на закрывшуюся дверь. Потом перевел взгляд на легонько качающуюся петлю и полез на чурбак. Возиться с узлом не стал и просто перерезал его ножом. Выход есть из любой ситуации, даже из такой. Искать смерти целенаправленно никто не может запретить. Где он ее найдет, неважно. Главное, не сам.





Глава семнадцатая. Цена жизни




Июль 2033 года

г. Алматы



Слева появилась желтая туша бронепоезда, медленно двигаясь навстречу. Будто огромная змея, он вполз на переезд, перекрыв путь вблизи пивоваренного завода и отрезав от беглецов. Водитель резко нажал на тормоз, вывернув руль вправо, и включил задний ход. «Кобра» попятилась назад, но вдруг дернулась и замерла.

Тысячей осколков разлетелось стекло лобовой амбразуры, и голова водителя лопнула кровавыми ошметками. Тело пулеметчика, вывалившись из верхнего люка, рухнуло в отсек, и сразу запахло кровью, наполняя внутреннее пространство бронетранспортера кисловатым ароматом оксида железа, противно сводившим скулы. Через открытые бойницы доносилась стрельба пулеметов и чего-то еще непонятного, но невероятно скорострельного.

Иргаш не успел дотянуться до фляги с водой, резко упав влево, на блок трансмиссии. Оттолкнул заваливающееся на него безголовое тело Адыла и поскользнулся на залитом кровью полу. Гребаные конструкторы! Не могли сделать кресло откатывающимся назад, мучайся теперь. И насчет бронестойкости обманули. Судя по отверстиям в корпусе, вскрытом, словно консервная банка, брони тут и не было. Из чего они там палят, суки?

Извозившись в крови пулеметчика, Иргаш отпихнул труп к стене и прополз к задней двери. Осторожно приоткрыв, выглянул, осматривая застывшую технику. Обездвиженные «Уралы» замерли на обочине дороги рядом с «Коброй». Из-под продырявленных капотов валил черный дым. «Хамви» чуть дальше, лобовуха отсутствовала, как и стекло в амбразурах его бронетранспортера. Вторая «Кобра» и еще пара грузовиков отсюда не видны. Мотоциклы с вывернутыми колесами и лежащие рядом тела. Живых не заметил. Или попрятались, или убиты, «молотилка» у Каганата оказалась убойной.

Он вернулся к своему месту и потянулся к рации. Была надежда, что уцелела, так как находилась намного ниже лобовых амбразур, и по сути ее защищал заглохший двигатель. Иргаш не знал, где тут находился аккумулятор, но что у рации имеется свой источник питания, был осведомлен. Дотянувшись до манипулятора, щелкнул тангентой.

– Регуляторы! Доложить обстановку! – Но в эфире стоял «белый шум», что вполне имело объяснение. Если по кабинам остального автотранспорта прошелся подобный огневой смерч, то некому там отвечать сейчас. Все в крови, как и тут.

Стрельба снаружи стихла. Судя по тонким лучикам солнца, проникавшим в отверстия от пуль и пронзающим дым, клубившийся в отсеке, корпус «Кобры» стал похож на решето. Штатная защита у турецкой машины от калибра «семь шестьдесят два». «Утесовская двенашка» и «четырка Владимирова» наделать таких дырок не могли, следовательно, тут било что-то помощней. Иргаш потянулся к корпусу и сунул в отверстие палец. Тот со свистом, как говорится, оказался снаружи. Н-да… не меньше «двадцатки» или чего крупнее. Вот суки, думаете, переиграли? А вот хрен вам!

– Танкист, прием, – проговорил тихо Иргаш в микрофон, – Танкиииист.

В горле пересохло. Он поискал флягу и нашел ее завалившейся между корпусом трансмиссии и креслом водителя. Отхлебнув теплой воды, снова нажал тангенту.

– Танкист, прием.

В динамике сквозь шум послышался далекий знакомый голос.

– Слышу тебя, Иргаш! Приближаемся к Шамалгану, скоро догоним.

– Танкист. За Шамалганом нас встретил бронепоезд. Половина нашей техники в хлам. Как пройдешь станцию, подойди поближе и сразу долби по их коробке. Жалеть не надо. Хрен на него, обойдемся.

– О! Понял тебя, Иргаш! Сделаем!

Иргаш приподнялся с пола и осторожно выглянул в амбразуру. Между бронепоездом и местом бойни метров сто, откуда в их сторону начали медленно двигаться черные фигуры. Спецназ Каганата. Ну-ну. Думают, спрятали поезд, и избавившись сейчас от него, спокойно отвезут все добытое добро в Шымкент? Бараны! Ну ничего, сейчас поиграем. Как в том анекдоте. «Медленно спустимся с горы и перетопчем все стадо». Только вот Танкиста дождемся. С ним и перетопчем.

Иргаш презрительно усмехнулся и окинул отсек взглядом. Где-то тут должен быть автомат. Нашел. Пригнувшись, чтобы его движений не заметили снаружи, добрался до оружия и тихонько передернул затвор. Снова послышалась стрельба, но уже автоматная. Где-то ответили. По звуку длинной очереди узнал своих, несколько человек у него предпочитали автомат Никонова. Уже хорошо, значит, кроме него кто-то еще остался жив и сдаваться не собирался.

Занимал еще один вопрос. Куда девался младший брат. Где-то за Копой мимо пронесся советский кабриолет, которому там делать было нечего. Не для погонь он его держал, для души. Но кипишной братишка, узрев в гарнизоне переполох, помчался следом за снявшимся с места транспортом, промелькнул, как метеор, и скрылся в облаке пыли. И что-то его больше не видно. Шизоид, блин. Если хоть царапину оставит на лимузине, получит по башке. Знал же, что не для войны эта машина. Но Ахмед сначала делает, потом думает. За что и получает по ногам выстрелы из автомата.

Сквозь редкие очереди послышался приглушенный лязг. Иргаш перебрался к задней двери, приоткрыл ее и прислушался. Нет, не показалось. Звенящий шум траков и катков медленно приближался. Изумительная мелодика. Одухотворяющая танковая рапсодия в стиле степной блюз.

Снаружи раздался вопль.

– Тааанкиии!!!!

Сначала послышался свист летящего снаряда, а раскатистый звук выстрела донесся позже. Иргаш резко повернул голову, всматриваясь через весь отсек в лобовые амбразуры. По туше бронепоезда прошла крупная дрожь, когда одну из башен с КПВТ вместе с кусками брони вырвало из тела принайтованного к платформе бронетранспортера, подбросив ее высоко в воздух. Следом послышался второй взрыв, но место повреждения он не увидел.

С силой оттолкнув от себя дверь, заметил приближающиеся «коробочки» и довольно улыбнулся. Молодец Танкист, хорошо работает. Не забыл военную науку. Окутанные дымом, медленно двигались «семьдесят вторые», и снова раздался знакомый свист летящих снарядов, закончившийся сдвоенным взрывом прямого попадания. Иргаш с довольной улыбкой махнул рукой, завершив жест громким щелчком пальцев.

– А как вам двойное проникновение?

За ближайшим грузовиком заметил движение. Кто-то из его регуляторов выкатился из-за колеса, стрельнул короткой очередью и откатился обратно. Тотчас послышалась активная стрельба с другой стороны, а с бронепоезда раздался истеричный визг скорострельной турели. Прошитый градом пуль автомобиль закачался, ткнувшись дисками колес в землю, а разрываемая в клочья резина слезала с них, словно гнилая кожа. Послышался раскат выстрела, и после громкого взрыва визг прекратился. Танки приблизились, выстрелы стали чаще и канонада усилилась.

Иргаш выпрыгнул из «Кобры» и присел на колено. Выглянул из-за бронетранспортера в сторону бронепоезда, подняв автомат. Вовремя, чтобы увидеть, как очередное попадание срывает с рельс тяжелую платформу и, приподняв в воздухе, сбрасывает ее. Объятый огнем стоящий рядом тепловоз потащило следом. Окинув быстрым взглядом окутанное дымом поле боя, бросился к грузовику.


Поднял своих регуляторов, тех, кто успел в самом начале боя покинуть расстрелянную технику и залечь в траве. Нечего разлеживаться, когда победа близка и сама просит насладиться ее плодами.

– Бол тез, джигиттер! Алга!

Из раненных бойцов Каганата информацию добывал сам.

– Кто главный?

Молчание.

– Где поезд?

Молчание.

Выстрел в голову.

Интересовали два вопроса. Два коротких вопроса. Услышав ответ, оставил бы в живых. Но чужие люди почему-то молчали.

– Кто главный?

Молчание. В глазах только ненависть.

– Где поезд?

Молчание.

Выстрел в голову.

– Кто главный?

– Генерал Ашимов!

– Где он?

– В Караганде! И поезд там, и ты, сука, туда иди!..

Не смешная шутка, однако. Дробящий удар каблуком по вцепившимся в землю пальцам и выстрел в открывшийся от боли рот. Нельзя так разговаривать.

Иргаш окинул взглядом потерявший всякую мощь чадящий бронепоезд и вытер попавшую на лицо кровь. Откуда-то из покореженных модернизированных отсеков доносились крики горящих людей. Против танка не попрешь, коль другого не найдешь. Ну а если кто попрет, тот, наверно, идиот. Да, такой вот парадокс.

Прищурившись, Иргаш посмотрел на город у подножия Заилийского Алатау и отвернулся. Развалины не вызывали каких-либо чувств. Камни и бетон, такая картина сейчас в большинстве населенных пунктов. Интересовало другое. Где состав и наемник с его «Камазом». Тот же явно направлялся в эту сторону.

Он прошелся вдоль покореженных платформ и вышел к основной ветке перегона, исчезающей в восточном направлении. Долго и задумчиво смотрел вдоль путей, потом махнул рукой, привлекая внимание регуляторов. Если и должен быть где-то этот гребанный поезд, то только там.

Танки сдвинулись с места и выползли на пути. Подъехала вторая «Кобра», успевшая затормозить за расстрелянными грузовиками и поэтому уцелевшая. Выживших регуляторов осталось человек десять, и собрав оружие с поля боя, они забрались на броню. Расположившись на башне, Иргаш хлопнул ладонью по стволу орудия и громко сказал в распахнутый люк.

– Двигай, Танкист. Держитесь вдоль железки. – Подчиняясь приказу, танк рывком сдвинулся с места и, окутанный обильным облаком дыма, звеня траками, пополз вперед.

Перед Бурундаем пришлось сползать с насыпи и объезжать разрушенные здания. Виадук под железной дорогой доверия не внушал. В бинокль уже виднелся состав Каганата, выделявшийся на фоне старых вагонов, и перепутать его с другим не получилось бы. Все, как описывал Чингиз. Товарные вагоны и платформы с грузовиками. Бронепоезда только нет теперь. Поэтому люди, что там периодически мелькают, особым препятствием не являются. Патронов на них хватит.

Каганатские пока не замечали приближения угрозы с запада. Люди бегали и суетились возле вагонов, и через мгновение стало ясно, почему. Они видели что-то невидимое Иргашу и пытались организовать оборону, поднимаясь на платформы. Из-за деревьев и зданий на станцию вдруг хлынула волна животных. Серо-черные стремительно мелькающие звери, чем-то похожие на волков, набросились на людей, и их внимание полностью поглотила одна цель – спасение собственных жизней.

Отдав приказ остановиться, Иргаш равнодушно рассматривал в оптику, как они гибнут. По их хаотичным и бессмысленным движениям, умению держать оружие, да и просто по одежде понял, что это не бойцы. Обычные люди, техники, водители, железнодорожники. Заметил даже несколько женских фигур. Медики, наверное, или повара.

Он наклонился к люку и прокричал.

– Снаряды остались? Ну-ка, пальни чуть левее состава! Вагоны не зацепи.

Соскочив с танка, отбежал в сторону, присел и открыл рот.

После громкого выстрела посмотрел в бинокль. Одного взрыва оказалось достаточно, чтобы разметать образовавшуюся кучу живых существ. Зверье бросилось врассыпную, в испуге сбегая со станции и оставляя после себя неподвижные тела людей и раненых сородичей. Вот теперь «каштан» можно спокойно брать в руки. Должен остыть, да и желающих препятствовать быть не должно. Только проверить степень прожарки не мешало бы.

Подумав, направил в разведку «Кобру». Подпрыгивая на рельсах, бронетранспортер весело покатил вперед, и через пару минут донеслось несколько длинных очередей – пулеметчик кого-то заметил среди кустарника и перевернутых старых вагонов. Регуляторы осторожно выбрались из бронетранспортера и бросились к вагонам. Недолго повозились и вскрыли двери. Потом так же проверили остальные и вернулись в «Кобру». Из башни послышался треск рации, и вылезший Танкист подал манипулятор.

– Ну, что там? – Иргаш нетерпеливо нажал тангенту.

– Эээ… ничего, господин, – осторожно произнес голос с той стороны.

– То есть как это ничего? Точно все проверили?

– Да, господин. Все вагоны пустые. Я думал, может, они только выехали, но техника на месте. Тут раненые есть, может у них спросить?

– Вези сюда!

Несколько минут в нетерпении, пока привезли раненого. Иргаш, сдерживая ярость, обратился к человеку, истекающему кровью из перебитых ног.