Морская ведьма

Я наконец соглашаюсь. Принц поднимает меня и обнимает за талию. Моя рука идеально помещается в его ладонь. Как будто она создана для того, чтобы быть там. Музыканты играют быструю мелодию. Мы идем к центру зала. У меня такое чувство, будто бы весь мир исчез. Остались только мы с Икером. Стоим, прижавшись друг к другу. Нас затягивает невидимый круговорот.

– Тетя, должно быть, вписала имя этой девушки в свиток, – шепчет Икер мне на ухо. – Да, так и было. Я называл твое имя.

Я хочу ему поверить. Правда. Но я знаю о репутации Икера. Его привычках. И где-то глубоко внутри я задаю себе вопрос: была ли это его первая с ней встреча? Принц не посмотрел на меня, когда произнесли ее имя. В отличие от Ника. Икер смотрел на нее. Как будто знал эту девушку.

– Прошу, Эви… – среди заполонивших танцевальную площадку пар Икер немного отклоняется назад – чтобы я смогла разглядеть его лицо. Беспокойство в голосе юноши теперь читалось и в глазах.

– Икер, все в порядке, – говорю я. Хоть это и неправда.

Он ведет меня мимо короля с королевой и огибает Мальвину с Руйвеном. Мы вальсируем мимо Ника с Аннамэтти. Я чувствую присутствие магии. Интересно, Аннамэтти применила заклинание, чтобы не заплетались ноги? Невзирая на всю ее грациозность, после часа практики ноги девушку не слушались. Она очень устала.

Икер следит за моим взглядом.

– Что? – спрашивает он.

Вряд ли принц согласится с моими следующими словами.

– Ник и Аннамэтти – они такие… это все так…

– Сомнительно?

Не это слово я искала. Градус накала его злобы возрос со времен нашего плавания на корабле. Я не видела, чтобы Икер пил темное пиво этим вечером. Но одно-единственное слово выдает его настоящее отношение. Я улыбаюсь в надежде, что это смягчит его взгляд.

– Романтично. Я хотела сказать «романтично».

Икер бесцеремонно хохочет. Те, кто еще не наблюдал за развитием нашей драмы, поворачивают головы на звук. Он демонстративно поправляет прядь моих волос, прежде чем наклониться и сказать мне на ухо:

– В их отношениях нет ни грамма настоящей романтики, – его голос звучит безобидно. Однако я знаю: Икер не шутит.

– Ты их видел? – я резко отстраняюсь, стараясь говорить беззаботно. Но в моем сердце затаилось раздражение. Почему он отказывается верить в то, что Аннамэтти может сделать Ника счастливым? И тогда все мы будем неимоверно счастливы.

– Эви, ты так же умна, как и красива. Ты сильная, не растеряешься на корабле; ты удивительно остроумна… но… – Тут у меня душа уходит в пятки. Мне кажется, он видит меня насквозь. – Ты провела столько времени с Ником и все еще не понимаешь, что королевский долг – это прежде всего долг перед народом? Мы – ходячие государственные символы. Мы можем плясать, петь и играть роли. Но делаем это ради нашего народа, хотим того или нет. У символов нет выбора.

Мы описываем еще один круг. Икер оказывается с другой стороны от моего лица. Он прижимается ко мне щекой.

– Романтика, которую ты видишь, уходящая. Она не может остаться – корона не позволит.

Таким образом, Икер подтверждает то, что я и так знала все это время. Принц злится на Аннамэтти, но его слова касаются и меня. Все время, что мы были вместе, этот вывод находился у самой поверхности. И всякий раз, когда мне хотелось уйти, я обманывала себя, игнорируя и отрицая его. Улыбки и обещания вскружили мне голову.

Но верх жестокости вот в чем: он считает, будто я должна с этим смириться. Именно поэтому Икер так просто и буднично говорит обо всем. Юноша может уговорить меня потанцевать с ним, отправиться в плавание, приучить прибегать к нему по первому требованию. Принц хочет, чтобы я стала его… игрушкой. И я должна спокойно жить с этим, потому что у него есть ответственность, есть долг? Нет.

Я хочу вырваться из объятий Икера, но мы кружимся в танце. И с каждым оборотом его слова все больнее впиваются в меня. Принц так крепко меня держит.

– Разве ты не хочешь увидеть, насколько она опасна? – продолжает Икер.

– Ничего опасного в любви нет, Икер, – отзываюсь я. Мои слова звучат холодно.

– Любовь очень опасна. Когда я смотрю на Аннамэтти, то вижу человека, которого совсем не знаю. Который проявляет огромный интерес к моему брату. Принимая во внимание положение Ника, уровень его ответственности и его чувства, это не кажется безобидным. Это холодный расчет.

Холодный расчет? Быть может, только на самом очевидном уровне: Аннамэтти должна завоевать сердце Ника, чтобы остаться. Но ведь она поставила на кон свою жизнь. Место девушки здесь. А благодаря магии я могу чувствовать людей – поэтому интуиция подсказывает: она одна из нас. Холодный расчет тут ни при чем.

Это судьба.

Вот что это такое. Этому суждено было случиться. Наш мир должен вернуться на круги своя.

– Мною тоже движет холодный расчет? – наконец поинтересовалась я. – У меня нет титула. Но я хотела быть с тобой.

Он улыбается в ответ. Однако я не уверена, кому предназначена эта улыбка: мне или танцующим вокруг парам, скользящим по мрамору. Икер – это символ. Прекрасный принц. Такова его роль.

– Конечно нет, потому что я выбрал тебя. И я знаю, что ты из всех людей понимаешь, как это работает.

Он прав. Я всегда понимала. И в свете сотен свечей, украшающих свисающую с потолка люстру, не осталось темных уголков, в которых можно спрятать этот реальный факт.

Я никогда не смогу по-настоящему быть с Икером, а Ник не сможет быть с Аннамэтти. Когда кронпринц выяснит, что она не дворянка, все будет кончено. Не говоря уже о том, что будет, если он узнает истинную сущность девушки. Если она на самом деле Анна. Возможно. Но Анна мертва. Не существует заклинания, которое могло бы это исправить. О чем я только думала, когда убеждала Аннамэтти, будто Ник станет за нее бороться. Он никогда не сможет пойти против воли королевы. Судя по всему, мне просто самой хотелось в это поверить.

Я ищу их глазами. Пара танцует в центре зала. И хотя ей нужен всего лишь поцелуй настоящей любви, а не предложение руки и сердца, я беспокоюсь, что Ник не сможет позволить себе отделить одно от другого.

Я стараюсь поймать взгляд Аннамэтти. Нам нужно идти. Я произнесу свое заклинание, и она сможет остаться. Мы будем друзьями. Со временем мы полюбим кого-нибудь еще. Но вместо этого на меня смотрит Ник. Зачем-то он выбивается из ритма и ведет Аннамэтти к нам, пробираясь меж танцующих пар и не попадая в такт.

– Братец, как тебе танцы? – весело приветствует их Икер.

– Великолепно, – отвечает Ник. – Я хотел спросить, не можем ли мы поменяться партнерами на один танец?


Кронпринц не объясняет причины. Просто смотрит на меня. В глубине его темно-карих глаз проглядывает то же выражение, которое я видела, когда не назвали мое имя.

Я ощущаю, как живот наполняет тепло. Но чары Ника исчезают, когда я слышу тихий звук со стороны Аннамэтти. Я беру себя в руки и смотрю на нее. Девушка покраснела. Ее румяный рот открыт – понятно, что меньше всего она хочет проводить время с Икером.

– Это безнадежно, – всхлипывая, произносит русалка.

Она подбирает юбки и пробивается в сторону балкона. Чтобы побыть одной и дать волю слезам, которых не будет.

Ни секунды не размышляя, я отправляюсь следом.





ЧЕТЫРЕ ДНЯ ТОМУ НАЗАД


Маленькая русалочка догадывалась: ей вряд ли повезет так, как тезке-царице. Она знала, что получит свою душу назад только ценой чьей-то жизни.

Это единственный способ.

Любовь не являлась вариантом. Не для нее. В сердце русалки с каждой минутой становилось все больше ненависти. Она множилась, пока не лишила места другие эмоции. Ненависть стала ее воздухом, кровью и плотью. Ненависть поглотила девушку, заполнила и требовала выхода. Если бы русалочка могла плакать, море вышло бы из берегов от ее слез. Уничтожило все на своем пути. Смыло бы все с побережья одной внезапной волной.

Она хотела разрушить не только верхний, но и подводный мир.

Все, кто был виноват в том, что у девушки забрали ее любимую жизнь, заслуживали наказания. Она погубит их. Их всех.

У нее был план мести: для Ника, для Эви, для подводного царя и его семьи.

И первый шаг находился прямо перед ней.

Она следила за побережьем Хаунештада несколько дней и выжидала подходящей возможности. Ее семья решила, что русалочка покидала замок так часто, потому что нервничала перед своим первым выходом на поверхность. И ей требовалось поплавать, чтобы развеяться. Она не пыталась их переубедить.

Утром на ее мнимый день рождения семья провожала маленькую русалочку с песнями и всеобщим весельем. Галия, с которой у них была наименьшая разница в возрасте, предложила поплыть с ней за компанию. Но маленькая русалочка отказалась и сказала сестре, что хочет сделать это одна. Галия не настаивала.

И маленькая русалочка была свободна.

Она поплыла в Хаунештадскую гавань в поисках кораблей. Ей нужно было тело. Отнять у кого-то жизнь не казалось проблемой. Она знала, что сможет это сделать. Скорее девушке нужно было сдержаться и не убить больше человек, чем нужно.

Тем утром она видела на причале Эви. Магия шлейфом следовала за девушкой – подобно запаху парфюма, тянущемуся за одетой в шелка и кружева дворянкой.

Русалочка взяла себя в руки. Эви должна была быть живой, чтобы ее план сработал.

А вот отец Эви… Она наблюдала, как мужчина готовил корабль к отплытию. И подумала: он может решить проблему русалки и заодно стать еще одним способом причинить Эви боль. Но затем девушка обнаружила лучшую жертву.

Икер.

Икер, который целовал Эви у всех на виду. Как будто она не была крестьянкой. Как будто у девушки имелся шанс.

Его смерть может причинить Эви больше страданий, чем смерть отца. Любовь – очень странная штука.

Именно Икер не позволил Нику спасти Анну в тот день, когда она утонула. Моряк стал ее смертью.

Девушка станет его смертью.

Маленькая русалочка следила за принцем, пока он поднимался на борт того самого корабля, в маленькие окошки которого она заглядывала в ту ночь. Его небольшая шхуна находилась на ремонте на верфи. В следе большого корабля было легко плыть по проливу Эресунн к Ютландии, ожидая удобного случая.

Он представился на второй день.

Корабль встал на пристань у острова Кало. На этом острове не было ничего, кроме разрушенного замка. Зачем же рыболовам тут останавливаться?

Потом она поняла причину.

На борт взошла девушка, сопровождаемая компаньонкой и слугами. Те несли множество сундуков. У маленькой русалочки сохранилось много воспоминаний о своей благородной семье и их родственниках. Она поняла: это была дочь знатного человека. Русалка знала, что в сундуках найдется полно нарядов. Одеяния ей пригодятся, когда девушка выйдет на сушу. Русалочка будет слишком слаба после превращения, чтобы самой наколдовать себе одежду.

Сцена встречи элегантной девушки с Икером напоминала сцену его прощания с Эви. Девушка улыбнулась ему и поцеловала. В щеку, но все же. Они знали друг друга. Принц-ловелас подтверждает свою репутацию.

Элегантная девушка стала спускаться в трюм и постоянно оборачивалась – словно ожидала, что Икер последует за ней. Но он не пошел. Русалочка удивилась: неужели у Эви действительно был шанс? Икер тем временем приказал матросам поднять якорь.

Русалочка ждала. Она хотела использовать свои силы, чтобы вызвать еще один шторм. Была надежда, что Икер напьется. Нетвердой походкой пойдет слишком близко к краю палубы. Облегчит ее задачу.

Когда девушка потеряла всякую надежду, в голову пришла идея получше.

Поцелуй Икера с этой девушкой должен был что-то значить. Даже несмотря на то, что юноша не спустился за ней в каюту. Это означает, что живой принц сможет принести Эви больше боли, чем мертвый.