Милая

– Я отвезу джип к родителям Дженни. Давай ложись спать. Увидимся утром, – сказал он и стал ждать, что я отвечу. Секунду я колебалась, думая, что было бы отлично подойти и поцеловать его, но понимала, что это размоет границу между нами, поэтому не стала.

– Хорошо. Спасибо тебе. Уилл, ты молодец.

Он подмигнул мне и стал быстро спускаться по лестнице.

На следующее утро, услышав, что Уилл принимает душ, я встала с кровати и пошла на кухню. Налив себе чашку кофе, я, прислонясь к барной стойке, просматривала журнал New Yorker и подпрыгнула, когда он, подойдя ко мне сзади, обхватил меня руками.

– Спокойно, прыгучая кошка, я просто хотел пожелать тебе доброго утра. – Он поцеловал меня за ухом.

– Доброе утро. Почему ты так рано встал?

Он налил себе чашку кофе.

– У меня встреча с Фрэнком.

Повернувшись, я, одетая, как обычно, в спортивные штаны и майку, вспрыгнула на стойку. На Уилле не было ничего, кроме полотенца. Оно низко висело, оставляя открытыми резко очерченные линии внизу живота. Я в изумлении смотрела на него до тех пор, пока не заметила, что он наблюдает за мной. Склонив голову набок, он ухмыльнулся.

– Привет, подружка.

Встряхнув головой, я глубоко втянула в себя воздух.

– Ты сообщишь мне о том, что скажет Фрэнк?

– Безусловно. Следующие пять дней я работаю, но в субботу вечером позволь мне устроить здесь ужин, и тогда мы сможем немного поимпровизировать. Что скажешь?

– Да, давай. – Подойдя ко мне, он встал рядом и провел ладонями по моим бедрам. Глубоко вздохнув, я убрала его ладони.

– Мне нужно принять душ, – прошептала я.

– Как насчет того, чтобы вместе принять ванну? – сказал он, вскинув брови.

С робкой улыбкой я покачала головой.

– Тогда желаю тебе приятно провести день. До скорого. – А потом он поцеловал меня в губы, а я наклонилась и чмокнула его.

– Тебе тоже.

Он снял меня со стойки, а потом шлепнул по мягкому месту. Я возмутилась, притворяясь оскорбленной, в то время как безуспешно пыталась скрыть не сходившую с моего лица улыбку.



В среду днем мне позвонила пьяная от счастья Дженни, проводившая медовый месяц на Косумеле[25]. Она желала узнать, что сталось с Уиллом после свадьбы, поэтому я обо всем подробно рассказала ей.

– Что? Ты шутишь? С Дастином? О чем, черт побери, думает эта девица? Ладно, по крайней мере, для тебя теперь дверь открыта, можешь бросаться на него. – Она говорила невнятно.

– Не собираюсь я на него бросаться, Дженни. Мы – друзья, и очень близкие. Я хочу, чтобы все так и оставалось… подольше.

– Ладно, подружка, как скажешь. Мы с Тайлером тут пытаемся сделать ребенка, так что готовься стать тетей, – заявила она. На заднем плане был слышен голос Тайлера, требовавшего закругляться.

– Целую вас, ребята. Веселитесь!

В субботу, когда я пришла домой из кафе, Уилл уже готовил. Мою любимую пасту. На стойке я заметила вино. Приглушенно звучала музыка – один из отцовских альбомов Ника Дрейка. Мы сели за стол и начали есть, одновременно делясь новостями за неделю. Когда я сидела с ним вот так, у меня было ощущение, что я дома. У Уилла всегда находились забавные истории из бара, и он охотно делился ими. Я рассказала ему о том, что Дженни и Тайлер собираются сделать ребенка.

– Потрясающе. Они так любят друг друга, – сказал он. Ему это казалось таким же простым, как Дженни и Тайлеру.

– Да, но они встречались всего несколько месяцев, они даже не жили вместе, – возразила я.

– Послушай, моя сестра с мужем прожили десять лет, прежде чем решили завести ребенка. Через три месяца после его рождения они развелись. Никогда не угадаешь. Это прыжок в неизвестность.

– Да брось, – сказала я, криво усмехнувшись.

– Как ты можешь так говорить? Ты не в силах предсказать, как люди поведут себя в определенных ситуациях.

– Причина и следствие. Решения, которые мы принимаем по поводу себя, оказывают самое большое влияние на то, что будет с нами дальше. Твоя сестра должна была заметить симптомы. Возможно, она замечала их и поэтому ждала десять лет, не решаясь родить ребенка. Это не прыжок в неизвестность. Тревожные звоночки появляются задолго до того, как мы совершаем так называемый решительный шаг.

– Твоя теория никуда не годится. Ты считаешь, будто все способны судить того или иного человека. Решительный шаг дает возможность не перекладывать свои проблемы на других потому, что ты сам боишься провала. – В первый раз Уилл серьезно разговаривал со мной о жизни, и, хотя мы говорили не о себе, я понимала, что он намекает на меня.

– Ладно, а о себе что скажешь? Почему ты еще не заключил контракт? – спросила я, вскинув брови.

– Я рад, что ты вспомнила об этом. На следующей неделе я собираюсь пойти в студию, чтобы сделать нарезку для демоверсии. Ты сможешь в четверг наложить ту фортепианную фонограмму, над которой мы работали?

– Да, безусловно, – сказала я. – Вперед, Уилл. Так держать.


Прищурившись, он склонил голову набок. На секунду мне показалось, что я обидела его, а потом он сказал:

– Завтра вечером у меня концерт в «Посадочной площадке», хочешь прийти и сыграть? Он смотрел на меня с надеждой, но был готов к отказу. Я выждала двадцать секунд, прежде чем дать ответ.

– Хорошо, – сказала я низким голосом.

– Правда? – Спрыгнув со стола, он обхватил мое лицо обеими ладонями и крепко поцеловал взасос.

– Уилл! – возмутилась я.

– Остынь, Миа. Пойдем порепетируем.

Мы музицировали почти до рассвета, исполнив чуть не весь концертный репертуар. Прежде чем отправиться спать, я решила принять душ. Через матовую занавеску я видела, как Уилл вошел в ванную комнату, почистил зубы, а потом, повернувшись, прислонился к столику. Скрестив ноги и руки, он опустил голову, принял свою любимую позу проявляющего уважение.

– Эй… не хочешь, чтобы я помыл тебе волосы, или потер спину, или еще что-нибудь? – В его голосе мне послышалось озорство.

– Не-а, – сказала я, выключая воду. Вытеревшись полотенцем, отодвинула шторку и вышла из ванны. Подходя к двери, остановилась и обернулась. Обхватив его лицо ладонями, приблизилась к нему и чмокнула в щеку.

– Но спасибо, что спросил. Спокойной ночи, приятель.

– Спокойной ночи, милая.



Шоу в «Посадочной площадке» имело успех. Несмотря на то что мы выступали под названием «Боконизм», поклонники Уилла пришли послушать его, поэтому народу было много. Благодаря всем своим сольным концертам он в совершенстве освоил навыки лайв-лупинга[26]. Это было поразительно. Он использовал несколько музыкальных инструментов вместе с рекордером, которым управлял с помощью ножных педалей. Он играл риффы на гитаре и рвал струны на скрипке, записывая это вживую на сцене, что позволяло ему воспроизводить повторяющиеся музыкальные фрагменты, пока он играл на другой гитаре и пел. Поскольку это требовало точной координации и искусного владения инструментом, его выступление имело огромный успех у публики. Его риффы были безупречны.

В баре «Посадочная площадка» было старое фортепиано с корявыми клавишами и дребезжащими струнами, что придавало звучанию забавный характер. Уилл представил меня как свою младшую сестру, что чрезвычайно удивило меня, но я смолчала. Это напомнило мне о том, как Вилли Нельсон[27] всегда представляет свою сестру-пианистку. Наблюдая за тем, как Уилл, закинув голову назад, поет с закрытыми глазами, я подумала о песне Вилли «Angel Flying Too Close to the Ground»[28]. Мне показалось, что эта песня могла быть ему посвящена.

После концерта нас окружила толпа зрителей, которые спрашивали, когда мы собираемся выпустить альбом. Он отвечал – скоро. Ко мне подошел приятный на вид парень по имени Марк, который хотел угостить меня выпивкой. Уилл, должно быть, случайно услышал его, так как, вырвавшись из толпы поклонников, подошел и обхватил меня руками. Наклонившись, он прошептал:

– Мы уходим, – а затем томно поцеловал меня в висок. Марк посмотрел на меня с некоторым недовольством. Я привыкла к подобному поведению Уилла, поэтому не обратила на него внимания. Когда я взглянула на Марка, у меня мелькнула мысль: я могла бы принять его предложение, только чтобы досадить Уиллу, который, будучи лишь моим соседом, слишком опекает меня.

– Ребята, вы на самом деле не брат и сестра, верно? – с улыбкой спросил Марк.

– Нет, мы брат и сестра, – быстро ответил Уилл, а потом шлепнул меня по заднице. – Двигай, сестренка.

Я закатила глаза.

– Приятно было познакомиться, Марк. Спасибо за предложение, но мы лучше пойдем. – Марк не казался разочарованным. Даже наоборот, в его взгляде сквозило облегчение, когда мы уходили.

– Зачем ты это сделал? Он просто хотел угостить меня выпивкой, – сказала я с напускным разочарованием.

– Мужчины тоже могут быть фанатами, Миа. Вот увидишь, на следующий концерт он придет в майке, на которой будет изображено твое лицо, – сказал он смеясь.

– Сомневаюсь.

Придя домой, я подошла к двери спальни Уилла, в это время он, сидя на кровати, снимал ботинки.

– Завтра утром мне нужно пораньше прийти в кафе, поэтому я иду спать.

Он встал прямо напротив меня, опустив голову, и взял мои ладони в свои.

Когда наши взгляды встретились, по его глазам я поняла, что он спокоен.

– Сегодня ты была молодцом. Спасибо, Миа.

Я почувствовала, что краснею.

– Ты слишком добр. Это ты играл изумительно, а не я. – Теперь я встала на цыпочки и, обхватив его за шею, крепко обняла и долго не отпускала. Он прижал меня к себе.

– Спокойной ночи, – сказал он, а потом поцеловал меня в щеку.

Ночью я лежала в постели и плакала, думая о том, сколько времени пройдет, прежде чем Уилл уйдет от меня и станет знаменитым музыкантом, оставив позади этот короткий период нашей жизни. Модели и знаменитости будут наперебой добиваться его внимания, а я останусь просто смутным воспоминанием о годах его молодости. Я увижу его интервью в прямом эфире, в которых он будет рассказывать о том, как проводил время в Ист-Виллидже, выступая в разных забегаловках и читая стихи в кофейнях. Я плакала, потому что понимала, что, если бы я отдалась Уиллу, он разбил бы мне сердце… он оставил бы меня позади. Единственное, на что я могла рассчитывать, – быть его другом, хотя каждая клеточка моего тела жаждала другого.





Трек 13: Звучание его души




В четверг я проснулась, взволнованная предвкушением того, что пойду в студию звукозаписи, где Уилл работал над своей демоверсией. Мы с Джексоном не спеша прошлись по извилистым тропинкам парка. Во время прогулок он становился все апатичнее. Глаза у Джексона всегда были грустные, но теперь они стали казаться мне запавшими. Я знала, что он быстро стареет, и в тот день умоляла его протянуть еще хотя бы год.